Социальные статусы

Прямо перед Рождеством Билл переборол лень и всё-таки стал чаще появляться на работе, потому что нужно было подвести итоги года, подписать всем премии, урегулировать конфликты и представить стратегию компании на будущий год. Выйдя из автомобиля, опираясь на руку Брит, Билл кряхтел. Под ногами заскрипел снег. Дома горел свет, значит, не вся прислуга разъехалась. - Месье, - обратился к нему водитель, ведя хозяина к парадному входу, - я когда буду Вам нужен? - В праздники можешь смело оставаться дома, с родными. - Спасибо, месье. Мужчина открыл дверь. Было подозрительно тихо. - Вы представляете, - начал Билл, стягивая с себя высокие сапоги, - я подписал больше тысячи отчислений на премии. Только сейчас задумался, сколько людей под моим подчинением. И это не все! К ним вышла бледная Оли. Она тут же помогла снять пальто Бэль Омму, вложила сапоги в обувную панель. - Месье, - задушено начала женщина, - у нас посетитель. Тут появился Хьюберт. - Мы не смогли его остановить. Билл знал, кто мог ворваться к нему накануне Рождества. - Томас, - крикнул он, обхватив себя под животом, - тебе лучше выпрыгнуть в окно, пока я не вошёл в комнату и не придушил тебя своим шарфом. - Ты такой гостеприимный, - раздалось из кухни. Голос у Мэхорда был спокойный и даже какой-то грустный. Подавленный. Явно что-то случилось. Обычно он дерзкий и задорный в общении с ним. Сейчас увидит его, беременного, и состоится тот самый разговор, которого быть вообще не должно. Билл устало прикрыл глаза и собрался с силами. Он будет отпираться и защищаться, даже если немец попытается его сломить. - Зачем явился? – француз зашёл на кухню и встал в проёме. - Я приехал... Мэхорд запнулся. Он рассматривал юношу, закрыв рот. Тот был румяный, в длинном пуловере, похожим на худи, который обтягивал его до ужаса выпирающий живот, доходя до бёдер. Тёмные штаны облепляли ноги, а светло-рыжие носки смешили. Волосы были подстрижены и не уложены, хотя обычно Бэль Омм следил за своим внешним видом. Правая рука будто бы подпирала живот. Он смотрел колко и готов был обороняться. - Почему ты не сказал? – Том поднялся. - С какой стати? – фыркнул омега и подошёл к столу. Оли, которая мялась сзади него, тут же подала хозяину чашку горячего чая. Он кивнул. - Вы можете уехать, все. - Месье, я бы не хотела оставлять Вас с герром… - Вы не слышали? – властно и грозно произнёс альфа. – Вы все свободны на праздник. Идите, собирайтесь, мы справимся сами. - Простите, - тут появился Хьюберт и обратился почему-то к Томасу, - Вы должны дать слово, что наш хозяин после разговора с Вами не получит моральной травмы в его положении. Вашего обещания вполне хватит. - Даю слово, - спокойно и равнодушно произнёс тот, - вы можете не бояться за душевное здоровье Билла. Также обещаю, что я не собираюсь принуждать его к каким-либо действиям. Если мой ответ Вас удовлетворил, - тут он посмотрел только на мужчину, - прошу оставить нас. - Да, герр Мэхорд. Хьюберт чуть склонился в поклоне и удалился. Оли не могла решиться: уйти ей или нет. Но Билл мягко улыбнулся прислуге и кивнул во второй раз. Все, кто видел эту сцену, сразу же по её окончанию, поспешили в свои комнаты собираться. Том сел и повернулся к омеге. - И всё же? На что ты рассчитывал? - На лёгкие и быстрые роды, признаюсь честно, - пожал плечами юноша. - Это безнравственно. - Да с чего бы? – Билл посмотрел на собеседника и поставил чашку на стол. Немец растерялся. Он не ожидал такой атаки