Там какой-то "Граммофон"...

— Какой у тебя интересный андроид, — оценил Орфей. — Военный? Лагата он начал серьезно бесить. Не настолько уж диковинно выглядел Джон, чтобы так живенько им интересоваться, но Орфей Зави заинтересованность свою играл безупречно. Можно было почти поверить в то, что это лишь проявление природного любопытства, а не очередная пакость. Орфей поднял руку в белоснежной перчатке и уже с минуту пальцем трогал губы смотрящего в необозримые дали Престона, застывшего, как черный истукан. Клирик стоял навытяжку рядом с креслом, в котором вальяжно раскинулся Лагат в сопровождении пэта. Досадливо дернув за поводок звякнувшего украшениями юношу, его наниматель закинул ногу на ногу с таким видом, будто Зави, Глава Эоса, — надоедливая муха, загораживает ему сцену и говорит страшные банальности. Сидящий напротив Рауль даже бровью не повел, когда речь зашла о клирике, будто он ни при чем. Ученый изучал в планшете какую-то занудно-длинную формулу и делал пометки, всем своим видом демонстрируя крайнюю занятость, пока на сцене в лучах лазерной подсветки под соответствующую музыку сношалась парочка серафимов, любезно предоставленных его лабораторией для сегодняшнего пэт-шоу. В Киира в этом месяце были неплохие показатели и нужно было это как-то отметить. Престон стоически терпел тычки в лицо и ощупывание то скул, то ушей, то волос, и благодарил Вождя и Совет «Тетраграмматона» за то, что они изобрели такую панацею от общественных болезней, как «Прозиум», потому что все без исключения, кого он видел за последнее время на этой планете, были неизлечимо больны! Возможно, «Прозиум» решил бы эмоциональные проблемы его нанимателя и остальных белобрысых и спас бы от неминуемой деградации. Так думал Джон, пока благодарил свою предусмотрительность и удвоенную дозу препарата. Ему сразу не понравилась промелькнувшая на лице мистера Лагата «улыбчонка», когда он пристегнул к тощему разукрашенному парню поводок, точно к домашнему животному, и поволок его на выход из апартаментов. Раньше, до того, как общество на Земле пришло в равновесие, люди тоже заводили домашних животных, что являлось, конечно же, тягчайшим эмоциональным преступлением, так как они имели привычку привязываться к питомцам и становились совершенно неадекватными, когда их любимцев трогали чужие. Если бы не «Прозиум», Джону сегодня было бы трудновато следить за потенциальной угрозой его клиенту, пока на сцене какие-то чудовища предаются разврату, тебя уже четверть часа щупает двухметровый эмоциональный преступник с непозволительно тугими кудрями и синими глазами, а под ногами сидит полуголый подросток, звякая брелоками на поводке. Совокупность всего этого чертовски мешала охранять вверенный Престону объект, но на то он и лучший, чтобы все предвидеть. Джон настоял на присутствии настоящего военного андроида, так как в противном случае он угрожал разорвать с Лагатом контракт. Гидеон недовольно фыркнул, пожал затянутыми в белое плечами и… согласился. Честно говоря, он со многим мог согласиться, однако Престон пока не успел это понять. Военный андроид находился неподалеку и также следил за периметром, но проблему в виде озабоченного блондина, приклеившегося к Джону, это не устранило. Преступник в бархатном черном пиджаке, с витиеватой серебряной вышивкой на удлиненных полах уже несколько раз задел его кончик носа своими волосами и пышным кружевным жабо, когда нависал сверху, что-то изучая на его макушке. Вскоре он принялся ерошить ежик Джона, разглагольствуя о преимуществах синтетической имитации волоса и, похоже, останавливаться не собирался. Краем глаза Престон заметил, что его наниматель таким положением дел определенно был недоволен, но ничего по этому поводу не говорил, а лишь с каждой фразой, срывавшейся с медовых уст Орфея, все сильнее сужал ясные глаза. Что тут скажешь — положение дурацкое. У ног Гидеона копошился пэт, разрисованный, как дикарь, преступной косметикой и обвешанный всякими излишествами в виде чувственных украшений в пупке, в ушах и в сосках со сверкающими тонкими цепочками, соединяющими все эти точки в единый ансамбль, и когда никто не видел, он