Старость - не радость, да и молодость - гадость.

Рокэ Алва въехал в Олларию как герой. И его встречали как героя, цветами и рукоплесканиями, тогда как всё, что ему в данный момент хотелось - домой и напиться. Но нет, нужно быть впереди армии всей, на коне, чтобы все видели Первого Маршала Талига! Отвратительно. Одно радовало: поскольку все ордена Талига у Алвы уже есть, церемония награждения будет немного короче. Впрочем, Его Величество твёрдо вознамерился испортить жизнь своему верному слуге и достал из закромов меч Раканов. Пришлось взять, всей сутью своей понимая, что ни к чему хорошему это не приведёт... Не привело. Началось светопреставление. Радуги, четыре солнца, щит и коронованное сердце...стоп. Рокэ, прикрыв глаза рукой, сквозь пальцы смотрел на два сияющих сердца. Одно, чуть побольше, с мечом и короной, другое, чуть поменьше, с щитом и венком. Сердца были совсем близко друг к другу, почти соприкасались, а потом вспыхнули на всё небо и рассыпались разноцветными искрами. Исчезли три солнца из четырёх и все радуги, и теперь о недавнем знамении напоминали только круги перед глазами да крики толпы. М-да. Только бы никто не понял, что в действительности значит это знамение. Впрочем, Рокэ и сам толком не понимал, почему на небе два сердца, а не одно, Ракан ведь может быть только один. Надо будет потом об этом подумать. Потом. Когда-нибудь. Быстрее, чем ему хотелось бы, потому что вскоре случилась вторая непредвиденная вещь. Но если иллюминация в небе относилась к редким, но закономерным явлениям, то поступок старого гуся осмыслению не поддавался. Рокэ всего на минуту задержался с выездом из дворца, а на его оруженосца совершили покушение! И кто, вы думаете, оттолкнул Ричарда и задержал стрелявшего? Старый больной человек оказался не таким уж старым и не таким уж больным. Он, не иначе как чудом, заметил человека с мушкетом, оттолкнул Ричарда (вопрос: что он вообще делал рядом с юношей?), за несколько секунд нагнал не успевшего сбежать стрелка и от души врезал, да так, что перед допросом тому потребуется помощь лекарей. Ричард отделался лёгким испугом и простреленной рукой, убийца получил сотрясение мозга, граф Штанцлер не пострадал. Ещё бы. Рокэ был почти уверен, что произошедшее было запланировано кансильером заранее, чтобы втереться в доверие к юноше и окружающим. К сожалению, доказать это не получалось: несостоявшийся убийца утверждал, что в первый раз этого человека видит, что нанимали его для убийства Окделла, а не для показательного спасения оного, и Лионель ему поверил, но Рокэ было не обмануть. Кансильер попросту втирается в доверие, только теперь не к юноше (Ричард Штанцлеру и так доверяет безоговорочно), а ко всему королевскому двору. Ну и пусть. Рокэ совершенно всё равно, чем занимается кансильер, пока не крутит интриги и не подбивает Ричарда на преступления. А те, кому не надо, старому гусю всё равно не поверят, даже если у него засветится над головой нимб. Но перед тем, как покинуть дворец, Рокэ всё-таки посмотрел на кансильера ещё раз, просто так, на всякий случай. Граф Штанцлер был невысок, упитан, непритязателен, у него были невыразительные глаза, словом, облик его не внушал никакого доверия. Так Алве казалось долгие четыре секунды, пока кансильера не окликнул спасённый им Ричард. Рокэ стоял за колонной, кансильер его не видел. А вот ему самому было прекрасно видно, как что-то во внешности дриксенца неуловимо изменилось. Ничего особенного, но выражение лица из непроницаемого стало довольным и, можно сказать, одухотворённым, глаза открылись шире и смело взглянули на мир, дряблое тело словно собралось. Казалось, старый больной человек в мгновение сбросил добрых десять лет. Pov Ирины. Мальчик не пострадал, хвала мне и зарядке! Ну куда, куда смотрел его эр, в Ричарда же едва не попали. Повезло ещё, что я была настороже и успела оттолкнуть герцога, пуля его только задела, а не убила. Переживёт. А вот незадачливый убийца получил от меня такого леща, что я даже на миг испугалась, не прикончила ли я его ненароком. Нехорошо, Лионелю же нужно кого-нибудь допросить. К счастью для правосудия, преступник не скончался, но потерял сознание и потому не оказывал сопротивления. У меня же самую малость болела рука. Потом был разговор с Лионелем Савиньяком, во время которого я едва не забылась и не проявила себя. Граф умён, умнее двадцатилетней студентки, у него могут появиться нехорошие вопросы. Хорошо, что Штанцлер подсказывал мне правильные слова, благо в его интересах не афишировать раздвоение личности. А после разговора была беседа с кардиналом, взгляды придворных, неприкрытая лесть...