У Гарри за весь его медленно тянущийся процесс взросления никогда не было настоящих друзей. Таких людей, с кем он мог бы делиться рассказами, делиться болью. Смеяться вместе с ними над забавными воспоминаниями и горевать, когда с памятью приходила бы горечь.
В целом он неплохо справлялся со своим одиночеством, чаще даже получая от него удовольствие. Ему нравилось чинить механизмы, нравилось зубрить уроки, бродить неприкаянным по свалке за ельником.
В школе никто не задирал Гарри. Но, несмотря на безразличную лояльность одноклассников, трудно было отказаться от мысли, что это неправильно. Подросток не должен быть одинок настолько.
Эти заботы мельчали и теряли вес, когда Гарри доводилось открывать, задевая колокольчик вверху, дребезжащую стеклом дверь ремонтной мастерской. Её владелец Джо, мужчина за пятьдесят, который мог бы быть Гарри не то отцом, не то дедом, был хорошим приятелем мальчику. Не другом, так как разница в возрасте отметала любое понимание между ними.
Джозеф, худой мужчина с тонкой длинной бородой, ненавидел своё имя. На вывеске его мастерской крупными буквами значилось именно Джо, но историю этой антипатии Гарри никогда не слышал. Мужчина был холоден и скрытен к окружающим, а мост некоего доверия между ними удалось наладить лишь с помощью общего увлечения — починки техники.
Зато теперь, по прошествии нескольких лет, Гарри заработал себе определённую значимость для этого мужчины и его мастерской: иногда он приносил на продажу вещи, которые удалось починить самому из найденных корпусов и деталей, но чаще брался за починку личной техники, которую приносили прямо в мастерскую.
На денежные вознаграждения удавалось прожить, не пользуясь маминой кредиткой.
Сегодня колокольчик звякнул особенно дерзко, когда Гарри вошёл. По привычке он придержал дверь, и расшатанное стекло почти не дрогнуло.
— Ты молодец, — вместо приветствия похвалил Джо. — Многие стучат что есть сил, со всей присущей людям дуростью.
— Просто почини её, — отмахнулся от чужого брюзжания Гарри.
Этот разговор происходил между ними с завидной регулярностью. Но сколько бы доводов Гарри ни привёл, Джо всегда оставался при своём упёртом мнении: измениться должны люди, а не старая рассохшаяся дверь. В конце концов, это были те немногие разговоры, что мог вести Гарри, так что они вовсе не вызывали у него раздражения.
— С чём ты пожаловал? — мужчина мотнул головой на свисающий с одного плеча почти пустой рюкзак Гарри.
— На самом деле, пока ничего нет. Вчера я нашёл радионяню с дырой в корпусе.
— Сможешь её починить? — Джо отложил тряпку, которой счищал остатки масла с механизма вентилятора. Тот лежал на боку на его столе, похожий на отвалившийся винт пропеллера.
— Нет. Но я хочу её разобрать. Там внутри есть очень интересные детали, но для этого мне нужна твоя самая маленькая отвёртка.
Джо выдвинул из стола ящик и зарылся пальцами в лежащие там перемешанные между собой инструменты. Естественно, ни одно его действие не могло обойтись без брюзжания и недовольства.
— Когда ты уже купишь себе набор инструментов и отстанешь от моих?
— Когда ты заплатишь мне достаточно, — тут же парировал Гарри. Этот разговор тоже случался часто.
Над дверью звякнул колокольчик, предупреждая о появлении нового посетителя. Вслед за ним раздался удар двери о створку и оглушающее дребезжание стекла.
— Простите, — смутился кто-то за спиной Гарри. — Она буквально вырвалась из рук. Сквозняк, должно быть.
Джо стиснул зубы, и в любой другой момент времени это обязательно повеселило бы Гарри, но не сейчас. Сейчас он узнал голос, мягкий медовый оттенок — он принадлежал его новому соседу.
Обернувшись, мальчик лишь подтвердил свою догадку. Луи стоял в дверях в джинсовой куртке и грязных вансах. На симпатичном лице застыла улыбка озорного очарования.
Впрочем, на Джо она не произвела нужного впечатления: он свёл брови на переносице и в угрюмом молчании, как он умел, посмотрел на посетителя. Луи замялся, его отрепетированная улыбка угасла.
— Я… Мне… — под тяжёлым взглядом он никак не мог найтись с причиной, по которой пришёл в мастерскую, и Гарри стало его немного жаль.
