Неправильный

Зайдя в класс, он наткнулся на безразличные взгляды и безразличное: - Привет. Бэкхён равнодушно кивнул, и, так как весь набор вежливых фраз уже был исчерпан, прошёл к своему излюбленному месту - последней парте ряда у стены. Было бы, конечно, намного поэтичнее, сядь он у окна, однако то место уже было занято вечно витающим в облаках Луханом, и уступать заветную парту этот ванильный омега не был намерен. Впрочем, Бэкхён не претендовал. Усевшись, Бён всё с тем же безэмоциональным лицом достал тетради, ручку и, отодвинув всё на край парты, уложил голову на сложенные руки, устало прикрывая глаза. До звонка на урок у него есть ещё минут десять, чтобы "доспать" то, что не удалось утром. Мимо его парты постоянно кто-то проходил, но на полуспящего Бэкхёна внимание не обращал никто. Разве что пару раз староста класса бросал в его сторону понимающе-сочувствующий взгляд. Кёнсу знает, как живётся Бэкхёну: не раз бывал в кабинете директора, выслушивая все подробности жизни своего одноклассника. И приятные, и не очень. Хотя... вроде бы там не было приятных. Спокойный полусон Бёна нарушил звонок. Омега нехотя открыл глаза, так же нехотя поднялся, приветствуя учителя. И, снова опустившись на стул, погрузился в свои мысли, полностью игнорируя всё, что происходит в классе и даже не думая слушать учителя. "Ожил он только когда прозвенел звонок на большую перемену. Хоть Бэкхёну и не нравилось ничего из его школьной жизни, одно всё же радовало - столовая. А ещё радовало то, что кормят здесь бесплатно. Наверное, единственный плюс этого места. Омега по обыкновению занял столик почти в самом конце столовой. И свободно расположил еду по всему столу, оставляя только место напротив. Ведь вскоре туда сядет Лухан, так как мест больше не останется, а уступать стул этому омеге не хочет никто. И сидеть с ним рядом тоже не кому не улыбается. Оно, впрочем, понятно: за Луханом прочно закрепилась репутация самой настоящей стервы. Лично на себе эту сторону характера омеги Бён никогда не испытывал, но частенько видел, как его одноклассник с кем-то ругается на весьма повышенных тонах. Фоня при этом ванилью. Бэк слышал, как альфы сетовали на то, что такой привлекательный омега с таким сладким запахом на деле оказался такой вот мерзкой дрянью. Впрочем, по Лухану не скажешь, что тот из-за этого переживает. Напротив, он выглядел весьма этим довольным. Так или иначе, а сидели эти двое вместе. Лу не находил себе другого места в столовой, а Бэкхёну было глубоко фиолетово, с кем сидеть. Лишь бы не с альфой. Действительно: через несколько минут на горизонте появляется Лу, и Бён заметил недовольство на его лице, ведь рядом с их привычным столиком сидела довольно шумная компания. Двое альф из параллельного класса и три омеги, среди которых Бэкхён заметил и старосту До Кёнсу. - Приятного аппетита. - опускаясь на соседний стул, сухо буркнул Лухан и, не дожидаясь ответа от Бёна (которого, впрочем, никогда не слышал), приступил к еде. Бэкхён, на грани слышимости пожелав приятного аппетита омеге, подметил про себя, что Хань сегодня явно не в духе, но вникать в чужие дела у него не было совершенно никакого желания. За соседним столиком, между тем, раздался смех. Один из альф чуть не слетел со стула, но в последний момент его поддержал Кёнсу. Смех зазвучал ещё громче, а ещё Бэкхён увидел, как напрягся Лухан, сжимая в руках вилку. Он сидел спиной к шумной компании, что несомненно напрягало. Бэкхён понимал его, но продолжил равнодушно ковырять своей вилкой в салате. Вскоре к компании присоединился ещё один альфа, который учился в одном с Бэкхёном классе. Омега мрачно смотрел, как, подсев на стуле ближе к старосте, тот, не стесняясь, пялился на До. Тот не реагировал. Бэкхён, фыркнув, отвернулся. - Вы же уже знаете? - громкий голос какого-то альфы привлёк внимание, и Бён тоже нехотя слышал его, не особо, впрочем, вникая в слова. - К нам перевёлся новый ученик. - Да ладно? Перевёлся в выпускной класс? - Ага. Но прикиньте, он нас всех где-то на год младше, если не больше. Он должен был в другом классе учиться, но он типа умный очень. - Умный? Я