Социальные статусы

Когда Том вернулся, а не было его долго, то он застал мужа в совершенно расклеенном состоянии. Нет, днём Билл был Биллом, руководителем, в строгом и дорогом костюме, который ездил в офис, но по-прежнему работал не полный день; человек, решающий дела, компетентный и правильный во всех отношениях. Но огороженный стенами дома он перевоплощался. Становился истеричным, нервным. Постоянно плакал, сидя на полу в детской. Томас заходил, выдыхал, брал его на руки и уносил в спальню, чтобы не мешать детям спать. И так текли дни, недели. Порой Билл успокаивался дня на три, а потом его накрывало заново. Мэхорд знал, что виной тому отец омеги. Немец выделил больше сотни людей, только чтобы поправить дела во Франции. Билл, конечно, скатывался в своём горе, но концерн держал. Никто не знал, что в семье Бэль Оммов разлад. Но когда прошёл уже месяц, а юношу продолжало колбасить, альфа начал дёргаться. - Я хочу поговорить с тобой, - он зашёл в детскую. Билл опирался на кроватку, смотря на малышей. На удивление, они были очень спокойными ребятами, из чего супруги сделали вывод: жару они зададут позже. - Сейчас? - Да, сейчас, - кивнул Том, выходя. - Что-то случилось? – спросил озабоченно Билл, прикрывая дверь. Муж поманил его за собой. Они вошли в спальню и сели на кровать. Том сразу взял юношу за руку. - Что с тобой? - В каком смысле? - Ты вечно плачешь, ты не в себе последний месяц. Дело в родителях, я знаю, но Ройз пообещала, что усмирит отца. Ты не веришь матери? - Верю, но меня её слова не утешают. - Когда ты ревел неделю, я думал, что скоро оправишься. За ней пошла вторая. Потом третья. И я озабочен, Билл. Мне за тебя боязно. - Я скоро успокоюсь, правда, - вымученно улыбнулся тот, смотря на мужчину. - Тебя не тошнит в последнее время? - Нет. - А температуры не было? - Нет. Том, ты к чему? - Я подумал, - он сел удобнее, - что твои истерики не только с отцом связаны. Когда у меня был гон, мы не предохранялись... - Я был на таблетках, - спокойно сказал Бэль Омм, поглаживая кисть мужа. - Ты догадывался? - В Люксембурге я подумал, что проявление грубости, хоть и такое незначительное, предвестие гона. Я начал принимать таблетки, думая, что в один день тебя задавит так, что ты и цвета различить не сможешь, не говоря уже о том, чтобы подумать о презервативах. Всё нормально, это не беременность, - юноша улыбнулся ещё шире. – Не волнуйся, я совсем скоро приду в себя. Просто эта ситуация с папой, она… Мы никогда не ссорились так, как сейчас. Ты грязнокровный, я допустил вязку, родил детей, и меня всё устраивает, хотя изначально сценарий предполагал иной сюжет. Том сжал кулак свободной руки и сомкнул челюсти. - Билл, я... Но он закрыл рот, так ничего и не сказав. - Ты не виноват, - Бэль Омм выдохнул. Всё-таки, его это до сих пор волнует и беспокоит. Происхождение Тома. Пусть и на периферии сознания, но всё же вопросы остаются. - Пойдём. Альфа встал и потянул мужа за собой. Они спустились в гостиную, Мэхорд посадил супруга на рояль, чмокнув в щёку, а сам сел на изящный табурет. Открыв крышку, он притронулся пальцами к клавишам, нажав на одну из педалей. По гостиной разлилась божественной красоты музыка. Билл лёг животом на крышку, уперев подбородок в выставленные кулаки. Он смотрел на мужа с восхищением, потому что под ним рождалось что-то невозможное при помощи струн, деки, молоточков и демпферам. Мелодия была лёгкой, полной чувств и мастерства. Том играл, чуть покачиваясь, прикрыв глаза. Он пропускал через себя всё, что хотел донести до Билла, играя. Чтобы музыка всё рассказала за него. Потому что порой слова не настолько эффективны, не так чувственны, проницательны и красивы. Кое-кто из слуг робко стоял на лестнице, слушая, как один из хозяев играет. Это было впервые... слишком очаровывающе, чтобы оставаться