obedience

      Миленький комбенизончик голубого цвета. Желтые цыплята и одно маленькое озеро. Не особо сложный детский принт. Он вспоминает, что один цыпленок плакал, пока второй смеялся.       И тогда его детские мечты сломались не в первый, но точно не последний раз. Где-то между детской обидой и ущемленным эго находится блондин.       Ломаться не страшно, но с годами становится все больнее и ментальные поломки не починит ни один врач.       Его кровь на руках блондина. Самая ценная и,как оказалось, самая вкусная. Смешанная со слезами. Под покровом темноты, но будто горящими глазами безмолвных наблюдателей.       По его щекам текут слезы, а связки устали от постоянных всхлипов и криков. Маска откинута в сторону, как и его сердце. Потому что не его это было, как оказалось. Его сердце было в шатене, а голубоглазый умещал в себе другое. Зачем блондину то, что не бьется?       Блондин издает еще очередной всхлип, но не подпускает никого из последователей и близко к себе. Холодное тело в крови обнимает и качается из стороны в сторону.       Выпить его кровь никому не позволяет. Не люди вовсе, а какие-то больные. Перед ним стоит из вожак. Маска ровная, красивая и устрашающая одновременно. На теле множество наколок, а видит он их из-за постепенно зажигающихся факелов.       Не хочет, не отдаст. Сам выпьет до дна, если нужно. И сам умрет. Зеленые глаза упираются взглядом в родные и любимые черты лица. Запомнить все детали. Он выглядит болезненно. Будто совсем замерз. Блондин его лишь крепче обнимает и носом в макушку утыкается.       Ему говорят пить. Нос воротит от запаха железа, а липкая жижа теперь даже на их лицах. Чертова ванна. Блондин отпивает чуть чуть из сочащейся раны, которую пришлось сделать. Он никогда не думал, что дойдет до подобного ритуала. Его кровь на вкус лучше собственной. Голубоглазый был и будет для него лучшим. Хоть и посмертно.       Темная теплая летняя ночь несет в себе холодный ветер. Становится зябко за какие-то считанные секунды, а кровь в ванной начинает застывать. Никто не понимает причину подобного явления до того момента, как их идейный вдохновитель не возводит руки в небо и не начинает молиться не пойми каким богам. Блондин ни разу не слышал подобных речей от этого странного тирана.       Тот водит руками, будто мешая что-то в воздухе, затем склоняется к земле и уже благоговейно шепчет слова благодарности и клятву, которая несет в себе обещание полной покорности.       Это все меньше и меньше походит на какой-то кружок по интересам. В глазах блондина застывает страх, когда он осматривается по сторонам и видит, что все склонили головы и повторяют за главным.       Труп шатена становится теплым и парень клянется, что чувствовал пульс. Бьется так быстро, будто скоро не выдержит и снова перестанет. Но это лишь он сам. Ему страшно. Кровь, вместо того чтобы замерзнуть, начинает греться и твердеть, не позволяя хоть как-то двинуться.       Блондин прижимает к себе сильнее бездыханное тело, но ему мешают руки. Холодные, пытающиеся отстранить от себя подальше, пальцы. Лицо искажается гримасой боли, когда он не только понимает, но и видит, как в глазах напротив загорается нехороший огонь.       Люди один за другим начинают загораться как огоньки. Синее пламя, которое он слишком редко видел, теперь поглощает одного за другим. Истошные крики, молитвы всем богам и демонам их не спасают. Кто-то пытается потушить себя, катаясь о траву, кто-то даже захотел залезть в ванну, где теперь сидит и шатен в полном здравии. Поток воздуха отшвыривает один за другим "синий огонек", пока голубоглазый смотрит на самое важное, что у него есть.       Пальцы смыкаются на шее блондина в считанные секунды, младший хватается и пытается вырваться только первые секунды. Он снова плачет, пока шатен сдавливает сильнее. Глаза уже невозможно отнести к человеческим. Они будто светятся как самая чистая озерная вода на солнце. Холодная и блестящая. Шатен опускает одну руку с горла блондина лишь для того, чтобы взять застывшую кровь в руку. Кажется, что все происходящее только веселит голубоглазого. Секунду спустя начинает смеяться, а кровь исчезала с гладкой глянцевой поверхности. - Эта дрянь была до самых бортиков, ой-ёй-ёй,- шатен за волосы блондина притягивает к своему лицу. Больно, трудно смотреть из-за опухших от слез глаз.- Что же ты, не рад, что я здесь? А не важно. Все равно, как оказалось, ты бы сделал это. Оправданий блондина не слушает, лишь смотрит и видит, как постепенно на глаза напротив накатываются слезы опять. - Ну-ну, что ты как плакливая девчонка,- теперь уже блондина прижимают к груди и гладят по спине.- Все хорошо, да не всхлипывай ты мне тут. Я рядом, но я очень зол и на тебя тоже. Так бесить можешь меня только ты.       Блондина как-то по-отцовски целуют в лоб и откидывают из ванной на пару метров. Измазанный кровью, он проезжает спиной и чудом не ломает себе спину, но стесывает сильно кожу и шипит от боли. - Ничего,-обращение слышит любимым голосом,- ты еще успеешь привыкнуть. Отвечаю.       Он отрывает свой взгляд от звездного неба и пытается подняться, чтобы увидеть. - А тебя, бесячая шавка,- шатен взмахом кисти поднимает их лидера на два метра в воздух и переворачивает вниз головой.- Тебя, я сгною.       Все происходит настолько быстро, что понять как-то даже сложно. Вот он, вот все вокруг орут и хороший вопрос, а что будет за вид сверху, пролетай кто-либо на самолете. Синее пламя повсюду, но блондина оно не жжет настолько, чтобы вызвать ожоги.       К нему подбегают и просят прекратить это все, но он не может что-то сделать. Беспомощность.       Он как тот маленький утенок с комбинезончика. Заплаканный и ненужный. Все утопает в пламени, пока его синеглазый демон только начинает разгуливаться и улыбаться широко и пугающе.