Нить времени

POV Кэт Ты выходишь из смежной комнаты, как только за русской закрывается дверь. Локи выглядит довольным, как кот, объевшийся сметаны. Он обнимает тебя и трется носом о твою щеку, впрямь как большой кот, и тебе кажется, что ты слышишь сытое мурчание, но это просто грудной смех, которым Локи смеется обычно, когда у него получается добиться того, чего он сильно хочет. Но сейчас ты не понимаешь, с чего бы Лафейсону быть таким довольным. - И зачем ты отдал русской кольцо? - спрашиваешь ты. - А зачем оно мне сейчас? - Локи отстраняется от тебя, подходит к шкафу, достает тяжелую бутылку толстого стекла и наливает вам обоим в пузатые бокалы на два пальца коньяку. - Мы несколько месяцев бьемся с ее проклятым зеркалом. Черт, да ты его чуть не на атомы разобрала, оно меня не пускает! И кольцо это. С ним или без него — зеркало не пускает! Он залпом осушает свой бокал, а ты делаешь маленький глоток ароматного напитка. - Возможно, дело не в артефактах, а в людях, - Локи запускает пятерню в волосы, взъерошивая их, - возможно, ты права, и все дело в чертовых переменных. Скорее всего, девчонка — проводник. И переместиться я могу только с ней вместе. Или вообще не смогу. Кто знает? - И как ты заставишь ее переместиться? - А кто сказал, что я буду ее заставлять? Ты за кого меня принимаешь, Кэт? - Возможно, за того, кто хочет послать девчонку на костер ради того, чтобы завладеть Волком, - произносишь ты самым невинным тоном. - Она видела Волка. Она его узнала. И она мне его принесет! - Допустим, - ты делаешь еще один осторожный глоток, - у тебя будут Змей и Волк. Где ты возьмешь Смерть? - Я знаю, где Смерть, - лицо Локи искажает болезненная гримаса, и он наливает себе еще коньяка. - И где же? - Такое кольцо я видел у Лафея. Ты удивлена. Это первый раз, когда Локи заговаривает об отце. - У твоего отца? - ты еще не можешь поверить, - и как же ты собираешься взять его? Ты вообще знаешь, где сейчас твой отец? Когда ты в последний раз его видел? Локи… - Слишком много вопросов, кошечка, - перебивает тебя Лафейсон, - почему бы тебе не занять свой ротик чем-то другим, м-м? - Чем-то другим? - ты делаешь вид, что не понимаешь, о чем это он. - Да, милая, - он легко касается пальцами твоих губ, - почему бы тебе не опуститься на колени? И… - И что? - продолжаешь ты игру. - Я сказал — на колени! - жарко шепчет Локи тебе в ухо и чуть надавливает на плечи. Ты послушно опускаешься на пол. Тебя всегда заводит такой резкий переход от обсуждения дел к сексу. Ты не торопишься, слегка гладишь его через ткань брюк и понимаешь, что белья под брюками нет. Это действует на тебя почище любого афродизиака. Ты приближаешься к паху, лижешь уже вставший член опять-таки через плотную брючную ткань и слышишь, как Локи резко, шумно втягивает носом воздух. Медленно, глядя снизу вверх ему в глаза, ты расстегиваешь сначала ремень, потом молнию и так же медленно спускаешь брюки, но снимать их до конца не спешишь. Сейчас он этими самыми брюками стреножен, обездвижен, и он полностью твой, и ты можешь делать с ним все, что захочешь. А тебе хочется поиграть, хочется, чтобы мистер Локи у-меня-все-под-контролем Лафейсон наконец-то утратил этот чертов контроль. Тебе хочется выбить почву у него из-под ног. Хочется вырвать из его горла хоть один звук, хочется, чтобы он кричал, кончая. Ты гладишь мускулистые бедра, задеваешь кожу ноготками, царапаешь, целуешь внутреннюю сторону бедра, чуть прикусываешь чувствительную здесь кожу. Касаешься ладонями упругих ягодиц, ласкаешь, проводишь пальцами по промежности, сминаешь в ладонях поджавшиеся яички. Но Локи молчит, дышит через раз, но молчит. И ты понимаешь, что задачу ты себе поставила не из легких. Но останавливаться ты не намерена. Ты берешь в руки уже вовсю сочащийся смазкой член, размазываешь выступивший предэякулянт по стволу, и слегка целуешь головку, облизываешь, втягиваешь в рот и тут же отпускаешь. Затем еще раз, и еще, пока, наконец, не слышишь сверху приглушенное, сдавленное: - Глубже! И ты берешь глубже, насколько можешь себе позволить, скользишь языком вдоль ствола, пытаешься не задеть случайно зубами. Несколько твоих равномерных движений, и рука Локи опускается тебе на голову. Он резко пропускает твои волосы сквозь пальцы, наматывает их на кулак, но не старается управлять тобой, скорее сам пытается подстроиться под заданный тобой ритм. Он не вбивается тебе в рот, это ты насаживаешься, и тебе хочется больше, тебе хочется глубже, ты расслабляешь горло, пропуская его дальше, и чувствуешь, как он изливается, и ты принимаешь