со стороны любовника. - Ты беременный. Ребёнок мой. - Кто тебе сказал? – нагло спросил тот, чуть наклонив голову. Тут Томас просто вспыхнул. Сама мысль о том, что Билл, возможно, спал с кем-то ещё, надавала ему хлёстких пощёчин. Он впился в него прожигающим взглядом. Альфа в нём бушевала, рвалась наружу с жаждой глупой мести. Звериный инстинкт поражал его, как паразит, завладевал. Том сел ровно, закрыл глаза и начал считать. Он принялся успокаивать себя. Нельзя позволить злости выплеснуться. Иначе он будет похож на монстра, который покажет свой оскал и истреплет Билла. Мэхорд встал и вышел из кухни. Бэль Омм даже испугался. Он хоть и видел его столь редко, что не мог выстроить тип поведения компаньона, но вот этого явно не ожидал. Альфа нашёлся в нижней ванной. Он стоял над раковиной, сжимая её что было сил. Лицо его было мокрым от умывания. Он злился. Лилась вода. Том сунул в раковину голову, которая уже наполнилась, и задержал дыхание. Билл так и застыл в дверях. Томас выпрямился. С волос текла вода, увлажняя пиджак и рубашку. Парень взял полотенце и вытерся. А затем увидел Билла в отражении. - Зря ты это мне сказал. Он пошёл прочь, бережно отодвинув омегу с прохода. Бэль Омм вышел следом, совсем потерявшись. Мэхорд провёл пальцами по сенсорным пуговицам. Полы пиджака разошлись в сторону. Тем же способом он расстегнул совсем чуть-чуть рубашку. Уперев руки в бока, думал, как ему быть. За окном шёл снег. Томас дышал глубоко. Никогда в жизни он не подумал бы, что найдёт своего омегу, а он окажется таким идиотом. Не в его природе воспитывать чужих детей, у него и своих-то нет. То, что Билл был девственником – это точно. Значит, он позвал ещё кого-то в свою постель, ублюдок эгоистичный. Бэль Омм стоял сзади. Он видел напряжённую спину, покрасневшие от напряжения руки, выпуклые вены на коже. Знал, что натура не позволит Тому остаться, если он узнает, что дети не его. Альфы вообще пренебрежительно относятся к чужому потомству. А раз так, то он уйдёт. Но отчего-то Биллу стало его жаль. Он действительно переживал и сейчас что-то обдумывал. Развернувшись, немец подошёл к юноше и положил ладонь на живот. Омега не успел даже отшатнуться. Ладонь у Томаса была горячая, будто бы грела его, посылая импульсы тройняшкам. - Их несколько, - тихо произнёс Мэхорд, - трое. Они отзываются. Пальцы погладили свитер Билла. Парень улыбнулся. - Мои. Это мои дети. Я слышу их. Бэль Омм расширил глаза. Как Том мог слышать их, он не представлял. Но на враньё это тоже не было похоже. - Это звериное, - отозвался собеседник, гладя живот и смотря иронично на партнёра, - мы чувствуем друг друга. Там есть как минимум одна альфа. Я не могу внятно объяснить. Билл взял его ладонь и неторопливо отстранил. - Не трогай меня, пожалуйста. - Зачем ты обманул? - Я недоговорил. - И всё же? Томас не настаивал. Ладонь до сих пор пульсировала. Кончики пальцев покалывали. Его ребёнок отозвался. Он будто бы признал родителя и дал понять это. - Тебе лучше оставить меня. Билл попятился. Он сглотнул и вернулся на кухню. - Но они мои, - упорствовал Мэхорд, категорически ничего не понимая. – Всё же нормально. Ты носишь моих детей, теперь мы... - Никаких «нас» не было и нет. И это – мои дети, - взбешённо произнёс француз. – Ты ушёл. Ты сломал мне жизнь, пометил. Я залетел и они – единственная светлая часть этой истории. - Если ты забыл, - тускло проговорил второй, - ты прогнал меня. - Ну и что ты за альфа, если допустил это? Билл