Satellite Shine on me tonight I will be your gravity I will stay and never leave My satellite Are you here tonight? Shine your light and set me free Take the darkness out of me Shine on me… Starset — Satellite
— Твою мать! — взревел я, чувствуя, как от злости темнеет в глазах. Я знал, знал, что Тайлеру не следовало доверять! Догадывался ведь, что не могло все просто так упасть с неба: дружелюбное предложение переночевать, потом героическое спасение меня и Ки — слишком подозрительное совпадение, что он тогда оказался рядом и отпустил нас с миром. А сейчас вот оно как вышло: пока я зализывал раны после стычки, пока Терезы по «счастливой» случайности не оказалось рядом с тобой, пока Ки Хонг слонялся неизвестно где, кто мог помешать Тайлеру просто войти в свой же фургон и воспользоваться …тобой? Я почти не соображал, что делаю. Секунды не успело пройти, как я уже оттаскивал от тебя Тайлера, сыпля ругательствами и заставляя пересчитать все осколки, которые валялись на полу. Ты кричал что-то мне, кажется, хватал за руки, умоляя остановиться. Только напрасно — жалеть я никого не собирался. — Хватит! Дилан, не надо! Это не он! Опомниться не успел, как ты уже виснешь на руке, которую я занес для очередного удара, а через секунду ты и вовсе чуть ли не запрыгиваешь на меня, крепко-крепко прижимаешься, будто склеить хочешь нас вместе, чтобы я прекратил зверствовать. И вообще теперь не даешь даже двинуться с места, ногами обхватил, замер, трясешься. — Не он… — повторил я последние слова, с трудом осознавая смысл. — А кто тогда, Томми? Хочешь сказать, ты сам полез к нему первым? — Дил, я не… — То есть, правда ты? — мысли убежали далеко вперед, рисуя страшные картины в воображении и полностью пренебрегая здравым смыслом. Я непроизвольно издал нервный смешок, смотря на то, как на полу Тайлер пытается доползти до двери. — Ах, ну да, чему я удивляюсь, Томми… Ты же бывшая проститутка… — с горечью прошептал я, сам не веря в то, что сейчас происходит. — Дил… Дил, у нас ничего не было, я клянусь тебе, ничего… — шептал ты мне в шею, даже не подумав оттолкнуть меня за такие слова, хотя я бы точно, как минимум, влепил пощечину. Хотелось бы мне тебе верить. Я сгреб рукой твои волосы на затылке и отвел твою голову от себя, всматриваясь в заплаканное лицо. Белесые пятна на слипшихся ресницах, мелкие царапины и кровь на лбу — опять тебя обо что-то приложили. Даже в глаза тебе посмотреть не могу — нет их, вместо них только чернота. — Врешь, — сдерживая последнюю ярость процедил я. — Посмотри на себя ты весь в сперме! Господи, да на тебе даже запах чужой, ты… ты… — я осекся, видя, как на твоих глазах, которые так доверчиво смотрят на меня, наворачиваются слезы, а черная пелена зрачков снова начинает пульсировать. Я зарычал. Почему, почему ты такой… ребенок? Почему поступаешь так со мной, заставляешь разбиваться на тысячи осколков, раз за разом, почему переспал с другим, почему сейчас мне так больно видеть тебя такого — малолетнюю шлюху — каким ты был всю жизнь, до встречи со мной. Ты ведь никакой не ангел. — Не смей колдовать, ясно? — почти кричал я, зажимая ладонью твои глаза, а сам искал то, что можно было бы напялить тебе на голову, во избежание несчастных случаев. Под пальцами влажно. Слезы, кажется, тоже имеют свойство чернеть. По крайней мере, твои. Я уже ничему не удивлюсь, каким бы демоном ты ни был, я справлюсь с любым, чего бы ни стоило. Я так воспитан. Под руку попался какой-то мешок, как оказалось пустой. Так даже лучше, он тканевый и плотный. Быстро накидываю тебе на голову, и вопреки протестующим крикам, перехватываю руки и ставлю на подкашивающиеся ноги, тяну за собой в маленькую туалетную комнату: смыть с тебя гадкие белесые пятна и поговорить