Нить времени

POV Тор Ты просыпаешься под утро и минут десять ворочаешься, пытаясь решить, чего тебе больше хочется — отлить, но для этого тебе нужно вылезти из-под одеяла, или не вылазить и обратно уснуть, но отлить хочется пиздец как, и ты все-таки поднимаешься с кровати. Босым ногам холодно — вот на хрена мелкому понадобилось делать у себя в доме этот сраный каменный пол? Не мог, как все люди, положить какой-нибудь ковролинчик? Нет, сука, ему подавай концептуальность или как там еще эта поебень называется. Короче, ты на полупальцах скачешь к сортиру, на ходу матеря мелкого и того уебка-дизайнера, который придумал ему эту неземную красоту. Заодно материшь и себя самого за то, что не уехал домой, хотя как ты мог оставить брата в опасной близости от Его Высочества и этих долбанных колец? Полночи ты честно их обоих караулишь, но Локи больше не делает попыток вытянуть у Генриха кольца, и вы трое мирно расходитесь по комнатам, благо у мелкого дома их целых пять, и ты честно не втыкаешь, на хрена ему столько одному. Открывая дверь толчка, ты довольно хмыкаешь, вспомнив, что братова девчуля теперь беременна, и если все пойдет как положено, а не как в последнее время - по пизде, скоро из одной комнаты в другую будет ползать маленький черноволосый засранец. Когда ты нажимаешь кнопку слива, то представляешь себе, как сам носишься по комнатам, изображая долбанную коняшку, а маленький черноволосый засранец сидит у тебя на закорках, вцепившись ручонками в твои патлы, и радостно бьет тебя пятками по бокам, пришпоривая. Картина вкрай умилительная, ты лыбишься, довольный, но внезапно твоя босая пятка скользит по гребаному дизайнерскому полу, и ты летишь рожей вниз, матеря вслух и громко всех родственников братова дизайнера до седьмого колена. Странно, но твой крик никого не будит, хотя должен был. Потирая ушибленные колени, ты ковыляешь в комнату мелкого и даже почти не удивляешься, когда его самого там не находишь. Его долбанного Высочества нет тоже. И тебе кажется, что ты знаешь, куда эти двое сдристнули. - Уебки! - в одном емком слове умещается все, что ты думаешь об этих двоих, и, наскоро одевшись, ты прыгаешь в машину и мчишь, благо Лондон еще не стоит в пробках, в сторону Британского музея. Вполне ожидаемо ты находишь этих двоих в ебучей комнате с ебучим зеркалом. И как раз в тот момент, когда твой брат с криком валится на пол, схватившись руками за голову. Ты немедленно ловишь вьетнамские и с криком «Да ты вконец охуел!» кидаешься с кулаками на Высочество. И совсем уж неожиданно тот оказывает сопротивление, и резво перехватывает летящий ему в ебало твой кулак, а сам ты получаешь коленом поддыхало. Коленка у Его Высочества острая. И пока ты пытаешься не выблевать свои легкие, он помогает твоему брату подняться на ноги. Ты, ясно, охреневаешь с такой дерзости, и, чуть отдышавшись, собираешься показать Его охуевшему Высочеству, что он не прав, но что-то в том, как он стоит, как он смотрит, останавливает тебя. И ты спокойно спрашиваешь: - На хера вы сюда приперлись? - Я думаю, Локи прав, - говорит Генрих. - С хуя ли? Высочество морщит носик, что твоя сраная институтка. Ты думаешь, что вполне мог бы разговаривать при нем и без грязи, но на самом деле ты не можешь, и ты повторяешь свой вопрос. - С чем мы пойдем к Лафею? - вопросом на вопрос отвечает Локи, - у него моя женщина. Ты предлагаешь завтра переть силой, Тор? Поиграем в войнушку, а? Что если ее заденет? Ты подумал об этом? Брат держится за голову и смотрит на тебя совершенно больными глазами. Но только хер он угадал. У тебя нет к нему жалости. Ты сегодня хоронил мать, и у тебя кулаки чешутся от желания впечатать их Лафею в ебало. И ты бесишься от того, что эти двое, мелкий пиздюк и Его долбанное Высочество, спелись у тебя за спиной. Тебя начинает поколачивать от бешенства, когда Высочество начинает поддакивать мелкому: - Локи прав. Встречаться с Лафеем лицом к лицу опасно. Мы не знаем, сколько у него людей, не знаем, чем они могут быть вооружены. У Лафея два заложника, и он будет прикрываться ими, как щитом. И в конце концов мы отдадим ему кольца. И никто не гарантирует, что он не убьет заложников. - Знаешь, Твое Высочество, мы тоже типа не пальцем деланные, - огрызаешься ты, - поищем, найдутся у нас и люди, и пушки. - И эти люди могут погибнуть, а могут остаться в живых, если у Локи получится подобраться к Лафею, когда тот не будет этого ждать. - А если не получится?! - ты срываешься на крик, тебя вкрай