‘Cause I'm bleeding out, So if the last thing that I do Is to bring you down I'll bleed out for you. So I bare my skin And I count my sins, And I close my eyes, And I take it in, And I'm bleeding out, I'm bleeding out for you, for you. Imagine Dragons — Bleeding Out
Прошло чуть больше суток с того момента, как мы проехали последний населенный пункт. С того времени наш джип почти не делал остановок, во всяком случае, дольше чем на пятнадцать минут — сменить водителя и чуть размять ноги. Не сговариваясь, все решили, что будет лучше как можно скорее унести ноги из штата, так как нас уже могли разыскивать не только ПОРОК, но и полиция. Хотя, даже если нас вдруг накроют менты, все равно в конце концов ПОРОК добьется передачи виновных в свои руки. За все то время, пока мы в пути, никто почти не разговаривал, кроме Терезы. Первые часа четыре так вообще прошли у нас с ней практически в перебранках, а ребята — Тайлер, Ки Хонг и ты — просто старались не попадаться под горячую руку. Как там говорится: ссора — дело семейное? Окей, ладно, там не про ссору немного говорится, но да ладно. С горем пополам мне удалось вытянуть из девушки правду. Тереза рассказала, почему не могла мне сказать об общих родителях — точнее почти об общих, у нас с ней один отец, но разные матери. Признаться, этот факт теперь был не в ее пользу, поскольку с ранних лет я ненавидел своего папашку. Теперь эта злость на него медленно передавалась на человека, в чьих жилах течет его кровь. Его, но ни капли маминой. Тереза старше меня на шесть лет. Она рассказывала, что мы с ней в детстве не часто виделись, к тому же когда она видела меня последний раз — мне было чуть больше трех, это вполне естественно, что я не запомнил ее. Мой отец не жил никогда на две семьи, однако никогда не считал, что должен быть привязан к одной единственной женщине, а потому измена для него не была чем-то за гранью: он переспал с проституткой и заделал ей ребенка — Терезу. Не специально, конечно, просто… как по мне, «не успел вовремя высунуть». Мать от девочки не избавилась, наоборот, решила, что с появлением ребенка должна измениться сама и попробовала начать новую жизнь. Странно, что при всем при этом моя мама даже не подозревала, что у папашки на стороне есть женщина, а уж тем более — дочка от нее. По словам Терезы, отец приводил меня к ним «в гости», когда я сильно надоедал ему или мешал бухать. Тереза говорила, что один раз папа просто привел мальчика, сказал, что он ее братик и велел смотреть за ним — то есть за мной. Помнит, как ругались родители, как ее мама пыталась вразумить отца, выбить из него хотя-бы копейку на содержание его же собственной дочери, вот только не получалось ничерта, отец пригрозился ее убить, если та еще хоть раз скажет, что Тереза — от него. И в конце концов, когда Терезе было восемь, ее мать нашли у порога больницы мертвой. Врачам причина смерти была ясна: наркоманы часто так делают, подбрасывают «своих» с передозом, а потом сбегают, чтобы не спалиться самим. И все подумали, что это как раз тот случай, когда бедная женщина просто увлеклась запрещенными средствами и не рассчитала дозу. Сейчас мы оба с Терезой понимаем, что смерть была подстроена папашкой. Ясно как день — вспоминая то, что пережил я сам, я знал, что способен он был и не на такое. Да, Тереза говорила, что ее мама была женщиной с характером, иногда пила, позволяла себе ударить ребенка — но она никогда не была наркоманкой, и старалась стать хорошей матерью. Старалась завязать с прошлым, ушла с прежней работы, поменяла круг общения. Жаль, это ее не спасло — нужно было сразу переезжать, менять город, а еще лучше — страну. И возможно все так бы не повернулось… Терезу отдали в детский дом. Пару лет ей пришлось несладко, она ведь знала, что где-то есть ее папа, который почему-то ее не забирает, что есть братик. Мне с трудом верится сейчас, что когда-то эта девушка думала, что в тот момент и правда была нужна нашему отцу. А ему не нужен был никто. Даже моя мама, которая просто стала жертвой собственной влюбленности. В отличие от моей сестры, мама была наивной. За те два года — несколько побегов и одно