полоснул его полным разочарования взглядом. Мэхорд стоял и смотрел на него. Неправильно у них всё как-то началось и неверно продолжилось. - Теперь я не уйду. - Нет уж, - усмехнулся Билл. – Ты убежишь, потому что я так хочу. И советую забыть обо всём произошедшем. Ты мне не нужен. Им ты тоже не нужен. Я смогу воспитать детей без твоей помощи. А если ты продолжишь свои набеги – я расторгну наш контракт. - У тебя столько денег нет для неустойки. - Найду. - Ты это говоришь, - устало сказал немец и сел напротив, - только для того, чтобы оградить их, я прав? Тебе стыдно за меня? - Надо же, ты сказал впервые при мне что-то разумное, - француз отвернулся, только чтобы не смотреть на него. - Пусть лучше дети всю жизнь будут мучиться от неведения, чем признаться общественности, что твой альфа – грязнокровка? - Да, - напыщенно произнёс Билл. – Да, да, да! Так и есть. – Он весь надулся. – Это будет разумно, потому что в школе их загнобят, а дальше – не признают. У них не будет будущего, понимаешь ты или нет? Ну кем станет полукровка, а? Явно не главой корпорации. Да меня сочтут выжившим из ума, если я назначу преемника-полукровку. Тебе совсем их не жалко, да? – юноша посмотрел испытующе на собеседника. – Максимум, что светит ребёнку с такой родословной, – стать мелким чиновником, который всю жизнь на одном стуле просидит. Том, - Билл уронил голову, сжавшись, - мне безумно жаль. Я хотел бы, чтобы всё было по-другому. – Он поднял голову. Глаза были влажные. – Я каждый день думаю над тем, как было бы просто, будь ты другой. Или если бы я не рождался в своей семье. Никаких проблем, будто у нас равный социальный статус. Но так – я не могу, и ты это знаешь. Знаешь и точно так же боишься. Нас же, - он запнулся, - нас же уничтожат. - Мы можем побороться, - Том протянул к нему руку, но Бэль Омм не позволил к себе притрагиваться. – У нас должно хватить сил. - А если нет? Если нет, Томас, что тогда? Ладно, - он всплеснул руками, - я-то могу отречься от семьи, от родителей, пока они не поднимут вой. Могу даже уехать, но тогда с моим решением уйдёт всё то, чем я дорожу. Концерн перейдёт кузену, а это самый сволочной человек на планете. Ты уверен, что мы сможем выжить? Что наши дети нас потом не возненавидят, если узнают правду? - У меня есть деньги. - А ты не думал, - холодно продолжил юноша, - что тебя могут сместить с должности? Полагаешь, тебя оставят во главе концерна? Никогда такого не было, Том, никогда. Если ты настолько самоуверен, то мне жаль тебя. У Юлиуса найдутся наследники, вы вступите в прения, и ты лишишься власти. Мы останемся в болоте. Вот такой расклад. Бэль Омм встал. Он допил чай и вышел, направившись в гостиную. Мэхорд появился в его поле зрения через двадцать минут. - Я удержу власть. И нет у Юлиуса наследников. Документы все подписаны. Я глава концерна и перестану им быть только после смерти. Почему ты не хочешь даже постараться поверить мне? - Потому что знаю, что ничем это не кончится. Точнее, ты останешься в карамели, а я упаду ещё ниже. - То есть, - немец начал вскипать, - отношения со мной – это так гадко, что ты даже представить себе ничего другого, кроме как говно, не можешь? - Ты дал мне повод. Как я могу доверять тебе, когда ты пометил меня, чёрт тебя дери?! – Билл кинул в него подушку. Том сдался. Он поднял руку в миролюбивом жесте и кивнул. - Что нам делать? - Не знаю, - Бэль Омм смягчился. – Жить дальше. Когда они родятся, я позволю вам видеться. Но это большее, на что