***
Начал накрапывать мелкий дождик. Ева остановилась в паре метров от лестницы, ведущей в ее квартиру. Место, с которого все началось и которое успело стать таким родным за эти месяцы. Улица была полна народу, но девушка не замечала никого и ничто — она пристально смотрела на серо-голубую дверь, ведущую в просторные апартаменты. Бывал ли в них кто-нибудь после того, как она пустилась во все тяжкие? Осталось ли там все на своих местах? Сохранился ли запах цитрусовых духов Тиффани, которыми она вечно обливала себя с ног до головы перед выходом на улицу? «Думается мне, что нет». Франклин грустно усмехнулась и потерла глаза рукой. Затем глубоко вздохнула и медленно подошла к лестнице. С робким недоверием глядя на каменные ступени, девушка начала подниматься вверх. Щелк. Дверь открылась, мягко скользя на смазанных петлях. Изнутри ударил запах затхлости и пыли. Конечно, Ева закрыла все окна перед уходом. Еще раз глубоко вздохнув, она шагнула в просторный коридор своего бывшего жилища. Перед глазами тут же пронеслась сцена первого появления здесь. Франклин тихо прошла вперед по коридору и заглянула в светлую гостиную, объединенную с кухней. Сердце сжалось: она увидела себя и Тиффани, сидящих за столом; перед ними стояли две большие кружки, между которыми неровной кучкой были сложены карты Уно. В следующий момент видение пропало. Вместо него Ева услышала призрачный хохот подруги, мгновенно заполнивший комнату. С любовью девушка проводила взглядом силуэт Тиффани, взбегающей вверх по лестнице, и направилась следом. Ступеньки покрылись пылью. Впрочем, она была везде: кружила в воздухе, оседая на всем, что попадалось на пути. Франклин поднялась на второй этаж и окинула грустным взглядом место, где, кажется, давным-давно она пряталась от агента Майкрофта, сжимая в руке шпагу. В стене так и остались дырочки от дротиков. Ева только сейчас поняла, что впервые за несколько недель она полностью безоружна. Она тихо усмехнулась и перевела взгляд на коридор. Миновав ванную и обе спальни, Франклин оказалась перед входом в кабинет. Сглотнув комок, отчего-то возникший в горле, она приоткрыла дверь. Внутри все было точно таким же, каким и до ее ухода из дома. Ева медленно прошлась вдоль стены, сплошь завешенной фотографиями, записками, цветными флажками и пометками. Остановившись напротив, она скрестила руки на груди и с грустной улыбкой пробежалась по ней глазами. Франклин вспомнила, с каким упорством и рвением она составляла все схемы, предполагала дальнейшее развитие событий, вычисляла возможных соучастников. Как сидела ночи напролет, думая над одним: что с ней произошло и как такое вообще могло быть возможным? И как в одно мгновение все это потеряло всякий смысл. Ева запрыгнула на диван и начала вытаскивать из многострадальной стены кнопки, откреплять заметки, фотографии и схемы. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. С каким-то сумасшедшим чувством эйфории она срывала со стены все ее расследование. Расследование, которое ни к чему не привело, а только запутало и усугубило ситуацию. Она назвала себя спасительницей, но не смогла спасти никого. Мориарти оказался намного хитрее и умнее. Сначала маленькая Сесилия Лэйн, потом Тоффи, а следом — и она сама. Франклин ощутила мерзкую горечь во рту. Как она могла так облажаться? Внутренний голос подсказывал, что все было решено задолго до ее появления здесь, и она не могла ничего с этим поделать. Да и с чего это вдруг она объявила себя мессией? Гордость не позволяла отступиться; из-за нее Ева шагала по грани, из-за нее наступило начало конца. Гордость… или все-таки гордыня? Пару минут спустя весь пол оказался застелен плотным слоем бумаги. Франклин отрывисто вздохнула и сползла вниз, сев у подножья дивана. Она обхватила колени руками и уткнулась в них лбом, отделяясь от всего мира. В голове бушевала буря, а