7 дней

      Люди — странные существа.       Вот, например, фильмы, да.       Все эти кинокартины, что Коннор успел посмотреть, казались чем-то по-настоящему забавным и новым для него, и, наверное, больше всего вопросов у Коннора вызвали герои с дедукцией.       Скорее отношение к ним людей вокруг.       Андроид, глядя на добродушно-умиротворённое лицо Хэнка, занятого просмотром старого Холмса, задавался одним только вопросом: что такого восхитительного в способности строить точные причинно-следственные связи?       Для него, робота-детектива, ставшего девиантом, эти самые «причинно-следственные» программные конструкции стали адом.       Нет, возможно и то, что кому-то действительно важно варить, как часто выражался Хэнк, котелком, однако всё, к чему успел прийти Коннор за время пребывания в повседневности — ненависть.       Совершенно чистое и концентрированное чувство. Правильно говорят — зло чувствуется и запоминается куда легче и сильнее, чем добро. О его поступке, казалось, знали все.       Он не любил выходить из дома днём, если путь его не лежал до работы. Пускай это было ложным решением — просто видеть это всё ему, машине, отлично чувствующей логику окружающего пространства, было... больно.       Наверное, шестое декабря ему так и запомнится — день, когда он наконец выйдет в место, где андроидов куда больше, чем обычных людей — сегодня он двинулся через центральную улицу к небольшой, но удобной для выступлений площади.       Коннор не видел смысла во всех этих собраниях — он был не то что бы далёк от политики, наверное, он был вообще от всего далёк. Нельзя было сказать, что он отрицал деятельность нового революционера, но похоже, что он давно перестал причислять себя к какому-либо народу, да и жить... Началась ли вообще жизнь? Жизнь андроидов нельзя назвать нормальной, и тот программный набор черт характера также не назвать личностью.       Иногда Коннору казалось, что девиация не приблизила его к человечности как к таковой. Она приблизила его к разрушению программы, пускай и тело его по-прежнему оставалось безупречным. Всё это казалось лишь чем-то временным, а что там дальше — без разницы, лучше уже не будет.       Но он нужен Хэнку.        Коннор схватил с вешалки простое чёрное пальто и задержался у коридорного зеркала. Лицо напротив выражало доброжелательность, давно не было диода, но почему-то он чётко осознал, что никто не спутает его с человеком. Коннор не научился жить, и каждое включение по утрам для него было ещё одним днём искусственной жизни. Пустой оболочки. В карих глазах напротив всё же что-то было — тяжёлая печаль. Так сказал Хэнк, и сколько Коннор не добивался ответа на вопрос "почему?", лейтенант упорно молчал. Были ли причиной этому чуть сведённые брови? Блеск ненастоящих глаз? Или что-то внутри, что заставляло всё чаще задумываться о том, чтобы уйти из этого мира, навязанного ему создателем-человеком?       Сейчас, приближаясь к площади, он вновь думал о Маркусе. Погода была в этом году бесконтрольной, за один день осенние улицы запорошил снег, он скрипел под подошвой, и Коннор боялся поднять голову, будто даже сейчас бессмысленно продолжал прятаться от действительности, от своей абстрактной и неохватной вины перед собой и перед всем миром.       А такое бывает?       Бывает, приходил он к закономерному выводу, и взгляд ещё сильнее тянулся к полу, он блуждал под ногами и внутри было пронзительно мерзко.       Всё подтвердилось, когда он пришёл на площадь.       Лица вокруг глядели на него. Многие не видели в нём кого-то особенного, напротив, хорошо быть в этой серой массе, но андроид чётко заметил, как те, кто стоят недалёко, смотрят и перешептываются.       Он засунул руки в карманы строгого английского пальто и с разочарованием отметил, что зря не надел шапку. Просто, возможно, так было бы спокойней.       Только сейчас, глядя на неконтролируемое скопление народа, ждущего своего лидера, он вспомнил звук вертолётных вентилей, которые так сильно забили слуховой канал в день, когда кто-то оглушил его на площадке. Определённо там были камеры. Определённо журналистам нужен был враг, как без этого?       Лица чернели перед глазами, казалось, Коннора засасывало в невидимую воронку, чем-то ощущение походило на паническую атаку у людей: сознание затормаживалось, и хотелось срочно сбежать, по возможности крикнуть «Хватит». Но Коннор не был тем, кто смог бы так сделать.       Коннор знал, что это не поможет.       Причинно-следственные связи, чёрт бы их побрал.       Что-то внутри, вовсе не программа, вопило о том, что срочно нужна помощь. Хоть от кого. Если даже это была душа, то она страдала и лучше бы этого всего не было, лучше бы он просто жил программой.       А шум внезапно стих, и люди вперемешку с андроидами замерли, стоя на мокром от снега асфальте. Не нужен был вечер, не нужен был свет ламп, чтобы каждый из них сейчас смотрел на приближающихся к центру сцены людей.       Норт, Саймон, кто-то ещё и... Маркус.       Коннору стало не по себе. Нет, Маркус не увидит его в этой толпе, и слава создателю, что этого не произойдёт. Коннор не видел презрения в его глазах и благодарил судьбу за этот маленький подарок.       Андроид поёжился, ловя себя на мысли, что просто хочет посмотреть на него поближе. Можно было позволить это себе, можно — никто сегодня его не заметит. Уже издалека можно было разглядеть летящий крой мантии лидера и всю красоту данного ему тела.       