в общем, понятно, почему я так обрадовалась Дику? - Мальчик мой, как твоя рука? - Спасибо, эр Август, хорошо, лекарь сказал, мне очень повезло, что кость цела. Эр Август, пожалуйста, научите меня так же! - юноша смотрел на меня как на героя, и мне это очень польстило. - Ну что ты, у тебя ведь есть герцог Алва. Ни за что не поверю, что он не учит тебя самообороне. - Ну...вообще-то не учит, - поник Ричард, - Эр Август, он меня ничему не учит, только насмехается...ну, один раз помог выстрелить из пушки, а больше - ничего. - Так что же, он не научил тебя ни стрелять, ни драться? - очень удивилась я. - Нет. Я сам научился, - буркнул явно обиженный Дик, - Драться меня научили кэналлийцы, а стрелять из мушкета - Манрик. Но я никогда не видел, чтобы человек упал без сознания от одного удара... - О, сущие пустяки, мальчик мой. Нужно только размахнуться посильнее и треснуть по затылку со всей силы. Правда, есть риск перестараться. И рука потом болит, но это потому, что я мало тренируюсь. Вот что, возвращайся в особняк Алва и хорошенько выспись, а когда рука заживёт, расскажешь о своих приключениях в Варасте. Идёт? - Да, эр Август, - улыбнулся Ричард и чуть наклонился, чтобы я могла погладить его по голове. Милый мальчик, а вот от Ворона я ожидала большего. Понятно, что у Проэмперадора нет времени на собственного оруженосца, но он мог хотя бы поручить Ричарда кому-нибудь. И тут я узнаю, что Ричарду пришлось заниматься самообразованием. Может, конечно, на это и был расчёт Алвы, но он мог хотя бы чуть-чуть поговорить с Ричардом. Хотя, о чём это я? Алва не умеет разговаривать с людьми. Умел бы - моё вмешательство бы не потребовалось. Когда мальчик ушёл, я направилась в наш кабинет и передала главенство эру Августу, а сама начала обдумывать события прошедшего дня. Знамение отличалось от того, которое должно было быть, и не сказать, чтобы в худшую сторону. Крови, по крайней мере, не было. А рядом с мечом был щит, и в тот момент, когда я увидела на небе второе сердце, в голове моей вдруг пронеслось спокойно-отрешённое: "Это ты". Значит ли это, что Кэртиана не против моей любви к Рокэ Алве, даже включила меня в грядущее? Чудно. Или нет? В любом случае, будем делать, что должно, и будь, что будет, мироздание само разберётся. Рокэ Алва сейчас должен уже быть в особняке. Интересно, ему понравится мой третий дар? Конец Pov Ирины. Дома Рокэ ждало последнее, но самое главное потрясение сегодняшнего дня. На столе в его кабинете лежала до боли знакомая коробка, перевязанная зелёной лентой. Сглотнув слюну, Рокэ нечеловеческим усилием воли затолкал своё искушение туда, где уже лежали два шоколадных соблазна, запер дверцу на ключ, а ключ отдал Хуану. Вот и подарок победителю. Кто же та красавица, что регулярно посылает ему шоколад? Жаль бедную девушку, чьи труды не может оценить тот, кому она их отправляет. Но кто она? Шоколад дорогой, девушка из обеспеченной семьи, возможно даже дворянка. Одна из фрейлин Её Величества? Рокэ вспомнил их и поморщился: ни одной из этих клуш и в голову бы не пришло присылать подарки возлюбленному, они привыкли к тому, что конфеты дарят им самим. Да и отчего-то казалось Ворону, что поклонница не из круга Катерины Оллар. В его голове сам собой возник полупрозрачный образ молодой девушки со смутно знакомой лёгкой улыбкой, радостно-одухотворённой, какой никогда не увидишь у придворных дам. Такие улыбки бывают только у гогани, но в городе гоганов мало, живут они особняком и с Первым Маршалом не пересекаются. Но почему же Рокэ кажется, что он недавно видел...