в душе начала появляться тяжесть, которая с каждой секундой, с каждым негромким тиком старых часов лишь нарастала. Ева проигрывала в голове события минувших месяцев и понимала, что с самого начала делала все не так. Она упустила свой шанс провести нормальную жизнь еще в тот момент, когда оказалась на пороге дома 221Б по Бейкер-стрит… Нельзя корить себя за прошлые решения. Ева вскинула голову и посмотрела прямо перед собой, пытаясь понять, не послышалось ли ей. Разве тебе никто об этом не говорил? — Ты вернулась… — едва слышно прошептала Франклин, но голос затих. Зато она уловила едва слышное дуновение ветерка. Все окна в доме были закрыты, и это могло означать только одно. Кто-то пришел в гости. Девушка собрала все силы и поднялась на ноги. Слегка пошатываясь, она вышла из комнаты. Тихо пройдя вдоль перил, Ева положила на них руку и начала медленно спускаться с лестницы. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой, она преодолевала расстояние до первого этажа, и с каждой секундой комок в ее горле становился все больше, а в животе все сворачивалось в узел от волнения. Слишком сильно было желание выгнать незваного гостя и вновь остаться одной, но в душе Ева понимала, что не сможет этого сделать. Франклин почувствовала легкий аромат вечерних духов. Спустившись с лестницы, она первым делом повернула голову вправо — и услышала тихий щелчок закипевшего чайника. Застучали чашки. Как во сне Ева двигалась вперед, не вполне представляя, кого может встретить в следующий момент. Мысли путались. «Кто же это, черт возьми? — рассеянно думала она. — Кто может прийти сюда и так по-хозяйски себя вести, учитывая, что все, кто мог бы это сделать, сейчас сидят в гостиной у Холмса?» Внезапно ее голову озарила догадка. Франклин метнулась к арке, отделяющей ее от неизвестного гостя, и в следующий миг, прищурив глаза, произнесла: — Ты. В голосе засквозил металл. За столом, неторопливо помешивая изящной ложечкой горячий чай, сидела в ожидании Зоуи Франклин. Ее длинные платиновые волосы были рассыпаны по плечам, легкий макияж придавал лицу свежести. «В жизни бы не поверила, что ей сорок пять», — подумала Ева, окидывая тетю испепеляющим взглядом. При виде племянницы та встрепенулась и с ласковой улыбкой указала на стоящий напротив стул. — Присядь. — Какого черта ты забыла в моем доме? — процедила Ева, не спеша двигаться с места. Глаза ее горели холодной яростью, однако, смешанной с беспокойством. Она понимала, что у нее нет никакого оружия, и никто не знает, где она. С каждой секундой ею все больше овладевала тревожность. «Зачем она пришла? — судорожно соображала Франклин. — Неужели решила добить? Нет, так просто я ей не сдамся. Или…» Зоуи молчала. В ее глазах, напротив, читались непоколебимое спокойствие и уверенность. Она смотрела на Еву, не отрывая взгляда. На несколько секунд женщина застыла, превратившись в восковую статую. А потом Франклин заметила маленькую слезинку в уголке ее глаза. Капелька скатилась по щеке, остановилась у подбородка, а затем упала вниз и едва слышно ударилась об столешницу. В тишине квартиры этот звук показался Еве звуком гонга. Прости меня. Девушка вздрогнула. Она чуть повела головой, прислушиваясь. Прости меня, Ева. Резко подняв голову, она встретилась глазами с Зоуи. Теперь в них сквозила печаль. — Господи, это и правда была ты… — прошептала Франклин, не веря самой себе. Она оперлась рукой на стену и судорожно выдохнула. Женщина грустно улыбнулась. Проведя тыльной стороной ладони по щеке, она стерла влажную дорожку, и тогда перед Евой вновь оказалась ее тетя. Та, кого она была вправе называть своей второй матерью, и кого любила не меньше, чем родную. Поджав губы, Ева тряхнула головой и быстрым шагом подошла к тете, заключая ее в объятия. Сперва женщина отступила на шаг назад, будто бы неуверенная в своих намерениях, но потом