Сам же он чувствовал себя гораздо более уверенным, чем вчерашним утром, когда впервые встретился с этим парнем. Возможно, расположение угрюмого Джо к нему сыграло свою роль, а может, запах мастерской придавал сил стоять ровно под взглядом голубых глаз.
Ресницы вокруг которых были просто невероятной длины.
Мысль обожгла Гарри и тут же исчезла. Он постарался не пялиться, задавая наводящий вопрос:
— Тебе что-то нужно починить?
— Господи, да, — воскликнул Луи. — Вот мой телефон. Сестрёнка уронила его, — он смущённо хохотнул и подошёл ближе. На стол перед Джо лёг выключенный мобильный с тонкой царапиной вдоль корпуса.
Пока мастер осматривал его, Луи повернулся к мальчику.
— Тебя зовут Гарри? Верно я запомнил?
— Да, а ты Луи. Мы виделись вчера, — смущение вернулось, стоило Луи прийти в себя и вновь набраться уверенности. Под его чуть прищуренным взглядом Гарри ощутил стеснение. Ему хотелось стать меньше, сжаться.
— Ты спас мою маму от падения. Спасибо.
Гарри только пожал плечами: всё получилось спонтанно и неожиданно для него, гордости не было ни капли.
— Экран цел, гнёзда все на месте, — изрёк Джо, но Луи тут же перебил.
— Он не включается.
Атмосфера в мастерской, и без того тяжёлая, стала ещё напряжённее. Гарри зябко передёрнул плечами, но спасти Луи уже не мог. Джо не очень любил людей, а уверенных в себе и подавно.
— Вот он починит, — изрёк мужчина с направленной в сторону Гарри оценивающей улыбкой. Это не было комплиментом или услугой для мальчика, просто он уже поставил крест на новоприбывшем подростке.
— В принципе я могу, — согласился Гарри, коснулся пальцами корпуса телефона, но в руки взять не решился.
— Ага, купишь себе нужную отвёртку, когда этот тебе заплатит, — хмыкнул мастер.
Улыбка всё ещё блуждала по лицу Джо, когда, несмотря на собственные слова, он положил на стол нужный Гарри инструмент из своих запасов и отвернулся, ставя точку в разговоре. Как только его спина скрылась за дверью во внутреннее помещение, Гарри спросил:
— Так я могу…? — и бросил взгляд на телефон.
— Если честно, — замялся Луи, — ты не слишком мал для такого рода работы?
Плотнее натянув на себя свитер, Гарри сунул отвёртку в рюкзак и закрыл молнию кармана.
— В городе есть ещё одна мастерская, немного далековато, — ничуть не обиделся он на проявленное недоверие. — Тут тебе уже ничего не светит. Джо если вбил себе что-то в голову, то будет стоять на своём.
— Я ему не понравился?
Луи схватил свой телефон и отправился следом за Гарри на улицу. Тот ожидал этого, поэтому придержал дверь, не дав ей ещё раз сотрясти мастерскую лязгом стекла.
— Это потому что я хлопнул дверью? Я же случайно, — пытался найти объяснение возникшей антипатии Луи. Гарри только махнул рукой.
— Джо сложно нравиться. Не принимай на свой счёт.
— Но ты нравишься.
— Просто у нас одно увлечение на двоих, — Гарри прислонился к перилам крыльца, ожидая. Ему хотелось домой: мамы ещё не было, а значит, он мог пообедать самостоятельно, без её мясного меню, и, может быть, посмотреть телевизор.
— Нам ведь в одну сторону? — поинтересовался Луи, заметив, что Гарри ожидает момента прощания. — Идём вместе?
Первым порывом было отказать. Пару кварталов до своего дома Гарри надеялся прогуляться в тишине: слишком уж много непрошеных эмоций появилось в груди после знакомства с Джей и её семьёй. Чувства невиданных ранее оттенков: зависть, тоска, жадность. Компания Луи вряд ли могла бы помочь вернуть душевное равновесие. Но тот будто ждал отказа, который ещё пока не прозвучал. С наглой улыбкой Луи поинтересовался:
— Какие-то другие планы?
Прищурившись, Гарри посмотрел в ответ и только мотнул отрицательно подбородком. Ему нужна была тишина, чтобы услышать то, что происходило в собственной голове последние сутки, но аргументированной причины отказать Луи в компании не нашлось.