похищение. Одно гребанное похищение двухлетнего ребенка! Услышав от Терезы про это, я даже немного рассмеялся. Она пыталась меня забрать с собой, когда решила убежать из города, подальше от ненавистного ей детдома. Это странно, но она рассказывала, что за те несколько встреч еще при ее живой маме она ко мне очень привязалась — насколько можно привязаться к незнакомому ребенку, которого такой же малознакомый дядька привел к тебе в дом и сказал, дескать, вы одна семья. Но ребенок ведь не виноват, он же не понимает ничего, маленький, чистый — наверное, поэтому Тереза так легко всем поверила про меня. И потому всегда чувствовала свою ответственность за младшего. Конечно, похищение сорвалось. Тереза говорила, что я дико орал и просился к маме, чем и привлек народ. Проводница, сволочь эдакая, не пустила детей на поезд без присмотра родителей. А кому хотелось ехать в вагоне с плачущим и визжащим чадом? Если мать рядом, она успокоит. Но мамы не было, а потому мы с Терезой профукали поезд. На пустой станции нас нашла полиция. Уже из участка меня забирала моя настоящая мама, а Терезу — воспитатели из детского дома — до того, как мама успела узнать о существовании моей сестры. Наверное, приди она чуть раньше, застав бы нас обоих вместе — она бы забрала Терезу к нам. Но тогда, видимо, судьба была настроена против нас всех. В одиннадцать лет Терезу удочерили. Как она сама говорит — это лучшее, что могло с ней случиться на тот момент. Одинокая семейная пара, мать — бразильянка, отец англичанин, хорошая, в общем, семья, которая смогла дать девушке то, чего она не смогла получить: любовь от обоих родителей и счастливое взросление. Далее переезд в другую страну на несколько лет сразу же после усыновления и… потеря меня. Не потому, что новая семья отказалась принять в семью второго ребенка, просто с прежних мест пропали мы с мамой, в попытке сбежать от отца. Нас развели по двум разным концам мира. Конечно, Тереза не хотела оставлять меня на произвол судьбы и пыталась хотя бы найти меня через соц-сети, благо, имя, фамилия и возраст она мои знала. Копила денег, чтобы когда-нибудь приехать за мной и увести к лучшей жизни, хотя даже не знала, жив ли я был. В конце концов, уговорила родителей обратно на переезд в наш город. До окончания школы, буквально в последний год ее обучения, на нее вышел представитель ПОРОКа, предложил работу. Она была выдающейся ученицей, показывала уровень знаний гораздо выше, чем у остальных, наверное, поэтому ее заметили. Вот только если я с самого начала понимал, на что подписываюсь, то Тереза до последнего не знала, чем занимается эта организация на самом деле. Мне сразу сказали правду, сразу рассказали, что я буду делать, кого убивать, и что мне за это полагается — стоило только подробнее рассказать о всех плюсах этой работы, и я уцепился за нее всеми конечностями, как за последнюю надежду вернуть мне смысл моей никчемной жизни. Мне было нечего терять, а вот Терезе было что. А потому об обратной стороне медали в ПОРОКе умолчали. Она узнала обо всем, только когда прибыла в главный Штаб для подписания контракта. Тереза не могла отказаться — они пригрозили убить ее родных. Тех людей, которые ее усыновили, и ее биологического отца тоже, пусть тот и остался в другом городе и не имел к девочке никакого отношения. Из этого всего плюсом было только одно: в ПОРОКе упустили факт существовании меня — ее брата, поскольку по документам тогда я уже был детдомовским: матери уже не было, а отец, хоть и был жив, вышвырнул меня на улицу. Хреново ребята работают, да? В любом случае, Тереза в скором времени просекла, что о ее брате никто не знает. Родители были спасены — она согласилась на работу, а после нескольких лет чудом сымитировала их смерть, сумела передать им крупную сумму денег на новую жизнь в другом городе. Сама же она решила найти меня — с возможностью ПОРОКа сделать это было просто. Однако, через какое-то время Тереза поняла, что безопаснее будет, если я не узнаю о ней: за семь лет работы в этой тайной тюрьме она убедилась, что так просто здесь людей не отпускают. Она решила прекратить поиски, хотя была в шаге от того, чтобы меня