Старость - не радость, да и молодость - гадость.

Очередной скучный Совет Меча, как же Алва их ненавидит. Вот и на этот раз, пришёл с опозданием, ему и слова никто не сказал, все сидели и занимались своими делами. Кажется, Вальтер Придд даже ухитрялся что-то читать под столом. Рокэ вздохнул. Его оторвали от крайне важного дела: он проводил ревизию своих винных погребов и уже обнаружил (и уничтожил) три бутыли касеры, пять Чёрной Крови, какой-то ликёр ещё времён отцовской молодости и дохлую крысу. Крыса, судя по выражению морды, умерла счастливой, и была удостоена чести быть похороненной в ближайшей же сточной канаве. Теперь последнее, что хотел Первый Маршал, так это выслушивать всяких ызаргов и делать вид, что ему есть какое-то дело до них. И так бы он провёл весь Совет, но вдруг что-то изменилось. Он неожиданно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Ощущение было столь длительным и, так сказать, насыщенным, что пробивалось даже сквозь алкоголь и выдёргивало Рокэ из параллельной реальности, где тот уже давно и прочно прописался. Маршал внимательно оглядел присутствующих, но никому до него дела не было. Даже обидно как-то. И ведь взгляд-то никуда не девался. Допился. Уже и чьи-то взгляды мерещатся. Завтра у него будет выходной, он обязательно заглянет к Марианне и восстановит душевное спокойствие. Нет, конечно, по идее, завтра у него не должно было быть выходных, но Первый Маршал сам определяет, когда у него будни, а когда праздники, так что Алву это совершенно не смущало. А вот взгляд начинал смущать. Так на него смотрели куда реже, чем можно подумать. Когда он покинул дворец, ощущение чьего-то пристального взгляда исчезло, и забыть бы этот инцидент Рокэ как страшный сон, но позже, когда он музицировал и вспоминал прошедшее, Хуан принёс ему какую-то странную коробку. - Просили передать, соберано. От кого - не сказали, только велели принести вам сразу, - пожал плечами Хуан в ответ на немой вопрос. Коробка была перевязана красными лентами. Внутри Рокэ с удивлением обнаружил дорогие шоколадные конфеты и небольшую карточку. Не с именем, а с довольно схематичным рисунком-портретом, в котором Рокэ с удивлением узнал самого себя. Конфеты. Шоколад. Рокэ с наслаждением втянул сладкий аромат. О, как же он любил шоколад. Но, увы! Он тяжело вздохнул, закрыл коробку и, помедлив, сунул в самый нижний ящик комода. Нельзя Первому Маршалу шоколад. Не сдержится, съест всё и даже немного больше, а потом будет лежать и мучиться животом. Больно, обидно и расточительно, потому что шоколад очень быстро покинет его организм вместе с дорогим алкоголем и обедом, и очень повезёт, если эта смесь окажется не на гайифском ковре, который потом день вычищать будут. Как-то неправильно организм Рокэ реагировал на шоколад. Но иногда так хотелось чего-нибудь сладкого... Ладно. Сегодня его контакт с запретной сладостью был чрезвычайно тесным (Рокэ его даже понюхал), нужно срочно успокаиваться, а то ведь не выдержит, сорвётся. И всё-таки...и всё-таки он был благодарен неизвестной поклоннице, приславшей эту прелесть. Приятно осознавать, что кто-то считает тебя достойным шоколада, а не только вина. А ведь конфеты наверняка с начинкой... Рокэ решительно покинул комнату и направился в погреб. А то руки уже тянулись к запретному ящику! Pov Ирины. Ёпт! Конец Pov Ирины. Жизнь Ричарда Окделла в Лаик была прекрасна и удивительна, как и обещал эр Август. Пусть не сразу, но получилось поговорить с Валентином Приддом, и тот оказался совсем не таким уж Спрутом, как могло показаться. Пожалуй, с ним было даже проще, как с равным, как с будущим герцогом Приддом, сыном супрема Талига. Ричард незаметно для самого себя узнал много интересного, в том числе о восстании отца, о древней гальтарской магии, о выходцах, а ещё рецепт пирога с потрошками. С Валентином было спокойно и интересно, разве что иногда тот смотрел на Ричарда очень странно, будто не верил, что всё происходит именно так, как происходит. - Не должно было быть так, - пробормотал в какой-то прекрасный день граф Васспард. - А как должно быть? - удивился Ричард. - Мне снятся сны...в них мы не общаемся, в них ты презираешь меня, а я избегаю тебя. - Ну и сны тебе снятся! - усмехнулся Ричард, - Это всё от плохой еды. В Надоре кормят лучше, чем здесь! - Это не просто сны, Дик. Всё кажется таким реальным. Я будто...