развлекался тем, что втыкал в ногу Джона платиновую булавку с красивой алмазной головкой. Этот изящный предмет туалета прежде держал на его плечах полупрозрачный лоскуток ткани, чтобы не спадал. При этом вид у него был настолько злорадный, насколько это возможно при таком гладком личике. Правда, стоило хозяину повернуться и посмотреть, чем там занят его пэт, как у этого богомерзкого существа выражение лица менялось на заискивающее и испуганное. Он принимался дрожать и взирать с благоговейным ужасом на Гидеона, как и положено умному пэту, не желавшему раньше времени отправиться в утиль. Если бы Джон хоть что-то смыслил в этом, то непременно заметил бы неуместную ревность и зависть, сквозящую во взгляде мальчишки. Уж пэт-то знал, что телохранитель господина Лагата самый настоящий человек и ночи напролет проводит в компании хозяина, делая вид, что это часть его работы. «Телохранителю» даже поставили отдельную софу, чтобы он постоянно находился рядом с блонди! Пэт был уверен, что здесь что-то нечисто, потому что Гидеон Лагат никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за что в жизни никому не позволял оставаться на ночь в собственной спальне. Пэты приходили, развлекали его демонстрацией своих способностей, пока он мрачно поглощал декалитрами не бравшее его вино, глядя на это маленькое домашнее пэт-шоу, а затем с космической скоростью убирались восвояси, так как очень быстро начинали его раздражать. Мелкий пакостник, тыкавший в икру клирика булавкой, Престону порядком поднадоел, но он не мог себе позволить даже пнуть засранца. Лишь раз удалось прошипеть: «Ты что творишь, недоносок?». На что «недоносок», яростно сверкая очами, холодно улыбнулся и ответил нечто странное: «Изучаю иглоукалывание». Что такое иглоукалывание — Престон понятия не имел, видимо, какая-то очередная эмоциональная гадость. — Он же умеет стрелять? Скрытое оружие? Не может быть — встроенное?! А где у него ствол? Он откуда-то выдвигается? — никак не успокаивался Орфей, начав похлопывать свирепевшего даже под «Прозиумом» Джона по бедрам. «Какой же ты тупой!» — воскликнул про себя Гидеон, а вслух дал гарантию: — Уж поверь, выдвигается и еще как! Светило амойской науки, безупречный Рауль Ам, кашлянул, закрыв кулаком рот, что было странно. Блонди никогда не болели, но Гидеон разгадал его «маневр». Чертов дружок Ясона после вопроса Орфея не смог сдержать смешок, потому что знал, что хозяин военного якобы андроида — господин Лагат, столкнувшись лоб в лоб с «разницей в менталитетах» приматов и дзинкотаев, с четверть часа не мог скрутить несчастного человечишку, превратив свой аэрокар в труху, и после того уж безусловно был в курсе, что у Джона и откуда выдвигается. — У него их даже два, — самодовольно откидываясь назад и хлопая по колену, чтобы мальчишка-пэт положил туда голову, добавил Гидеон. На Рауля он глянул снисходительно. Все же в ситуации были свои плюсы, главное, о них помнить: пусть Рауль сейчас исподтишка и потешается, но он уже купил ему NSX-3019. Acura осталась стоять у офиса в Мидасе, в подтверждение его крайнего раскаяния. Это, во-первых, а во-вторых, дурацкое поведение Орфея Зави объяснялось тем, что он разгадал наконец секрет белой лилии, когда-то импульсивно подаренной ему Лагатом, и теперь при нем вел себя жутко неестественно, так как чувствовал, что в Главе Мидаса где-то глубоко внутри засела обида. Поэтому… надо было как-то продемонстрировать ему, что он не презирает Лагата за тот порыв и даже готов его поддержать, как друга в трудный момент, возможно, посоветовать сходить на коррекцию и как-то еще проявить свое дружелюбие. Щупать самого Гидеона для демонстрации понимания сложившейся ситуации вряд ли было бы хорошей идеей, трогать его пэта — тем более, оставался военный андроид… То есть трогать андроида, как бы говоря Лагату, смотри, я такой же простой, как и людишки, с которыми ты так часто общаешься, что они даже пагубно на тебя влияют. Я, дескать, вовсе не считаю твой порыв полугодовой давности преподнести мне цветок чем-то странным. Разве что самую малость. Но я готов помочь тебе разобраться в себе и посоветовать нейрокоррекцию