в своих комнатах. Поток лился теплотой, нежностью, мелодия казалась прекрасной, пропитана взрывом эмоций. Бэль Омм понимал, что это только для него и детей. Эта любовь через звук. Пленительно, робко и волнительно. Когда Том доиграл, первое, что он увидел, это искрящиеся глаза напротив. Привстав, поцеловал мужа. Тот вцепился ему в шею пальцами, судорожно хватая воздух через поцелуй. Мэхорд потянул его на себя, неловко опустив себе на колени. Рояль отозвался какофонией, но всего пару секунд, когда конечности юноши коснулись клавиш. Они ласкали друг друга, целовали кожу, выгибались и постанывали в предвкушении. Слуги снисходительно улыбнулись, услышав уже другую мелодию, разошлись по своим комнатам, чтобы не мешать супругам. Акции упали до доступного минимума. Это означало, что надо как-то выкручиваться, но Билл совершенно не имел представления как. Хуже всего было то, что Саммерсы выступали публично с заявлениями, что их французские конкуренты в лице концерна, который управляется месье Биллом Бэль Оммом, как никогда слабы и уязвимы. Они давали советы, глумились прилюдно над юношей. Говорили, что омеге не место в кресле директора, тем более, если у него трое детей. Юноша не показывал вида, дал пару интервью, одно совместно с Томом, но вот когда его никто не видел, дико бесился. Убить бы этих уродов английских и всё. Ситуация ухудшилась через месяц. Англичане публично обвинили Бэль Оммов в непорядочности. Крийц хотел заключить с ними контракт на совместную разработку, они уже якобы разработали концепт, но сын беты решил иначе, отказываясь от контракта, тем самым, причинил ущерб семье Саммерсов. Они понесли убытки. Француз обязан ответить за свои слова. Билл взялся за голову. Он в истерике позвонил Тому в Берлин и спросил, что же делать, как быть? Тот стальным голосом ответил, что прилетит и предложит выход. Билл решил посвятить себя детям, сделать им нужные прививки, провести обследования, чтобы не было сюрпризов. А потом, сидя вечером в кабинете, он подумал, что их надо застраховать. Ему подумалось, что с ним и Томом может что-то случиться. Надо быть готовым ко всему. Том вошёл, расстёгивая пиджак. Билл сидел в гостиной, кормил детей. Рядом находилась Оли, помогая хозяину. - Вы не могли бы, - обратился альфа к женщине, - присмотреть за детьми. Нам нужно немедленно переговорить с мужем. - Да, герр Мэхорд. Томас кивнул ему, поднимаясь на второй этаж, в кабинет. - Что такое? – спросил Билл, видя, какой супруг агрессивный и взвинченный. - Апиби, выведи нам сводку. - Да, Томас. - Что это? – Билл смотрел на панель. - Очередная головная боль. Саммерсы захотели сыграть по-крупному. Они решили судиться с тобой или дождаться выплаты неустойки с твоей стороны. - Сколько? – решительно поинтересовался юноша. - Шесть с половиной миллиардов пунктов. - Боже! Билл сел, открыв рот. Сумма была не просто внушительной. Она была огромной, нескончаемо большой. Нет, Билла это не разорит, но поставит под угрозу их существование в этом доме. И дети... Он мог бы заплатить, но в данное время компания очень шатко стоит на ногах. Неустойка может подорвать бизнес. - У тебя есть решение? – он посмотрел на немца. Тот кивнул. Мужчина достал папку, но не спешил раскрывать её перед мужем. - Прежде я должен сказать, что это не совсем честно. - Но нам это поможет? - Безусловно. - Тогда мне плевать, честно это или нет. Когда папка загорелась, Билл выдохнул и горько улыбнулся. Документ гласил о том, что он согласен передать управление корпорации Томасу. - Суть в том, - мужчина сел напротив, - что для всех ты останешься директором. Я буду действовать за твоей спиной. Роль «Чёрного кардинала» мне знакома, так что, проблем не возникнет. Если эти говнюки не успокоятся после того, как ты откажешься платить, то мы предоставим им документы о том, что