***
Ева скривилась и сунула бумажку под стойку. Она не хотела, чтобы все начиналось заново. Она только-только смогла устроить свою жизнь — нормальную жизнь — и больше всего ей не хотелось опять вернуться в начало. Со скрипом отворилась входная дверь. Девушка в недоумении уставилась на женщину средних лет, вошедшую в кафе. Она уже не планировала никого обслуживать, время близилось к одиннадцати. — Это единственная кофейня на всей улице, в которой горел свет, — тихим голосом, в котором сквозила беспросветная грусть, произнесла вошедшая. — Вы еще не закрыты? Ева уже собиралась ответить отрицательно, но заметила, как дрожат руки женщины, сжимающие ручку двери. — Нет, я еще работаю, — с короткой заминкой проговорила Франклин. — Присаживайтесь. — Ристретто, пожалуйста, — попросила женщина, садясь за барную стойку. Девушка удивилась такому выбору, но клиент есть клиент. Быстро включив кофемашину, она принялась утрамбовывать кофе. Взглянув через плечо, Ева заметила, что гостья плачет. — Что-то случилось? — участливо поинтересовалась Ева, ставя перед женщиной напиток. — Сесилия… Моя бедная маленькая Сесилия… — слеза скатилась по щеке посетительницы и упала прямо в чашку. Франклин выдернула из картонной упаковки несколько салфеток и протянула их женщине. — Ваша дочь? — спросила она. Клиентка кивнула в ответ и зашлась в рыданиях. — Она не вернулась из школы, и я сразу заподозрила что-то… А потом… Позвонили из полиции и… — женщина сжала руку Евы так сильно, что у той свело суставы. — …сказали, что она упала с моста в реку… Но я не верю, не верю… Нет, она не могла… Франклин поджала губы и накрыла руки посетительницы второй ладонью. Потом вышла из-за стойки и села рядом, поглаживая её по плечам и успокаивая. Женщина плакала прямо на чистую рубашку Евы, но та не обращала на это внимания. Она думала лишь о том, как скоротечна человеческая жизнь. — Если я могу чем-то помочь… — неуверенно произнесла Франклин, когда рыдания немного стихли. — Чем уж тут поможешь, — грустно усмехнувшись, гостья протерла красные глаза салфеткой. — Я понимаю вашу боль. Это тяжело, но нужно пытаться жить дальше, как бы глупо это не звучало. И все же, — погладив женщину по спине, проговорила Ева, — если в моих силах хоть как-то вам помочь, скажите. — У вас очень доброе сердце, — с улыбкой глядя на бариста, сказала женщина. — Но в моем случае сделать действительно ничего нельзя. Если только вы не умеете воскрешать мертвых, конечно. Франклин грустно усмехнулась. Нет, такого умения за ней не водилось. Проводив гостью и перевернув табличку на двери кафе, Ева в задумчивости опустилась в одно из кресел. Просидев в одном положении несколько минут, она медленно прошла к барной стойке, забрала свои вещи и закрыла кассу. Мутным взглядом скользнув по купюре, улетевшей далеко под стойку, она все же её взяла. Затем выключила свет во всех помещениях и пошла домой через черный ход: находиться на многолюдной улице совсем не хотелось.***
На стене кабинета тикали часы, нарушая идеальную тишину квартиры. Франклин в течение нескольких минут стояла неподвижно напротив своей стены, на которой теперь красовалось еще больше записок, набросков и фотографий, держа в руке телефон. На экране виднелся набранный номер, но Ева никак не могла позвонить. Сначала ей нужно было во всем разобраться. В списке подозреваемых, обозначенных жирным знаком вопроса, находился таинственный МХ. Майкл Хариссон? Майлс Хоггарт? Максвелл Хиггингс? — инициалы посетителя оставались загадкой. На секунду в голове мелькнула мысль: «А что, если «М» — это Мориарти?» — которая тут же была отброшена. Нет, Мориарти — это не имя. Это может быть фамилия, прозвище, название преступной группировки — но не имя. В этом Франклин была уверена. Взъерошив волосы, девушка на минуту прикрыла глаза. «Почему это все происходит со мной? — пронеслось в голове. — Какого черта все это происходит именно со мной?» Занавеска заколыхалась от тихого ветра, по улице промчался мотоцикл. Ева вздрогнула и истерически рассмеялась. — Чертова паранойя, — пробормотала она, потерев лицо руками. Затем взглянула в окно и поняла, что сейчас она немедленно должна попасть на свежий воздух. Комната и угнетающая атмосфера абсолютного непонимания и бессилия начинали невыносимо на неё давить. Быстро спустившись по лестнице, Франклин схватила с крючка пальто, взяла из подставки зонт, обула стоящие у двери туфли на каблуках и вышла на улицу. Двигаясь ярко освещенными улицами и проходя квартал за кварталом, Ева и не заметила, как вышла к незнакомым домам. Народу вокруг становилось все меньше, и все больше она начинала понимать, что пора поворачивать назад, но что-то не давало ей остановиться. Она интуитивно шла вперед, огибая ограды и здания, пока не вышла к одиноко стоящему пятиэтажному дому. И там она поняла, что чутье не подвело. Возле дома собралась толпа. Участок был огорожен полосатой лентой, по периметру находилось несколько полицейских машин. Ева быстро пролезла под лентой и начала глазами искать инспектора полиции. У одной из машин она заметила мужчину в длинном пальто, громко разговаривающего по телефону. — Какое мне дело до того, что он спит! Если не его, то другого! — кричал он в трубку. — У нас сейчас здесь будет