Пурпур

       В машине по бокам от него расположились Лар и Фонг, но Скаллу нет дела ни до мутного, чуть растерянного взгляда одной и ободряющей улыбки другого. Его больше заботит неприятно все капающая кровь, заляпавшая и пропитавшая темный платок Вайпер и его простую белую футболку. Вряд ли хоть что-то отстирается, и если несчастная часть гардероба автоматически перешла в разряд вещей для ремонта, то красивый платок с мастерски вышитой в углу то ли жабой, то ли лягушкой было жалко…зато можно подарить иллюзионисту денежную фигурку квакухи. Скалл уверен, ей понравится.        Кажется, вина было все же больше положенного. В голову лезли глупые и сумбурные мысли…        Хотелось домой. Только знать бы ещё, где этот дом? Не цирк с семёркой сильнейших в качестве клоунов и не одинокие, пусть и забитые теплым хламом домишки, а нечто иное, по-настоящему родное. Ему ведь нравятся Аркобалено, даже забияка-паникер Реборн, но…а как же свобода? Он так долго за ней гнался, очаровывал, предлагал себя целиком и полностью, отдавая капризной даме куда больше чем кому-либо ещё. И теперь её нет. Их разлучили. Он сам согласился на цепь, стоит признаться себе в этом. Сейчас пока пьян и растерян это выходит легче. Дурак он все же, ой дурак… Дорога заканчивается, а Скалл отвратительно быстро трезвеет. На пороге особняка их уже ждут.        От объятий Луче он чудом, но уворачивается из-за чего в кольцо тонких рук попадает Фонг, который и не сопротивляется особо. Парочка улыбается друг другу так, как могут лишь они.        А вот с Верде ни маневр, ни улыбка не прокатывают. Учёный хватает его за воротник, тащит в гостиную на удобный диван и осматривает его. Руки у мужчины нежные и уверенные, мелкие едва заметные пятна от химических ожогов (словно отпечатки капель) нисколько их не портят. Скалл улыбается, руки — это то, что выдает в Верде врача. Громкая витиеватая ругань ученого и его собственное едва слышное бурчание на всех и всех, перемежаются создавая отвратительный шум, ведь в этом и смысл говорить с кем-то одновременно.        При первой же возможности он сбегает к себе. Кровать манит и обещает волшебную ночь в её объятиях, но Скалл с большим сожалением отказывается.        Ему нестерпимо и по-детски хочется совершить пакость.