впрочем, неважно. Если он увидит эту улыбку ещё раз, то вспомнит минутное видение, а до тех пор будет жить и не вспоминать о шоколаде. Мур-р, шоколад... Карьярра! Это будет труднее, чем он предполагал! Усилием воли он начал думать о своём оруженосце. Слова кансильера задели за живое, потому что были правдой, отвратительной правдой. Рокэ и впрямь почти не обращал внимание на оруженосца. Спасал ему жизнь, обеспечил подвиг, но особо не интересовался юным Окделлом. "Ну и что? Мне ведь оруженосец с самого начала был не нужен, зачем мне слушать старого ызарга?" - спросил сам себя Рокэ Алва. И сам же ответил: "Старый ызарг явно имеет виды на Ричарда. Мальчишка ему доверяет настолько, что готов Надор ему отдать. И, что самое мерзкое, Ричарду с кансильером интересно, это видно по радости в серых глазах. В моём доме верный кансильеру человек, а я ещё думаю, зачем обращать внимание на мальчишку? Ну, Рокэ, это уже не беспечность, это слабоумие!" Через неделю рана Ричарда практически зажила. Рокэ к тому времени как раз принял решение взять оруженосца с собой в Кэналлоа, чтобы тот отогрелся и думать забыл о старом гусе. - Простите, монсеньор, - отвёл взгляд Окделл, - Я обещал съездить с эром Августом в его имение. - Правда? А домой вы съездить не желаете? - Нет, лекарь сказал, мне пока нельзя в Надор. - Климат Кэналлоа принесёт вам куда больше пользы, чем климат Олларии. Юноша обиженно засопел. Рокэ подавил желание потянуться за ключом от шкафчика с шоколадками и решительно взял бокал с вином, хотя видит Леворукий, ему вина совсем не хотелось. Вот как у этого Штанцлера получилось так привязать к себе мальчишку, что тот не слушается собственного эра? Да и что Ричарда ждёт в поместье старого ызарга? Ни развлечений, ни вкусной еды, ни вина (правда, юноша вина и так почти не пил), ни красавиц-служанок, ни даже мягкой постели - наверняка одни клопы да матрац, набитый сеном. Будет Ричард в доме Штанцлера мёрзнуть под тонким одеялом, жевать чёрствый хлеб и пить прокисшее молоко. Во всяком случае, именно так Рокэ и представлял пребывание юноши в доме у дриксенского гуся. Pov Ирины. Ах, здорово-то как! Поместье у Августа тихое, небольшое, неподалёку лесок, пруд с лебедями, в маленьком садике изящная беседка. Перины набиты гусиным пухом, на котором очень приятно лежать. Ричард явно счастлив, в данный момент сидит в беседке и читает. Милый мальчик, и что Рокэ в нём не нравилось? Но я отхожу от окна и возвращаюсь к бумагам. Точнее, уже не я, а эр Август, а мне остаётся только мыслить. Не пройдёт и трёх дней, как кардинал обнародует доказательства происхождения братьев Ариго и королевы от учителя танцев. Подозрение падёт на нас, но при чём здесь мы? Это всё кардинал, это его люди раздобыли письма, а мы в имении, присматриваем за молодым Повелителем Скал и отдыхаем от трудов праведных во благо Талига. И сегодня ровно год, как я говорю "мы", это стоит отметить. Не шоколадом, конечно, но мы велели приготовить пирог с яблоками. Яблоки - дозволенная отдушина в нашей строгой, почти надорской диете. "Эр Август, эту неделю мы пробудем здесь, а потом рванём в Кэналлоа с Ричардом. Я хочу на море! Я хочу гранатов!" "Эрэа, одумайтесь, что скажут люди?" "Что нам полезен морской климат. И вообще, чего нам бояться? Это нас бояться должны, у нас на крючке куча благородных семей. В нашем возрасте уже можно делать то, что хочется, не обращая внимание на окружающих". "Но, эрэа, я не умею плавать!" "Не беспокойтесь, я умею". "Но плавать в в одних панталонах..." "О, не переживайте. Мы будем плавать в специальном купальном костюме, который нам сошьют ещё здесь. Уверяю, я знаю пару очень приличных фасонов. В моём мире закрытые купальные костюмы до локтей и колен были в моде за век до моего рождения, если не раньше, но определённая прелесть в них была. И Ричарду такой подарим, пусть мальчик радуется и не стесняется". "Эрэа..." Я, конечно, научилась жить Лишь на тусклом свете звёзд. Я, конечно, научилась ждать - Миллиарды лет прошли, и нет слёз... "Я понял вас, эрэа. Кэналлоа так Кэналлоа. Но учтите: если нас увидит герцог Алва, объясняться с ним вы будете сами!"