у Рауля, например. В целом как-то так себе это представлял Зави, мучая Престона. — А там у него?.. Оууу! — удивленно воскликнул господин Зави, потому что он ничего подобного не имел в виду. Раздался тихий щелчок, и блонди выкатил глаза. Честно говоря, Гидеон их выкатил тоже, и даже поводок от удивления выпустил из рук, а Рауль резко выпрямился и опустил планшет. Ладонь, которой незабвенный господин Зави, глава Эоса и гроза всех пэтов потянулся к промежности клирика, чтобы проверить, что там у новой модели военного андроида имеется, так и застыла в паре сантиметров от затянутого в темную ткань паха. Черный ствол одной беретты упирался господину Зави в подбородок, отчего ему пришлось даже слегка приподнять голову, а вторая выдавливала «лунку» около пупка. Причем холодный металл ощущался отчетливо в складках бархата, под который забрался ствол, отчего щекотка прошлась волнами от горла и до пяток по телу опешившего Орфея. Он был настолько удивлен и раздосадован, что даже не успел среагировать, как должно, поэтому теперь не шевелился. — Я же говорил, — откинув волосы назад со скучающим видом, заметил Гидеон, — у него их два. — Ну-ка немедл… Эээ… — Зави осекся и сбавил тон, потому что глаза андроида ему совсем не понравились, как и тычок стволом в подбородок. — Не мог бы ты его отозвать, господин Лагат? — Извини, твои действия он воспринял как угрозу. Кажется, я забыл добавить тебя в список условно безопасных объектов. — Самое время добавить, — осторожно сглотнул Орфей. — Да я понятия не имею, где обычно люди хранят такие данные, — отмахнулся Лагат. — Эй! Престон! Убери ствол. — Человек? — послышались шепотки среди присутствующих. — Надо же! Рауль «кашлянул» еще раз, прячась за волосами. На растерянного Орфея, у которого проступили синие пятна на щеках, он не мог смотреть и зарылся в планшет. — Есть, сэр, — сухо отрапортовал Джон, ставя на предохранитель беретты, чтобы вернуть их в крепления. Зави же быстро справился с собой и надменно приподнял ухоженную бровь. — Не старовата для развлечений эта говорящая обезьяна? — Ну знаешь, я не имею тех же привычек, что и Ясон. Он опытный боец и мне полезен. Зави окинул нечитаемым взглядом сначала клирика, потом Гидеона и напоследок Рауля. Рауль же был очень заинтересован своим файлом и упер нос в экран, иногда рассеянно наматывая локон на палец, всем своим видом демонстрируя, что он занят. На Зави он не реагировал, но успел заметить мгновение, когда Орфей ревниво поджал губы на краткий миг и метнул уничижительную молнию из глаз в сторону Престона. — Пожалуй, пойду ближе к сцене, отсюда совершенно ничего не видно, — холодно сказал Глава Эос и едва заметно кивнул, наконец-то отчаливая. — Иди-иди, — пробурчал Лагат ему в след. Уж кто-кто, а господин Орфей Зави был одним из тех, кто считал, что от людей слишком много проблем, и управляя башней Эос, набитой пэтами, знал об этом не понаслышке. Впрочем, точно так же считал и Лагат, и, в принципе, они могли бы сойтись на этой почве, если бы Рауль не рассмеялся, а Глава Мидаса не был бы так обижен на Орфея. Был у Главы Мидаса, Лагата, и администратора Эос, Зави, один общий секретик, из-за которого сейчас господин Зави спасался бегством, опростоволосившись перед хмурым Лагатом. С месяц назад Гидеон, руководствуясь не здравой логикой, а, очевидно, каким-то сбоем в личностном профиле, додумался припереть в апартаменты к господину Зави белую лилию. Что означал тот поступок, до Главы Эоса, конечно же, не дошло, но расследование тот провел весьма тщательное, заподозрив, что Лагат хочет его сместить или доказать профнепригодность, и вот он передал тот цветок Раулю в лабораторию для проведения анализа. Правда, при этом просил взять минимальное количество материала, чтобы не повредить объект. Зацикленный на идеальном выполнении своих администраторских функций Зави трусливо сделал вид, что не понял, что Лагат пытался за ним ухаживать, и стал избегать его всеми возможными способами, при этом регулярно составляя жалобы на Главу Мидаса. К ним он прилагал пространные рекомендации, намекая, что-де Гидеону неплохо показаться господину Раулю и провериться. Так