заебал этот давно дохлый аристократик, но тому насрать, и он спокойненько так, сука, продолжает: - Боюсь, что и правда не получится. Мы пытались несколько раз — чертово стекло не пускает твоего брата. Ты смотришь на Локи, как он вытирает тыльной стороной ладони идущую носом кровь и, не обращая на тебя внимания, вновь подходит к зеркалу. Взявшись за руки, что твои голубки, Локи вместе с принцем касаются стекла, и тут же будто какая-то невидимая тебе волна отбрасывает брата назад, и он даже не кричит, он хрипит, как будто сил на крик у него больше не осталось, и ты понимаешь, что тебя это все заебало. В два широких шага ты подлетаешь к лежащему на полу Локи и, схватив того за грудки, вздергиваешь на ноги. Он стонет и обводит твое лицо мутным взглядом, но тебе его не жаль. Ты с ним задолбался. С ним, с его девчулей, с шестьсот лет как дохлым принцем, который хрен знает почему стоит сейчас в паре метров от тебя, живехонький. Короче, ты задолбался в край и через край задолбался тоже. И от всей своей задолбанной души ты впечатываешь мелкого в стену. Его Высочество пытается остановить тебя. Пытается схватить тебя за плечо, удержать, но только хуй там плавал. Твоя рука скользит мелкому под пиджак — спецпошив, с выточками для ношения кобуры — и в следующую секунду у тебя в руке братов Вальтер. - Вот даже не думай! - рычишь ты Высочеству, и тот делает шаг назад, хоть и тянет руку за пояс. - Я ж тебе эту руку прострелю щас к хуям! - ты взводишь курок, а Высочество поднимает руки и отступает еще на шаг. Ты поворачиваешься лицом к брату. Его взгляд чуть более осмысленный, а руки, что цепляются в твои плечи, держат крепко. И ты пытаешься докричаться до Локи, достучаться до него. И когда ты кричишь: «Что же ты, кретин, с собой творишь!» тебе кажется, что он даже тебя понимает. Он давит из себя ухмылку, эту свою ебучую ухмылку, которую ты ненавидишь уже лет двадцать, он всегда ухмыляется так, когда думает, что разговаривает не со старшим братом, а с неразумным дитятей, но он давит ее из себя с завидным постоянством. И он говорит, совсем тихо, сейчас это просто его дыхание: - Тор! Просто выговаривает твое имя. Хрен знает как, но то, как пиздюк произносит твое имя, действует на тебя успокаивающе. Ты кладешь пистолет обратно в кобуру, ты отпускаешь лацкан пиджака Локи, и он медленно, по стенке, съезжает вниз и ты опускаешься перед ним на колени. У тебя по прежнему нет к нему жалости, но у тебя есть нежность, и хер ты клал на то, откуда она вдруг взялась, но она есть, и ты обнимаешь брата за плечи, пытаясь этой нежностью поделиться. Его Высочество, наверное, смотрит на вас, как на говно, но ты и на это хер положил. И ты шепчешь брату: - Что же ты, сука, делаешь? И вновь слышишь его «Тор», и тебя скручивает. Вот просто тугой петлей затягивает. В конце концов, ты только сегодня похоронил мать и ты имеешь право на скорбь не меньше, чем Локи, и ты не стесняешься того, что щеки твои вдруг стали мокрыми. А он говорит снова: - Тор! Отпусти меня. И ты знаешь, что он говорит не о том, чтобы ты не держал его за плечи в эту вот самую минуту. Он просит тебя отпустить его туда, на дцать лет назад. Но только хер ты его отпустишь. И он это понимает. И встает на ноги, и старается не держаться при этом за стену. Но лучше бы держался. Ох как же лучше бы ему, пиздюку, сейчас держаться. И ты поднимаешься вслед за ним. Ты знаешь — там, без всей этой мишуры, без пиджака — спецпошив, выточки для ношения кобуры, без Вальтера в этой кобуре, без Терренса за рулем дорогущего Роллс-Ройса, без всей этой напускной своей бравады — он не слабый, нет, но он хрупкий. - Генрих! - Локи протягивает принцу руку, в очередной раз становясь напротив зеркала, но, слава всем богам, тот не протягивает руки в ответ. - Довольно, Локи, - он качает головой, - еще одна попытка, и ты не сможешь подняться без посторонней помощи. Лучше нам сейчас придумать, как не вступать с Лафеем в прямую конфронтацию и при этом сберечь пленников. И брат что есть силы впечатывает кулак в стену и, скривившись от боли, слизывает кровь с поврежденных костяшек. И ты знаешь, что это. Твой брат сейчас — это сила и ярость в их чистом виде. И это разрушает. Это разрушает его самого. И ты снова заговариваешь с ним, но в твоем голосе больше безразличия, чем участия, но ты плевать хотел: - Скажи мне, Локи, когда ты убьешь Лафея… Когда кончится твоя ярость — что останется после тебя? И он опять давит из себя эту мерзкую ухмылочку, которую ты так