крепко обняла племянницу. Обе молчали. Потому что не нужно слов, когда ты чувствуешь рядом со своим сердцем биение сердца другого человека. Прошло около минуты, прежде чем они отошли друг от друга и почти синхронно опустились на стулья. Никто не решался первым завести разговор. Время шло. Наконец, Ева потрясла головой, пряча в длинных локонах улыбку. — Поверить не могу, — произнесла она. — Это же просто невероятно! Зоуи окинула ее взглядом и тихо усмехнулась. — Нет, Ева. По-настоящему невероятная здесь только ты. — Смеешься, что ли? — усмехнулась девушка. — Я же ничего не сделала. Прищурившись, Зоуи поставила на стол кружку и внимательно посмотрела на племянницу. — Ты смогла противостоять Мориарти. Я горжусь тобой, девочка. Франклин поникла. Женщина заметила резкую перемену в ее настроении. — Что с тобой? Почему ты расстроена? — Потому что я проиграла, Зо. Он оказался умнее меня, да и вообще… — она вздохнула. — Не было никакого смысла даже начинать это противостояние. С самого начала было понятно, что ничего не выйдет. Зоуи пару секунд сидела смирно, а потом вдруг начала хохотать. Она смеялась так заливисто и громко, что, казалось, стены начали трястись. Глядя на нее, Ева и сама начала улыбаться. — В тебе пессимизм от матери или от отца, а? — все еще посмеиваясь, женщина встала из-за стола и, обогнув его, присела на корточки рядом с Евой и взяла ее ладони в свои. — Послушай меня, девочка. Если бы ты проиграла, то ни меня, ни тебя, ни Холмсов уже и в помине бы не было. — Что? — искренне удивилась девушка, чуть подавшись вперед. — Джим затеял большую игру и, по его предположениям, ты была легкой мишенью. Он думал, что сможет тебя сломать, рассказав о фишках перемещения тогда, в кафе. Но ты не сдалась, — Зоуи улыбнулась. — А пошла дальше. С тобой происходили ужасные вещи — мне искренне жаль, что с тобой все это произошло, — но, проходя сквозь них, ты училась. А его это жутко бесило. Женщина вновь заглянула в глаза племяннице. — Ты невозможная, просто невозможная девчонка, Ева. Встретиться лицом к лицу со смертью, пережить потерю лучшей подруги и полностью разочароваться в людях — но продолжить идти к цели. И только благодаря этому теперь с Мориарти покончено раз и навсегда. Франклин встрепенулась. Упоминание имени врага заставило насторожиться. — Ты хочешь сказать… он мертв? — Да. И больше не воскреснет. Вдруг на душе у Евы появилась удивительная легкость. Словно она в один момент сбросила весь балласт со своего воздушного шара и взлетела высоко в небо. Девушка посмотрела на тетю со смесью радости и непонимания на лице. — Но все же не понимаю, чем именно я поспособствовала этому. Зоуи улыбнулась, но секунду спустя ее улыбка померкла. Она крепко сжала ладони Евы. — У меня был план, о котором никто не знал. Он заключался в том, что я должна была выстрелить в тебя и попасть прямо в сердце. Тогда для тебя бы все закончилось — ты бы просто мгновенно переместилась обратно в свой мир. Меня бы посадили, но это бы только утвердило меня как помощницу Мориарти. Он был бы полностью уверен во мне, я бы смогла подобраться ближе, чтобы потом… впрочем, не важно. На исполнение этого плана ушло бы очень много лет и сейчас я даже не уверена, что он бы исполнился так, как надо. Внимательно выслушав рассказ тети, девушка нахмурилась. — Это все звучит до невозможности сложно и запутанно, но я так и не поняла главного. Каким образом я тебе помогла? Женщина на мгновение прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Затем поднялась на ноги и встала у кухонной тумбы, сложив руки на груди. Она долго молчала, глядя в одну точку, а потом произнесла: — Твоя догадка насчет голоса… просто выбила меня из колеи. Я никак не могла подумать, что ты сможешь догадаться. Рука дрогнула, и я не попала туда, куда нужно было. — Зоуи вздрогнула, будто от судороги. — У меня в тот момент