Неправильный

Грозно посверкивая круглыми очками, сложив руки на груди, Кёнсу сверлил внимательным взглядом двух омег. Те, сидя уже за оперативно сдвоенной партой, у окна, не смели даже в глаза старосте посмотреть. Потому что жутко. Кёнсу хоть и такой же омега, но в страхе держать умудрялся весь класс. Хотя... вопрос в том, кто именно держал всех в страхе: он сам или же один конкретный альфа. - Ну и? Бэкхён несмело поднял на Кёнсу робкий и очень виноватый взгляд. Тут же столкнувшись со взглядом сердитым. Вообще, из всех одноклассников Бён ненавидел старосту меньше всех. Потому что тот постоянно выслушивал монологи учителей о "трудной жизненной ситуации Бэкхёна", и омега понимал, что вряд ли Кёнсу не хватало в жизни именно этого. А теперь ещё и его течка... Ему было стыдно за то, что они на пару с Луханом так подставили старосту: не объяснив толком ничего, пропустили неделю занятий. Хотя классный и был в курсе, что у Бёна не очень сладкая пора случилась, всё же вышло некрасиво. Перед Кёнсу. - А что? - сложив руки на груди, Лухан немного грубо спросил, вскидывая на старосту смелый взгляд. - У нас весёлая неделька началась, классный в курсе. Так что зачем тебе ещё волноваться, я не понимаю. Бровь старосты красиво изогнулась, а на губах расцвела ничего хорошего не предвещающая улыбка. Лухан вообще по-особенному бесил старосту. Мало того, что чисто как человек он был ему противен. Так ещё и вёл себя как последняя... Омега нагло игнорировал причину благоговейного страха перед Кёнсу, аргументруя это тем, что: "Ещё бы я позволил альфе указывать мне!" Так говорил, на самом деле, не один Хань, но вёл себя подобающе (то есть, нагло и вызывающе) только он. - У обоих одновременно? - Да, - безбожно соврал Лу. Бён покосился на него, подмечая, что тот хоть и излучал ауру "крутого и дерзкого", в душе наверняка локти кусал со стыда. Но нужно поддерживать образ. Кёнсу как-то устало вздохнул, сняв очки, потёр переносицу. - В следующий раз не забудьте меня предупредить, хорошо? - он уже совсем смягчился, понимая, что причина у этих двоих действительно уважительная. Да и ссориться он с ними не хотел вовсе, и, хоть его и раздражало поведение этого ванильного, До прекрасно понимал, что все люди разные, как ни крути. Бэкхён поспешно кивнул, не давая Лу возможности снова ляпнуть то, из-за чего он потом будет переживать. Всё же странный он, этот Лухан. Кёнсу улыбнулся им, а потом вернулся на своё место, где его уже нетерпеливо дожидался альфа. Как только омега сел за парту, тот сразу налетел на него с расспросами. Однако До никак не отреагировал на это. Достав из сумки какую-то книгу, он углубился в чтение. Альфа некоторое время хмуро смотрел на него, а потом с усталым вздохом лёг на парту. Бэкхён учился с ним в одном классе, но всё равно напряг память, вспоминая имя. Ким Чонин. Это один из тех альф, по которым обычно текут омеги, и которых абсолютно ненавидит сам Бён. Смазливый, самовлюблённый и наглый - такое описание он дал Чонину, когда только увидел того в младшей школе. И, пока все липли к нему, Бэкхён обходил его по очень широкой дуге. Сейчас же ему было абсолютно наплевать на него (как и на всех). К тому же, Чонин никогда не предпринимал совершенно никаких поползновений в его сторону, а всё своё внимание и обаяние направлял на одного единственного омегу. Для Бэкхёна это было очень странно, но вникать в чьи-то отношения он совершенно не собирался. А вот Лухан напротив, осведомлён был, казалось, обо всём на свете. - Бедный Чонин. - омега, кажется, совершенно искренне сочувствовал альфе. Подперев рукой голову, задумчиво поглядел на переднюю парту, где Кёнсу, игнорируя снова что-то говорящего Кима, упрямо читал