Старость - не радость, да и молодость - гадость.

Pov Ирины (Ирэны Сец-Штанцлер). Надо отметить, Леворукий умеет держать слово. Пообещал разделить нас с эром Августом - разделил. Правда, была одна проблема: моё тело перенести в этот мир оказалось просто невозможно. Но Ринальди Ракан своё дело знал. Перво-наперво он предложил переделать тело самого кансильера в женское, омолодить и приукрасить, а самого эра Августа выгнать взашей - но я не позволила, поскольку каким бы мерзавцем не был мой сожитель раньше, он совершил настоящий подвиг и заслуживает жизни. Тогда Леворукий предложил переселить меня в тело какой-нибудь местной жительницы покрасивее, но я вновь воспротивилась: прогонять человека из собственного тела нельзя, а делить с кем-то тушку мне надоело. В конце концов, грязно ругаясь и плюясь, Защитник Кэртианы сделал мне тело сам. Из чего - попросил не уточнять. Лепил он мне организм не один, ему в этом нелёгком деле помогали Ричард и эр Август. Со мной, кстати, не советовались - решили, что я и так уже выразила все свои пожелания. За один день и одну ночь они слепили новую меня, оживили и переселили. Идеалы красоты дриксенца, надорца и гальтарца значительно отличались, но в сумме дали следующее: ростом я оказалась с Ричарда, шириной плеч - с Ринальди, цветом глаз - с Августа, цветом волос - с Ричарда, чертами лица - с Ринальди, фигурой - внезапно, не с самого эра Августа, как можно было бы закономерно ожидать, а только исходя из его представлений о прекрасном. Так что, ну...что получилось, то получилось, переделывать не собираются. Скажем так: Рубенсу я позировать бы не смогла, но и на обложку модного журнала бы не попала. Вид у меня был весьма монументальный, но приятный мужскому глазу. По крайней мере, генерал Варзов, увидев меня, рассыпался в комплиментах, а младшие Катершванцы глядели во все глаза и на родном бергерском завидовали Алве. Не-северяне не отставали, так что всего за неделю мне раз пять предлагали отказаться от брака с Рокэ Алвой. Но я не отказывалась. Поздно. Леворукий разделил нас, но до свадьбы я всё равно считаюсь эром Августом, не больше и не меньше. Всё-таки хорошо, что эр Август не стал мне говорить о возможности разделиться - я бы сразу отказалась. Я...я бы не стала принуждать человека к жизни со мной. И так пришлось долго меня уговаривать, чтобы я согласилась на брак. И то, в итоге пришлось звать Леворукого, которому пришлось целых полчаса объяснять мне, что Первый Маршал уже влюблён, просто ещё не знает, в кого, что именно я ему и нужна (впрочем, тут он уточнил, что подошла бы любая согласная, но я и сама по себе неплохой вариант, могло быть хуже), что мы будем прекрасно смотреться вместе и что проклятье обязательно спадёт. Несколько дней я заново привыкала к женскому телу. У меня был опыт в работе над собой, потому я села на уже привычную диету и начала делать зарядку каждое утро. Кансильер объявил меня своей незаконнорожденной дочерью и сходу отдал мне нашего коня. Всё равно Лето привык ко мне, даже узнал в новом теле, а себе эр Август купит другого коня. Мне пошили платья, туфли, прокололи уши. К тому моменту, как Рокэ пришёл в себя, я уже хотела обратно в тело мужчины, пусть старого и некрасивого, но которому не нужно носить пышные платья и сложные причёски! Я слишком долго пробыла мужчиной, мне будет тяжело перестроиться. Я постараюсь, но неделя - это слишком мало. Сама церемония прошла спокойно, насколько это было возможно. Вот только ошибся Леворукий - я ему не нравлюсь. Да, он смотрел на меня, но с удивлением и сомнением, как мог бы смотреть на попавшийся на пути камень. Обидно. Но брачный контракт он подписал, чем загнал себя в угол, сам того не зная. Кансильер рассудил, что раз уж нужно выдать меня за Алву, сделать это надо обстоятельно, чтобы тот не вздумал со мной развестись. И на свет появилось чудо бюрократии - брачный контракт, расторгнуть который будет сложнее, чем выиграть войну в Варасте. Всё, нас объявили мужем и женой. Ритуал завершается поцелуем, и возникла небольшая заминка. Часть гостей тактично отвернулась, но большинство наблюдали за нами с заметным нетерпением. Ещё бы, ведь после поцелуя можно будет идти обедать. Но целовать меня Алва не спешил - смотрел, щурил синие глаза и словно раздумывал: может, ещё не поздно сбежать? Поздно! Конец Pov Ирины (ныне Ирэны Алва). Последнее, что Рокэ сейчас хотел, так это целоваться. Умом он понимал, что брак уже заключён, что нужно просто закрепить договор, но ему всё равно не хотелось. Не сказать, чтобы ему уж совсем не нравилась дочь старого ызарга, она на своего мерзавца-отца не была похожа совершенно, но, квальдето цера, он видит её первый раз в жизни! Сверкнули почти такие же синие, как у него, глаза, и девица взяла дело в свои руки. Она решительно подошла к нему, чуть-чуть наклонилась (ростом Ирэна была почти с Ричарда) и быстро поцеловала в нижнюю губу. Как ребёнок, хотя ей не могло быть меньше шестнадцати. Поверить, что его невеста действительно невинна, Рокэ просто не мог: в отличие от кансильера, её можно было назвать весьма и весьма симпатичной. Но Рокэ уже любил...да кого он любил? Неведомую улыбку, фантазию, бесплотную тень и шоколадные конфеты. А тут - человек из плоти и крови. Дочь Августа Штанцлера, которая всем была бы хороша, если бы не...