Впрочем, довольно скоро он понял, что эта идея не так уж плоха: новый сосед болтал всю дорогу, руша каменное молчание вокруг Гарри. Он оказался полной противоположностью мальчику, но на удивление не раздражал. Напротив, его голос был похож на ритм дождя в жаркий день или на мороженое — такой он был необычный. Гарри слушал внимательно, не отдавая себе отчёта в том, что искренне наслаждался звучанием.
И такая необходимая тишина вдруг оказалась не нужна.
— Значит “пока”? — спросил вдруг Луи, и Гарри удивлённо приподнял брови. Мгновение он смотрел на нового знакомого, а потом перевёл взгляд на свой дом, у серого забора которого они остановились.
— Как мы быстро дошли, — невпопад ответил Гарри, и это было самым близким к признанию в том, что компания Луи пришлась ему по вкусу.
— Послушай, — Луи замялся на мгновение, но, будто что-то для себя определив, вытащил из кармана сломанный телефон. — Прости, если я обидел тебя недоверием. Если ты всё-таки не против, то почини мой телефон?
Гарри не отвечал, всё своё внимание он сосредоточил на попытке сковырнуть с калитки в заборе засохшую каплю краски. Но когда Луи уже собирался повторить вопрос, вдруг поднял голову и улыбнулся краем губ.
— Давай. Завтра верну.
На целую секунду он почувствовал тепло пальцев Луи. Они практически обожгли его холодную кожу, но это было приятно. Нечасто Гарри доводилось касаться других людей, и этот случайный контакт потряс его, хотя на лице этого не отразилось.
Телефон перекочевал к Гарри, а его хозяин приподнял руку, прощаясь, и направился в сторону своего дома. Мальчик ещё посомневался мгновение, но крикнул вдогонку:
— Передай маме привет.
Луи обернулся и ответил улыбкой. Гарри не мог поверить в то, как искренне он это делал, и в то, что весь путь от мастерской они проделали вместе.
Тоску в его душе вытеснило довольство.
ஐஐஐ
Но, как и у любой монеты, у его настроения существовала обратная сторона. Положительные днём, ночью эмоции превращались в волны, подтачивающие камни крепости, что возвёл вокруг своих разума и сердца Гарри. К нему вновь вернулись кошмары, потревоженные сильными чувствами от встречи с Джей и её сыном.
Под тёплое одеяло он нырнул с улыбкой, думая о разговоре, что был у него сегодня практически со сверстником. Луи мог быть старше, но не больше, чем на три-четыре года — Гарри так и не рискнул спросить — и это было совсем не похоже на скупые беседы с Джо. Было куда ярче и живее.
Именно эта близость сегодня привела Гарри на границу его личной пропасти. Эмоции всколыхнулись, раскололи спокойствие тонкой трещиной. В неё и проникли застарелые кошмары.
Ил и густой песок медленно опускались на веки, лёгкие заполнялись речной водой. Гарри спал, завернувшись в кокон чёрного, как сажа, пласта грязи. Несмотря на темноту речного дна, сон его был безмятежен и тих.
Но что-то произошло в воде, она принесла с лёгкими волнами смятение и беспокойство. Гарри заворочался, пугая притихшую вокруг рыбу, и маска безмятежности начала сползать с его лица.
Сон сменился бодрствованием легко, как обычно бывало в этих состояниях. По телу прошло электричество, каждая клетка вспыхнула током и погасла, сгоняя давящее ощущение воды. Гарри открыл глаза и обнаружил над головой не тусклый свет луны, пробивающийся сквозь толщи, а потолок собственной спальни.
Он попробовал двинуться, но ничего не произошло. Только глаза были свободны, всё остальное тело оказалось сковано. Гарри понял, что вновь угодил в ловушку, которую некоторые врачи назвали, как он прочёл в интернете, сонным параличом. Ловушку, расставленную собственным разумом — убеждал он себя раз за разом — в которой не пряталось ничто демоническое.
Тем не менее страх вновь овладел телом. Обездвиженное, оно всё же передавало Гарри все неприятные ощущения, что могли явиться из тьмы. И они не заставили себя ждать: воздух покинул лёгкие, но это ощущение вовсе не было похоже на то чувство из сна, когда его лёгкие заполнялись водой. Теперь дикий ужас сотрясал тело изнутри, но снаружи оно оставалось совершенно неподвижно. Дышать было нечем.
Гарри сильно зажмурился, постарался сжать пальцы в кулаки. С этим страшным состоянием, в котором он и не спал, и видел кошмар одновременно, нужно было бороться. И он умел. Движение могло разрушить оковы, снять это заклятие неподвижности с тела.