семья Бэль Оммов не до конца управляет компанией. Ты поделил это право со мной, своим законным супругом, а значит, без меня ничего не будет. И суда не будет. Я не думаю, что Саммерсы попрут на нас обоих. На тебя – да, но не на меня. Джек прекрасно знает, что я поддерживаю концерн после ухода Юлиуса в идеале. Что касается твоего, то нам нужно всего три-четыре месяца, чтобы уладить дела. Если мы выиграем это время, то бить будет некуда. - Ты возьмёшь на себя управление, а что буду делать я? - Ты будешь создавать видимость деятельности, давать интервью, появляться в СМИ. Хочешь, можешь начать грызться с ними через журналистов и новости. Как тебе угодно. А я буду действовать изнутри, используя свои ресурсы. - Фактически, я потеряю вес. Мне останется двадцать пять процентов акций, если я подпишу этот документ. Они помолчали. - Ты не доверяешь мне? – спросил Том. Билл боялся ответить. Это же тот самый момент, о котором говорил отец. Мэхорд захотел его долю. Он привязал его к себе и может обнулить в момент все старания омеги. Но Бэль Омм бесконечно верил мужу, поэтому запретил себе думать о негативном. - Дай мне слово, что не оставишь меня одного, - грозно и тихо попросил Билл. – Поклянись нашими детьми. - Ты всё-таки не веришь мне, - с толикой обиды сказал Том. - Всё, как говорил папа, уясни. Чёртово дежавю. Пойми меня, я люблю тебя, доверяю, Том. Мы многое пережили и остались вместе. Но если ты сейчас обманешь меня, я останусь ни с чем. И идти мне будет некуда, ведь с родителями я поругался из-за тебя. Поклянись. - Клянусь. Я не вру тебе. Билл взял сенсорную ручку со стола, пролистал на нужную часть и поставил свою подпись, которая загорелась и стала чёрной. Папка потухла. Он отдал её мужу и спустился вниз. Они не разговаривали. Томас работал, но был в крайне подавленном состоянии. Он вошёл в спальню уже поздней ночью. Билл лежал к нему спиной. Он плакал. Опять. Как же Мэхорд устал. От боли, от недоверия, которое всё же было. Как бы хотелось всё уладить сразу и навсегда. - Малыш. - Не трогай меня, пожалуйста. - Ты злишься? - А ты бы не злился? Представь, что твой муж обдумал всё и просто поставил тебя перед фактом, не обсудив с тобой этого заранее. Переписывай на меня свою компанию, а иначе хуже будет. Классно, да? А ты как выброшенный на помойку. Нужен только детям. - Не говори так. - А разве это не так? Я привык работать, я без работы неполноценный. А ты хочешь сделать меня своей марионеткой всего-навсего, чтобы я рот на камеру открывал, а ты решал мои проблемы. Мэхорд понял, что если сейчас он не добьётся расположения Билла, то их брак, как и компания француза, будет под угрозой. Он встал и вышел из спальни. Бэль Омм закусил губу, не сдерживая слёз. Пусть бежит в свой Берлин. Своего ведь добился, сволочь! Но немец вернулся очень скоро. Он наклонился, поцеловал мужа в шею, там, где поставил метку, ласково погладил и попросил сесть. Том смотрел с какой-то светлой грустью на него. В руках он держал пластинку-носитель. - Что это? – спросил Билл, сев, вытерев слёзы и сосредоточившись. - Правда. Вся, которую ты хотел бы знать. Апиби, будь добр, выведи нам панель. - Да, Томас. Когда прямоугольник растянулся, Мэхорд прислонил носитель к нему. Тот считал информацию. Немец сел рядом с супругом, взяв его за руку. - Привет, - с панели на них смотрел Юлиус. – Томас, признаться честно, я долго хотел открыть тебе правду, мальчик мой, но трусил. Прости старого человека за это. Я боялся сказать тебе всё при встрече, но сейчас уже не вижу смысла тянуть. Когда ты отказался работать у меня, я понял, что любыми способами должен добиться твоего расположения. А лучше всего – рассказать правду. Томас, школу, курсы и университет оплатил тебе я. Ты думал, что у тебя есть спонсор, который благосклонен к талантливому мальчику. Отчасти, это