без свидетелей. — Не надо! Пожалуйста! У тебя истерика. Ты не видишь ничего, не знаешь, чего от меня ждать, зачем я это делаю, чувствуешь только снова грубые прикосновения и то, как мои пальцы буквально стискивают кожу до синяков. А я и не утруждаю себя сдерживать гнев. — Я убью тебя! Нет, сначала его! А ты будешь теперь целыми днями сидеть на привязи и ни на шаг не посмеешь от меня отойти! — грозился я, заволакивая тебя за собой и запирая дверь. — Шлюха… как я только… как ты… Ты тихо всхлипывал, не решаясь двинуться с места, только цеплялся обеими руками за руку, которой я прижимал тебя к стене, чтобы удержаться на ногах. Шепчешь опять тихое: «Не надо, хватит, я не хотел…» — Чего ты не хотел, м? На что надеялся? — я намочил полотенце и стал вытирать с тебя грязь чересчур грубо и резко. — Скажи, тебе не хватает меня? Почему ты не пришел ко мне, если… — Я не хотел этого! — сквозь слезы выпалил ты, стискивая пальцами мою руку. — Я не хотел! Ты был мне нужен, а ты не пришел! Я молился, чтобы ты был рядом, а тебя не было… — чуть понизив голос, всхлипывал ты, практически снова повиснув уже на обеих моих руках, дрожа всем телом. — Пожалуйста… мне больно… Дил, я… пожалуйста… — твой голос затихает, последнее ты повторяешь шепотом, роняя голову вниз. Я переполошился. О, черт, кажется, я переборщил… Пытаюсь перехватить тебя под плечами, но ты уже падаешь вперед, напоследок пытаясь удержаться за край раковины, но только сметаешь на пол все предметы, которые там стояли. — Томми! Эй-эй, малыш, приди в себя… — я скинул с твоей головы мешок и похлопал тебя по щекам, надеясь привести в чувства. Глаза закрыты, по щекам размазана чернота. Слишком бледный, ты таким не был… Стираю слезы пальцем, хлопаю несколько раз чуть сильнее, пока твои глаза не начинают шевелиться под ресницами. Ты дергаешь головой в сторону, пытаешься увернуться от легких пощечин, чувствую, как твои пальцы забираются мне под рукав — приходишь в себя. Ох, сейчас бы не помешал нашатырь… — Ди… Дил… — слабо зовешь меня, пытаясь что-то сказать, но вместо этого изо рта снова течет что-то черное. По спине пробегает противный холод, заставляя сердце сжаться от страха. Господи, какой я был идиот, что сорвался на тебя! Если тебе станет хуже, если ты умрешь у меня на руках… никогда не прощу себе. — Тихо… Томми, что болит? Что мне сделать? Позвать Терезу? — Нет! — вместе с кровью выкашливаешь ты, цепляясь за меня, как за спасительную ниточку, не позволяешь себе терять сознание, с трудом разлепляешь веки. — Н-не оставляй… меня… Умоляюще смотришь мне в глаза. Даже в этой черноте мне удается разглядеть панику. Но хуже всего то, что я абсолютно не понимаю, в чем причина твоего состояния. Неужели кровь на лбу от удара, это предвестник чего-то очень плохого? А может, это я, идиот, зря на тебя наехал, наговорил всякого, да и вообще вел себя слишком грубо с тобой — покалечил и не заметил. — Томми, господи… Тише, пойдем… Я не договорил. Стоило мне наклонится к тебе еще ближе и попытаться взять на руки, прямо над головой раздался взрыв: зеркало разворотило вдребезги, осыпав нас осколками. Не сразу, но я сообразил, что это снова реакция на твое волшебство: почему-то первыми сдаются именно стекляшки, не выдерживают такого напряжения. И как удачно совпало, что мы оба сейчас разлеживаемся на полу, заслоняемые раковиной… — Меня разорвет сейчас… пожалуйста… — ты сжался в комочек, обхватив свои плечи руками, чуть ли не криком просил, умолял о чем-то. — Не смей умирать, слышишь! Отыскиваю руками полотенце, отряхиваю от осколков, нащупываю рукой кран наверху — ладони в кровь, но мне сейчас не важно это. Хоть что-то я должен сделать, помочь… Господи, если бы я только знал как… — Дил… сделай что-нибудь… чтобы