Я - Дракон

– Итак… Глеб Самоедов и… – женщина в строгом сером костюме, с высоким черным пучком на голове внимательно смотрит прямо на меня. – Кыш, – отвечает хозяин. Ворона на спинке стула, на котором сидит женщина, начинает каркать и громко хлопать крыльями. Вы издеваетесь надо мной, что ли? Сначала этот шумный меховой Торт, потом наглая кошка, а теперь еще ворона! Вы бы сразу мне яду крысиного дали! Я обижаюсь на весь мир и уползаю к хозяину под свитер. – Зоя! Возьми себя в руки, – строго говорит женщина, и ворона замолкает. – Молодые тотемы плохо сдерживают животные инстинкты своих носителей. Это я про крысу, – кивает на свитер женщина. – Меня зовут Ирида Абрамовна, – она поправляет на длинном носу с горбинкой тонкие очки, – и я ваш личный тренер по медитации. На втором уровне тренинги будут уже групповые. А пока наша с вами цель – научиться отделять энергию от физического тела. Сегодня вводное занятие и для начала я постараюсь ответить на все ваши вопросы. – Что значит – объединение с тотемом? – спрашивает хозяин у Ириды. – Это соединение ментальной энергии человека и тотема. Тотем внутри вашего животного, – улыбается ему женщина. – А Дракон? – хозяин с интересом смотрит на ворону. – Это и есть результат вашего объединения. Каким именно получится ваш Дракон, и какие у него будут свойства, вы узнаете на втором уровне обучения, – Ирида Абрамовна проводит рукой по спине вороны, и та закрывает от удовольствия свои черные глаза-бусины. – А что такое болото и почему через него видна нечисть? И кто они вообще все такие и… – начинает частить хозяин. – Вы представляете себе матрешку? – спрашивает Ирида и, не дожидаясь ответа, продолжает. – Вот так и устроен мир. Вернее, миры. Их точное количество нам неизвестно, потому что мы находимся в самой середине этой «матрешки». Попасть можно только во внутренний слой, смежный с нашим, это и есть болото. А вот внешние слои для нас пока загадка. Сущности, живущие в них, могут проникать к нам. Вот только полноценно существовать здесь они не могут. Наш мир физический, а их миры – энергетические. Поэтому и прячутся эти «пришельцы» в болоте и через него питаются нашей энергией. – То есть они нас едят? – удивляется хозяин. – Не нас, нашу энергию. И не едят, а скорее пьют или высасывают, – хмурится женщина. – Видимо, в их мирах какой-то кризис, вот они и находят лазейки к нам. Мы, люди, существа эмоциональные. А любая эмоция – это всплеск энергии. Вот только… самые сильные и «вкусные» для них всплески порождаются отрицательными эмоциями. И смертью… – То есть они нас и физически убивать могут? – хозяин сдвигает брови. – Нет. Физически убить не могут, но довести до самоубийства либо напугать до смерти им вполне по силам, – женщина передергивает острыми плечами. – А сейчас давайте попробуем немного помедитировать. М-да… Три часа, проведенные на тонком коврике на полу, ни к чему не привели. Сначала я честно пытался делать все, что говорит хозяйка вороны. Я даже положил голову на лапы и закрыл глаза, но кроме того, что мне сильно захотелось спать, ничего не почувствовал. Вспомнив, что толком не завтракал, я полчаса бегал по полу, пытаясь найти что-нибудь съестное. За следующие полчаса я прогрыз в коврике под хозяином несколько дырок. Затем я нашел воронье перо и попытался воткнуть его в шерсть на спине. А потом я все-таки уснул… Разбудило меня душераздирающее карканье. – Думаю, на сегодня достаточно, – Ирида стоит перед нами, держа на вытянутой руке ворону. – Так ничего же не получилось, Ирида Абрамовна, – разводит руки в стороны хозяин. – Да вы, батенька, у нас торопыга! – смеется Ирида. – На это не один месяц уйти может. Так что, набирайтесь терпения. Со всеми этими медитациями хозяин совсем забыл про обед. До самого вечера мы катались по городу, сначала в головной офис за допуском в библиотеку, затем в саму библиотеку за нужной литературой, которую посоветовала почитать Ирида. Как только мы добрались до дома, я, первым делом, залез на кровать Толика и стырил из Тортовой заначки заветренную попку от колбасы. Я нарочно затащил ее на стол и стал пожирать на глазах у хозяина, чтобы ему стало стыдно. – Кыш! Фу! Выплюнь эту