правда. Ты умён, ты красив, ты перспективен. Пошёл в отца, - Юлиус улыбнулся. – Твои родители, они любили тебя, и никогда бы не оставили. Но жизнь сложилась иначе. Ты сын Александра Бэккера и Эль Мэхорд. Да, ты мой племянник, мальчик. Я не мог сказать раньше, не мог забрать тебя из приюта. Прости, что обрёк тебя на статус грязнокровки, что лишил знания о своих корнях. Я был молод и глуп, жена не простила бы мне этого. Ты не тот, кем тебя считают, Том. Ты лучше. Я не могу сказать, была ли Эль чистокровной бетой, но твой отец, мой брат, был. Я должен был загладить свою вину перед тобой, поэтому прокладывал тебе путь «наверх». Надеюсь, ты не злишься на меня слишком сильно. – Мужчина вновь улыбнулся и выдохнул. – Твои родители погибли. Думаю, если ты захочешь, то найдёшь об этом информацию. И я хотел бы тебя предостеречь, не знаю, увидимся ли мы ещё раз, согласишься ли ты работать при мне или предпочтёшь уехать, забыв всё это. Это была акция протеста. Давка. Несчастный случай. Но ты должен знать, что тогда твой отец, который должен был унаследовать управление нашей корпорацией, не дотянул до вступления в должность всего пять дней. Александр старший, по праву компания должна была перейти ему. Я не достоин его, мой мальчик. Он был лучшим из людей. Твой дед уже подписал все документы. Мы расширялись, но Александр на одном из совещаний, незадолго до своей кончины, заявил, что не допустит слияния, когда сядет в президентское кресло. Мы хотели добиться сотрудничества с Саммерсами. Я боюсь, что они как-то причастны к тому, что твои родители погибли. Томас, - Юлиус потёр лоб, медленно моргнув, - я хочу оставить компанию тебе. Если ты согласишься, если простишь меня, я подпишу её тебе. Потому что нет никого достойнее. Англичане давят. И мне думается, что только ты сможешь дать им отпор. Ты очень похож на Александра, Томас, очень. Я с первой встречи это заметил. Сильный духом чистокровный альфа. Но что бы ты не решил, я поддержу твой выбор. Самое главное, помни, кто ты есть. Не важно, что о тебе скажут в обществе. Ты сын своих родителей, ты сын своего отца. Я буду ждать твоего ответа столько, сколько потребуется. Панель потухла. Том взял носитель и сжал его в руке. - Прости меня, - Билл повернулся к мужу. – Прости за недоверие. - Нет. Тебе не за что извиняться. Я должен был сказать тебе раньше, но не мог. - Почему? - Юлиус перед смертью попросил меня об этом. Пока его жена не уйдёт на покой, чтобы я не раскрывал себя, иначе навлеку позор на семью, а она этого не выдержит. Это слишком сильный козырь, чтобы разбрасываться им. - Так значит, - Билл задумался, - Саммерсы давно прессуют, добиваясь европейского господства? - Да, - злобно ответил тот. – Ненавижу их. - Думаешь, это правда, что они причастны к смерти твоей семьи? - Не знаю, - пожал плечами немец, - но совпадение подозрительное. Когда я получил это послание от Юлиуса, я тогда только институт закончил, и его представитель пригласил меня работать к ним, но я отказался. Струсил, меня напугали, что я и месяца не выдержу. А как только узнал о себе правду, начал рыть информацию. Всё сходится. - Отвратительно. - Я не знал маму с папой, но теперь ты можешь себе представить, как меня взбесило присутствие Роберта рядом с тобой. И осознаёшь, зачем я хочу отомстить. - Получается, Джек это давно затеял? - Выходит, что так. - Блин, надо было мне раньше рассказать, я бы папе... - Нет-нет, не смей, - испугался Том. – Никто не должен знать. Для всех я грязнокровка и какое-то время хочу им побыть. А потом уничтожу Саммерсов этим. Я намерен задавить их, потому что они долго молчали, сидели тихо, ждали смерти Юлиуса, скоты, чтобы напасть. Прекрасно знали, что детей у него нет, и компания развалится без наследника, ведь человека со стороны можно и подкупить. А тут я, и