это… прекратилось… — ты плачешь, утыкаясь мне лбом в колено, жмуришься от боли, пока я пытаюсь намочить холодной водой это гребанное полотенце. — Пожалуйста… меня разорвет… Разорвет? Я замер, прекратив вытирать мокрым полотенцем твое лицо. Только сейчас, кажется, до меня дошло, что с тобой не так. Только сейчас, когда я, наконец, сообразил повернуть тебя чуть на живот и бросить взгляд на спину. С трудом сдержал рвоту. Тех обрубков на месте больше не было: они отпали, как отпадают засохшие корочки от заживших царапин, вот только сейчас на их месте остались две глубокие дыры, из которых сочилась густая черная жидкость с примесью чего-то… Чего-то странного. Язык не поворачивался назвать это кровью. Перед глазами воспоминания: то мгновение, когда тебе меж крыльев вонзается жало монстра — гривера, в камеру к которому тебя подсадили с целью посмотреть, что будет. Как крысу подопытную. Помню, как тогда у тебя почернели перья, помню, как после ты дергался в конвульсиях, кричал истошно и бил крыльями. Прямо как сейчас… Неужели запоздалая реакция на тот самый яд? Чернота вместо крови, мерзкое существо под кожей… Господи… Не сразу осознаю, что в запертую дверь уже несколько минут ломятся. Кричат нам, по голосу — Тереза. Как раз вовремя! Без нее я не справлюсь. Подрываюсь на ноги, открываю дверь, но девушка не дает мне сказать и слова. — Бери Крылатого и уходим отсюда! — выкрикивает, не сдерживая слез, а затем на рефлексах тянет меня за руку. Вижу за ее спиной крутится Тайлер, делает что-то, собирает, слегка прихрамывая. Нет времени спрашивать очевидное: походу парень решил свинтить с нами. Вот только… — Почему срочно? Тереза, что происх… — А то! — перебивает Тайлер, с полной серьезностью посмотрев мне в глаза. — Здесь труп. На миг, вокруг исчезают все звуки. Я поворачиваю голову в сторону и только сейчас замечаю сей элемент декора: изрезанное тело без лица, утыканное осколками. Как будто снова картинка из прошлого всплывает перед глазами: нечто похожее я сам когда-то сотворил с отцом, полностью изуродовав тогда все то, по чему его могли бы опознать. — Крылатый… — шепчу я, когда понимаю, кто именно сделал это с несчастным мужиком, превратив его в бездыханный кусок мяса. Перед лицом щелкают пальцами. — Очнись, эй ты! Сваливать нужно, срочно! — выкрикивает Тайлер, вручая мне какие-то тряпки. — Одевай своего ненаглядного и в машину ко мне, быстро! Стискиваю зубы, чтобы не огрызнуться в ответ. На перебранки нет времени, в чем-то Пози прав — если того мужика кинутся искать и обнаружат труп в этом фургоне — не поздоровится в первую очередь нам — мы чужаки. — Тереза, помоги мне, — забираю из ее рук один из рюкзаков и перебрасываю лямку через плечо. Заканчивать объяснения не приходится. Тереза уже сама бежит по направлению к туалету. С полуслова, кажется, поняла, что дело серьезное. Ты еще в сознании, кашляешь, выплевывая на пол черную кровь вперемешку с какими-то комками, руками стискиваешь свои плечи до белых пятен на пальцах, кажется, желая остановить боль и не разорваться, как ты сам выразился. Мне становится страшно. По-настоящему страшно, что с тобой действительно может это случиться. — Тер… — начинаю я, однако, меня уже никто не слушает. — Тайлер, воды нужно! Очень много, и белье чистое! Дилан, что ты замер? Возьми его на руки… — С ума сошла?! А если он не выдержит… — У нас нет выбора, нам нужно ехать! Если мы останемся здесь, помогать будет некому. — Она права, — я обернулся и встретился глазами с Тайлером, который держал в руках пустое ведро. — Наши разбираться не будут, порежут всех, кого здесь найдут, — парень протиснулся между мной и Терезой и стал набирать воду. — Засунь свои прогнозы знаешь куда… — процедил я, закутав тебя в простыню и