Но какое-то присутствие охладило решимость, чьё-то дыхание на коже. Гарри открыл глаза — единственную подвластную ему часть тела — на груди сидела кошка. Глаза алели в темноте.
Раньше такого никогда не происходило. Гарри часто терял контроль над своим телом, порой дыханием, всегда ощущал страх, всегда замечал присутствие. Но никогда ещё мозг не облекал кошмар в форму, не подкидывал ему чёткий силуэт.
Гарри мог остановить происходящее одним действием, но, увидев кошку, раздумывал, должен ли. И когда. Ему было интересно, почему застарелые страхи из подсознания сегодняшней ночью приняли образ. И почему — такой.
К его удивлению, животное зашипело. Не агрессивно, а скорее напуганно. Шерсть, растворяющаяся в темноте и переходящая в неё, вздыбилась.
Гарри боялся кошку, а она боялась Гарри. Ответ на то, почему — был скрыт в недрах разума, но прошло много лет с тех пор, когда его впервые начали мучить кошмары и это состояние невозможности проснуться окончательно. И он, кажется, ни на шаг не приблизился к разгадке собственных тайн, скрытых глубоко внутри.
Губы дрогнули, а следом рассыпался кошмар. Гарри сел резко и прямо в собственной кровати. В груди лихорадочно колотилось сердце. За одно мгновение Гарри стремительно соскочил с кровати и бросился к выключателю. Щелчок, свет залил комнату, но то, в поисках чего Гарри испуганно оглядывался вокруг, не существовало.
Кошка была лишь игрой воображения, и он понимал это. Понимал, но упрямо продолжать заглядывать под кровать, под стол, в пластиковое ведро с негодными запчастями. Реальность его видений, пугающих ощущений во время кошмаров толкала на глупые поступки, толкала верить в нечто, что преследовало его изо дня в день и порой настигало в самые уязвимые мгновения между сном и бодрствованием.
Но всё было куда проще: Луи всколыхнул волну эмоций в душе, и эхо этих переживаний вернулось к Гарри ночным кошмаром.
Равновесие пошатнулось.
Дождь за окном позвал стуком капель в стекло. Гарри подошёл, поднял узкую раму вверх, впуская холодный ветер в комнату. Дышать стало легче.
Прикосновения осени гладили его по взмокшим волосам, на пальцы тут же легли капли ночного дождя. Гарри почувствовал, как стеснение отпускает грудь, высунул голову наружу, чтобы окончательно избавиться от плохих ощущений.
Улица была похожа на мокрую кошку. Лужи поймали в свою ловушку высоко забравшуюся полную луну, которая каким-то чудом протиснулась в брешь меж тучами, и держали её там в плену. Гарри сочувствовал ей, но помочь никак не мог: он сам заблудился во тьме и тоже был в ловушке.
ஐஐஐ
Гарри никогда ещё не радовался появлению солнца так, как обрадовался этим утром, увидев первые лучи на полу, разгоняющие пугающий мрак. И хотя в зеркале отражалось усталое лицо с потухшим взглядом, он улыбнулся. Кошмары остались позади, в убегающей от солнца темноте, а впереди ждал обычный серый день.
Вот только вечер он обещал особенный.
На столе аккуратно лежал телефон Луи. Экран по-прежнему был тёмным, но Гарри почему-то полнился уверенностью, что ему вовсе не составит труда устранить поломку. Возможно, для того, чтобы увидеть этот недоверчиво-удивлённый взгляд Луи, его приподнятую бровь. Ещё никого Гарри не хотел так сильно поразить и заинтересовать.
Какое-то время он просто смотрел на телефон, наслаждаясь связью с другим человеком, присутствием чьей-то личной вещи на своём столе. Ему даже пришлось бороться с желанием закинуть рюкзак подальше и остаться дома, чтобы немедленно приступить к ремонту. Тогда он мог бы зайти пораньше, чтобы отдать телефон, и, может быть, между ними вновь завязался бы разговор.
Желание продлить это общение, углубить его, возможно, до дружбы стремительно набирало обороты.
Гарри стряхнул его, словно капли с волос после принятого душа, и двинулся прочь из комнаты. На ходу он подхватил рюкзак, собираясь всё же пойти в школу. Но прежде чем закрыть дверь, ещё раз взглянул на сотовый.
Гарри так надеялся, что тот был залогом чего-то большего.