я способен. Мэхорд встал и хотел сесть рядом, но Билл остановил его. - Не надо. Держи дистанцию, пожалуйста. - Я не на это рассчитывал. - Я тоже. Они посмотрели друг на друга. Оба поняли, что между ними социальная пропасть, которая разрыхляется всё глубже и шире. И они не в силах что-либо сделать. - Месье, - раздался голос Апиби, - Вам необходимо выпить витамины. - Спасибо. Француз пошёл на кухню. - Ты детскую уже переоборудовал? – спросил его собеседник. - Да. - Можно я взгляну? – Томас появился в проёме. - Хорошо, - неуверенно улыбнулся тот и проглотил пилюли. Мэхорд как-то странно улыбался. Добро и нежно. Такой улыбки Билл ещё ни разу у него не видел, хотя, в целом, и сравнивать не с чем было. - Мне нравится, - сказал немец, осматривая комнату. – Она просторная. Дорого обошлась? - По бюджету не ударило. Том, - начал Билл, - я иду спать. Мне бы хотелось, чтобы утром тебя не было. Парень взглянул на него удручённо и устало, но ничего не сказал, отвернувшись к кроваткам. Бэль Омм умылся, кое-как переоделся и завернулся в одеяло. Запаха альфы тут не чувствовалось, но знание, что он здесь, удручало и давило. Хорошо, что Томас его практически не трогал, иначе бы Билл сломался. Он и так держался лишь на одном упорстве. Хотелось теплоты со страшной силой, но он не мог разрушить столь блистательный план. Они не должны быть вместе, это навредит детям, это погубит всё, чего они оба достигли. Со столь мрачными мыслями юноша уснул. Билл проснулся ночью. Захотелось пить. Выйдя из комнаты, он осмотрелся. Странно, Томом не пахло. Француз заглянул в гостевую спальню, любовника там не было. Потом в другую, в третью. Даже посмотрел в детской – пусто. Неужели уехал? - Апиби, - позвал он, спускаясь по лестнице, - а где наш гость? - На диване в нижней гостиной, месье. Вечером он спросил меня, где можно найти покрывало. Я сказал, что он вполне может занять гостевую спальню, на что месье из Германии не ответил. Очень скромный мужчина. Томас лежал, подогнув ноги. Диванная подушка была слишком большой и неудобной, а плед явно маловат. Пиджак и рубашка покоились рядом. Мэхорд спал в майке и брюках, почему-то. Билл улыбнулся, пошёл на кухню, попил и вернулся. Пододвинул кресло поближе и принялся наблюдать. - Ты не похож на грязнокровку, - зашептал юноша. – Ты красив и статен. Я ничего не знаю о твоих настоящих корнях, но готов поспорить, что в твоём роду были графья и лорды. Ты потрясающе держишься для парня из трущоб. Я хотел бы сказать тебе всё это в глаза, но ты сочтёшь меня глупым и противоречивым. Ты великолепный, Том. Мне повезло, что ты мой. Только вот... – он запнулся и прочистил горло. – Ты знаешь всё сам, все эти «но». Мне дико жаль, что мы не можем быть вместе. Он откинулся на спинку кресла. Глаза увлажнились, горечь подступила к горлу. Жизнь несправедлива. Вот он, лежит совсем рядом, готовый защитить, готовый воспитывать вместе детей. Но не «правильный», не такой, как надо. - Больше всего на свете я хочу, чтобы дети напоминали мне тебя. Когда я загляну в их глаза и увижу в них тебя, я стану счастливым. И большего мне не нужно будет. Просто помнить, что ты есть, что мой. Ты сможешь быть счастлив с другим. Билл наклонился. Услышав дыхание напротив, он улыбнулся. - Я люблю тебя, - прошептал в самые губы, - правда. Хочу, чтобы ты почувствовал это во сне, пока не поздно тебе это сказать. Пока есть время и смелость. Отстранившись, Бэль Омм прошёлся пальцами по его щеке. Том встрепенулся и открыл