His own demon

      Джонатан Моргенштерн не казался бедным человеком. Внутри дом был обставлен дорого, красиво. Комнаты довольно-таки просторны, а большие окна могли быть единственным источником света в дневное время. Разумеется, дом никак не походил на приют или подобную организацию. Там, где поселили меня, были две большие кровати, массивный шкаф на двоих, симпатичный резной столик, а также мягкие кресла по бокам от него. Посреди комнаты стоял мольберт, который, очевидно, выбивался из общего дизайна. Наверное, я даже не удивился, поняв, что мой странный сосед рисует. На том самом столике валялись баночки и тюбики с краской, множество простых карандашей, всевозможные кисточки и бумага. Но моё внимание задержалось на ноже. Я нервно поджал губы, уставившись на острый предмет. Единственное, что успокаивало моё больное воображение, это факт, что Рагнор умер от удушения. Я сидел на кровати, стараясь не показывать, что рассматриваю ножик.       — Это резак, — ко мне со спины подошёл Магнус и хмыкнул. Парня явно забавляло то, с каким ужасом я смотрю на этот самый резак. — Им карандаши точат, а не убивают, — он немного помолчал, а потом добавил, — не думаешь же ты, что я в первый же день нашего знакомства тебя укокошу? Это будет, как минимум, очень негостеприимно с моей стороны, — парень подавил смешок.       Некоторое чувство неловкости накатило на меня. Магнус был ещё совсем юн. Такой хрупкий, красивый. И неужели убийца? Я уже начинал сомневаться по этому поводу. Я только-только разложил все вещи, обустроился. Солнце уже клонилось к горизонту, за окном виднелись пугающие силуэты кривых деревьев. Всё это время я чувствовал себя немного некомфортно. Пока я передвигался по комнате, укладывая вещи, мой сосед сидел на подоконнике и наблюдал за каждым моим движением.       Я кожей чувствовал на себе изучающий взгляд необычных золотистых глаз. Да. Именно золотистых. Поначалу они показались мне обычными карими, но чем лучше я рассматривал мальчика, тем больше убеждался, что цвет радужки у него необыкновенен. Парень ничего не говорил, только наблюдал. Это было странно. Нет. Не странно. Скорее пугающе. Из раздумий меня вырвал скрип двери. В комнату зашла бледнолицая (скорее всего, я уже устал, и только поэтому её цвет опять кажется мне голубым), светловолосая девушка. На лице выделялись только большие остекленевшие глаза, которые сейчас были красными. Так выглядит человек, который недавно плакал. Девушка подошла к подоконнику, на котором восседал Магнус.       — Катарина? — впервые за день я увидел в глазах парня тревогу, волнение. — Что случилось? Не молчи же!       — Магнус, — прошептала она дрожащим голосом, — она ушла. Как и все. Она просто ушла. — Катарина уткнулась носом в плечо Бейна.       Ненароком я выглянул в окно и заметил ещё одну девочку, которая спешно садилась в чью-то машину. Я напрягся.       — Тише, дорогая… — успокаивал парень подругу, — ты знала, что это произойдёт.       Магнус грустно улыбнулся, погладив девушку по рукам. Та ещё раз всхлипнула, а потом пошла к двери, но, уже открыв её, сказала моему соседу:        — Будь осторожен.       Тот лишь кивнул.       Смысла её слов я не понял. Кто уехал? Почему? Почему Катарина сказала «как и все»? Что значит фраза «будь осторожен»? Я очень хотел спросить всё это у моего соседа, но умом я понимал, что для задушевных разговоров прошло катастрофически мало времени с моего появления в его комнате. После того, как Катарина покинула комнату, Магнус больше не смотрел на меня. Он снова забрался на подоконник, словно кот, и развернулся к стеклу. Он наблюдал за природой, время для которой будто бы застыло, не желая делать деревья, цветы и прочие растения снова живыми.       