что Лагат обиделся вовсе не на то, что его отвергли… О, откуда это всё стало известно Главе Мидаса? Ну, не исключено, оттуда же, откуда у него взялись и залежи сушеного сырья рода однолетних лубоволокнистых растений семейства «Cannabaceae», списанных из лаборатории в Киира «из-за неудачных мутаций», как значилось в сопроводительных документах. «Секретик» и «сырьё» любезно предоставил ему Катце, который время от времени имел дело с Раулем. Это его, Рауля, контрафактный товар (читай, запрещенных к продаже пэтов) рыжий каждый раз просил Лагата не замечать в Космопорте, пуская мимо Амойской таможни. То было какое-то экспериментальное растение, делавшее вечно хмурого и подтянутого экс-фурнитура улыбчивым и излишне дружелюбным, а Лагата — ужасно голодным. И если Гидеон сидел и жрал в два горла ту еду, какую в жизни не осмелился бы есть в нормальном состоянии, в общей сложности всего минут десять (потом его отпускало), то Катце оставался дружелюбным, расслабленным и болтливым часа два кряду. Офис Лагата в Мидасе располагал к откровениям. Тут их никто не тревожил, да и Глава Мидаса не был таким идеальным блонди, как тот же Рауль. Рыжий отдыхал с ним душой после страшных глаз нейрокорректора, которые, казалось, прожигали его насквозь. Иногда Катце боялся, что Рауль изобрел способ читать мысли на расстоянии. Когда паранойя становилась особенно навязчивой, Катце повторял про себя «кудрявое чудовище, зеленоглазое животное» и так далее, и видя, что нейрокорректор в лице не менялся, понимал, что он мыслей его не видит, и на время успокаивался. В общем, раскуривая сушеное лубоволокнистое растение семейства «Cannabaceae», рыжий и рассказал про цветок, принесенный Орфеем ученому, и про доносы. Рауль, когда провел кучу тестов в лаборатории и окончательно зашел в тупик, пригласил к себе брокера, чтобы выяснить, не означает ли белая лилия в бандитских кругах какого-нибудь вызова или ультиматума. Катце заверил, что все в порядке, ничего подобного не существует, а заодно пристально посмотрел на рассаду, зеленевшую в отдельном боксе под специальными лампами с прилепленной поверх ящиков бумажкой, подписанной красным — «В утиль». Дальше — дело техники. На такие вещи у Катце был глаз наметан. Он немного подправил программу лабораторным андроидам, и те отнесли рассаду не в дезинтегратор, а прямиком ему в багажник. Справедливо рассудив, что раз уж ученый потерял к ней интерес, то ничего такого нет в том, что он одолжит ее на время. Рауля Гидеон считал в связи с его экспериментами лицемером. Его столь часто посещали «гениальные» идеи, что вряд ли тут обходилось без запрещенных веществ, либо генетик безумен. Только Рауль тщательно это скрывает, а потом создает диковинных чудовищ, вышедших из ночных кошмаров, на продажу всяким извращенцам с видом святого и утверждает, что всё дело в науке и беспристрастном к ней отношении. Так вот, на тот момент Рауля посетила «гениальная» идея создать нового пэта — флору, который сочетал бы в себе геном растения и человека, но что-то не заладилось. Трава вышла на редкость убойной, крыла жестко и имела крошечные, почти кукольные ноготки на концах листьев, напоминавшие человеческие, а среди семян — маленькие атрофированные глазки, которые после сушки и тщательного смалывания не были различимы в сырье. Иногда «флора» пыталась уползать из ящиков, используя стрекательные клетки, доставшиеся ей от полипоидных. Впрочем, в питательном субстрате, засыпанном в лотки, ей удавалось развивать скорость не больше двух сантиметров в час, и Катце легко возвращал ее обратно. Брокер знал, что единственный, кто его поймет среди всех этих затянутых в сьюты меланхоличных дзинкотаев, это господин Лагат. Глава Мидаса, знавший лучше остальных толк в чисто человеческих грехах и развлечениях, был открыт для всего нового. В общем, с поставками на Черном Рынке проблем не возникало из-за нехарактерного для блонди нрава Гидеона. Брокера Лагат, конечно, тоже не любил, но, в отличие от Рауля, никогда не сверлил подозрительным «сдохни-на-месте-тварь» взглядом и относился к нему по-деловому, так как они часто пересекались по различным довольно-таки