глаза, явно не понимая, что происходит. - Пойдём, - омега встал и подал ему руку. Мэхорд поднялся и последовал за Биллом. Тот привёл парня в свою спальню, указал на брюки, мол, снимай, и пригласил в кровать. Они легли, устроившись близко друг к другу. Томас погладил живот, локоть партнёра и заправил прядь волос за ухо. А потом поцеловал. И это продолжалось долго, пока они не уснули вместе. Утром он никуда не делся. Крутился на кухне и готовил завтрак. Апиби читал ему рождественскую сводку. - Близость ничего не меняет. Я хочу, чтобы ты ушёл. - У меня есть ещё два дня, - отозвался немец, что-то мешая в миске. – Потом я улечу, раз ты этого желаешь. - И не вернёшься. Они позавтракали, просто разговаривая, как старые приятели. Оказалось, у Тома много друзей, потому что он из приюта. Многие разъехались, но он со всеми общается. Билл промолчал, что у него нет никого. Только прислуга и Апиби. После, парень помыл посуду, чем удивил француза. Они пролистали новостную сводку. По очереди помылись, и только после этого Бэль Омм задал мучавший его вопрос: - Так зачем ты приехал? - Юлиус умер, - сказал Мэхорд после паузы. – Вчера утром. Я хотел сообщить тебе это лично. Билл сел рядом с Томасом на диван и положил на его плечо свою руку. - Мне так жаль. - Он был дорог мне, но из жизни уходил слишком быстро. Я морально был готов. - Ты хотел позвать меня на похороны? - Да, но теперь не вижу в этом смысла. - Когда тебя объявят главой концерна? – юноша посмотрел соучастно на альфу. - Двадцать седьмого. Тогда же и похороны. Билл поддался порыву и обнял любовника, поглаживая его по руке. В дверь позвонили. - Апиби, кто это? – насторожено спросил Бэль Омм. - Ваши родители, месье. - Вот чёрт! Он встал и судорожно начал соображать, что же им делать. Камин работал, значит, родители видели дым. Уже не отмажешься командировкой. Том не сойдёт за нового слугу, потому что его лицо стало слишком узнаваемым. - Они не должны меня видеть. - Не любишь семейные праздники? – спросил немец, ухмыляясь. Юноша нервничал и не знал, что придумать, когда как в дверь чуть ли не долбили. - Ты можешь выручить меня? – слезливо уставился француз на собеседника. - Как? Есть правдоподобное объяснение тому, что незнакомый им мужик один в твоём доме на Рождество? - Ты прав, нет. - Придётся открывать. Билл застонал от безнадёжности. Том пальцами провёл по рубашке, застёгивая её, и пошёл открывать дверь. Бэль Омм вжался в диван, накинув на себя плед. - Вы тот самый... Раздалось от двери. - Да, тот самый, совершенно верно. Приятно познакомиться, меня зовут Томас, я компаньон вашего сына. Проходите. Как только юноша увидел родителей, тут же набычился. Мама улыбнулась ему, сев напротив, отец молча стоял рядом. Они посмотрели на сына внимательно и... конечно же, всё поняли. - Ты помечен? – поражённо спросил папа. - Да, - пренебрежительно ответил Бэль Омм. Мэхорд смотрел на них, как на предметы. Они были бетами, никакими для него. Билл не мог упрекать его в неуважении, всё-таки, немец по сути своей – зверь. Инстинкт всегда лезет вперёд разума. Для него вообще не важно, что они чистокровны и богаты. Для таких простаков, как Том, важен пол, а потом уж и всё остальное, тогда как чистокровным – лишь статус и общественное мнение. Пол учитывался позже. - Им? – кивнул на альфу отец. - Да. Лица родителей изменились. Они исказились в гримасе отвращения. Даже мама, такая красивая, та, которая дала ему всё самое лучшее от себя, сейчас смотрела на