показался для них крепким орешком, а вот ты... Мне так жаль, что пришлось поставить тебя под удар. - Хорошо, что мы встретились раньше. Билл поцеловал мужа, погладив по щеке. - Тебя пытались подкупить? – спросил Бэль Омм. - Да. И моих сотрудников. Но не вышло, поэтому они переключились на тебя, решив использовать твою слабость, как омеги, себе на руку. Билл, - Том посмотрел на мужа, - я люблю тебя, я не вру тебе. Теперь ты веришь мне? - Сейчас я не сомневаюсь уже ни в чём. Они вновь поцеловались, решив оставить решение вопросов на завтра. То ли англичане просекли подвох, то ли Билл в СМИ говорил настолько убедительно, что они решили переждать бурю. Словом, как только он поставил подпись, и Том стал руководителем, всё стало как-то улаживаться. В офисе никто не знал о нововведении. Бэль Омм появлялся на работе и делал то, что положено. Но не всё. Большую часть на себя взял Мэхорд. Он улетел в Берлин, набрал бригаду из своих людей для группы «зачистки» и отправил во Францию. Во-первых, он думал, что кто-то из новых работников – крыса. Во-вторых, было необходимо собрать внутри концерна нужную информацию. Билл публично заявил, что ничего выплачивать не будет. Тем самым, началась вражда между компаниями. Эта канитель была лишь на руку супругам, потому что главным показателем здесь было время, в котором они страшно нуждались. Так потянулись месяцы. В самом начале сентября Ройз позвонила сыну и сказала, что отец болеет. Билл полностью увяз в противоборстве с англичанами и не выделил времени для родителей. Да и не хотелось ему. Папа так и не извинился, не признал вину. Француз мог лишь время от времени быть с детьми и с Томом. На войну уходило слишком много сил. Не сказать, что Билл был нервный или подавленный. Его очень заботила судьба концерна, дети и муж. Но с наступлением осени юноша немного изменился. Стал более дёрганным. Его всё выматывало. Мальчики только-только научились ползать и садиться. Он не мог нарадоваться этому событию, потому что журналисты не оставляли их семью в покое. И день ото дня приходилось отстаивать свои права, утверждать, что англичане – лицемеры, что всё это подлог и лишь бесполезная грызня. Том со своей стороны рыл. Он летал туда-сюда, не позволяя себе думать об усталости, питать жалость к себе. Они должны отстоять компанию Билла, даже если придётся умереть перед камерой, распинаясь с пеной у рта. И ему хотелось уничтожить англичан, хотя бы морально. Мужчина был убеждён, что они виновны в гибели его родителей, что Джек посмел использовать его омегу в своих жалких интригах, не постеснялся привязать сюда его отца-бету, манипулируя и плетя свои сети. Это бесило со страшной силой. Мэхорд думал и злился, сильнее с каждым разом. Мужчина поразился и даже восхитился их плану: давить на семью Бэккеров, зная, что при правлении Александра они всё потеряют, посадить на его место более слабого брата, выждать двадцать лет нужного момента, прекрасно понимая, что Юлиус болен (Том был уверен, что и в его компании есть крысы) и долго не протянет, подставить к нему преемника и подкупить его; развалить немецкий концерн, выкупить права на него за сущие копейки, женить младшего сына на омеге, директоре французской фирмы. И прибрать к рукам Европу. План гениальный. Правда, с изъяном. Джек не учёл, что Александр оставил сына после себя. Это был слух, всего лишь, потому что Эль не была его законной супругой. Они не афишировали рождение сына. И только этот факт был важнейшим в этой войне – происхождение Тома. Как только он заявит об этом, англичане обосрутся. Крийц был не просто болен. У него был инфаркт. Билл позабыл все обиды, примчался к родителю и буквально не отходил от него. Видеть бессознательное тело отца было слишком больно. - Папа, прошу, не оставляй нас, ты не видел внуков, ты не держал их на