найти. Отказалась от цели своей жизни и полностью посвятила себя единственному, что ей оставалось — работе. «Судьба не дура, зря людей сводить не будет». Не знаю, насчет дуры, но наша точно с прибабахом. Через год Терезе дали подопечного с целым рядом психологических проблем, новенького солдата, всего девятнадцать лет, чтобы в дальнейшем подготовить его к охоте на монстров, поскольку он подавал очень большие надежды. Могу представить каково было ее удивление, когда в толстой черной папке c его личным делом она прочитала мое имя. И Тереза решила не говорить мне об этом, чтобы спасти меня. С виду можно сказать, что она идиотка — как можно спасти того, кто сам подписал себе смертный приговор и отдал свою судьбу ПОРОКу? Оказалось, можно — Тереза ведь сама тогда была частью ПОРОКа. А потому принимала в моей судьбе очень активное участие — чего только ей стоило сохранять мое душевное равновесие после первых нескольких Задержаний или влиять на распоряжения начальства, ссылаясь на собственное психологическое заключение. Оглядываясь назад, пусть я тогда не мог сказать о ком-то «друг» — Тереза именно таковым и была. Теперь мне стали понятны многие мотивы ее поступков. Странные взгляды в мою сторону, подмен анализов, участие в побеге. Все это время она знала обо мне больше, чем я мог представить, однако в моей голове до сих пор не укладывалось то, что после стольких лет одиночества, оказалось, что есть еще на земле человек, с которым у меня «общая кровь». Твои слова, между прочим — не знаю, что у тебя за странная манера говорить так о родственниках. С одной стороны, я злился на нее, за то, что утаила это даже от меня, за то, что даже после того, как мы сбежали, ничего не сказала и не собиралась этого делать, якобы спасая меня. Я никогда не буду в безопасности — ни я, ни она, ни ты, ни кто-либо из нас. И если Тереза до сих пор этого не понимает — она дура. Но, с другой стороны, она не из личной прихоти утаивала правду, как бы банально это не звучало — она хотела как лучше. Больше всего на свете мне тогда хотелось сбежать от всего этого: от моей так называемой сестры, от воспоминаний, от правды. Сам не заметил, как время от времени по бесчувственному лицу стекали слезы — просто переизбыток эмоций, которые вопреки всему, не удавалось сдержать. Правда душила меня, и в какой-то момент я чуть не выскочил из машины на ходу — Тайлер успел вовремя затормозить, так что, когда я открыл дверь, скорость была чуть выше чем человеческий шаг. Не знаю, что бы я делал, если бы не ты. Ты мигом перелез с задних сидений, сместил Тайлера с водительского, снова взял все (а точнее мое состояние и руль) в свои руки, нагнал меня, пока я быстрым шагом пытался уйти как можно дальше от нашей машины. Криками и мольбами убедить сесть меня назад не удалось, так что в конце концов ты просто остановил машину и выпрыгнул следом за мной, даже пару шагов сделал, прежде чем упасть на меня. Придавил своим весом, и слезать отказался, хитрец. А главное любому словесному возражению тоже не дал слететь с губ — заткнул, вообще не дал мне говорить. После этого Пози, явно задолбавшийся наблюдать за семейными разборками (а как еще наши отношения по-другому теперь назвать?), дверки в машине заблокировал. Даже в шутку предложил мне поменяться местами с Ки Хонгом, если, конечно, «мой парень» не будет против. А этот самый парень был — только если закрыть в багажнике вместе с ним. Или стекла выбьет.***
Сквозь тяжелый сон слышу тихое тиканье машины. Тайлер паркуется — чувствую, как джип замедляет ход, а потом и вовсе останавливается. С трудом приоткрываю глаза, в темноте вижу, как он гасит фары и вытаскивает ключ из зажигания. Остановка у меня даже не вызвала вопросов — все мы вымотаны, и Пози тоже нужен отдых. В машине все спят: Ки Хонг на переднем, укрывшись чужим свитером, Тереза справа, уложив голову мне плечо, и ты — щекой у меня на коленях, заняв почти все пространство на заднем сидении. Мирная картина, не правда ли? Даже будить не хочется, вот только мое уставшее тело с этим не соглашается. Сейчас я очень завидую Тайлеру, который тихо зевает и потягивается, расправляя руки вверх. Я