очередной труп, если хоть один чертов психолог не появится на месте! У Евы в голове что-то щелкнуло. Она быстрым шагом двинулась к нему. В том, что это был инспектор, сомневаться не приходилось. — Да вы понимаете, что она никого к себе не подпускает! — мужчина в бессилии запрокинул голову и заметил приближающуюся к нему Франклин. — Простите, мисс, здесь нельзя находиться посторонним. — И снова в трубку: — Да какая разница! Пришлите хоть кого-нибудь! Нам только нужно потянуть время, чтобы успели доставить воздушную подушку. — Вы инспектор? — быстро спросила Ева. — Я могу вам помочь. — Не важно, кто! Мне пригодится любой психолог! И чем быстрее, тем лучше! — Я чертов психолог! — повысила голос Франклин. — Если вы быстро опишете мне ситуацию, то я смогу вам помочь! Инспектор на мгновение завис. Потом, не глядя на экран, бросил трубку и полностью развернулся к девушке. — Вы работаете в полиции? А вас раньше не… — Черт возьми, инспектор! У вас на крыше прыгун, и вам секунду назад позарез нужен был помощник, а теперь вы хотите тратить время на глупые расспросы? Скажите мне хотя бы имя, дальше я разберусь сама! Мужчина глубоко вздохнул и перевел взгляд с Евы на крышу здания, скрытую в темноте. На лице его отразился тяжелый мыслительный процесс. — У нас нет времени, инспектор! Я действительно хочу помочь! — начала выходить из себя Франклин. — Сесилия Лэйн! — наконец сдался мужчина. — Сегодня днем она была найдена на дне Темзы, а теперь вон, стоит на крыше. Может, вам нужны… Но Ева не слушала. Она резко развернулась и рванула ко входу в здание, понимая, что, возможно, этой ночью у неё появится умение воскрешать мертвых. У входа стояли трое полицейских, которые хотели уже остановить девушку, но из-за спины донеслось: — Пропустите, она своя! — и, как по волшебству, люди разошлись, впуская её в тесный темный коридор. Время пошло на минуты. Уже на первом этаже Ева поняла, что туфли будут только категорически мешать, потому без сожаления сбросила их и откинула в угол. Продолжая взбираться вверх, она прокручивала в голове все линии поведения, какие только могут быть у человека, пережившего такое в своей жизни, и заранее продумывала все аргументы и контраргументы, способные помочь в данной ситуации. Психология человеческого поведения не всегда была простой для Франклин, но в этот момент нужно было задействовать все ресурсы мозга и вспомнить лекции по психологии, все до одной. В боку закололо, а перед глазами поплыли черные точки. Кислорода не хватало. До крыши оставался один лестничный пролет. Добравшись до заветной двери, Ева обессиленно опустилась на пол, но мгновение спустя открылось второе дыхание. Она поднялась на ноги, расправила плечи и ударила в дверь. Та не поддалась. Места для разбега не было, а бить нужно было наверняка. Тогда, собрав все оставшиеся силы в кулак, она отошла на два шага назад, прицелилась и вскинула ногу. Дверь высадилась с невероятно тихим звуком (а может, так показалось из-за шумящей в ушах крови). Глотнув свежего воздуха, Ева сделала несколько шагов вперед и сфокусировала зрение на черном пятне, стоящем на краю крыши. Им оказалась невысокая девочка-подросток с невероятно большими и грустными глазами. — Сесилия? — обессиленно крикнула Франклин, пытаясь выровнять дыхание. По её подсчетам, она преодолела пять лестничных пролетов за минуту. Или просто так казалось. — Сесилия, послушай! Твоя мама волнуется о тебе, она очень хочет, чтобы ты вернулась! Девочка ничего не ответила, но на глазах у неё заблестели слезы. Она развернулась спиной к Еве и тихо произнесла: — Я знаю. — Тогда зачем ты это делаешь? — спросила Франклин, быстро преодолевая расстояние, разделяющее их. — Неужели не понимаешь, что если умрешь сейчас, то сделаешь только хуже? Твоя мать думает, что ты прыгнула в реку и оплакивает тебя. Сесилия, неужели ты… — Он был прав, — сказала девочка, опуская голову и глядя вниз, где множество человечков в ярко-желтой одежде надували воздушную подушку. — Он знал, что ты придешь. Ты очень предсказуема. — Что? — не поняла Франклин. Реплика девочки полностью выбила её из колеи. Сесилия замолчала. Ветер трепал её светлые волосы, красный шарф развевался на шее, как флаг. — Кто знал, что я приду, Сесилия? — Ева продолжала подходить к девочке и остановилась, когда до той осталась пара шагов. «Если решит падать, поймаю», — пронеслось в голове. Девочка повернулась лицом к Франклин и, улыбнувшись, произнесла: — Мориарти. А в следующую секунду сделала шаг в пустоту. Не поймала. Все произошло как в замедленной съемке. Ева запоздало протянула руку вперед и схватилась за воздух. И опять неудача. В глазах потемнело. Люди сами прыгают вниз, когда ты находишься рядом. Что с тобой не так? Франклин отступила от края крыши и часто задышала. Мир начал сужаться. Разгадка была прямо у тебя под носом, и ты её упустила. Опустившись на пол, девушка обхватила руками колени и уткнулась в них лбом. В ушах шумела кровь. Мориарти знает о тебе больше чем ты, он уже на шаг впереди. Нельзя допустить, чтобы он взял все в свои руки, — по крайней мере, если он еще этого не сделал. Со стороны лестницы послышались громкие голоса и топот. Кто-то звал её. Звал Еву. Каникулы кончились, детка. Пришло время вступать в игру.