Я - Дракон

Оставшиеся до выходных три дня между нами идет безмолвная борьба. Хозяин забивает фанерой очередную дырку, а я снова проникаю в комнату через другую. Мне просто необходимо почувствовать во рту этот дивный вкус. Запах сала дурманит и зовет к себе. И я не могу ему противиться. – Сука! – хозяин смотрит на небольшую дырку под потолком за печкой, откуда я только что выбрался. Меня не пугают ни мысли о моем убийстве, ни горящие гневом глаза хозяина. Я иду на запах. А исходит он от пакета, который подвешен на веревке к люстре. Черт побери! Не достать! Если только… Если только не прыгнуть и не вцепиться в мешок зубами. Так… Надо рассчитать все до миллиметра. Мой вес, расстояние от печи до объекта, сила притяжения... Должен долететь! Я несколько минут перебираю лапами по теплым грязно-белым кирпичам, потом отталкиваюсь всем телом и… лечу прямо на пакет с салом. – Опа! Какая-то прозрачная стена внезапно вырастает на моем пути, и я больно бьюсь об нее головой. Снова колокола в ушах и странный призрачный полет. – Ну и кто из нас умнее? Я долго трясу головой и тру ее лапами, чтобы прийти в себя. Наконец, меня отпускает, и я вижу небритую и довольную рожу своего хозяина. Странно, но у меня ощущение, что я вишу перед ним в воздухе. Но летать я точно не умею. Значит я… Стекло! Банка! У меня секундная паника. Я начинаю метаться внутри трехлитрового баллона, плотно закрытого пластмассовой крышкой. Лапы скользят по гладкой поверхности, и я постоянно соскальзываю вниз. Видимо, я выгляжу смешно в этой ситуации, потому что хозяин начинает издавать странные звуки. Смеется, гад! Ну, ничего… Ты только банку поставь, я мигом освобожусь. Головой крышку выбью и сало все равно сожру! – А ты забавный! Никогда не видел таких больших крыс. И белый почему-то… Хм… Это я забавный? Да ты хоть знаешь, кто я? Я тотемное животное, идиот! А белый – потому что выбрал не уличную крысу, а лабораторную. А знаешь, сколько времени я бежал, чтобы попасть в этот дом, сколько ждал, чтобы встретиться с тобой? А ты мне: «Забавный!»… Обидно… – Мордаха у тебя симпатичная. Не думал, что у крыс морды такие. И лапы на руки похожи. Но хвост, конечно, мерзкий. Тебя не поймешь! То забавный, то симпатичный, то мерзкий. Я встаю на задние лапы и пристально смотрю на хозяина через стекло. Ну, знаешь… Ты тоже не красавец! Нос вон сломан. На нижней губе шрам. Бритая голова вся в бугорках. Правда, глаза вот красивые. И взгляд теплый. – А глаза у тебя добрые. Красные бусинки. На камень похожи. Гранат, кажется. И смотришь ты на меня без злости. С любопытством. – Взгляд любопытный и умный… Так! Хватит нежностей! Отпусти меня! – Ты, наверное, голодный? Ну, наконец-то ты понял, почему я за салом охочусь! Конечно, голодный! – И одинокий… Знаешь…У меня тоже теперь никого нет. Так! Стоп! Давай вернемся к салу! – Родителей я давно потерял. Уже и скучать про них забыл. А вот Дашка… А ведь говорила, что любит. И ждать обещала. Но, видно, любовь – это миф. Нет ее. Одни слова. Хозяин! Сало! Ты забыл, что я голоден? – А знаешь… Живи! Ну, прибью я тебя, и в доме кроме тиканья часов, никаких звуков не будет. А так я буду знать, что в доме не один. Но давай сразу договоримся! Ты ничего не воруешь! Я тебя кормить буду сам. Да что тут воровать-то у тебя? Старые валенки, что ли? Или сапоги. Так они тебе и так без надобности. Извини, конечно. Судя по воспоминаниям, ты парень геройский. И ноги покалечил на войне. Просто не пойму, почему именно ты – мой хозяин? Я выбираюсь из банки, которую хозяин открыл и поставил на пол, и быстро убегаю под кровать. Ты и правда решил меня угостить салом? Вот оно, покачиваясь, плывет в твоих руках к столу. Вот мягко падает на доску. Вот ножик взрезает мягкую ткань. Я вижу на полу под столом три тонкие полоски кожицы. Да! Есть