попытался поменять положение, хоть на чуть-чуть, однако, сделать это было очень трудно, учитывая двух спящих по краям людей. Стоило мне чуть завозиться — ты тут же недовольно пробурчал что-то себе под нос. В тишине это прозвучало довольно громко, и я всерьез заволновался, что ты можешь разбудить Терезу или… себя. Окончательно, я имею ввиду. На Ки мне было плевать, а Тайлер за такое короткое время все равно не мог заснуть. Но к счастью, девушка не проснулась, а я умудрился сесть чуть поудобнее, вытянув ноги в проем между двумя передними сидениями. Надеюсь, парни не будут против. Заснуть не удавалось на протяжении часа. Признаюсь, я поглядывал на часы — те светящиеся циферки на приборной панели прямо передо мной. Надоело. Только я поймал сон, пусть очень хрупкий и «больной», такая мелочь, как раздражающее тиканье при парковке смогло меня разбудить — и с тех пор все. Голова по-прежнему гудела, а в глаза насыпали песка — будто я и не засыпал. Паршиво. В очередной раз приоткрыв глаз, я увидел, что цифры в темноте больше не светятся — их закрыла чужая рука, которая сейчас шарила по панели и искала кнопку разблокировки дверей. Что этот азиат еще задумал? Он не видит, не замечает моего прожигающего взгляда в темноте — не знает, что я не сплю, продолжает свое «черное» дело. Зная Минхо, я не верю, что он просто решил выйти размяться. Вот кнопка нажата, раздался тихий щелчок и двери на свободу открыты. Тихо дергает ручку со своей стороны, подбирает в ногах сумку и почти бесшумно вылезает наружу. В темноте за стеклами вижу его удаляющийся силуэт — теперь мне понятно, что он просто решил смыться. Я осторожно пытаюсь выбраться из-под тебя и Терезы. Девушка спит крепко, пользуется возней и тоже отворачивается к окну, подтыкая под щеку плед. Я надеялся, что и тебя мне удастся не разбудить, однако ты все же почувствовал, что я ухожу. — Дил, ты куда? — ты поймал мою руку, хотя сам толком еще не проснулся, сонно хлопал глазами и ежился от холода. — Я ненадолго, — наклоняюсь, целую свое чудо в лоб. — Не переживай, здесь ты в безопасности, а я вернусь через пять минут. — Дил, я не понимаю… Где Ки? — кажется, твой сон теперь тоже пропал — ты моргал глазами и хмурил брови, пытаясь понять, что происходит. — Можно мне с тобой? — Нет, — шепчу. — Я вернусь чуть позже, и мы вместе разомнем ноги, если захочешь. Но сейчас ты должен остаться здесь, — я старался говорить твердо и спокойно, надеялся, что ты не почувствуешь мое волнение. — Л-ладно… Только если не придешь через пять минут, я возьму пистолет и пойду искать тебя сам, — серьезно заявил ты. Я кивнул. Разубеждать тебя сейчас не было времени, с каждой секундой Ки Хонг уходил все дальше, а учитывая то, что я не знал, отчего он решился уйти именно сейчас — кто знает, что могло случится с нами. Вдруг он нас сдал? Пока я пытался нащупать в рюкзаке нож (на случай драки) и второй кроссовок, ты помог открыть дверь со своей стороны — толкнул от себя и чудом не вывалился сам. На прощание мы не обмолвились ни словом, я так торопился, что даже не взглянул на тебя. Надеюсь, я об этом не пожалею. В темноте трава казалась еще больше: огромные колосья доставали чуть ли не до плеч, я спотыкался каждые два шага, пыхтел, пытаясь выйти на протоптанную Ки Хонгом тропинку. Пожалел, что не взял фонарик, с ним мне было бы удобнее. Хотя, может оно и к лучшему — если Ки что и задумал, я подберусь к нему незамеченным. Ага, как же. Меня не только заметили, но еще и споткнулись об меня в темноте — оказалось я так спешил, что перегнал Минхо, а он даже не понял, что за ним хвост. Азиат налетел на меня, когда я присел завязать шнурок от кроссовка, который толком не потрудился заправить в обувь, пока вылезал из машины. Сказать, что он был напуган — ничего не сказать. С перепугу попытался достать пистолет и выстрелить в двигающийся силуэт, который, похоже, поначалу просто принял за камень. Пинком я вовремя успел выбить оружие из рук, а после прижать Минхо к земле. — Как пистолет достал, тварь? Сбежать решил? — я уперся ладонью ему в рожу. — О’Брайен?! — кажется, он только что узнал меня. — Ну ты и псих! Ты ж в машине сидел со