руках. Папа, борись! Ройз рассказала сыну, что после того ужасного разговора в их доме, отец впал в депрессию. Он мучился и хотел попросить прощения у сына, у зятя, ведь тот доказал, что ему можно доверять, и в сущности, его грязнокровный статус мало уже что изменит: общество было в курсе. Но не мог собраться с духом. Заболело сердце, и как результат инфаркт. Она пинками выгоняла сына из их дома, говоря, чтобы он пришёл в себя, у него семья, дети. Отец выкарабкается, он сильный бета, он сможет. Билл впадал в дикие истерики. Почему Бог наказал их? Почему всегда над ними нависает какая-то угроза? Как же это несправедливо, как подло! Юноша молился. Сейчас даже судьба концерна его не так волновала, как здоровье отца. Том ужинал. Билл чувствовал себя плохо от переживаний. Он дал три интервью за один день, утомился. Мэхорд всё убрал и сел работать. Муж спустился, ведомый жаждой. Не успел он дойти до стойки, как грохнулся в обморок. Это был первый раз. Немец так испугался за него, что не позволял делать ни одного лишнего движения. Второй раз он упал в обморок, когда мама позвонила и со слезами сказала, что папе хуже. Он в коме. Это нанесло колоссально мощный удар. Бэль Омм даже после того, как пришёл в себя, находился в полуобморочном состоянии. - Ты должен быть сильным. Я не справлюсь без тебя с детьми, - сказал ему Том твёрдо, когда юношу вновь накрыла истерика. Сил не было ни на что. Ни на интервью, ни на работу. Билл много спал. Ему часто снились кошмары, но его сильный альфа всегда был под боком. Сразу становилось спокойно и легко. Саммерсы затихли окончательно, отступили. Они больше не заикались о суде, о неустойке. Как будто бы оставили в покое конкурентов. Но Том знал, что это лишь затишье перед броском, когда змея выжидает, а потом бросается и впивается зубищами в тушку жертвы, пуская яд и умерщвляя. Зима началась резко и преждевременно, принеся стужу. Билл проснулся. Рука покоилась на животе, голова повёрнута к двери в ванную, где мылся его муж. Им веяло. Запах был приятный и свежий. Юноша продолжил лежать, улыбаясь. Как хотелось бы, чтобы зима прошла быстро, а весна принесла долгожданное облегчение. Ладонь грело и чуть-чуть отдавало пульсациями. Он почему-то подумал, что всё у них будет хорошо, и омежке не надо нервничать. Папа просто утомился и... Он резко сел. Ахнул. От живота шла энергетика омеги. Бэль Омм абсолютно точно чувствовал её. Как будто только сегодня омежка проснулась и тоже стала нервничать, как и он сам. - Том! Тот вылетел голый, мокрый и очумелый. Он осмотрел Билла на предмет ран, кровотечений и иных повреждений. Но наткнувшись лишь на улыбку, успокоился. - Что не так? - Том, - с придыханием, - подойди ко мне. Мужчина так и сделал. Вообще-то, ему надо было торопиться, его уже ждал самолёт, но он решил уступить мужу. За последние полгода они уделяли друг другу внимание урывками, быстро и как-то небрежно. Билл взял его руку и положил себе на живот. - Чувствуешь? - Нет, - честно ответил он. - А я чувствую. Том, я, кажется, понёс. - Что? – ошарашено. – Ты чувствуешь омегу? - Да, - счастливо закивал тот. Они смотрели друг на друга, не веря. - Стой, когда у тебя должна была быть течка? - В конце сентября где-то. - А на дворе почти декабрь! Ты чего не следил? Теперь понятно, почему ты такой истерик. О чёрт, Билл... Мэхорд сгрёб его в объятия, радостно чмокая куда попало. - Омежка. У нас будет омежка! - Наверное, да. Если я его чувствую, значит, правда, я беременный? - Да. Точно. О, Билл, омежка... Томас поцеловал супруга, ласково гладя того по лицу. - Ты счастлив? – спросил Бэль Омм. - Безумно. Я даже не знаю, как описать то, что чувствую. Билл, у нас будет ребёнок. Мы всех сделаем, родной, ради нашей семьи. О, малыш, это самая лучшая новость за последнее время. Я просто... я... Но слова кончились.