них, как на прокажённых. Она была самой мягкой в семье, понимающей, но сейчас, видимо, это было не актуально. Отец злился. Потом мама приложила хрупкую ладонь ко рту, с ужасом смотря на отпрыска. Она догадалась про детей. - Ты понёс? – тихо спросила она, побледнев. - Что? – взревел отец. Он уже сделал рывок к Тому, а тот подошёл к юноше и положил ладони на его плечи. Будто бы два тяжеленных груза свалились на него. Он прикрыл глаза, понимая, что конфликт и ссора неминуемы. Внутри всё заклокотало от страха. - Вам уже ничего не изменить. Мы принадлежим друг другу, - сказал Мэхорд жёстко. Из него рвалась натура, топя все порывы родителей, как более слабых, в сравнении с ним. Он по природе возвышался над ними, а сейчас, имея власть и деньги, вполне мог потягаться со старшим Бэль Оммом. Томас смотрел холодно, расчётливо. Папа побледнел практически так же, как мать. Все молчали. - Как ты мог это допустить? – спросил у Билла отец, презрительно стреляя взглядом. Как же было обидно! Француз сжал губы и обнял живот. Он опустил голову, не в силах смотреть в глаза родителю. - Он мой альфа. Женщина издала осуждающий вздох. Мэхорд одобрительно погладил омегу, пытаясь успокоить. - Это ничего не меняет! – взбешённо произнёс отец. - Закройте рот! – Том посмотрел на него с не меньшим презрением во взгляде. – Вы не имеете представления, что это такое. Не Вам судить! - Да кто ты такой, щенок?! Как ты смеешь так со мной разговаривать? - Крийц, прекрати! – женщина посмотрела на супруга. – Уже поздно. Куда важнее, что Билл беременный. И она заплакала. Юноша ни разу в жизни не видел таких горьких слёз. У него душу скрутило. Он хотел встать и уйти, но Томас удержал. - Ты обязан избавиться от... этого, - брезгливо сказал мужчина. - Ты прекрасно знаешь, что мы не потерпим смешение крови. В нашей семье никогда не было полукровок, и если эти отродья родятся, то... - Эй, - возмущённо перебил его немец, - полегче! - Не смей лезть, безродный. Тебя здесь быть не должно, - деспотично произнёс мужчина, подкрепляя слова язвительным взглядом. - Месье Бэль Омм, - безразлично обратился к оппоненту Мэхорд, - нам следует удалиться и всё обсудить, если Вы не возражаете. Они вышли из гостиной, недовольные друг другом. - Билл, - мать слёзно посмотрела на сына, - почему, Билл? - Ты не поймёшь, - махнул он в её сторону рукой. - Постарайся объяснить. - Это гораздо сильнее меня, всех моих предрассудков. Это как стихия, с которой человек не в состоянии справиться. - Но как ты мог не защищаться? А таблетки, презервативы, иные контрацептивы? Секс сексом, но потомство от него... Билл промолчал. - Сынок, если бы ты с ним только спал, мы не были бы против. Да, он твой альфа, но общество... - Хватит, - юноша уставился раздражённо на маму, - не капай мне на мозг, пожалуйста. Я всё это знаю. И я пытался, к твоему сведению, избавиться от них, но не смог. - Них? Он что, там не один? - Трое, - вяло произнёс Бэль Омм, замотавшись по уши в плед. - Какой позор, - женщина склонила голову. - Перестань хоть ты, а? До вчерашнего вечера он не знал про моё положение, и его рядом со мной не будет. Дети родятся, этого не избежать, но никто не будет знать о втором родителе, кроме узкого круга. Вы с отцом избежите позора. - Но ведь... - Всё же лучше опозориться и сказать, что я один выносил и родил детей, чем раскрыть альфу-грязнокровку. Или я не прав? Она поджала губы в точности, как сын. Это было семейное. Раздался шум. Они встрепенулись и поспешили