Пурпур

       Четыре утра — время, когда особняк затихает. С негромким хлопком закрывает очередную книгу Вайпер, тушит традиционную ночную сигарету Луче и даже Верде шебуршит спокойнее, а Фонгу до утренней медитации целый час.Примечательно, что Реборн и Лар Милч никогда не упускают возможности спать максимально долго.        Ходить мягко и аккуратно получалось как-то само. В-первую очередь Скалл заглянул в берлогу Верде, к собственному удовольствию отмечая, что ученый задремал за своим столом. Накрыв чужие сутулые плечи, почему-то подпаленным, пледом, он стащил из ряда склянок две колбочки с неизвестным, но интригующим содержимым. Покидая обитель местного доктора Франкенштейна, и надеясь что это прозвище не станет пророческим, он аккуратно прикрыл дверь, шепотом желая Верде сладких снов.        Следующей остановкой служила кухня, где он залез в бар и вытащил на свет главное богатство семерых непризнанных алкоголиков. С момента их переселения неприкосновенный запас изрядно уменьшился, но все же стойко держался. бутылок с самыми разнообразными жидкостями оказалось немало. Проспиртовав свою одежду и даже волосы (из-за чего стал похожим на мокрого неадекватного ежа) он отправился наводить беспорядок по всему первому этажу. В гостиной вино помогло изменить цвет светлому дивану, на любимый ковер Луче был пролит виски, картины художественно раскрасили ликер и джин, а камин затопила рисовая водка, деревянным же поверхностям, будь то стол, стулья или каминная полка, достался старый ром. В просторном холле Скалл оставшееся просто смешал и расплескал по всем поверхностям, не забывая сбивать по пути с низких столиков все, что не прибито. Дальше идти было просто лень, и вернувшись на кухню он банально вылил в раковину оставшееся. С изничтожением еды, которую обитатели дома любили больше чем мать родную, а вполне возможно что и больше денег, он заморачиваться не стал, да и чудо техники — холодильник (чертовски дорогая, пусть и не редкая штука, на которую в жизни «до» Скалл так и не раскошелился) было жалко. Хотя полазить и разобраться как же он работает хотелось неимоверно…но жалко. Содержимое флакончиков Верде он вылил в горшки с цветами. Бить же вазы, разнообразное стекло, которого в доме было с излишком по его скромному мнению и пресловутые колбы вместе с ними, максимально тихо оказалось занятием интересным.        Оглядев устроенный им бардак и оставшись довольным, Скалл прихватив пустую бутылку и диванную испорченную подушку устроился прямо на полу в холле. Размазав по лицу макияж, он набрал в грудь побольше воздуха и издал нечто среднее между недовольным визгом и плаксивым ревом. На втором этаже раздалась ругань.        Поудобнее перехватив бутылку, он запустил её в сторону лестницы, с удовольствием вслушиваясь в итальянский нецензурный лексикон верткого Реборна. В каком бы сонном или пьяном состоянии не был Киллер, попасть в себя чем бы то ни было, он считал оскорблением своего достоинства и причиной уходить на пенсию…если будет кому рассказать, конечно.        Аркобалено дружно высыпались в холл, оглядели убранство и зевающая Вайпер решила задать логичный вопрос. Активно размазывающий слезы и сопли Скалл, оказался чуть быстрей и куда громче - Бросили! - Чт... - Кинули!! - Да кто?! - командный голос Лар Милч не подводил никогда. - Те! - Какие, Скалл? - от мягкого голоса Фонга он чуть не поморщился. - Леболна друзя...в костюмах. - незапланированную запинку он закончил авторитетным иканием, и вновь, они прослушали лексические выверты Реборна. Как оказывается много он не знал об итальянском языке...        Скалл невинно похлопал ресницами, напрочь игнорируя то, как члены семейки подобрались и начали оглядываться. Окончательно размазав тушь, он объявил,что неизвестные очень хотели повидаться с Верде и даже взяли у него ненадолго что-то там интересное, и скрылись в направлении... двери.        Резко посеревший ученый развил уже знакомую по небольшим взрывам скорость и исчез на втором этаже. Остальные же, за исключением Луче, отправились искать несуществующих неизвестных. Все-таки, по утрам мозги не работают даже у прославленных гениев.        Скалл вздрагивает, когда чужая тонкая ладошка опустилась на его макушку и ласково погладила по волосам. Подняв взгляд на обладательницу руки он наткнулся на добрую улыбку и веселые искорки в глазах. И против воли улыбается сам: - Поразительно, что они поверили. - Ох, думаю, просто никто не знает о твоей работе в театре. Они вновь перевели взгляды на дверь за которой скрылись Аркобалено. - Определенно, не знает.