книгу. Бэкхён, вопреки своим убеждениям и пофигизму, всё же не выдержал. - Почему? Вздрогнув, Лу уже в который раз одарил Бэкхёна удивлённым взглядом. И Бёну уже начало казаться, что он постоянно не в курсе чего-то очевидного. Ничего удивительного впрочем: Бэкхён никогда не интересовался тем, что происходит в классе, если это не касалось его самого. - А ты что, разве не знаешь? - понизив голос до шёпота, Лу наклонился ближе, ещё и рукой прикрылся на всякий случай. - Чонин и наш староста - истинные. Теперь уже настала очередь Бёна удивляться. Истинные? Он снова посмотрел на переднюю парту, словно желая увидеть подтверждение слов одноклассника. Однако всё как прежде, разве что теперь Чонин просто молча сверлил взглядом всё ещё читающего Кёнсу. - Они что, поссорились? Лухан хмыкнул, облокотившись о парту. - Да нет. Как они могут поссориться, если даже не общаются друг с другом? Бэкхён опять повернулся на Лухана. Затем - на переднюю парту. И понял, что... не понимает ничего. - Так ведь ты сказал, что они истинные. - Вилишь ли, именно это Чонин и пытается уже несколько лет донести до Кёнсу. Но, увы, безуспешно. Наш староста совершенно глух. Бэкхён нахмурился. Всё это, конечно, странно. Но какого чёрта он заинтересовался этим вообще? В его мире нет места всяким переживаниям за совершенно незнакомых ему людей. Бёну с лихвой хватает и собственных проблем. Не хватало ещё и этого. К тому же... Истинные? Что за чушь. Ему ли не знать, какова эта истинность на самом деле... Его собственные родители истинные, у папы вроде даже метка отцовская имеется... Ну и что? Разве этот факт что-то изменил? Разве от этого отец перестал изменять папе? Разве из-за этого в их семье царит любовь? Нет. Нет ничего. Только лишь совместимость. Эта истинность заключается только в этом чёртовом запахе, который притягивает. И... всё. Бэкхён до первой течки чувствовал себя более менее защищённым. Не было запаха, не было проблем. Хотя о чём это он: проблем было дофига. Теперь же их стало ещё больше. Хоть Лухан и всучил ему таблетки, превосходно блокирующие запах, Бён не мог отделаться от странного ощущения, что теперь альфы смотрят на него как-то не так. Ведь раньше все, включая многих, кто учился с ним в одном классе, считали его самым настоящим бетой. И это было просто замечательно, по мнению Бэкхёна. Вполне возможно, он себя лишь накручивает, и на самом деле всё осталось как прежде. Ведь не мог же он измениться как-то внешне из-за всего этого? Но всё же... Вред таблетки причиняют, сколько бы их не расхваливали. А это значит, невозможно постоянно скрывать запах. В свою очередь... к чему уже это может привести?... Неужели в какой-то распрекрасный день к нему явится его истинный альфа? И что же тогда будет?... Его мрачные и довольно пугающие мысли прерывает громкий хлопок двери. Бэкхён поморщился, нехотя поворачиваясь на звук. В класс зашёл ещё один альфа и, ни с кем не здороваясь, направился прямиком к Чонину. Они пожали друг другу руки и начали тихо о чём-то переговариваться. Бэкхёну, впрочем, было на этих альф всё равно, но он кожей чувствовал, как напрягся Лухан. А уже на этот омега - совсем другое дело. - Что-то не так? Лу дёрнулся от его слов, сразу же покрываясь с ног до головы панцирем раздражения и недовольства. Буркнул, что всё в порядке, и отвернлся к окну. Бён сидел молча, сверля взглядом спину омеги, и понимал, что, поглощённый своими проблемами и ненавистью ко всему вокруг, совершенно перестал видеть то, что происходило буквально рядом. И рано или поздно, ему придётся вникнуть в это, как бы он ни противился. Ведь Лухан столько сделал для него и продолжает делать. И хотя бы попытаться помочь именно ему Бэкхён просто обязан.