поднимая с пола. — Машина какая? — Я подогнал ее к выходу. Джип черный, двери открыты. Ки Хонг уже там, — тут же отозвался Пози. Два раза мне повторять не надо было. Плечом отпихиваю сломанную дверь и слетаю по ступеням вниз, ища глазами нужную тачку. Так, вот джип, как и сказал Тайлер, прямо напротив дороги, всего пару шагов. Только вот азиата рядом не видно… Ты хрипишь, кашляешь мне на футболку. Откуда-то взявшиеся силы позволяют тебе крепко ухватиться за меня, стиснуть мое плечо и не отпускать даже тогда, когда откуда-то рядом взявшаяся Тереза открывает машинную дверцу, и я пытаюсь уложить тебя на заднее сиденье. Ты кричишь, когда я случайно задеваю рукой самое больное место — спину. Но страшнее другое: я почувствовал движение. Тяну тебя на себя, укладываю лбом на плечо, сам стаскиваю простыню со спины и с ужасом смотрю, как под кожей шевелится что-то мерзкое и твердое, натягивая и без того тонкую кожу до предела. В ушах будто снова слышу это пугающую фразу: «Дил, меня сейчас разорвет…» Собственные руки сильно трясутся. В глазах снова темнеет, как перед тем, как грохнуться в обморок, только боль не дает этого сделать — ты кусаешь за плечо, не нарочно, наверное, просто хотел заглушить крики моей рубашкой, вот только случайно прикусил кожу, да еще как. Отрезвляет — проверено. — Дилан, э…это… — запинаясь, прошептала Тереза, которая залезла в машину с другой стороны и сейчас тупо пялилась на твою спину, не в силах что-то предпринять. — Оно… — Я знаю! — огрызнулся я, придерживая твой затылок ладонью. — Сделай с этим что-нибудь! Ему больно! Тереза закусывает губы, брезгливо морщит нос, однако в конце концов приступает к делу. Застилает сиденья простыней, кидает рюкзак в проем меж передних сидений, раскрывает тряпичную сумку-пенал с инструментами. Замечаю острый скальпель и с ужасом смотрю на девушку. — Не надо… он не выдержит, вколи ему хоть обезболивающее, — шепотом упрашиваю, чтобы ты не разобрал ни слова из-за сдавленных стонов. — Нельзя, — отрезала девушка, промывая режущий инструмент в пластиковой баночке с обеззараживающим средством. — Прошлый раз было плохо, придется так. Я хотел возразить, однако не успел. Мне в ноги поставили ведро, полное воды, а следом за Тайлером захлопнулась передняя дверь. — Все, можем ехать, — объявил он, поворачивая ключ и заводя джип. — Стоп, а Ки Хонг?! — спохватился я. Тайлер ухмыльнулся — это я увидел в водительском зеркале. — Он на месте. В багажнике. Мать твою, этот парень не перестает удивлять! Хотя, тут нужно уточнить, который из двух: Пози, который умудрился утихомирить Ки и запихнуть его в багажник, или сам Минхо, который наверняка накурился до потери пульса. Впрочем, тогда эти два события очень даже складываются воедино. — Дилан, глаза! — крикнула мне Тереза, пытаясь перехватить твою руку и прижать к сидению, что вышло не очень — для того, чтобы сделать два дела одновременно сил ей не хватало. Тайлер резко тронулся с места. Стекла опасно задребезжали в ту же секунду, еще бы немного — выбило бы нафиг, только я успел накрыть ладонью твои глаза прежде, чем это случилось. Пронесло. Я покосился в водительское зеркало и снова пересекся глазами с Пози. — Смотри на дорогу, а не на меня! А то потом ругани от Ки не оберешься, когда он посчитает своим задом все кочки, которые ты соберешь… Тайлер что-то крикнул в ответ, похожее на «сам бы попробовал», «не каждый день» и «мутанта режут…», только мне уже было не до этого — его слова утонули в твоих криках. Ты отчаянно вырывался, когда Тереза пыталась протереть твою спину влажной тряпкой, снять хотя бы частично густую темную субстанцию вокруг и обеззаразить то место, где нужно было сделать разрез. Я решил действовать иначе. Привстал на сидении, вытянул твои