щепетильным вопросам. — Эниф, детка, — перевел взгляд Лагат на своего пэта. — Если ты еще раз ткнешь моего наемного работника этой прекрасной булавкой, которую я тебе подарил, то… — Парень дернулся, когда с тем же безразличным выражением лица, что и прежде, Гидеон стянул ошейник, перевернув восьмеркой петлю так, что пэт начал задыхаться и хрипеть с расширенными от ужаса зрачками. — Не-е-е-е-ет, я не стану тебя наказывать или воспитывать, а я возьму эту булавку и проткну ею насквозь твои маленькие, никчемные яички. В этот момент у Лагата было такое лицо, что невольно отвлекшийся от планшета Рауль внезапно облизнулся, но быстро опомнился и хмуро вернулся к записям, чтобы скрыть свое волнение. Престон приподнял бровь. Уж можно было, пожалуй, этому Энифу отвесить пару хороших подзатыльников, но чтобы вот так вот булавкой… Бррр! Когда пэт-шоу подходило к логическому завершению, Джон не был до конца уверен в том, что никак не реагирует на происходящее. Мероприятие продлилось дольше, чем он рассчитывал. Прозиум неумолимо выводился из организма, оставляя его разум в смятении, а голову горячей. Во-первых, в полумраке он отчетливо увидел, как Гидеон наклонился к своему пэту, при этом глядя на него, что-то шепнул на ухо, после чего парень радостно захихикал и полез себе рукой под полупрозрачную тряпочку, едва скрывавшую пах. Лучше бы Эниф тыкал его булавкой, честное слово! Это выглядело возмутительно мерзко! На сцену смотреть тоже было невозможно — полуголые девицы во всех позах принимали «ухаживания» друг друга и крылатых «серафимов», хлопавших вокруг них нефункциональными крыльями. Пошлые стоны, шлепки и хлюпанье усиливались специальной аппаратурой, и усилители добросовестно транслировали все эти звуки в зал, а подробные детали демонстрировались на больших голографических экранах над сценой для тех, кто хотел разглядеть все как следует в увеличенном виде. Тогда Джон резко вздохнул и решил сосредоточиться на осмотре периметра, когда осознал, что зал набит элитой, сидевшей со скучающими выражениями строгих лиц, и у каждого из них умопомрачительно разряженные пэты в ногах делали примерно то же самое, что и Эниф в метре от него. Джона бросило в пот. Ему срочно требовалась доза. Хвала мирозданию и Тетрограмматону, этот «номер» в программе был последним, и очень скоро они оказались в аэрокаре Лагата, до которого клирик добирался, как во сне, наплевав на всякую осторожность. Джону было плохо. По-настоящему. Он сжал руки в кулаки, чтобы они не тряслись, и старался не слушать стоны, доносившиеся с заднего сиденья, где чертов Эниф продолжал дрочить, сидя на коленях у ухмыляющегося Гидеона, которого совершенно не интересовало «шоу», что демонстрировал его пэт. К нему блонди был абсолютно равнодушен, а вот реакция бледного как смерть клирика, стала для Главы Мидаса настоящим открытием. — Джо-о-он? — непривычно вкрадчиво позвало его белобрысое чудовище, почесывая шею маленького извращенца, извивавшегося на его коленях. — Да, сэр? — собрав волю в кулак, отозвался Престон. — Ты девственник? Несмотря на дурацкий вопроc, клирик обрадовался возможности отвлечься хотя бы разговором. — Никак нет, сэр. У меня была положенная по регламенту жена и ребенок. — Вот как? И как же вы?.. — не окончил вопроса Гидеон, почему-то вдруг закусив губу. Престон плохо разбирался в подобных эмоциях. Вероятно, Главе Мидаса просто было тяжело держать на коленях пэта. Хотя по трезвому размышлению подобное предположение полнейшая чушь! — Забор генетического материала — медицинская процедура, — сухо пояснил Джон. — Телесный контакт запрещен и является эмоциональным преступлением. На самом деле ткань нижней майки Престона давно насквозь пропиталась потом, и он ощущал каждый сантиметр своей влажной кожи, к которой прилипала меж лопаток даже рубашка. Сглотнув, он втянул резко воздух и тут же пожалел об этом. В нос ударил резкий запах спермы и парфюма, которым пользовался Глава Мидаса. — Как интересно, — протянул Лагат в ответ на его пояснения, и смотрел он так, что Престон загривком ощутил — действительно ему очень-очень-очень интересно, но какого рода этот интерес, клирик не