на кухню. Отец тяжело дышал, сверля глазами Томаса. Он был красный и злой. Немец же был скрюченный, но незамедлительно выпрямился. На его щеке проступали следы от пощёчины. Парень смотрел холодно и с таким явным омерзением на мужчину, что тот не мог не заметить. - Покиньте этот дом, - сказал ровно, не дрогнув. - Да ты совсем потерялся! – воскликнул отец, усмехаясь. Теперь и Билл побледнел. Папа никогда никого не бил и руки не поднимал. Он был смирный и слишком воспитанный для насилия. Но, видимо, у каждого есть свой предел. - Я сломаю Вам каждый палец на обеих руках по очереди, если Вы сейчас же не уйдёте из дома вашего сына. Я не шучу, месье Бэль Омм. Мужчина обозлился сильнее и занёс руку, но Мэхорд остановил его. Они смотрели друг на друга с лютой ненавистью. Он хотел уже ударить, но Билл шагнул к ним и вскрикнул: - Стой! Не надо, Том, прошу. На лице мужчины расплылась победоносная улыбка, но юноша продолжил: - Вам лучше уйти. - Билл! – хором воскликнули родители. - Он мой альфа. Это уже не изменить. Я ношу его детей. И не собираюсь избавляться от них. Вам придётся принять этот факт. - Я лишу тебя всего, - папа подошёл к нему и очень серьёзно посмотрел в карие глаза. – Ты останешься один. Билл, образумься. Он взял его за локти и взмолился. - Нет. Поздно уже что-либо менять, пап. И концерн я не верну. Он мой! По крайней мере, до тех пор, пока мы не начнём судиться. - Да ты посмотри на этого парня! Он же вылез из ниоткуда. Он тебя обчистит. Ты останешься с его потомством один, на улице, без средств к существованию! Вылитый аферист! Он и босса своего убил наверняка, чтобы только до верхушки добраться. Думаешь, тебя пожалеет? - С меня достаточно, уходите, - Том отцепил мужчину от омеги и силой потащил вон. - Руки от меня свои убери! – послышалось в коридоре. - Мне следует тоже уйти, - обратилась мать к Биллу. Он кивнул. Через десять минут стало тихо. Бэль Омм сел на диван в гостиной. Он смотрел на окно и дорогие шторы. В горле свербело. - Ты как? – Томас подошёл и присел на корточки рядом с ним. И тут юношу прорвало. Он лёг, подгребая плед, и заныл. Слёзы скапливались у носа, текли по щеке и губам, падали на плед и подушку дивана. Руки так вцепились в ткань, что побелели. Немец сочувственно смотрел на любовника, поглаживая его. Он знал, что говорить бесполезно, но утешить можно. Тело омеги содрогалось, слёзы всё никак не кончались. Том выдохнул, сев, прислонившись спиной к дивану, вытянув ноги. Как же всё было сложно! Он слушал всхлипы, завывания, которые просто резали его, но ничего не мог сделать. Парень принёс партнёру воды, укрыл пледом, который вымок весь с одного конца, и продолжил наблюдать, предполагая, что его присутствие всё-таки нужно. Билл чуть успокоился, попил, потом сел. - Я хочу, чтобы ты ушёл. - Ладно, - Том встал и пошёл к лестнице. - Нет, совсем. Мэхорд вернулся. Бэль Омм поглаживал живот и смотрел на ковёр. Том облизнул губы, устроившись напротив, выжидая, что же ещё умного скажет этот идиот. - Уходи. - Зачем? - Да потому что я так хочу. Ты всё испортил. Опять! – в нём волнами пузырилась дикая злоба. - Я всего лишь расчистил нам путь. Твои родители всё равно бы узнали, какая разница, когда? - Большая, - заупрямился тот. – Ну кто дал тебе право командовать? Кто просил лезть со своими «Мы принадлежим друг другу»? Я сам бы разобрался. - Право дала мне природа, тупица ты такой. И не мог я смолчать. Они напали на тебя, как стая хищников. Во мне включилась