руки вперед и придавил их собственным весом, коленями придерживая твои плечи, чтобы ты ни в какую сторону не смог рыпнуться — не очень мне хотелось, чтобы скальпель вдруг соскочил и повредил спинной мозг — тогда ты точно останешься инвалидом на всю оставшуюся жизнь. — Ди-и-ил… — стонешь ты, пытаясь выдернуть из-под меня руки, однако совсем бесполезно — я надавливаю коленями на предплечья, сам наклоняюсь к тебе и утыкаюсь лбом в потный затылок. — Держись, малыш. Ты у меня сильный, я обещаю, это закончится. Постарайся не двигаться, — шепчу тебе, чуть поглаживая мокрые щеки пальцами, чтобы успокоить, расслабить. Ты что-то утвердительно мычишь, носом уткнувшись в жесткую обивку сидения, стараешься замереть. Дрожь унять не так-то легко, тебя крупно колотит. Или меня? Или обоих? А может, это Тайлер плохо ведет машину, выбирая такие неровные, усыпанные мелким гравием дороги? — Будет больно, — предупредила Тереза, наконец, справившись с «очисткой рабочей области». — Дилан, надо дать ему что-нибудь в зубы. Я кивнул, нашаривая в рюкзаке с одеждой какую-то светлую рубаху. Сойдет, времени выбирать что-то другое не было. Машину качнуло в сторону, расплескав немного воды из ведра. Из багажника послышались возмущения, не очень внятные, но судя по интонации и ударам о стены тачки, очень красноречивые. — Тайлер, пожалуйста, держи ровнее, — взмолилась Тереза. — Я не смогу ничего сделать, если машина будет так вилять! — Я и так лечу… Сейчас промахнем пару поворотов и заныкаемся меж полями, это уже близко… — Ты в этом уверен? — завязывая из лоскута рубахи тугой двойной узел, уточнил я. — А если погоня? Мы не далеко уехали, найдут… — Там — нет, — уверенно ответил парень. — Поймешь почему, недолго уже. — Хорошо бы, — положила конец разговору Тереза. — Дилан, быстрее… Ему хуже становится, надо вытащить из него эту хрень. Я потуже затянул узел и поднес его к твоему рту. Ты вымотался: боль отнимала слишком много сил, ты даже кричать перестал, лишь дышал тяжело, пытаясь не терять сознание. Но все равно поднял глаза на импровизированный кляп, а затем и на меня — всего пару секунд доверчиво смотрел, больше я не дал — накрыл глаза ладонью, чтобы опять не дать тебе случайным образом разрушить полмашины. — Томми, открой рот… Давай, это поможет тебе, просто зажми в зубах, — мягко сказал я, чуть проведя пальцем по полураскрытым губам, — Так боли будет меньше, обещаю. Не пугайся, я рядом. Ты еле заметно кивнул, чуть шире раскрывая рот. Я незамедлительно втиснул узелок в зубы, поцеловал тебя в соленый от пота лоб — успокоить. Я ведь рядом, как и обещал. И не отпущу тебя больше, что бы ни случилось.***
Руки тряслись. Опять не могу достать сигарету из пачки, эти странные курительные палочки мнутся и рассыпаются в пальцах. Случайно выронил еще одну — какую по счету, третью? Рычу, со всего размаху пинаю ботинком землю, зачерпывая незажженные сигареты вместе с землей и травой. Позади меня раздается столь же отчаянный крик Ки Хонга. Как только его выпустили из багажника, он счел своим долгом дать в морду первому, кто попадется под руку. В этом смысле ему не повезло, потому что его освободителем оказался я — заломил руку и вытолкал на улицу взашей. Самому не нравилась эта идея, но Тереза не стала меня и слушать — сказала, что я должен погулять. А Тайлер остается. Предпринимаю последнюю попытку закурить, пока азиат мечется в подсолнухах и пытается заменить наркоту семечками. Хуево выходит, учитывая то, что сейчас у него жуткий отходняк — сегодня дозой он еще не закидывался, а учитывая то, как плотно он подсел на это дело — для него настал конец света. Наверное, со стороны я тоже смахиваю на нарика, если взять в расчет то, что уже несколько часов впустую нарезаю круги и