Старость - не радость, да и молодость - гадость.

Pov Ирины. Каждое утро у нас с Августом начиналось одинаково: с тяжёлого вздоха. Почему? Да потому, что каждое утро я вспоминала, что нахожусь в Кэртиане как старый больной человек, а это не радует. После этого нехитрого ритуала можно подниматься, умываться и делать зарядку. Пожалуй, на этом стоит остановиться отдельно. Наклоны, приседания, отжимания, прыжки, растяжка и фехтование с подушкой, набитой песком - на это всё уходило чуть меньше часа. Сначала я думала, что умру после первого же приседания. Теперь я вполне осиливаю двадцать приседаний и двадцать отжиманий, полсотни наклонов и прыжков. Немного, но с чего-то же надо начинать? И так за последние полгода я сделала из этой дряблой тушки вполне пристойного человека. На штаны уже требуется ремень, что не может не радовать. Итак, после тренировки можно позавтракать и выпить лекарства, а потом собрать вещи и отправиться на работу. Совершенной неожиданностью для меня оказался тот факт, что интриги не были основной работой Августа Штанцлера. Они были, скорее, приятным хобби, а работал он кансильером. Если я правильно поняла, это нечто вроде министра иностранных дел с поправкой на местные реалии, когда большая часть власти у кардинала Сильвестра. И всё-таки немного работы и на моих плечах лежит. То есть на наших. М-да. Итак, что мы имеем? Имеем мы войну в Варасте, которая скоро начнётся. Ну, тут моё вмешательство ни к чему, Рокэ сам прекрасно справится. Ах, маршал...так, Ирина, соберись, сейчас ты на работе! Так, о чём это я..., точно: Вараста. Так вот, после Варасты будет Октавианская Ночь, и вот там моё вмешательство будет весьма кстати. Если бы был какой-то способ поладить с кардиналом, мне было бы гораздо проще, но я понимаю, что это невозможно. Стоп. Невозможно? Так, подумаем: кардинал Сильвестр, он же Квентин Дорак, он же действительно старый больной человек. Я, в некотором роде, тоже старый больной человек. Ну, вот я и нашла точку соприкосновения. Всё, решено: как закончим с работой, навестим кардинала и заведём разговор о болячках. От бабушки знаю, лучший способ подружиться с пожилым человеком - посочувствовать ему и его хворям и пожаловаться на собственные. Ну, бабушкам виднее. "Эрэа?" - как-то обречённо позвал меня сожитель. "Да, эр Август? Вы против?" "А вы сомневались? Впрочем, сейчас я предлагаю свою помощь в переговорах с кардиналом, потому что вы, уж извините, не сможете понять старого больного человека так же хорошо, как я. И вы понимаете, что я прав". "Хорошо, говорить будете вы. Но если вы скажете что-то не то, я немедленно перехвачу контроль," - поставила простое условие я. Ну, в целом, эр Август прав: я могу совершенно нормально разговаривать с Ричардом, но с кардиналом лучше говорить опытному человеку, желательно ровеснику. Я теперь, конечно, гораздо опытнее, но я ещё помню, что на самом деле мне двадцать! Двадцать, а не пятьдесят! Конечно, в данном случае это пренебрежимо малая разница, но всё-таки? Конец Pov Ирины. Рокэ чувствовал, что мир сошёл с ума. Окделл ходит за ним по пятам, парирует колкости и требует обучать, кто-то прислал вторую коробку конфет за полгода, а ещё снятся странные сны о правильном настоящем, где Ричард его ненавидит, сладких соблазнов в доме нет, сам он пьянствует и посещает королеву. Впрочем, это были всего лишь странные сны, ничего более. Ричард Окделл посещал графа Штанцлера почти каждый день. Возвращался довольный и воодушевлённый, что вскоре начало Рокэ напрягать. О чём это старый ызарг говорит с юным Окделлом? Да о Талигойе, наверное, хотя чему там радоваться, всё равно не ясно. Соглядатаи не могли подслушивать под окнами, а сам Ричард не кололся. Рокэ стало интересно, а если Ворону что-то интересно, он обязательно это что-то узнает. А случай предоставился довольно скоро: Ричард получил от Штанцлера приглашение с утра прогуляться со старым больным человеком в парке. Да, Алва не постеснялся перехватить записку и внимательно с ней ознакомиться. Ричарду, правда, ничего не сказал - зачем пугать юношу? Так что на встречу Ричард пошёл, даже не догадываясь, что за ним тихо-тихо идёт Первый Маршал Талига. В парке он встретил кансильера, и Рокэ впервые за долгое время обратил внимание на этого ызарга. Надо же, а он похудел! А ещё...