слышал, что его отец здесь заместитель директора. - Да? Ну тогда это просто очередной зазнавшийся альфа. И Бэкхён был полностью согласен с этим последним замечанием. Он вскоре потерял нить разговора, который привлекал всё больше и больше людей. Соседние столики вовсю галдели, строя предположения. Кто-то уже успел утром сфотографировать новичка, и теперь большинство омег пришло к выводу, что этот альфа определённо "самое то". Бэкхён неожиданно подавился салатом. Разговор потёк в хорошо известную сторону, и отвращение огромными волнами принялось накатывать на омегу. Обычно он просто старался игнорировать это, но сегодня Бён с особенной яростью понял, что он ненавидит всё это. Просто н е н а в и д и т. Почему? Должно быть, где-то и спрятана причина, но омега не собирался даже пытаться её отыскать. Резко встав со стула, напугав тем самым Лухана, Бэкхён решительно направился к выходу. Он просто переждёт, пока разговор не закончится, а потом спокойно вернётся. Он не будет слушать это. Это никогда и никаким образом его не коснётся. Однако уже у двери его остановила, буквально пригвоздила к полу брошенная кем-то фраза: - Ааа, так ведь это же Пак Чанёль, он раньше учился в специальной школе...- дальше Бён уже не слушал. Воспоминания волной захлестнули его, чуть ли не сбили с ног. Кто-то заметил прижавшегося к стене парнишку, но так как это Бён Бэкхён, то всё в порядке. Никому и дела нет... А омега вдруг почувствовал, что ещё немного, и он благополучно грохнется без чувств. Кое-как добравшись до выхода из школы, он вывалился на улицу и как можно быстрее помчался к воротам. И дальше, и дальше, пока ноги не подкосились, и омега, коротко вскрикнув, больно упал на тротуар. Тут же испуганно оглянулся, но прохожих мало, да и те, кто есть, не смотрели в его сторону. Парень неловко поднялся и снова сорвался на бег. И он даже не знал, почему он бежит. И, что важнее, от чего он бежит. Тот разговор уже даже не играет особой роли. И какого чёрта тогда он ведёт себя так? Неужели это настолько важно, что он, несмотря на ещё несколько уроков, сорвался и убежал оттуда? Омега ещё до конца не понимал. Но он чувствовал, что по-другому не получилось бы. В голове набатом отдавалось как на пластинке вертелось и уходить не собиралось: Пак Чанёль. Альфа. Песочница. Отец. Я приду... В себя Бэкхён пришёл только у своего подъезда. Ноги неосознанно привели его домой. Запоздало омега вспомнил, что всё же благополучно оставил свой портфель в школе. И он даже не может с точностью сказать, где именно. Словно голову заволокло туманом. Но он всегда носил ключи и телефон в карманах. На всякий случай. Квартира вновь встретила его тишиной. На этот раз всё в разы лучше, ведь Бэкхён молодец: он прибрался, привёл это гнилое место в относительно божеский вид. Ему бы медаль за это, но Бён никогда не ждал похвалы. Он просто делал то, что нужно было. И всё... Чайник раздражал своим шипением, отвлекал от назойливых мыслей, и Бэкхён за это ему даже был благодарен. Он в какой-то прострации насыпал дешёвый растворимый кофе в кружку, подождал, когда закипит вода. Затем налил кипяток, так же бездумно загремев ложкой. И только сделав первый глоток, морщась от неприятного привкуса, он неожиданно уже вполне осознанно вернулся мыслями к тому дню. Ему бы забыть об этом, к тому же, сколько лет прошло уже, он ведь тогда совсем маленьким был. Но Бэкхён помнил. Помнил и ненавидел самого себя за это. Потому что он не хотел помнить то, как папу избивали альфы рядом с молчащим отцом. Не хотел помнить, как ему самому было страшно, потому что рядом с ним сидел альфа. Не хотел помнить, какой улыбкой сияло лицо чужого папы... И омега всеми силами старался забыть это глупое обещание. Жди меня. Я приду. ...