ковыряюсь в сигаретах. Не могу найти себе места, пока тебя там режут… Безумно боюсь, что в один момент тебя может не стать. Сдерживаю панику из последних сил, зачесывая пальцами отросшие пряди волос назад. Не могу я так, не могу! Я должен быть рядом, я, а не какой-то там Тайлер! Да, Тереза сказала, что мешаю, когда я больше не мог смотреть, как ты мучаешься, и сам попытался вколоть тебе обезболивающее. Да, шприц она отняла, наорала и, впервые за все то время, что я ее знаю, конкретно меня обругала, выставив за дверь сначала машины, а затем и сарая, где Тайлер припрятал джип. А этот Пози тоже хорош: «Почему я? Нет, я на это не подписывался, ни за что, лучше уж Дилан». Лучше бы так оно и было, потому что я вижу, что его, мягко говоря, воротит от вида той пакости, которая находится у тебя под кожей. Да и вообще он к монстрам никакого отношения не имеет, так, гражданский! Но Тереза рассудила, что ей нужны просто сильные руки, чтобы тебя удержать, а не мозги и паника, которую раздувал в основном я. Делать, что скажет и ничего лишнего. Я заметил, что азиат как-то притих в полях. Засунул истерзанную пачку в карман и потопал к нему, к примятым подсолнухам. Минхо нашелся как раз там, распластавшись на земле в позе морской звезды, пустыми глазами смотря на небо. Я сел рядом, подобрав с земли отломанный им же большой цветок и молча стал выколупывать семечки — как никак, провиант, да и мелкая работа отвлекает. Интересно, как ты там без меня… Сильно ли тебе больно? Держишься ли еще или давно в отключке? Может Тереза сжалилась и все-таки провела полевую операцию под анестезией? Ты совсем плохо выглядел, когда меня отправили за двери… А я ведь обещал быть рядом. Удивительно все же, какие иногда сюрпризы нам преподносит судьба. Всего каких-то несколько месяцев назад мы оба, еще абсолютно здоровые и свободные, ночевали именно в этом сарайчике, куда Тайлер припарковал свой джип. Ты, я и Тиффани, которую поначалу я принял за твою подружку. Идиот, и правда ведь тогда не замечал, какими глазами ты на меня смотрел — какие уж там могут быть девушки. Интересно, она все еще там? Как-то я даже внимания не обратил, слишком быстро оказался снаружи. Ты был бы, наверное, рад тому, что она сохранилась. Снова бы попытался забраться на нее с ногами, несмотря на мои протесты, а потом припомнил бы мне то, что я так и не заказал ей колесо, взамен того пробитого. Крылатый мой… — О-о-обра-а-ае-е-ен… — протянул азиат, легонько похлопав меня рукой по колену. — Стыришь у девки своей мне лека-а-арства? Я подохну-у-у… — Лекарство от смерти еще не изобрели, — коротко ответил я, не поднимая глаз. — Да брось, по старой дружбе-е-е, — не сдавался азиат, цепляясь за руки. Я легко стряхнул его ладонь с себя и поднялся на ноги. Продолжать эту «наинтереснейшую» беседу мне как-то не хотелось. Я решил собрать в дорогу больше съестного. От дурных мыслей отвлечься не удалось, ровно как и нормально закурить. Эх, были бы часы, узнать бы, сколько времени прошло… Секунды тянутся слишком долго, сарай по-прежнему закрыт, ни криков, ни плача, ни ругательств с противоположной стороны дороги не слышно. Как же ты там, Томми… — Дилан! Крик Терезы ударил по ушам. Из рук вывалилось несколько бутонов, я обернулся. Действительно, дверь сарая была открыта (как я не заметил раньше, учитывая то, что я поглядываю туда каждую минуту?), а по холму сбегала девушка. Не глюк — реальность. — Что случилось? Что с Томми? — на ватных от волнения ногах я вышел к ней на встречу. О нет, нет… Лицо заплакано… Нет, пожалуйста, только не говори, что это конец… Тереза заслонила рот ладонью. Руки все перемазаны высохшей чернотой. Опять ее манера тянуть — ненавижу! Если моего Томми больше нет, я… — У него крылья, Дилан. Крылья.