жизнь остановилась. Я поняла, что убила тебя. И такое чувство появилось в груди… чистая ярость. Наверное, это и называют состоянием аффекта. Я помню, как развернулась к Джиму, а он так радостно улыбнулся, что я… просто вытянула руку вперед и выстрелила прямо ему в голову. Еще секунду спустя женщина посмотрела в глаза Еве и произнесла: — В тот миг я поняла, что ты — та, ради кого не страшно убивать. Франклин застыла, переваривая услышанное. «Она убила его, — мысль летала внутри черепной коробки, приобретая все более яркие, отчетливые оттенки. — Зо убила Мориарти из-за… меня?» Теперь она смогла, наконец, понять, что в облике тети показалось ей странным. Она быстро пробежалась глазами по голубой блузке и широким брюкам, оканчивающимся чуть ниже щиколотки. Зоуи никогда не носила длинные брюки, предпочитая им кюлоты. А при нынешнем стечении обстоятельств такая смена имиджа могла означать только одно. — Поэтому ты под арестом, — догадалась Ева, не делая ни намека на то, что это был вопрос. Она точно знала, что скрывается под одной из широких брючин. Как будто читая ее мысли, женщина грустно покачала головой и приподняла темную ткань. На тонкой щиколотке красовался широкий металлический браслет с двумя красными индикаторами. — И что… что теперь с тобой будет? — пытаясь сделать голос максимально спокойным, хотя в нем так и норовили появиться истерические нотки, пролепетала Франклин. Ей до сих пор казалось, что это какой-то фарс. — В тюрьму меня не посадят, — бесцветно ответила женщина. — Но у меня уже отобрали все мои патенты и запретили дальше заниматься исследовательской деятельностью, — с грустью продолжила она. — Хорошо, хоть из Лондона не выгнали. Думаю, на оставшиеся деньги сниму квартирку где-нибудь в Чизвике и пойду работать секретаршей в офис. Не удел мечтаний, конечно, но всяко лучше, чем провести остаток жизни за решеткой. Ева внимательно выслушала тетю. К концу ее рассказа девушке стало так тоскливо, что она готова была завыть. Но тут в голове у нее появился вопрос. — Постой, но ведь ты не из этого мира… как же ты продолжишь здесь жить? Разве тебе не нужно будет вернуться домой? — Теперь это место — и есть мой дом, — усмехнулась Зоуи. — Я довольно часто прыгала туда-сюда, и во время одного из последних перемещений в моем чипе что-то сбилось. Теперь он считает, что этот мир — мой родной, и категорически запрещает мне возвращаться. — Что ты имеешь ввиду? — То самое, Ева. Я застряла здесь. — Женщина поджала губы и улыбнулась. — Может, у меня бы и получилось все исправить, если бы я заметила эту неполадку раньше, но теперь — тем более, когда у меня под рукой никакого оборудования — починить мой чип невозможно. Вот ирония, — усмехнулась она. — Хоуп ведь всегда мечтала остаться в Другом Лондоне навсегда. И сколько мы не бились над этим вопросом, у нас ничего не выходило. А оно вон как получилось. Часы в кабинете пробили шесть. Франклин окинула взглядом кухню, надеясь зацепиться за что-нибудь, что помогло бы продолжить непринужденный разговор. В конце концов она поняла, что это бесполезно и обратилась к тете: — Я могу что-нибудь для тебя сделать? — негромко спросила она. Зоуи окинула племянницу снисходительным взглядом, в котором так и читалось: «Не лезь, девочка. Я сама смогу решить свои проблемы». Ева знала свою тетю и знала, что та никогда в жизни не позволит кому-то сделать ей одолжение. Но именно в этот момент она поняла, что не сможет спокойно жить дальше, если не сделает этого. Подойдя к дальнему подвесному шкафчику, она вытащила из него небольшой кремовый конверт, блокнот и карандаш. Следующие несколько минут в полной тишине квартиры был слышен лишь скрежет острого грифеля о бумагу. После того, как письмо было написано, Франклин сложила листок вдвое и аккуратно опустила его в конверт. Зоуи, внимательно наблюдавшая за процессом издалека, медленно