С грохотом поставив кружку на стол, Бён зло смотрел, как кофе растекается по гладкой столешнице. И омеге в этот момент неистово хотелось с яростным воплем перевернуть этот чёртов стол, разнести всё на кухне, сломать, разодрать, сжечь... Но он лишь молча, стиснув зубы, смотрел на грязно-коричневые разводы кофе. Когда вечером раздался звонок в дверь, Бэкхён даже с неким любопытством пошёл открывать. Он уже успокоился, уничтожить всё живое хочется ему не так сильно как днём. И поэтому он даже логически мыслил: у папы всё ещё течка, сегодня напрасно ждать их с отцом. Соседи заходят к ним от слова никогда, а больше их и навещать некому. Омега даже не утруждал себя встать на цыпочки и посмотреть в глазок. Сразу открыл дверь и застыл. На лестничной площадке мялся крайне недовольный Лухан. На одном плече болтался его рюкзак, а на другом - Бэкхёна. Бён понимал, что сейчас будет одно из двух. Либо Хань наорёт на него, запустит рюкзак куда-нибудь в физиономию, обзовёт парой ласковых и уйдёт. Либо просто молча швырнёт ему рюкзак и всё. Судя по характеру Лухана, вероятней было первое. - Ты оставил в школе. - омега, вопреки ожиданиям, весьма спокойно протянул вещь Бёну. Тот даже не пытался скрыть изумление. Смотрел на Лухана, пытаясь понять: не чудится ли ему? В ответ на немой вопрос Лу повёл плечом. - Адрес мне староста сказал. Но Бён тихонько помотал головой, заставляя уже Лухана удивиться. - Зачем? - почему-то это его интересует даже больше, чем неестественное поведение Ханя. Омега в ответ скривил губы в добродушно-сдержанной улыбке. - Ты забыл. Я решил принести. Всё нормально. - Лухан тут же принял намного привычное выражение недоброжелательности на лице и, буркнув что-то вроде "пока", поспешно развернулся, чтобы уйти. Бэкхён на пару мгновений завис, но потом, пока одноклассник ещё не скрылся из виду, чуть ли не закричал: - Спасибо тебе! Большое... - мгновенно стушевался Бён под удивлённым взглядом омеги. Тот неуверенно кивнул, делая шаг на ступеньки. - Ты это, питайся, что ли, лучше. А то выглядишь как бледная тощая поганка, - беззлобно сказал он, улыбнулся краешком губ и поспешно скрылся из виду. Шокированный Бэкхён ещё немного постоял на том же месте, прижимая рюкзак к груди, вслушиваясь в затихающий стук шагов. Потом медленно, словно боясь спугнуть этот странный момент, повернулся и вплыл квартиру, тихо щёлкнув дверью. Есть совсем не хотелось.

***

Жизнь, видимо, опять решила, что в буднях Бэкхёна ещё недостаточно плохого. Подумаешь хорошего нет ничего, а относительно нормальные деньки можно посчитать по пальцам! Омеге явно не хватает чего-то... внезапного. Поэтому утро встретило его совершенно неожиданным диким спазмом и уж точно внеплановым твёрдым стояком. Бэкхён, мгновенно проснувшись, в панике отбросил покрывало, с ужасом глядя на выпирающий бугор в шортах, стиснул зубы, чтобы не проматериться. Всё катится к чёрту с самого утра. - Твою мать... У него началась течка. Он находился в каком-то шоковом состоянии. Информация до мозга доходит медленно, переваривается еще медленней. Бэкхён просто комкал в пальцах одеяло, в тихом ужасе ощущая что-то совершенно для себя новое и... отвратительное. Когда первый шок прошёл, омега понял, что нужно что-то предпринять. Старательно делая вид, что с ним ничего сейчас не происходит, а особенно, что нет сейчас этого нестерпимого зуда в заднице, он рукой, не глядя, зашарил по тумбочке в поисках совсем старенького, почти доисторического телефона. Нащупав оный, как можно более спокойно набрал смс-ку классному руководителю, что сегодня он ну никак не сможет прийти в школу. Их классный, омега средних лет, конечно, сразу же поймёт, что случилось. Учитель вообще пользовался особой любовью учеников, хотя бы потому, что понимал их и всегда, абсолютно всегда старался идти навстречу. Поэтому Бэкхён не особо удивился, когда спустя всего пару минут телефон тихо пикнул. Учитель, естественно, его прекрасно понял. Однако это не могло облегчить страдания Бэкхёна. Пластом растянувшись на кровати, он стиснул зубы, стараясь игнорировать всё, что с ним сейчас происходило. Но больше всего он старался игнорировать липкий страх и подступающую истерику. Но выходило от слова никак. Омега до боли оттянул собственные волосы, кусал губу, только чтобы заглушить тупую пульсацию в теле. На глазах выступили слёзы. Что ему делать?... Бэкхён не сразу осознал, что, перевернувшись на живот и уткнувшись лицом в подушку, уже некоторое время неосознанно вилял бёдрами, тихо скуля. А когда он понял это, резко вскочил с кровати, безумным взглядом цепляясь за всё, что есть в комнате. Течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка, течка... Бэкхён боялся признаться самому себе, что он, чёрт возьми, боялся этой долбанной течки! Просто боялся. Когда эти интересные дни наступали у его папы, Бэкхён старался как-то изолироваться, с детства насмотревшись... всякого. В его представлении период течки ассоциировался с чем-то до такой степени отвратительным и мерзким, что... ...