все… А-а-ай! Руку пусти, гадина! Хорош-хорош, да не сбегу я! Я машинально сосчитал до трех и встал с него, забрав пистолет с земли. Как он только умудрился выкрасть его у меня, я ведь всегда держал его при себе? Ки Хонг равнодушно посмотрел на меня и принял сидячее положение. Вставать с земли он, похоже, не собирался. Потер челюсть, поправил спавшие лямки рюкзака, пока я испытующе пялился на него, ожидая разъяснений. Этот гад будто нарочно тянул. — Дилан, — впервые за долгое время, Минхо назвал меня не по фамилии. — Ты стал слишком мнительным. Я, конечно, понимаю, вы с Ангелочком через многое прошли и все такое, но давай ты не будешь смотреть на все чужие поступки, как на покушение на ваши жизни. Я не нашелся, что на это ответить. Тупил несколько секунд, прежде чем открыть рот: — Если ты хочешь сказать, что ты — не угроза, зачем украл пистолет? — Чтобы сбежать, конечно же, — он пожал плечами. — Мне, знаешь ли, не по нраву тусоваться с мутантом и двумя беглыми наемниками во всемирном розыске. Знаешь, хочется еще пожить в этом мире, прежде чем сдохнуть от чужой пули. Твоей пули, или тех, кто за вами охотится, — он с вызовом посмотрел мне в глаза. — Мне интересно, ты рассказал Тайлеру об Уилле и той рыжей красотке? Или этот бедняга не знает ни о чем, так и таскается с вами чтобы… убить время? Кстати, удивлен, что ты так и не узнал у него, почему он решил отправиться с вами. Его резкие фразы на этот раз не произвели должного эффекта — я не взбесился, не захотел достать нож и кинуться на азиата — мне было плевать на то, с какой напыщенной интонацией он это говорил. Вместо этого лишь устало покачал головой. — Я не сказал им только затем, чтобы защитить. Неожиданно я понял, как по-дебильному это звучит. Собственные слова напомнили мне сегодняшний разговор с Терезой — она повторяла мне, что все ее поступки были во благо мне. Верил ли я ей? Не думаю. Вот только оказалось, что не всегда то, как мы поступаем, другие могут считать добром — чаще эгоизмом. Я прогнал тебя из дома, когда решил, что защищаю тебя, вместо этого лишь ускорил твою поимку. Тереза умолчала о нашем родстве, надеясь, что так я не окажусь под властью ПОРОКа. Я не говорил Минхо, что жив. Он не сказал про побег. — Ты решил исчезнуть тихо? Чтобы быть просто подальше ото всех проблем? — я чуть усмехнулся. — С твоим везением, Минхо, это будет не просто. — Знал, что ты поймешь, — он хмыкнул, поднимаясь с земли. — Я, в отличие от вас, добродетелей, эгоист. Я опустил глаза и носком кроссовка чуть подковырнул землю под ногами. — Да ладно, — он тихо рассмеялся. — Только не говори, что будешь скучать, не поверю, — он скорчил грустную рожицу, а потом рассмеялся еще сильнее. Я тоже улыбнулся. — Узнаю старого-доброго Дилку. Сколько лет прошло, не думал, что когда-нибудь снова перед собой увижу того парнишу, который по ночам, лишь бы не спать, просился погулять по ночному городу. Прости, высоток, чтобы поорать на город с высоты, поблизости нет. — Прости, что не сказал тогда, что… — Забей, — отмахнулся азиат. — Подумаешь, ходил на твою могилу липовую. Слушай, давай вот только без этих соплей, ладно? Сейчас — это сейчас. Ты другой, я другой и точка. Береги своего Ангелочка и… Не спрашивай его обо мне, ладно? Да, ты уже и так догадался, что мы знакомы и не только… Я скажу только одно: из той передряги я выбрался живым только благодаря ему, но и он тоже потерял много. Не спрашивай его просто. Пусть эта часть общего прошлого останется у меня. Мы молчали. Ки Хонг не смотрел на меня, я на него, только пистолет в руках вертел, а потом, решив, что мне он больше не нужен, кинул другу. Другу — тому, кто когда-то им был. И возможно стал сейчас — всего на несколько гребаных минут, перед тем как насовсем исчезнуть из моей жизни. — И это, получается, все? — я подвел итог разговору. — Все, — Минхо огляделся по сторонам, а потом посмотрел мне в глаза, чуть усмехнувшись. — Надеюсь, чудила, я тебя больше не увижу.***