подошла к племяннице. — Я хочу, чтобы ты прямо сейчас отправилась на Бейкер-стрит и отдала это письмо в руки Майкрофту, — негромко, но твердо сказала Ева. Не давая тете вставить ни слова, она прикрикнула: — Сейчас! Словно в подтверждение ее словам, в следующий миг легкие сдавило сильнейшим приступом кашля. На белоснежный ковер медленно упали несколько капель крови. Зоуи бросилась было за салфеткой, но Ева знаком ее остановила. Кашель разрывал ее изнутри, не давая ни секунды на глубокий вдох. Несколько минут спустя девушка, наконец, смогла прийти в себя. Криво улыбнувшись, она рукавом свитера стерла с губ остатки красной жидкости и подняла глаза. Комната была пуста. Ничто не намекало на то, что буквально пару минут назад здесь находился еще один человек. На краю стола Франклин заметила цепочку со знакомой подвеской. Грустно усмехнувшись, она дрожащими руками закрепила ее на шее и сжала в ладони кулон. Потом встала со стула и выглянула в прихожую. Сиротливо весело на вешалке ее бежевое пальто. «Только бы успеть» — пронеслось в голове у Евы, пока она медленно брела к выходу. Девушка чувствовала невероятную слабость, но старалась держаться на ногах. Накинув пальто на плечи, она вышла на улицу. С трудом повернув ключ в замке, приложилась спиной к двери и пару раз глубоко вздохнула. — Еще немного, — чуть слышно прошептала она. Собралась с силами и, оттолкнувшись от двери, спустилась вниз. Она не пошла к дороге. Нет, наоборот. Она двинулась к повороту во внутренний дворик. Каждый шаг давался все сложнее, но Франклин и не думала останавливаться. Худшим решением было бы упасть прямо посреди улицы, на глазах у безразличной толпы. Цепляясь руками за рельефную кирпичную стену, Ева брела вперед. Перед глазами начали плыть цветные круги. Наконец, она добралась до нужного места. Выйдя в середину небольшого пустынного дворика, девушка тяжело опустилась на промерзшую землю рядом с высоким фонарем. Его тусклый свет едва охватывал пространство, и, сидя в центре бледно-желтого круга, Ева поняла, что конец вот-вот наступит. Конец истории, начавшейся где-то на дорогах центрального Лондона, под уймой таких же фонарей. На противоположной стене можно было разглядеть кусочек вывески «Истории людей». В сердце Евы зажегся бледный огонёк воспоминаний. Получалось, что все значимые события ее жизни здесь были так или иначе связаны с этим местом. И теперь ей предстояло умереть в паре метров от дверей черного входа. — Вот и все, — прошептала девушка, прислонившись головой к столбу и прикрыв глаза. Вдруг она почувствовала, как на ее нос приземлилось что-то маленькое и холодное. Не открывая глаз, Ева улыбнулась. Еще несколько крошечных снежинок опустилось на ее бледное лицо, сиюсекундно тая и превращаясь в воду. Через несколько дней наступало Рождество. «Пора», — пронеслось в голове у девушки. Она глубоко вздохнула и замерла… В глубине души Ева все еще надеялась на чудо. На то, что кто-нибудь спустится с небес и спасет ее. Что Зоуи успеет добраться до Бейкер-стрит раньше, чем силы полностью ее покинут. Что Майкрофт, Шерлок и мама придумают что-нибудь, чтобы ее спасти. Она не верила, что после всего, что пришлось на ее долю, ей предстояло окончить жизнь в холодной подворотне. Но жизнь — как колесо. Раньше или позже, она всегда вернется туда, откуда все начиналось. А Ева как никто другой понимала, к чему это приведет. Больше никаких звуков. Исчезли все гудки машин, счастливый гомон людей испарился, будто его никогда и не существовало. Не осталось ни единого голоса, даже самого тихого. Наверное, именно так выглядит смерть — холодная, темная и абсолютно безлюдная черная дыра, которая засасывает тебя быстрее, чем ты успеваешь даже подумать о происходящем. Ты уже в ней, и выбраться оттуда невозможно. Где-то на грани сознания Ева услышала тихий шепот. Я люблю тебя. Прощай.***