он изо всех сил желал убить себя. Когда слёзы высохли, и он начал более менее трезво мыслить (насколько это вообще было возможно в его состоянии), Бэкхён нетвёрдой походкой отправился в комнату родителей. Раньше он пользовался любой возможностью, только чтобы не заходить туда. Но сейчас ему необходимы были хоть какие-нибудь таблетки. Неужели его папа никогда не использовал блокаторы? Даже если так, они же должны были быть у него... ведь так? Во всяком случае, обыскав каждый уголок в небольшой комнате, Бэкхён ничего похожего не нашёл. В ванной, на кухне, в коридорчике - нигде. Рухнув на пол, Бён, обхватив руками голову, крепко зажмурился. И что же делать? Идеальное решение - сходить до аптеки и купить эти чёртовы таблетки. Делов - то... но... От одной только мысли, что ему нужно выйти на улицу, где полным полно альф, Бэкхён чуть было снова не зашёлся в истерике. Но разве у него есть другой выход? Вообще, да. Выход есть. Но Бён не знал, хватит ли у него сил пережить эти дни, если его уже сейчас загибает так, что хотелось выть от безысходности... и от острого желания альфы. Бэкхён в ужасе распахнул глаза. Пустым взглядом посмотрел перед собой, но ничего не увидел. Нет... Только не это. Только не с ним. Только не с ним. Омега с яростью сжал кулаки, кое-как поднявшись на ноги. Что бы он сейчас ни чувствовал, он не сдастся. Никогда. Не для того он вырос в таком мире, чтобы пойти по стопам папы. Не для того... Он ненавидит свою омежью сущность.

***

Он не знал, как ему вообще удалось протянуть так долго. Шёл третий день, а ему уже казалось, что он вот-вот умрёт. Бэкхён заперся в квартире, плотно закрыл все окна, мысленно похвалил себя за то, что всё же закупился едой накануне течки. И начал отсчитывать дни этого ужаса, молясь, чтобы всё закончилось как можно быстрее. Ему, почему-то, казалось, что всё должно было быть намного хуже. По крайней мере, если вспомнить, тех незнакомых ему омег, которых отец таскал с собой, течка была настолько ужасной, что... Но то ли из-за того, что он недоедал, то ли из-за чего-то другого, но ему всё же было явно намного легче. По крайней мере, у него было время между дикими спазмами, скручивающими всё существо, да и случались они всего несколько раз в день. И, естественно, ночью, поэтому банально выспаться ему не удавалось. А вот провалиться в беспамятство во время очередного перерыва - запросто. Бэк просто терпел. Стиснув зубы, сжавшись в сплошной комочек боли, стоически переносил всё это, безостановочно убеждая себя, что это - единственный возможный для него вариант. Других не дано. Пару раз к нему стучались. Глупо было предполагать, что никто ничего не почует. Омега даже слышал голоса, разобрать, правда, ничего не мог, но примерно представлял себе, о чём именно могли переговариваться альфы за дверью. С каждым днём становилось всё страшнее. Бэкхён обижался на папу. Находясь в каком-то бреду, он даже разговаривал сам с собой, жалуясь, что старший омега, скорее всего, забрал все блокаторы и подавители с собой. Хотя было вообще непонятно, зачем? Или это Бэкхён просто не умеет искать? Может быть, то, что ему нужно - у него под носом, а он не замечает? Но теперь-то какой в этом смысл? Омега, кажется, уже совсем привык лежать на полу, прижав колени к себе и невидящим взглядом пялясь в стену. Было даже хуже, чем просто плохо. Но Бэк твёрдо решил, что просто перетерпит весь этот ужас. А потом, когда всё закончится, закупится всем необходимым, чтобы такое больше не происходило. Потому что Бэкхён был абсолютно точно уверен: второго раза он не выдержит.