дрянь! Ну, спасибо, что хоть вспомнил о моем существовании! А то последний час сидел и тупо пялился на страницы книги. А любимое и родное тотемное животное голодное и холодное! – Ну, как занятия прошли? – интересуется Петька, на ходу снимая ботинки и кладя на койку хозяина сумки. – Разбирай продукты. Сейчас пойдем ужин готовить. – Да пока безрезультатно, – вздыхает хозяин, вынимая из холщовой сумки булку хлеба. Уже хорошо! Что там еще есть? Давай вытаскивай! Не отвлекайся! – Кышка! – Петька стучит по столу пальцем. – Не лезь в сумку. А ты думаешь, я один в сумке шарюсь? А чей там, стесняюсь спросить, зеленый хвост торчит, не знаешь? Как раз между пакетом с сахаром и макаронами. – Карлуша! Блин! Больно же! – вскрикивает хозяин и трясет в воздухе рукой. Молодец, Карл! Так его! Забыл меня покормить, прикинь! Кусани его еще раз от меня! Я-то сам пока не могу трогать хозяина, а жаль… В кухне шумно. Возле одной газовой плиты стоят две блондинки, как две капли воды похожие друг на друга. На разделочном столике примостился маленький аквариум со спящей черепахой и тоненькой змейкой. – … говорят, он очень ничего. Хотя и инвалид, – говорит одна блондинка другой, помешивая в кастрюльке суп. – Главное, чтобы то, что надо, работало, – отвечает ей вторая и замолкает, глядя на моего хозяина. – Не волнуйтесь, девочки! Все, что надо – работает! – подмигивает им он. Девушки краснеют и отворачиваются. Возле другой плиты стоит уже знакомая брюнетка Саша, уткнувшись в книгу носом, и задумчиво помешивает сосиски в миске с водой. Рядом с ней – Толик. Он режет на мелкие кусочки что-то белое и, судя по пару, горячее. У него в ногах сидит обиженный на весь мир Торт и недовольно косится на Сесиль, которая носится по кухне, гоняя скомканную бумажку. – Чего варим? – спрашивает Петька, принюхиваясь. – Грудку куриную Тортику, – отвечает ему Толик. – А остальная курица где? Ага, – Петька достает из глубокой раковины пакет с остатками курицы. – Так… это нам на ужин. – Грудку только оставь, – хватается за пакет Толик. – Я эту курицу специально из-за Тортика и покупал. – Что интересное пишут? – это Петька уже спрашивает у Саши, заглядывая ей через плечо. – Метафизические свойства организма и их применение, – сухо отвечает Саша, поворачивая книгу обложкой к Петьке. – Девушки-красавицы, – Петька широко улыбается и разводит руками. – Кто поделится с добрыми молодцами растительным маслом, получит поцелуй жаркий! Толик молча лезет в шкафчик рядом плитой и, достав бутылку с подсолнухом на этикетке, протягивает ее Петьке. – Ну, кто первым меня целует? – спрашивает он у Петьки и выпячивает вперед губы. Наш четвертый сосед, черный, как смоль, Сергей, просыпается как раз в тот момент, когда мы торжественно вносим в комнату сковороду с жареной картошкой и курицей. – Хорошо! – говорит он, потирая руки. – Толик, залезь ко мне под кровать. Там мамка огурчиков соленых прислала. А этот Сергей мне нравится. Ничего такой мужик. Сразу вспомнил, что сначала надо накормить тотемы. Он недолго поковырялся в сумке, висящей за окном, и достал из нее пакетик с…салом! Все, Серега! Я твой навеки! – Слушай, – хозяин, обжигаясь, поглощает картошку вприкуску с салом и черным хлебом, – а ты правда можешь определить возраст тотема? – Да, – кивает ему Серега, вытаскивая из банки огурец. – Интересно, а сколько раз тотемы могут перерождаться? – интересуется у него хозяин. – Это называется у нас реинкарнацией, – объясняет Серега, – вообще все зависит от самого тотема. Самый старый тотем, известный на сегодняшний момент, сейчас в Австралии. Он уже прошел пятьдесят реинкарнаций. У нас в Питере самый старый тотем у Якова Ильина. У его хамелеона тридцать пять реинкарнаций. А у остальных – в среднем от пятнадцати до двадцати. Молодые тотемы почти не встречаются. С каждой последующей реинкарнацией силы тотема уменьшаются. – Хм… а вот интересно, – хозяин смотрит на меня и спрашивает, – Кыш будет помнить меня, когда будет в другом теле? – У тотемов неплохая память, но не думаю, что он будет помнить именно тебя, – пожимает плечами Серега. – Скорее, останутся какие-то энергетические воспоминания на уровне тактильных. Но я не уверен.