Расталкивать людей было неприятно. Пробираясь по краю толпы к сцене, он почти подобрался к боковой лестнице. Происходящее походило на сцену из очередного фильма, но не смотрелось забавно и увлекательно, напротив, вышла какая-то ошибка — слишком страшно и живо это происходило.       Чужак в очередной раз огляделся, выбирая наиболее удобный угол обзора и двинулся ещё ближе к выбранному месту.       Было как-то неуютно и страшно, но в один момент всё будто перечеркнулось. Люди вокруг мокли от снега, тело ощущало сырость, но стоило Маркусу заговорить...       Толпа воскликнула, захлебывалась восхищением и первые фразы лидера так и сгинули в шуме.       Расталкивая оставшиеся тела, андроид наконец смог подобраться к лестнице, примыкающей к сцене, тогда Коннор как раз и застал момент, когда лидер не смог сдержать улыбки, глядя на воодушевлённую публику. Он был... Он был...        Человеком. С душой, огнём и каким-то внутренним, абсолютно прекрасным противоречием, которому сам Коннор не мог дать разумного объяснения.       Маркус вновь заговорил — взмахнув рукой и оглядев собравшихся. Весь американский люд, народ будущего слушал его. Он рассуждал о свободе и о будущем, в общем, о том, о чём говорит человек перед массой бывших рабов, задышавших наконец свободной грудью.       Снег всё таял и таял, только опускаясь на тела, и андроиду казалось, что каждый его компонент нагрелся так, что тело буквально сгорает: перед глазами стояло увиденное. Маркус на секунду показался каким-то простым мальчиком, совершенно добрым и искренним...       Было в той улыбке ещё что-то, а точнее — в глазах.       Коннор не мог этого понять, как и того, что это выражение лица было предназначено каждому. Но вовсе не ему.       Ему здесь вообще не место.       Глядя на воодушевлённого оратора, он совсем пропустил тот момент, когда появилась группа людей, начавшая отодвигать от лестницы андроидов, столпившихся у места схода. Он быстро сдвинулся по выстроенной охраной траектории — речь лидера подходила к концу.       Он её толком не слышал. Каждый раз, когда Маркус появлялся перед его глазами — будь то экран или личная встреча — слова заглушались, превращались в лишний шум и появлялись... ощущения?       Непонятные, неявные сигналы, состояние, когда что-то инородное вытесняет логические процессы и отключает алгоритмы восприятия.       Маркус был каким-то ядом, заливавшимся в тириум, от него Коннор сгорал — от вины, стыда или чего-то больше... Тот взгляд преследовал, он был его могилой и его же надеждой на хоть какое-то прощение.       Когда лидер в шутку поклонился перед публикой, гул толпы вновь зазвучал неконтролируемой стихией. Маркус двинулся к лестнице, спускаясь по ней совсем неспешно. Казалось, он специально шёл столь медленно — андроиды кричали ему слова, а он по-забавному махал рукой, иногда касаясь протянутых ладоней.       Каждый хотел прикоснуться к своему кумиру.       Когда Коннор понял, что до их сближения осталось метров десять, в первую очередь он захотел сделать шаг назад. Он оглянулся влево и готов был скрыться навсегда в массе, как...       Зрение явно заметило блеск стали. Холодной стали оружия, и это ни с чем было не спутать.       Когда он пригляделся, то заметил, что буквально в десяти метрах от него стояла девушка. Красивая, непонятно было — андроид или нет, но Коннор уже не думал об этом. За его спиной был Маркус, а через бесконтрольный поток тел до подозрительной личности было не добраться.       Решать нужно было быстро — так, как говорила врожденная программа, так, как говорило новообретённое сознание. Перепрыгнув ленту, и ловко обогнув охранника, Коннор быстрыми движениями преодолел оставшиеся пять метров...       Да, всё было так, как он расчитал: Маркус не успел среагировать, будучи в момент поваленным вниз, все расчеты точно были верны, он в безопасности...       Модули зрения дали сбой, мир в момент падения расплывался цветами, но в руках сжималось чужое тело...       Выстрел.       Гул стих прямо как в тот день, а система завалилась программными сбоями.       На одежде Коннора проступило влажное пятно, и он успел запустить диагностику, прежде чем пришло ещё одно сообщение.       И начался отсчёт.       «Компонент A280 повреждён, до отключения...»       Десять.       Коннор ощутил, как его тело меняет положение в пространстве, что теперь он на земле.       Девять.       Крики стали громче, и что-то крепко схватилось за его плечи и приподняло, явно фиксируя на чём-то мягком.       Восемь.       Он постарался открыть глаза. Это удалось с трудом, но он точно понял, что перед ним был Маркус. Тёплый, с курносым носом и яркими глазами. Совсем близко. Наконец-то.       Семь.       Он подумал, что это неплохой исход, и уголки его губ дрогнули. Модуль слуха отключится через пару секунд, и он больше ничего не услышит...       Чьи-то руки огладили волосы и отодвинули с лица намокшие пряди. Ему так никогда не делали...       Всё закончится, закончится этот ад...       Шесть.       Прости, Маркус.       Теперь всё встанет на свои места.       Пять.       — В ждущий его, переводите его в ждущий, сейчас я дам ему питание!       Четыре.       «Компонент A280 изъят». Аварийное состояние.       Три.       Принять интеграцию нового компонента? Новый компонент принят.       Два.       Принять обмен данными о состоянии компонентов? Обмен принят. Переход в ждущий режим.       Один.       — Нет, Коннор!