***

Он совершенно потерял счёт дням. То сначала глаза слепило солнце, то сияла в небе холодная луна. Но жар, жжение, тупая боль всё не отступала. Бэкхён уже едва мог передвигаться на ногах, просто потому что устал. Голова кружилась. Всё чаще он стал думать о том, что, вероятно, это конец. Тело ломило, голова кружилась. Глупый, глупый омега. Теперь Бэкхён понимал, что должен был купить эти проклятые лекарства. Понимая, каковы последствия, он с радостью бы выбежал на улицу, лишь бы добраться до аптеки. Теперь же... Вполне возможно, он всё же выдержит. Перетерпит, подождёт ещё сосем немного, и всё закончится. Так же внезапно, как и началось. Но не было никаких признаков улучшения, как и не было гарантии, что всё с ним будет хорошо. Что ещё хуже - в любой момент могли вернуться родители. Отчего-то это казалось ещё более мерзким. Бэкхён не хотел, чтобы папа и уже тем более отец увидели его в таком состоянии. Это было бы просто ужасно. ...Омега не знал, сколько времени прошло. Он находился в какой-то прострации, просто пытаясь не сломаться окончательно. Есть хотелось жутко, но сил добраться до холодильника у него не было. От отчаяния Бэкхён уже просто тихо плакал, скуля от боли. Как же он ненавидел себя. Звонок в дверь прозвучал подобно набату. Резко распахнув глаза, омега даже приподнялся на локтях, затравлено глядя в коридор. Вариантов, кто именно это мог быть, было не много, но все они были один другого отвратительней. Родители? Но ведь у них есть ключи, вряд ли бы они звонили. Соседи? Вполне возможно, хотя они перестали стучать пару дней назад. Знакомые отца? Вот это было нежелательней всего. Мало ли, что им могло понадобиться. А Бэкхён с детства помнил, какие они на самом деле. Звонок, кажется, звенел не переставая. Омега не знал, откуда в нём взялись силы на то, чтобы подняться и даже подойти к двери на трясущихся ногах. Он ведь хотел просто подождать, пока звонивший уйдёт, но не тут-то было. Звонили настойчиво и долго. На этот раз Бэкхён заглянул в глазок. И каково же было его удивление, когда на лестничной площадке он увидел не кого-то, а Лухана! Омега, нахмурившись, нажимал на звонок, и не думая убирать руку. Морщась от трезвона и от очередного спазма, Бён с трудом открыл дверь. - Какого... - При... привет. Не известно, чего такого Лухан собирался наговорить ему, но он мигом замолчал, стоило ему только увидеть Бэкхёна. Тот выдавил из себя слабую неловкую улыбку. - Извини... я тут просто... - Так! - когда прошёл первый шок, омега, проигнорировав попытку Бёна остановить его, решительно зашёл в квартиру, заперев за собой дверь. Оценив масштабы пиздеца, он критическим взглядом посмотрел на неловко прижавшегося к двери Бэкхёна. Тот весьма запоздало вспомнил, в каком виде он находится, и теперь всеми силами пытался хоть как-то привести себя в порядок. Хотя на самом деле сил у него не было вообще. Подавив смачное ругательство, Лухан стянул с плеча сумку, тут же зарылся в неё, а затем, к великому удивлению Бэкхёна, протянул ему пачку таблеток. - Для начала прими-ка это, прими душ и переоденься. Потом будем решать проблемы по мере поступления.