ненавидишь, и говорит, тихо, как змеей шипит: - Ничего, Тор. И не делай вид, что тебе не плевать. И твой кулак впечатывается практически ровно туда, куда недавно влетел кулак мелкого. И ты орешь, орешь так, что слюни летят прямо в эту его ублюдочную ухмылку: - После тебя, мать твою, останется спиногрыз! Поэтому подбери с пола свои сраные сопли, засунь свои пиздострадания в свою жопу, иначе я запихаю их тебе в глотку, а твою жопу надеру так, что ты три дня на нее не сядешь! Прямо сейчас ты выключишь режим «меня в детстве папочка не любил» и включишь голову. И начнешь этой головой думать. Иначе, блять…. За твоей спиной принц, разъеби его забором, Уэльский, в который уже раз за последние сутки, хлопает в ладоши. На его блядском личике сияет блядская лыба, и тебе хочется ему въебать. Почти так же сильно, как тебе хочется въебать Лафею и даже сильнее. И тебе плевать, что у Генриха острые коленки, тебе даже плевать на его до хуя всратый ножик и на то, что он наверняка не раз пускал его в дело. Но тебе не плевать на Локи, на то, как он пытается держаться. И ты понимаешь, что у него получается, когда ты, заглянув ему в глаза, спрашиваешь: - Ну че, как? И он, глядя на тебя уже вполне осмысленно, отвечает: - Ну а хуле? Ты понимаешь, что все может быть хорошо. Телефон мелкого звонит, когда вы идете из здания Британского музея к машине. Локи долго слушает говорившего, после чего бросает собеседнику короткое «Я сейчас буду», и вы втроем ускоряете шаг. - Звонила Уильямс из Скотланд-Ярда, - объясняет Локи, когда вы едете в машине, - они идентифицировали пальцы на машине Одина. Вернее, всего один палец, который не принадлежит никому из тех, кто пользовался машиной. - Кто? - бросаешь ты сквозь сжатые зубы. - Это я и собираюсь выяснить, - отвечает Локи и как может кратко объясняет Генриху, что такое отпечатки пальцев и на кой хер они нужны. По дороге в полицейский участок вы заезжаете к Локи домой. Мелкий, не таясь тебя и Высочества, открывает сейф и кладет несколько пачек банкнот в плотный конверт. Высочество сначала не вкуривает, что за дела, потом включает котелок и выдает: - Хочешь подкупить представителя власти? - Вас что-то не устраивает, Ваше Высочество? - от сарказма в голосе мелкого, должно быть, сдохли все тараканы на милю вокруг, но королевичу похер. - Я просто удивлен, что спустя шесть сотен лет люди, похоже, сильно не изменились. Вы придумали все эти удобные штуки типа смартфонов и канализации, вы ездите не на лошадях, а на автомобилях, живете в красивых удобных домах. Но внутри у вас та же гниль, что и шестьсот лет назад. Ты открываешь рот, чтобы сказать Высочеству, что ебал ты через колено его сраную философию, но Локи смотрит на тебя и качает головой, и ты затыкаешься. Мелкий встречается с Лизой Уильямс на набережной недалеко от моста Ватерлоо. Встречается один. Ты же тупо сидишь в машине вместе с Высочеством. Настроение у тебя просто гребаный пиздец, тебе хочется отлить, напиться в слюни, кому-нибудь вломить и кому-нибудь присунуть, но ты сидишь смирно. Ты даже пытаешься быть дружелюбным с долбанным аристократиком, ты спрашиваешь его, че как там у них в Средневековье в плане подолбиться, но он игнорит твой вопрос и смотрит как-то так, как будто на тебя, но в то же время мимо. И тебе хочется вломить ему в первую голову, но ты себя сдерживаешь. Аристократик вам нужен, и он, сука, знает, что он вам нужен. Но ты тешишь себя мыслью, что так будет не всегда. Что сегодня ты кому-нибудь вломишь, а потом кому-нибудь присунешь. Если все не пойдет по пизде. Мелкий возвращается и выглядит до хрена собой довольным. Ты не спрашиваешь у него, как все прошло, ты знаешь, что он скажет сам. И он говорит: - Отпечаток Ларри Финча, одного из охранников, которого я приставил к Кэт. И нет, он не из тех двоих, которых застрелили в машине возле ее дома. Ты что-то подобное предполагал, поэтому удивлен не то чтобы сильно. Ты вообще перестал сильно удивляться в последние дни. Ты только спрашиваешь Локи, откуда у полиции отпечатки Финча. - У него в молодости был привод за какое-то пьяное хулиганство, - пожимает плечами мелкий, - так что им было, с чем сравнивать. Лиза сказала, Лари они пока не нашли. Так что у нас есть шанс найти его первыми. - Ты знаешь, где искать? - подает голос Высочество. - Пикантная подробность, господа! - скалится мелкий — у нашего Ларри есть дружок, Гарри. И да, это то, что вы подумали. И я, разумеется, знаю, где Гарри свил для них двоих уютное гнездышко.