все до капли, напоследок облизывая уже начинающий опадать член. А Локи не произносит ни звука, кроме как: - Теперь твоя очередь, кошечка. Он садится на диван, усаживая тебя к себе на бедра. И он все еще не снял пиджак и рубашку. Но его это не волнует. Тебя, впрочем, тоже, когда он кладет ладони тебе на грудь, поглаживает, чуть сжимает, затем припадает ртом к правому соску, облизывает, отстраняясь, дует на влажный сосок, затем проделывает то же самое с левым. Его пальцы скользят вдоль позвоночника, опускаются на ягодицы, чуть поднимают, и он сам сползает ниже по дивану, почти ложится на сиденье головой. И, приподняв еще раз твои бедра, как-бы подныривает под них. Тебе плевать, как он удерживает себя в таком положении, как он удерживает тебя сверху, потому что, едва ты начинаешь об этом думать, как его язык касается нежной кожи, и все мысли тотчас же испаряются из твоей головы. Его язык — это что-то волшебное, что-то ни с чем не сравнимое. Наслаждение, которое он дарит тебе, вылизывая складочки, проникая внутрь, порхая вокруг клитора, ты не испытывала никогда раньше, и ты просто кричишь, не боясь, что тебя может услышать секретарша за стеной. Тебе просто плевать на все и на всех, когда язык Локи погружается в твое лоно, когда его губы целуют твои губки, когда его палец кружит вокруг сжатого колечка ануса, когда его ладонь поглаживает твои ягодицы, и, когда он резко сжимает твою попку обеими руками и проникает языком так глубоко, как только может, ты кончаешь, громко выкрикивая его имя. А он по-прежнему молчит, и только довольно улыбается, когда опять садится на диване. Его лицо блестит от твоих соков, а глаза шальные и пьяные. Ты заводишь руку себе за спину, трогаешь его член и ощущаешь, как под твоими пальцами он опять начинает твердеть. И ты все еще хочешь вырвать из его горла крик удовольствия. Поэтому ты снимаешь его пиджак, расстегиваешь рубашку, лаская грудь, оглаживая кубики пресса на животе, развязываешь галстук и, наматывая черный шелк на кулак, спрашиваешь: - Поиграем? Он соглашается. Он всегда соглашается. Иногда ты спрашиваешь себя, есть ли для него в сексе хоть какое-то табу. И всегда ответ отрицательный. Ты просишь его подняться с дивана и пересесть на стул. Наклонившись, ты связываешь его руки за спинкой стула его же собственным галстуком. А он лишь внимательно следит за тобой, и ты видишь, как его взгляд становится совсем-совсем диким, и от одного этого взгляда тебе хочется кончить. Но ты заставляешь себя не спешить. Отойдя немного от Локи, ты ложишься на пол и принимаешься ласкать себя. Ты знаешь, что ему все прекрасно видно. Знаешь, что он наслаждается зрелищем. Слышишь, как тяжело он дышит. И, наконец, слышишь то, что так хотела услышать: - Развяжи меня! Нет. Ты не собираешься этого делать. Пусть просит. Пусть умоляет тебя. Ты подходишь к нему. Твои пальцы в твоих же выделениях, и ты, не церемонясь, заставляешь его облизать их. Он послушно облизывает каждый пальчик, при этом не отрывая от твоих глаз своего теперь совсем сумасшедшего взгляда. Но тебе этого мало. Ты седлаешь его бедра, нежно ласкаешь его член руками и слышишь яростное: - Развяжи меня, дай прикоснуться к тебе! Но ты не собираешься его развязывать. С резким «Заткнись!» ты приподнимаешь бедра и садишься на его член сразу и до конца. Он подается вперед, но его руки по-прежнему за спиной. Поэтому он просто приникает губами к твоим ключицам, к груди, везде, куда может дотянуться, а ты начинаешь плавно и размеренно двигаться и слышишь, как Локи просит: - Кэт! Умоляю! Но ты безжалостна. - Я сказала — заткнись! - и ты затыкаешь его рот поцелуем, жадным, жестким, болезненным. Ты не щадишь, кусаешь его нижнюю губу, трахаешь его рот своим языком, вылизываешь десны, снова кусаешь. И, стоит тебе немного отстраниться, как Локи тихо стонет тебе в рот: - Кэт! Пожалуйста! И только тогда ты развязываешь галстук. И его руки тотчас же оказываются… Они оказываются буквально везде. Как в лихорадке, он гладит твою спину, плечи, живот, потом с силой хватает тебя за бедра и начинает насаживать тебя резко, почти до боли и, уже находясь на пике удовольствия, ты слышишь, как Локи кончает с хриплым «Кэ-э-э-э-эт!», и это лучшее, что ты когда-либо от него слышала. Вернее будет сказать, это было лучшее, что ты слышала, потому что несколькими минутами позже, когда оргазм сходит на нет, и на смену ему приходит нежность, Локи берет твое лицо в свои ладони, очерчивает большими пальцами линию скул, трогает подбородок и шепчет тебе в самые губы: - Ты моя. Слышишь, Кэт? Ты. Моя.