если бы не. После свадьбы, добравшись до своего особняка, Рокэ принялся за чтение брачного договора. По мере чтения волосы зашевелились не только на голове, но и в бровях. Если кратко, то Алва влип. Если он попытается развестись, останутся у него Моро да гитара - даже титул вряд ли останется. Дешевле повеситься. Впрочем, был и другой вариант: если на развод подаст сама Ирэна, Рокэ сможет откупиться всего лишь куском Кэналлоа или Марикьяре (да-да, всем островом), а это ещё не так страшно. Впрочем, что-то Рокэ подсказывало, что ставшая герцогиней девушка не поддастся на уговоры и даже угрозы, а в случае её смерти Август Штанцлер пообещал лично кое-что Рокэ открутить. Значит, нужно показать ей, что жизнь с Алвой далеко не сахар. И Первый Маршал придумал хитрый план. - Хуан, пригласи ко мне в кабинет мою дорогую супругу, - усмехнулся Рокэ, доставая из шкафчика коробки конфет и ставя за кресло солидных размеров вазу - не хотелось портить ковёр. Ирэна успела переодеться в домашнее платье и снять все драгоценности. Она робко застыла в дверях и уставилась на открытую коробку конфет. Вид у неё был такой, словно она прекрасно знала, что это за конфеты. - Ну, что же вы стоите в дверях? Проходите, присаживайтесь. Дело в том, что я не имею чести быть с вами знакомым, а потому...располагайтесь, - проворковал Рокэ, предвкушая дальнейшие события. О, сейчас он объестся шоколадом, его будет рвать прямо у неё на глазах, так что первой брачной ночи не будет по техническим причинам. Завтра он покажет супруге дом, особенно комнату с пыточными приспособлениями, а потом отправится вместе с ней в бордель попаршивее и заставит держать тяжёлый канделябр в процессе. О, ни одна женщина не потерпит такого обращения, так что не пройдёт и пары недель, как она взмолится о разводе. Эрэа Ирэна подошла к нему и села на специально принесённый стульчик. Вид у неё был задумчивый. - Почему вы не ели шоколад? - спросила наконец она. У Рокэ округлились глаза, и она поспешила пояснить: - Эту коробку я отправила вам года полтора назад, и она до сих пор полная. Вам не нравится шоколад? - Нравится...так это вы присылали конфеты? - изумился Рокэ, - Простите, но я вам не верю. - Но это действительно так. В первой коробке ещё была карточка с вашим портретом, я попыталась вас изобразить...хотя вы могли просто не узнать себя, я не художник, в конце концов, - объяснила она и как-то съёжилась, приобретая сходство с напуганным гусёнком. Не врёт. Поразительно. Но она всё-таки села рядом на стул и потянулась за шоколадной конфеткой. Да, пожалуй, это самое верное, что можно предпринять - и Рокэ впервые за очень много лет положил в рот кусочек шоколада. О, блаженство! На миг жизнь окрасилась во все цвета радуги и показалась почти идеальной. Но нужно торопиться: эйфория продлится от силы минут десять, а потом конфеты полезут назад. Значит, нужно успеть насладиться шоколадом быстрее, чем Алву начнёт тошнить. Но что самое интересное, когда Рокэ открыл глаза, он увидел ту же радость в светлых глазах Ирэны. Они умяли коробку шоколадных конфет в рекордные сроки, последнюю конфетку разделив пополам. Странно, но дочь Штанцлера больше не казалась незнакомой: напротив, теперь в ней чувствовалось что-то почти родное. Во время трапезы они не говорили друг другу ни слова, но то и дело бросали друг на друга оценивающие и просто многообещающие взгляды. По всем законам любовного романа, дело шло к поцелую. Но это не любовный роман, поэтому высокие чувства перебила подступающая тошнота. Причём не только у Рокэ: Ирэна также резко побледнела и начала посматривать по сторонам. Значит, она тоже не переносит шоколад? А у них много общего, оказывается... Последующие полчаса были не из приятных. Их выворачивало по очереди, и если поначалу Рокэ тактично отворачивался и думал о войне, то уже через несколько минут держал даму за тёмно-русые волосы, пока та стояла на четвереньках у вазы. Впрочем, потом они поменялись местами, и Первый Маршал Талига впервые в жизни склонился перед дамой. Дама оказалась не робкого десятка, она без малейшей брезгливости поддерживала его, смотрела сочувственно и шептала что-то успокаивающее. Когда немного попустило, сама налила ему в бокал воды и велела выпить, чтобы хоть чем-то заполнить желудок. Иными словами, первый пункт его плана по избавлению от жены провалился с треском, но Рокэ уже было всё равно. Он даже обрадовался. Потому что чуть позже, сидя на ковре и подпирая друг друга плечами, в ожидании очередного приступа, она вдруг повернулась к нему и улыбнулась. И тогда Рокэ, наконец, понял, где видел ту улыбку из снов-фантазий. - Вы...вы так похожи на своего отца...- только и смог вымолвить он. - Можно на ты. Я могу назвать вас Рокэ? - Как тебе будет угодно, - слабо улыбнулся он сам, - Прошу меня извинить, но супружеский долг... - Понимаю. Ну...- она помолчала несколько минут, явно раздумывая, - По крайней мере, первая брачная ночь оказалась действительно незабываемой. И рассмеяться бы, но опять накатила тошнота, и пришлось звать Хуана, который принёс тазик и ещё воды. Так они и провели половину ночи на коленях, чтобы потом лечь спать прямо на ковре, поскольку диван был недостижим. И засыпая, чувствуя спиной спину своей молодой жены, Рокэ ещё успел понять, что женился на правильном человеке.