Парень нервно крутил тонкие кольца на пальцах, то снимая их, то надевая обратно. В отражении окна я мог разглядеть, как мальчик закусил губу. Он медленно закрывал и открывал глаза, явно стараясь успокоиться. Вдруг он спрыгнул с подоконника и вышел из комнаты. Вернулся Магнус уже с чистым от косметики лицом и также, как у Катарины, покрасневшими глазами. Он сел обратно, не обращая внимания на мой пристальный взгляд. Сейчас я видел в нём именно мальчика. Мальчишку. Молодого парня. Такой тонкий, изящный; кожа гладкая, карамельного цвета. Без косметики он казался ещё более невинным и, как по мне, немного беззащитным. Солнце уже давно село, но он продолжал смотреть в окно. Сейчас казалось — что в пустоту, тьму.       — Магнус? Ты не планируешь спать? — поинтересовался я шёпотом. Странное чувство, но я боялся его напугать. Он молчал. Даже не вздрогнул на звук моего голоса. Молчал и не оборачивался. Ещё несколько минут я просто сидел, вглядываясь то в отражение стекла, то в спину Бейна, а потом заговорил (казалось бы, сам с собой):       — Я выключу свет и буду ложиться. Надеюсь, ты не против. — пробормотал я, опять же не получив никакой реакции. Я ещё немного подождал, а потом откинул одеяло и залез под него с головой. Я долго не мог заснуть. Всё ворочался, изредка поглядывая на соседа, который не то что не сдвинулся с места, а даже не изменил положения ног и рук.       Странный. Утопая в своих же мыслях, я заснул. Конец POV.       Магнус почувствовал, когда Лайтвуд заснул. Тяжёлое дыхание, какое-то невнятное бормотание выдавали парня. Бейн тихо подкрался к кровати и уселся в ногах у Алека. Тьма поглотила дом. Окутала со всех сторон и не собиралась отпускать до самого рассвета. Ни шороха. Ни звука. Мёртвая тишина. Гробовая. Страшная, не внушающая доверие тишина.       В таком мраке было нереально разглядеть хоть что-то. Магнус поджал под себя ноги, из-за чего кровать Алека скрипнула. Тот повернулся на спину, но не проснулся. Сейчас, когда парень спит, у Бейна есть шанс разглядеть его лицо. Глаза азиата сверкнули жёлтым светом, и он уставился на спящего юношу. На вид он был года на два старше самого Бейна, но парень прекрасно знал, что Лайтвуд старше. Он это чувствовал. Иссиня-чёрная чёлка падала на немного влажный лоб, ресницы подрагивали. Дыхание ровное, спокойное. Алек кутался в одеяло, смешно морща нос, когда-то касалось лица. Такой умиротворённый.       Дверь комнаты приоткрылась и в неё прошмыгнул Джонатан. Мужчина встал у изголовья кровати и с мягкой обольстительной улыбкой стал рассматривать лицо спящего юноши. Магнус напрягся и перевёл горящий взгляд на Моргенштерна.       — Милый мальчишка, — прошептал он, легонько проведя рукой по голове парня, а потом мерзко оскалился, — не страшно тебе, дорогой? — прошептал он, обращаясь к Магнусу.       Тот отрицательно помотал головой, прилагая все усилия, чтобы не выдать лёгкую дрожь пальцев и коленей. Джонатан ухмыльнулся.       — Ты же знаешь, что будет дальше? — он хитро блеснул глазами, такими же пустыми и бездонными, как тьма за окном.       — Мне плевать, — прошипел Магнус.       Джонатан пожал плечами, а потом наклонился к Лайтвуду и коснулся пальцами руки его лба. Бейн внимательно следил за его движениями. Блондин недолго всматривался в закрытые глаза Алека, а потом развернулся и направился к двери. Уже закрывая её, он щёлкнул пальцами.       Лайтвуд резко открыл глаза, не давая Магнусу предпринять хоть какой-то шанса спрятать от парня свои. Ужас. Это всё, что сейчас видел Бейн на лице молодого человека. Немой ужас, страх, шок.       Перед Алеком красовались два широко распахнутых кошачьих глаза. Золотистые светящиеся в темноте глаза с узкими, как щели, зрачками, смотрели прямо на него. Бейн не сразу опомнился и, осознав поступок Моргенштерна, начал медленно, чтобы не спугнуть, подносить руку к Алеку. Тот завороженно смотрел на пальцы Магнуса, которые всё приближались к нему. Азиат коснулся подбородка парня, одними губами прошептав: «Спи», и Лайтвуд упал в беспамятстве.