К машине я вернулся уже ближе к рассвету. Солнце еще не встало, однако небо уже превратилось в нежно-голубое с оттенками мягкого оранжевого. В машине на переднем сидении сразу приметил храпящего Тайлера — знак, что все было хорошо, пока я отсутствовал. Что ж, признаться, я немного волновался из-за несдержанного обещания — в лесу с Минхо я был намного дольше пяти минут. Наверное, волновался зря. Стоп, похоже нет. Тебя в машине — нет. Главный паникер — сердце — уже успело пропустить пару ударов, прежде чем я успокоил себя тем, что далеко уйти ты просто физически не мог. Судя по времени, искать тебя стоит в метрах тридцати-сорока от машины, может чуть больше. Если бы не огромная трава и деревья, возможно, я бы нашел тебя сразу. Десять минут я впустую потратил на поиски. С той стороны, откуда я пришел, тебя не было. Сердце молча тряслось от страха, но подать голос (а точнее панический вопль) не решалось. Будить Тайлера и Терезу я пока не хотел, надеялся, что сам тебя разыщу. Хотя может я просто пытался опровергнуть теорию Ки Хонга о том, что я мнительный. Я уже всерьез шел проверять багажник, пока не услышал за холмом чуть поодаль от дороги чих. Я и мое сердце выдохнули в унисон от облегчения. Я пошел на звук последующего за чиханием шмыганья носом, уже представляя, как нахожу тебя, спрашиваю, чего ты там делаешь, только вот в самый неподходящий момент нога запуталась в траве, и я почти полетел кубарем с крутого холма вниз. Почти — ибо был пойман тобой за руку. Как-то слишком быстро все произошло, я даже вскрикнуть толком не успел, а ты среагировал молниеносно: поймал за руку и рывком притянул на себя, предварительно каким-то чудом успев отскочить в сторону. Я ошарашено плюхнулся на задницу и тупо уставился перед собой. Когда я, наконец, пришел в себя в голове разом улетучились все вопросы. Сидел и пялился на маленькое озеро, которое было вот прямо тут, за холмом. Как никто из нас его не заметил здесь? Или может, Тайлер специально завернул отдохнуть именно в это место? — Прием, прием, Земля вызывает Дилана, — ты пощелкал пальцами у меня перед лицом, привлекая к себе внимание. — Как сходил? Нашел Ки? — Ага, — я чуть улыбнулся, оглядев тебя, довольного и по-утреннему взъерошенного. — Ты не волновался, похоже? — Не-а. Ты же сам взял пистолет. Да и на сердце просто было спокойно. Я улыбнулся, чуть поджав губы. Тебе и правда лучше думать, что пистолет взял я, а не Минхо. К счастью, ты не увидел в моих глазах ложь, а смотрел на воду, зябко поежившись из-за прохладной погоды. — Ты один вернулся, — это было скорее утверждение, чем вопрос. — Да. Минхо решил, что нам обоим надо вычеркнуть друг друга из жизни. Он просто ушел, правда, не знаю куда он денется один в лесах. Я чуть усмехнулся, вспоминая, как долго я орал в лесу, сыпля на него ругательствами — когда-то, это было наше своеобразное дружеское приветствие-прощание, орать друг-другу вслед благим (и не очень) матом. В шутку, разумеется, нас обоих это прикалывало. Это типа было вместо рукопожатия или знаков, коими обычно обменивались лучшие друзья. Когда-то давно, когда я был ребенком, он научил меня не бояться моих призраков — орать на них, выкрикивать эмоции, пугать их своими дикими воплями и шумом. Странно, что именно сейчас, когда я осознал, что потерял еще одного важного человека из моей жизни, мне вдруг стало ужасно страшно. — Мне кажется, он не пропадет. Ему без нас и правда лучше… он меня боится после того случая со стеклом, — ты потупил глаза. Я ничего на это не ответил, сдвинул тебя к себе ближе, чтобы не так холодно было. Взгляд сам пал на озеро, в котором отражались облака, такое тихое, спокойное, чистое. Какое-то время мы сидели молча, отдыхая от слов и от утренней беготни — я мог не сомневаться, что устали мы одинаково. — Томми? — М? — Не хочешь искупаться? Голова в капюшоне повернулась ко мне, недоверчиво смотря одним глазом. — Вода же холодная. И у меня… раны. — Они заклеены. А вода не холоднее, чем на улице, привыкнуть легче. И никто не увидит, сейчас около пяти утра, — я предвидел твою следующую отмазку. — Ну же, малыш, ты же не хочешь возвращаться в душную машину? Твои глаза радостно сверкнули, а губы расплылись в улыбке. В следующую секунду в меня полетела твоя толстовка, а за ней — футболка, я только и успевал ловить. — Только если обещаешь не приставать.