нет, с такого расстояния Рокэ не рискнул бы утверждать точно, но что-то в Штанцлере изменилось. Или негодяй очень хорошо притворяется, что больше похоже на правду. Итак, диалог. - Надеюсь, я не слишком помешал тебе, мальчик мой? - Нет, что вы! Эр Август, вы сегодня очень хорошо выглядите! Как ни странно, мальчишка даже не слишком льстил: старый ызарг и впрямь будто помолодел. - Благодарю. Ты тоже неплохо выглядишь. Ну, случилось что-нибудь интересное? - Нет, эр Август, разве только...разве только эр Рокэ хочет взять меня сегодня в дом барона Капуль-Гизайля, но я слышал, там...там всякое творится, - смутился юноша, а Рокэ между делом подумал, что пора перестать отзываться на "эра". Может, хоть так переучит? - Тебя что-то беспокоит? - участливо поинтересовался ызарг, и Алва едва не фыркнул: как-же, будто бы старого гуся беспокоят страхи Ричарда, это он просто подлизывается, а мальчишка и рад внимать очевидной лжи. - Нет, ничего, но...- Ричард смутился, - Понимаете? - Понимаю. Но могу тебя заверить: лучше уж дом барона, чем какой-нибудь притон, а тебе всё-таки полезно хоть изредка посещать дам. Так плотские желания не будут отвлекать тебя от тренировок и учёбы, - неожиданно разумно сказал Штанцлер. Рокэ хмыкнул: м-да, разумно, как же, как же... - Хорошо, эр Август, - кивнул радостный юноша. - А теперь давай-ка пройдёмся. Смотри, какой чудесный день, а у меня с самого утра ничего не болит, этим грех не воспользоваться, - объявил ызарг, Ричард хихикнул и послушно последовал за старым больным человеком, так что Рокэ пришлось тихо-тихо направиться следом за ними. Благо два борца за Талигойю даже не думали, что за ними может следить сам Рокэ Алва. Ворон не узнавал кансильера. В какой-то момент у Рокэ появилось странное, но навязчивое чувство, что по тенистой аллее идут два почти одинаково молодых человека, а не подросток и старик. А уж от их разговоров хотелось смеяться, и Рокэ искусал все губы в попытках этого не делать. - Эх, мальчик мой, хороший ты, всё-таки, - расчувствовался Август, когда они нарезали уже третий круг вокруг фонтана, - Я тебя, если честно, совсем другим представлял. Да и не только тебя, если уж на то пошло. - Я тоже вас другим представлял, эр Август, - смущённо признался Ричард, - Скажите, а почему о вас эр Рокэ так плохо отзывается? А вы о нём только хорошее говорите. Что?! - Мальчик мой, я не всегда был таким, как сейчас. Это во-первых. А во-вторых, теперь уже поздно что-то менять, а меня его отношение вполне устраивает. Всё-таки не забывай, я поддерживал твоего отца, а у него с мятежом связаны не самые приятные воспоминания. - Да, наверное, вы правы...- как-то разом погрустнел Ричард, - А может, ещё не поздно? Хотите, я устрою вам личную встречу? - Это было бы очень мило с твоей стороны, но Ворон никогда не согласится даже выслушать меня, что уж говорить о понимании? - удивительно точно предсказал реакцию Алвы Штанцлер, и в голосе на миг послышалась странная, очень знакомая грусть, - Ну вот, расстроился. - Простите меня, мне, наверное, не стоило начинать этот разговор... - Твоей вины тут нет, ты ведь не знал ничего. Давай не будем больше о грустном, я тебе сейчас лучше спою, в такое утро и петь приятнее. Ну, что ты хочешь? Помнится, тебе понравился "Демон"*... - Да, мне очень понравилось, но...- Ричард ненадолго замолк, - А можно "В год пред вспышкой"? Я такого никогда не слышал. - Ну, сомневаюсь, что ты и "Демона" где-то слышал... - Нет-нет, это другое. Ваши песни необыкновенны, но эта мне, почему-то, особенно нравится. Можно? - юноша явно прибег к проникновенным взглядам, поскольку старый больной человек, покряхтев для приличия, всё же прокашлялся, спел для начала некое невнятное четверостишие, а после начал. Рокэ с интересом прислушался: ну, и что же эр Август такое знает, что оруженосец в восторге? Рокэ прекрасно знал, что иные певцы могут достичь просто невероятно высоких нот, в жизни же разговаривая низким голосом. Но что из старческого баритона Штанцлера можно сделать если не сопрано, то чистый тенор, он даже и подумать не мог. Песня была быстрой, с незнакомым ритмом, и не все слова понятны, но в целом... Ветер, ветер, звёздный ветер, Ты один расскажешь мне: Я теперь одна на свете, Или что-то есть вовне? Разве жизнь была случайной? Не успели, не сберегли! Раньше срока в огне прощальном К тишине навек пришли... - Фух! Прости, мальчик мой, что-то нехорошо мне стало...