***

      — Алек, эй, Александр! — Магнус тряс юношу за плечо, — Проснись! Эй!       Тот вскочил, рывком отодвигаясь на противоположный край кровати. Глаза. Обычные карие глаза с золотыми прожилками. Нормальный зрачок. Показалось. Парень нервно выдохнул.       — Александр, — Магнус аккуратно положил руку на плечо парню, — Ты сильно мотал головой во сне, а также с тебя градом лилась вода. Что случилось?       — Нет, — Лайтвуд покачал головой, — всё хорошо. Просто дурной сон.       Наверное, любой другой человек, по мнению Алека, посмеялся бы над ним, но не Бейн. Его губы даже не тронула улыбка, что заметно успокоило юношу. Кажется, никто бы не обрадовался, если бы «страшным сном» был именно он.       Магнус пошёл в ванную. Длинный коридор, светлые обои, картины, на которых изображены провинциальные городки Европы. Ему туда не попасть. Возможно, он никогда отсюда не выберется, а может быть, спасётся уже завтра. Магнус попал в дом Моргенштерна в десять лет и, прожив тут около года, зарёкся думать о свободе. Жить надеждами — плохая идея. Размышлять лучше о реальных вещах, шанс на совершение которых хотя бы процентов пятьдесят. И свобода в данном случае к таким вещам не причисляется.       Парень прикрыл дверь, не запираясь на замок. Все в доме знали друг друга довольно давно, и никто никогда не нарушал чужое личное пространство. Тем более, нередко случалось, что друзьям-сожителям была нужна помощь. Все понимали друг друга. Все знали, почему у кого-то мог внезапно случиться истерический припадок, почему кто-то мог попытаться покончить с собой прямо в ванной комнате. Все старались уберечь друг друга. Получалось это не всегда.       Бейн подошёл к зеркалу. Он склонил голову над раковиной, выдыхая и вдыхая, а потом поднял горящий золотым кошачий взгляд. Он видел в отражении урода. Нечисть, изгоя, того, кто уже родился ужасным существом. И он правда считал, что все, кто живёт в этом доме — такие. Люди, которых кто-то свыше уже наказал. Люди, добросердечные, честные, сопереживающие, храбрые люди… которых ещё до рождения наградили меткой дьявола. Разглядывая отражение, так и хотелось разбить стекло. Дышать становилось труднее, и когда Магнус понял, что начинает захлёбываться в собственном страхе, он резко опустил голову и плеснул холодной водой себе в лицо. Отпустило.       В помещение вошла Катарина. Бейн даже не обернулся, но, тем не менее, он начинал понемногу успокаиваться, слыша шаги подруги. Девушка положила руку на плечо парня. Тот вздрогнул, но головы не поднял.       — Ты не можешь вечно заниматься самобичеванием. Ты не виноват, что родился таким, — Катарина вздохнула.       — Алек, он… он видел мои глаза. Он испугался… — Бейн поднял взгляд на девушку и увидел сильное волнение на её лице. — Всё обошлось. Он подумал, что это был сон. Но Джонатан не остановится, ты же знаешь.       — Мне жаль…       — О, нет, дорогая. Я в полном порядке. Надо сделать так, чтобы наш милый коп смотался отсюда побыстрее.       — Он коп?! — Катарина была в замешательстве.       — Именно. Джонатан говорит не настолько тихо, чтобы исключить возможность подслушивать его.       На секунду воцарилась полная тишина. Лучи утреннего солнца мягко освещали комнату, Два молодых человека просто стояли рядом, одновременно разглядывая себя в зеркало над раковиной. Девочка с голубого оттенка кожей и мальчик с кошачьими глазами… они помогали друг другу с самого первого дня их пребывания в доме. Катарина жила тут на месяц больше, чем Магнус, в связи с чем они осваивались и привыкали к образу жизни затворников почти одновременно.       — Магнус? — девушка посмотрела на Бейна своими грустными стеклянными глазами.       — Да, дорогая.       — Ты же понимаешь, что в этом доме лишь мы с тобой знаем правду. Когда он заберёт и меня, прошу, пообещай, что позаботишься о том, чтобы Раф узнал. Они с Клэри должны попробовать сбежать. И я искренне надеюсь, что ты к ним присоединишься. — она улыбнулась, так по-доброму, что сердце юноши сжалось.       — Ты никуда не уйдёшь.       — Обещай, Магнус.       — А как же Тереза, Джордан, Майя? Они останутся тут? Нам их бросить? — каждое слово, сказанное на эту тему, буквально резало ножиком на множество мелких кусочков сердце Бейна, которое он из разу в раз склеивал воедино, чтобы потом его опять распилили по уже готовым ранам.       — Спасти их будет легче, если вы будете снаружи. Постарайся. Ради меня. — девушка говорила серьёзно. Руки не тряслись, не текли слёзы. Для неё такой разговор был уже чем-то обыденным. Простым. Не вызывающим сожалений, страха. И такое состояние может описать лишь одно слово — «смирение».       — Ладно… — беззвучно пробормотал Бейн. Катарина кивнула и вышла за дверь.       К себе Магнус вернулся только минут через пятнадцать, когда успокоился и смог натянуть улыбку на своё лицо.       Алек ещё лежал в кровати, читая какую-то книгу. Он поднял голубой безоблачный взгляд на Магнуса и улыбнулся. Бейн ответил ему улыбкой, но глазами повторить такую же эмоцию он не смог. Лайтвуд напрягся.       — Магнус? Что случилось? — парень смотрел на азиата так открыто, что хотелось выложить всё, как на духу, но, увы, нельзя было себя отпустить. Бейн это понимал.       — Ничего, дорогой, — он хитро ухмыльнулся. Алек встал с кровати и сел напротив Бейна в свободное кресло.       — Я же прекрасно понимаю, что ты не в порядке.       — Что, работаешь копом и думаешь, что понимаешь людей лучше, чем кто-либо другой? — огрызнулся Магнус. Алек вздрогнул и вопросительно взглянул на азиата. — Это было выяснить, к твоему удивлению, несложно.       Лайтвуд лишь кивнул, не отражая на лице никаких эмоций. Вот именно в этой сдержанности и собранности выражался возраст парня. Он взрослый. Взрослый физически, взрослый эмоционально.       — Кто та девушка, о которой говорила Катарина? — Бейн сглотнул. — Ладно. Давай так. Ты отвечаешь на один мой вопрос, я — на любой твой. Договорились? — азиат кивнул, — Я могу начать…       — Почему решил работать в ФБР? — мда, вопрос был задан что надо. Тут Алеку подурнело. Тяжело рассказывать о том, что пытаешься забыть.       — Мою сестру… — он шумно вздохнул и выдохнул через ноздри, плотно сжав губы в тонкую полоску, — У меня есть младшая сестра Изабель. Когда ей было 16 лет, её изнасиловали. А всё из-за того, что я не пошёл с ней на ту чёртову вечеринку…       — И ты, разумеется, винишь себя. — с грустью заметил Бейн, на что получил нерешительный кивок.       — Я поклялся, что постараюсь хоть как-то уменьшить численность похожих инцидентов. Любой ценой, — Алек ухмыльнулся, — а меня отправили расследовать убийство.       Оба парня невесело засмеялись. Почему Алек вот так вот просто рассказал о цели своего пребывания в доме? Он уже был на сто процентов уверен в невиновности Магнуса. Наивно? Да. Глупо? Возможно. Но ведь доверчивость всю жизнь была больным местом парня.       — Магнус, — азиат посмотрел на брюнета, — кто та девушка?       Да. Бейн не сможет уйти от этого разговора…