брался судить. Непроизвольно Джон покрепче сжал рукоять катаны, лежавшей на коленях в перевязи, и большим пальцем открыл несколько сантиметров лезвия, отодвинув гарду. Тревога его не покидала, но дело было даже не в блонди и его отвратительном компаньоне. В итоге, Джон решил довериться интуиции. Он тронул гарнитуру в ухе и отвернулся к окну: — Группа, внимание! Следите за периметром, шестой и первый — выходите на позицию. Три минуты до прибытия «Легенды»*. Встречайте. Лагат понял, что Престон больше не реагирует на происходящее в машине, и досадливо спихнул с колен пэта. Парень быстро сориентировался и затих, прижавшись подбородком к ноге хозяина. Дальше Глава Мидаса наблюдал, как работает его новая Служба Безопасности во главе с Престоном. Андроиды идеально выполняли поставленную задачу, контролируя территорию и охраняемый объект, и в считаные секунды провели по опасной улице до входа в башню блонди и его пэта. Но Лагат думал, что слишком много лишней суеты наводит Джон ради несчастных десяти метров от обочины до дверей, поэтому крайне удивился, когда клирик неожиданно сбил его с ног, прикрывая своим энергетическим щитом, и раздался оглушительный грохот. Свой щит Лагат никогда не носил и не включал. Несколько ярких зарядов лучевой винтовки желтыми параллелепипедами врубились в асфальт рядом с тем местом, где только что стоял Глава Мидаса, оплавив породу в круглые каменные капли. Где-то недалеко, точно сквозь вату, доносились вопли насмерть перепуганного Энифа, прижатого к земле андроидом из сопровождения. «Шестой» и «Первый» вели ответный огонь по тому месту, откуда стрелял снайпер, прикрывая отход группы. Джон и еще один андроид буквально волоком втащили Лагата в холл, за все время не позволив ему поднять головы. — Шестой, возьмите еще двоих и проверьте периметр! — рявкнул Престон в гарнитуру. — Оповестите службу Башни! — Не смей! — прошипел Лагат, сорвав с него гарнитуру. — Сэр, это нарушение протокола, — процедил Джон, успев сжать в кулаке хвост провода, так что со стороны это выглядело так, будто они держатся за руки где-то на уровне груди. СБ башни Эоса заведовал Орфей Зави. Да-да, тот самый, что щупал клирика. Аэрокар Гидеона обстреляли на территории Танагуры, что само по себе неслыханно, но в этом был свой плюс. Айша Розен, управлявший стальным городом, тоже должен был быть оповещен об инциденте, и Лагат предпочел бы, чтобы этим делом занялся именно он, а не Орфей. Пускай администратор Эос и дальше крахмалит свои воротнички, чувствует себя дураком и не смотрит на него с подозрением. Ему в полной мере доносов после той белой лилии хватило, так что Гидеон его тогда прекрасно понял и мгновенно остудил свой пыл! — Нет никакого нарушения, Граммофон, — ледяным голосом отрезал Лагат, — улица находится в юрисдикции города, так что незачем лишний раз беспокоить подчиненных господина Зави! — Номинально территория вокруг здания… — возразил клирик, но элитник сгреб его за грудки и дернул так, что Джон врезался в него, едва успев выставить руку. Черная кожаная перчатка уперлась в белоснежный сьют на груди блонди, сминая ткань. — Не начинай, — едва слышно произнес Лагат, — не здесь, — и Джон на мгновение застыл, тяжело дыша. Они стояли посреди холла Эоса и на них косились десятки заинтересованно-удивленных глаз. Желваки на скулах Престона заиграли, и Гидеон заметил испарину на бледном лбу. Но клирик быстро оценил ситуацию и справился с собой, расслабив напряженное, как струна, тело. Он кивнул: — Вас понял, сэр. — Вот и прекрасно, мой дорогой неуравновешенный друг. Ты у меня умница! Блонди отпустил клирика и поправил его ворот, наслаждаясь плохо скрываемым негодованием в обманчиво-спокойных карих глазах: — Сегодня никаких андроидов в моей спальне, — вкрадчиво предупредил Гидеон. — Тебя будет более чем достаточно!.. ____________________ Сноски: «Легенда» — у меня позывной для обозначения охраняемого объекта, которым является для Престона Гидеон Лагат. На самом деле Гидеоном звался искусственный разум из фантастического сериала «Легенды завтрашнего дня», так что позывной Главе Мидаса, по моему мнению, подходит как нельзя лучше.