- покачнулся вдруг Штанцлер, вырвав тем самым и Рокэ, и Ричарда из зачарованного оцепенения, в которое они погрузились по ходу песни. То есть, Рокэ точно погрузился, а насчёт юноши он понятия не имеет. Как-то не до него было. Странно, даже птицы не перекрывали странную песню. И ведь не сказать, чтобы пел старик уж слишком хорошо, но чувствовалась душа...странно. Странно, что у гуся есть душа, раньше её явно не было. Леворукий и все его кошки, что происходит? Pov Ирины. Мальчик хороший. Ну, не гений мысли, да и кто гений, я-то? Но ведь и не полный придурок, он усердно учится и, похоже, привыкает к Алве. Везёт ему, конечно, но мне-то что с того? А мне ничего. Жаль, что плохо стало, мне-то эта песня тоже нравится, даже очень, а тут вдруг слабость накатила и колени чуть не подогнулись. Но мы теперь сильные, мы устояли. Хорошо, что Ричард проводил меня до дома, а то всякое могло случиться. Зря он, конечно, упомянул Алву, мне сразу так тоскливо стало...наверное, потому и слабость накатила, всё от нервов. Нет, мальчик и впрямь не виноват, просто не нужно было давать надежду на сближение. Если бы эр Август не окликнул меня, я бы с радостью согласилась встретиться с Вороном. Но он прав: ни к чему встреча не приведёт, только хуже станет. Любить проще на расстоянии. "И всё-таки, эр Август, а почему вы мне помогаете? Вы ведь могли постараться и выгнать меня ещё в первый день, ритуал не такой уж и сложный". "Эрэа, я бы с удовольствием от вас избавился, но так уж получилось, что наши судьбы связаны". "То есть?" - немного удивилась я. "Вы ведь не просто так попали в моё тело. Дело в том, что в тот день у меня прихватило сердце, и по мою душу явился сам Леворукий". "Ого! А он красивый?" "Да, более чем," - совершенно спокойно ответил эр Август, прекрасно понимая, что мой вопрос был всего лишь вопросом, а не живым интересом, - "Он сообщил, что у меня осталось несколько минут, а потом он заберёт меня в Закат. Эрэа, вы не представляете, как мне стало страшно! Я взмолился о пощаде. И он...он сказал, что во мне жизни почти нет, но её много в вас. И пока вы в моём теле, я жив и проживу ещё столько, сколько позволит здоровье". "Ух ты. А почему именно я? Мало ли по мирам разбросано двадцатилетних девиц-фанаток Отблесков?" "Я не знаю. Мне было не до выяснений". "Понимаю, но и вы меня поймите: мне интересно, что сейчас происходит в моём мире. Я в коме, умерла, просто сплю и вижу сон, или даже живу обычной жизнью и знать не знаю, что сознание скопировано в другой мир? Просто у меня ещё есть маленькая надежда, что в один прекрасный момент всё закончится, я проснусь и забуду всё как сон. Хотя, надо признать, хороший сон, даже очень". "А моя единственная надежда - что вы не проснётесь никогда," - коротко ответил эр Август. Мне стало немного неуютно. Отвратительное ощущение, надо сказать, особенно ещё и потому, что, с определённой точки зрения, причиной была я сама для себя самой. Иногда так хочется побыть одной, но вот уже полгода одиночество - моя недостижимая мечта. И его, наверное, тоже. Мы, конечно, привыкли друг к другу, притерпелись, отчасти даже подружились, но всё-таки мы слишком разные. И дело не в поле и возрасте, хотя и в них тоже. Даже не в том, что он живёт в фэнтези, а я (до недавних пор) в научной фантастике. Просто не так уж много общего у пожилого кансильера, оппозиционера и той ещё редиски со студенткой биофака из просвещённого двадцать первого века. Мы разные, но нас объединяет одно: старая дряблая тушка. Пора пить тинктуру. Конец Pov Ирины.