натура, я не могу это контролировать. В моей силе лишь поведение. А иначе бы я твоему отцу набил морду и, правда, сломал бы пальцы. Я должен по статусу сильнейшего защищать тебя. Ты это и сам прекрасно знаешь, но почему-то придуриваешься. - Знаешь, Том, - он улыбнулся как-то слишком уж грустно, - ты такой наивный. Если раньше я смог бы поставить их перед фактом, что дети родились, это одно. Но сейчас мне придётся воевать. А это серьёзнее. Я не отдам концерн кузену, не отдам детей. Ты хоть представляешь, сколько мне предстоит пережить? - Я буду рядом, я помогу, - пламенно затараторил Мэхорд. – Только не отталкивай меня. Не делай глупостей опять. - Без тебя, - Билл посмотрел на него, - я справлюсь лучше. Они уступят, если тебя не будет рядом. Если ты уйдёшь, исчезнешь, я смогу выстоять. Я сильный, Том, правда. - Нет, - немец встал, - я несу за тебя ответственность. Я не могу бросить тебя. - Ты меня любишь? – Бэль Омм склонил голову. Томас опустил руки и посмотрел на него нежно. - Да. - Тогда ты уйдёшь, поняв меня. Ты рушишь собой всё, что я создавал. Просто крошишь мою жизнь. - Я предлагаю взамен другую. - Где я чистокровный нищеброд? Нет. И, пожалуй, разговор окончен. - Ты многого не знаешь и даже не представляешь, на что я способен. Кем я могу стать. - Думаю, - Билл встал, выпутавшись из пледа, - представляю, но это всё не для меня. Я лучше останусь здесь, сам, без тебя. Я боюсь... Не знаю, что ждёт меня в твоей жизни. И я не готов узнать. Он пошёл к лестнице. Томас стоял, растерявшись. Он полагал, что после разговора с родителями, у них всё наладится. Не будет больше преград. Но Билл оказался ещё более жёстким, чем думал немец. Омега с характером бойца – это редкость. Он был закалён этим обществом, прекрасно разбирался во всех вопросах и мог выстроить дальнейший план их жизни, по его мнению, который казался хуже, чем мог бы быть. Видимо, французу не хватало уверенности. - Как мне доказать, что я достоин тебя, что я смогу обеспечить и тебя, и детей? - Оказаться чистокровным, - юноша криво улыбнулся и пошёл наверх. - Подожди! Том поспешил за ним. - Апиби, заслон, - устало произнёс омега. - Да, месье, - сразу же отозвался дворецкий. Внезапно перед лестницей оказался прозрачный барьер, об который Мэхорд обжёгся. Натянутые лучи слегка звенели, но их не было видно. Дом прямо-таки как крепость. Том подставил руку, и его тут же огрело током. - Это и мои дети! – крикнул он. Билл развернулся. Он посмотрел на немца, который гладил ужаленную кисть. - Я не собираюсь тебя ограждать от них. Ты узнаешь, когда они родятся, и сможешь с ними видеться. - Но я не хочу так. Мне нужна семья! Ты и дети! Полный комплект, ясно? Бэль Омм улыбнулся ему и ушёл. Томас уехал. Возможно, не потому, что сдался, а из-за понимания. Ведь Билл был прав. Записка была вставлена в чашку, которая стояла прямо посередине стола: «Ты же понимаешь, что я никуда не денусь? Буду долбиться в любые стены, пока не пробьюсь. Я уже оставил в твоей жизни неизгладимый след. Тебе достаточно просто посмотреть вниз, чтобы убедиться. Томас». Говнюк упрямый! Билл подумал, что Том как микроб. Везде выживет, даже если все подохнут. Живучий и настырный гад. Он скомкал лист и выкинул, приказав Апиби сжечь его при случае. Но начать свой день рождения с такого обещания было всё же приятно. Оли оставила для Билла пирог. Он сидел в гостиной, ел, смотря телевизионную панель, улыбался и знал, что в свой праздник не один – в нём сидят три сообщника.