контакт! Ну, спасибо, что ли… Ночью снова громкие стоны и откинутая на пол подушка. Снова кошмары? Я тихонько забираюсь на кровать и смотрю на твое лицо. Лоб испещрен глубокими морщинами, губы искривлены, брови сдвинуты, как будто тебе больно. Что тебе снится? Лучи яркого полуденного солнца отражаются от ледяной воды быстрой горной реки. Смотреть на нее больно глазам. Рука отводит в сторону тонкую ветку, и я вижу небольшую деревню на том берегу. – Самоед! Сколько их? – Похоже, там большой отряд. Человек двадцать точно, – слышу я голос хозяина и понимаю, что он смотрит на деревню через прицел винтовки. – Оружия много? – Пара пулеметов. Еще грузовик. В нем ящики, но не уверен, что это оружие. Больше похоже на продукты. – Собираются куда-то. – Жаль, Колгана нет больше, – вздыхает хозяин, и раскидистая ветка вновь закрывает вид на деревню. – Да уж… Могли бы подойти поближе, он бы перевел, о чем они говорят. – Самоед! Смотри! Что там? – второй солдат толкает хозяина в бок. Ветка отодвигается, и я снова вижу деревню через прицел. Между двумя столбами висит распятый парень. Рубашка на его груди пропитана свежей кровью, голова склонена вниз и странно болтается. К нему подходят два крепких мужика в камуфляже и что-то громко галдят на своем языке. Смеясь, поднимают голову пленного, и я с ужасом вижу, что это хозяин. Да! Это его рот, разбитый в кровь. Его свернутый на бок нос. А глаза… Что это? Вместо них только кровавые дыры! Я вздрагиваю от ужаса, и хозяин просыпается. Я быстро отбегаю к спинке кровати. – Кыш! – сипит он, сонно хлопая глазами и тяжело дыша. Я смотрю на него с любопытством и перемещаюсь на пару шагов вперед. – Кыш! – снова повторяет он. Мне нравится это слово, и я вскарабкиваюсь на его ноги. – Кыш, говорю! – он пытается прогнать меня рукой, но я не убегаю. – Погоди-ка… Кыш… Тебя так зовут? Кыш! Возможно, это мое имя. Если честно, я не знаю, потому что меня никто никак не называл. Но мне нравится этот странный звук. – Кыш! – снова говорит хозяин, но руками больше не машет. – А тебе-то что не спится? Так я существо ночное. Это мое время. Да даже если бы и хотел подремать, от твоих ночных криков и возни все равно не уснешь. – Я спать не даю? – он тяжело поднимается и садится на кровати, подложив под спину подушку, поднятую с пола. – Извини, брат! Сам мучаюсь. В больнице меня таблетками пичкали. Спал, как убитый, но чувствовал потом себя как овощ. Когда выписали, я их пить бросил. И кошмары снова вернулись. Война – дело такое, Кыш. Она как паразит, присасывается к тебе и тянет. И никакие таблетки тут не помогут. Иногда мне кажется, что она у меня уже всю душу высосала. Пусто внутри, как ночью в степи. И колючки кругом. Так что ты не обижайся, если вдруг наору на тебя. Я подбираюсь ближе и сажусь к нему на живот. С отросшего ежика волос по виску медленно течет тяжелая капля пота. Мда-а-а… Несладко тебе там пришлось. – А ты меня не жалей! – вдруг говорит хозяин и хмурит брови. Я, на всякий случай, отползаю обратно в ноги. – Жалость – самое поганое чувство. Я не для того все рассказываю, чтобы ты меня жалел! Просто, понимаешь, не могу я ни с кем поделиться, как на душе фигово. Санька мне друг, конечно, но он со мной бок о бок войну прошел и у него своих воспоминаний хватает. Просто ему больше повезло и он сейчас не один. У него семья. Прибавления вон ждет. Он и так много для меня делает. Но я не хочу становиться для него обузой. Хозяин ложится на спину и закидывает руки за голову. – Знаешь, чего я хочу? Быть кому-то нужным. Чтобы не обо мне переживали, а я о ком-то. Хочешь, я о тебе стану заботиться? Он опускает голову и внимательно смотрит на меня. Я заползаю ему на грудь и уютно сворачиваюсь на ней калачиком. – Вот и ладно, – говорит он и, закрыв глаза, тут же засыпает.