***

Кёнсу с детства твёрдо знал, чего он хочет от этой жизни. Это казалось ему такой неоспоримой истиной, что, когда ему говорят, что это неправильно, он просто молча пялился и вертел пальцем у виска. Потому что, как так: неправильно? Да это как раз самое правильное, что только может быть в жизни. Потому что все эти метания с истинными парами, с якобы нерушимой и вечной связью настолько притянуты за уши, что смешно. И какого чёрта все так сильно зациклены на этом? Разве счастье в том, чтобы встретить альфу и прожить всю свою жизнь, посвятив себя ему? Да это же бред. А что все эти мечтатели будут делать, если в один прекрасный день эти пресловутые альфы возьмут и бросят их? Что, если эта чёртова истинность окажется ложной? Что тогда останется от омег? Ведь вся жизнь уже потрачена - на альфу! - а сами омеги не представляют из себя ровным счётом ничего. Нет, До Кёнсу не собирался совсем уж отказываться от альфы. Ему, как и всем омегам, тоже хотелось завести семью, детей... но только после того, как он станет самодостаточным настолько, чтобы не зависеть от какого-то там альфы. В своих мечтах Кёнсу ещё давным-давно расписал всю свою жизнь. Вот он сначала закончит школу. Поступит в институт. Закончит институт. Устроится на работу. Начнёт стабильно зарабатывать, чтобы не нуждаться ни в чём и ни от кого не зависеть. Сделает себе карьеру. И только после всего этого он займётся поисками альфы. Только. После. Этого. Но вот незадача. Нужный альфа объявился ещё аж в младшей школе. Объявился и уходить вообще не собирался. Но тогда они оба были ещё детьми и не до конца понимали всю серьёзность ситуации. А вот в старшей школе... Кёнсу прекрасно помнил, как обзавидовались омеги, когда этот альфа открыто и не стесняясь заявил свои права на него, на Кёнсу. Какие права, господи-боже? Омега был решительно твёрд и непреклонен на пути к своей цели. Ему потребовалось немного времени, чтобы смириться с текущими обстоятельствами. Подумаешь, альфа истинный! Кёнсу сейчас не до этого совершенно. Единственный плюс, который омега видел во всём этом - ему не придётся утруждать себя поисками альфы в будущем. Ведь он - вот он, буквально под боком. Так вот и пусть себе просто маячит рядом, если ему так этого хочется. Всё равно ему ничего больше не светит. Потому что До Кёнсу всегда было откровенно наплевать на какие-то там отношения. Нет, Чонин как человек его не отталкивал. Хотя Кёнсу и испытывал лёгкую неприязнь ко всем альфам, Ким его не раздражал. Общество нагло твердило ему, что это из-за истинности. Но Чонин ведь просто не липнул к другим омегам, и ещё он всегда был предельно внимателен к нему, к Кёнсу. Истинность? Да плевать До хотел на неё с высокой колокольни. Хотя не признать, что это всё таки она самая, не мог. Ведь как иначе можно было объяснить такую преданность со стороны Чонина? А тот факт, что Кёнсу этот альфа вполне устраивал? Истинность была на лицо. Но какой толк от этого сейчас? Ведь цели ещё не достигнуты, планы не выполнены, разве он может бросить всё ради альфы? Определённо, нет. Он легко кивнул головой на приветствие Сехуна, на удивление, ещё одного альфы, от которого его не тошнило, но уже по другой причине, и снова вернулся к книге. "Над пропастью во ржи", вообще-то. Произведение очень интересное, Кёнсу буквально взахлёб читал, но теперь поневоле приходилось слышать ещё и разговор двух альф. И это очень мешало. Однако же, Чонин это заметил почти сразу и, зачем-то извинившись перед омегой, оперативно увёл Сехуна из класса. До проводил их удивлённым взглядом, а потом, высокомерно фыркнув, вновь уставился на несчастную книгу. Потому что не хотел, чтобы Чонин напридумывал себе, что Кёнсу ему благодарен за что-то. А он за многое был благодарен на самом деле. К слову, именно из-за альфы старосту До Кёнсу уважали и старались лишний раз не накосячить. Конечно, омега и без этого "довеска" вполне себе внушал благоговейный страх одноклассникам, однако теперь он стал чуть ли не неприкосновенным. Хотя, на самом деле именно таким он и был, и другие альфы в его сторону не только не смотрели, но и дышать рядом с ним побаивались. Каким-то странным магическим образом Ким Чонин сумел доступно всем объяснить, что к Кёнсу лучше не соваться. За это омега мог сказать ему спасибо. Но альфе об этом знать не обязательно.