- Валентин замялся, - Будто вижу другую реальность. Это странно, но иначе не объяснить. - Подожди немного, - попросил Ричард, искренне волнуясь за друга, - Когда нас выпустят в столицу, я спрошу совета у эра Августа. Если кто и может дать совет, то только он. - Граф кансильер? - удивился Валентин, - Отец нелестно отзывался о нём. - Эр Август много мне рассказал. О линии, например. Уверен, он объяснит, что ты видишь во сне. Валентин посмотрел с сомнением, но Ричарда было не так-то просто смутить. И пусть пронеслась в голове странная мысль, что сны эти Валентин начал видеть неспроста, она именно что пронеслась и ушла, никем не остановленная. Не до неё сейчас. Надо учиться и тренироваться со шпагой. Pov Ирины. Так, прошу меня извинить за нехорошее слово, теперь я могу соображать. Но тогда, Леворукий, что было тогда! Я ошибалась, Создатель, Абвении, Леворукий, мама, как же я ошибалась, когда сомневалась в привлекательности Рокэ для себя. Ну, что тут можно сказать...в жизни всякое случается. И если я хоть немного разбираюсь в самой себе, то это любовь с первого взгляда. Да, если учесть, что до этого дня я Рокэ Алву видела в основном на иллюстрациях, а мнение о нём составляла исходя из описаний в тексте, то да, это любовь с первого взгляда. После пяти лет заочного знакомства. Врали художники, безбожно врали. А вот описания не врали, он и впрямь первый красавец Талига. Ну почему именно в него, почему, разве я похожа на наивную дурочку, разве я не знаю, кто он на самом деле? А может, именно потому и влюбилась, что знаю о нём больше, чем он о себе? Тогда совсем плохо. Плохо, когда влюбляешься в образ, а совсем плохо, когда влюбляешься в человека. "Эрэа, очнитесь! Если вы не забыли, вы в моём теле! Не знаю, как вы выглядели раньше, но теперь вам пятьдесят семь. Нам пятьдесят семь!" "Понимаю. Не принимаю, но понимаю. Ладно". "Зачем вы отправили ему конфеты? Вы прекрасно понимаете, что вам ничего не светит, можно даже не пытаться. "Именно поэтому и отправила. Пусть хоть один из нас будет счастлив. В конце-концов, тридцать шесть - не пятьдесят семь, он вполне может порадовать себя шоколадками". Ответа не последовало, и я осталась наедине со своими безрадостными мыслями. А чему радоваться? Любовь невозможна. И полбеды, что граф Штанцлер мужчина - собственно, из всех проблем это наименьшая. Некрасив - ладно, пережить можно, всё равно красота мужчины измеряется в толщине его кошелька. Да и возраст ещё не главное, иные и в девяносто отцами становились. А главная проблема в том, что этот старый и больной человек - непримиримый враг Рокэ Алвы, и любое проявление чувств с его стороны будет расценено как хитрый план и подготовка к зверскому убийству. Честное слово, этот ызарг будто подозревал, что я вселюсь в его тело, вот и решил вовремя подстраховаться. Нет, конечно, это не так. Но эти мысли меня успокаивают. И всё-таки жаль, что я влюбилась в Рокэ, а не в кого-нибудь попроще. При дворе полно мужчин на любой вкус, от виконта Валме до кардинала Сильвестра, так похожего на моего почтенного дедушку. Наверное, потому и не влюбилась, что похож. Ну, как говорится, сердцу не прикажешь, особенно если с ним проблемы. Впрочем, тахикардия - не самая большая моя проблема в этом теле. И всё-таки жаль, что я не могу признаться ему. Выглядело бы это, конечно, очень забавно, но Первого Маршала и удар хватить может, когда ему на шею кинется его злейший враг со страстными поцелуями. И это ещё хорошо, если удар хватит, а то ведь и застрелить может, из сострадания к сошедшему с ума кансильеру. В общем, придётся молчать. Но уж такую мелочь, как шоколадные конфеты, я ему послать могу. Хуже уже не будет. Настроение у меня было мечтательное, и перед сном я решила распеться. В год пред вспышкой стала птицей я, Полетела в облака, Обгоревшую звезду свою Покидая на века. Мне вослед кричали: "Стой! Смирись, Там вокруг нет ничего! Триллионы мёртвых звезд пустых! Жизнь была лишь здесь - и вот, нет её... "Эрэа, вы хорошо поёте, я не спорю, но вы не сможете достичь моим голосом нужных нот, как вы не понимаете?" "Ну, не могу, так не могу. Вам-то что?" "А вы их всё равно достигаете, и завтра у нас опять будет болеть горло!" "Отлично. Значит, связки понемногу разрабатываются. Я так из вашего баритона колоратурное сопрано сделаю!" "И этим сопрано мне интриговать?" "Поправка: этим сопрано НАМ интриговать. И петь романсы Первому Маршалу".