Сборник странных сказок

***

Кенназ любила зелёный чай — запивала им солёные огурцы. Говорила, что вообще обожает зелёное, но за ней лучше не повторять. Добрые самаритяне верили, что миниатюрных барышень следует подкармливать исключительно сладким. Когда выяснялось, что миниатюрность ничуть не мешает охотиться на драконов, вера корёжилась и конвульсивно вздыхала, но то другая история. Всякие драконы были. Грозные, серьёзные, удалые, дикие, красивые и не очень. За больших, конечно, хвалили: их головы рогами вперёд вешали на самом видном месте и всем показывали. Смотрите, мол, чего! Мелкотня же окружала Кенназ с рождения. То за волосы дёрнут, то в делах беспорядок наведут, то средства связи извратят так, что «Я тебя люблю» превращалось в «Сожру без специй». Маленькие драконы смеялись громче остальных. Но на них почти не обращали внимания. Май. Тёплый вечер. За окном лягушки подвывают птичкам, а на кухне родственники и друзья праздновали очередную победу над чудовищем. Для них Кенназ была просто Кенни. Новая драконья морда с горбатым носом украшала кухонную люстру. В мелких стеклярусах, покрытых пылью, она смотрелась, как кофейная клякса на свеженькой яичнице. За столом, патетично размахивая бокалами, вещали о трудолюбии и смелости, о гордости и грандиозных планах на будущее. Когда Кенни тихонько прикрыла за собой входную дверь, никто не заметил. От горшка два вершка — потерялась в запахе свежескошенной травы, двинув в сторону парка. На душе фонило прелой слякотью. Пока Кенназ мрачно размышляла, как можно победить настырное закатное солнце, из гущи древесной листвы ей на плечо спланировало жёлтое чудо. Цепкие лапки ловко хватались за петли мягкого свитера, а приплюснутая голова держала нос по ветру. Существо критично примерилось и секунду спустя вцепилось в загривок треугольными зубьями. Девушка дёрнулась, вскрикнув. Замахнулась было, но промазала. Маленький паразит победоносно зашипел и исчез в траве. Большие драконы попадались, прямо скажем, нечасто. Хорошо если раз в полгода — в противном случае родственники не упускали возможности спросить, когда следующий поход. Или в сотый раз выпрашивали подробности предыдущего. Очень уж они любили геройства. Кенни первое время смущалась и отвечала: «Просто у меня вот так получилось. Меч под рукой оказался хороший, деревья удобно для ловушки росли…» Но ей не особо верили. Зато охотно внимали рассказам соседей. Ведь это же Подвиг! Он должен быть эпичным и сочным, как спелый персик! С оружием, способным разрубить гору за раз, с клубком путеводной нити от трансцендентного покровителя, а ещё с прекрасным принцем в роли носильщика барахла... Где-то там воительница уяснила, что легче уж чуть-чуть пофантазировать, чем разубеждать других. И все жили долго и счастливо. До тех пор, пока крупная дичь не перевелась окончательно. Для геройств приходилось или долго искать и ждать (что всех раздражало), или ехать дальше горы Кудыкиной. Добравшись до одной из парковых скамеек, Кенни вздохнула. Усталость тянула плечи, словно набитый кирпичами рюкзак. Воительнице казалось, что всю её с ног до головы облепили маленькие кровососущие дракончики. Проверила. Никого. Невидимые они теперь что ли… Не только ведь люди эволюционируют? Просидела почти до сумерек, рассматривая полоски травинок под ногами. Голова тяжелее бетонной плиты, по которой изнутри бьют кувалдой. Ленивая мысль о возвращении домой подкралась вместе с холодным ветром, крепко обнявшим плечи. Но претворить её в жизнь не дало движение — Кенназ поймала его боковым зрением и напряглась, медленно поворачивая голову. На противоположном конце скамейки совершенно очевидно сидел небольших габаритов дракон. Бусины глаз глядели внимательно, но приближаться «враг» не спешил. — Кыш, кыш… — Кенни попыталась нахмуриться и включить в себе грозность. Однако мало того, что голос-предатель подвёл, так ещё и зверь с небольшим торможением повторил её «отпугивающий» жест рукой — только когтистой своей лапкой. Склонил вытянутую морду и носом повёл, выдыхая струйчатый дым. — Да катись оно всё!!! — от пронзительного крика на высоких тонах потомок динозавра вздрогнул и отскочил в сторону. Кенназ закрыла лицо руками и расплакалась. Сколько минут и часов прошло, неведомо. Зажглись фонари, ветер стыдливо утих, а слёзы кончились также резко, как прорвались наружу. Только слипались веки, и противно щипало щёки. «Ну вот, — подумала мрачно, — не охотница, а самая обычная плакса… Пора бы уже домой». Подняла голову. И растерялась. Продолговатое жилистое тело фосфорицировало в полутьме. На вытянутых лапах, оказавшихся неожиданно близко, лежал лист подорожника. Кенназ взяла его на автомате, открыв рот, на что даритель довольно закивал, болтая длинными усами, замерцал сильнее и закрутился волчком на месте. Потом замер. Вгляделся в лицо девушки. И коротко скрипнув старым деревом скамейки, запрыгнул к ней на колени, зарываясь в крупную вязку удлинённого свитера. Сердце прыгнуло в горло и с отчаянием приговорённого к казни ухнуло ниже пят. Первое правило хорошего охотника: в любой непонятной ситуации не делать резких движений. Кенни ожидала чего угодно — новых укусов, щекотки, попытки что-то стащить. Пытки какой, наконец. Но зверёк, удобно устроившись, затих и даже согревать начал постепенно. Словно и не грозное чудище (даром, что размером не вышел), а загулявший домашний кот. «Это какой-то неправильный дракон…» Правило два гласит, что первое правило подлежит нарушению в случаях, к этому нарушению располагающих. Думать о том, что дичь перестала бояться воителя, не хотелось. Страху поддаваться почему-то не получалось, поэтому, сглотнув, чуть дрожащими пальцами девушка аккуратно погладила вытянувшуюся на её бедре лапку. Взрыва не последовало. Дракончик поёрзал и тепло засопел, против воли вынуждая губы растечься в улыбке. Чуть погодя Кенни всё же решилась встать и на рискованный шаг. Транспортировать спящее существо домой было, по меньшей мере, безумно. Впервые Кенни обрадовалась, что дома её никто не ждал — ну в самом деле, что может случиться с добытчицей драконьих голов? А необычный феномен с подорожником, ластящийся к рукам, определённо требовал изучения! Когда дракончик проснулся и умял пачку печенья, по ходу дела стащив с обеденной тарелки солёный огурец, Кенназ назвала его Мо. Осталась с облизанными раздвоенным тёплым языком ладонями. Родственникам серьёзным тоном было сказано: занимаюсь исследовательской работой. Враги, дескать, эволюционируют, надо срочно разрабатывать новые способы борьбы! Окружающие половину слов не поняли, но важность оценили. В процессе выяснилось: Мо вполне поддаётся дрессировке. И даже различает если не слова, то интонации голоса. Кенни так увлеклась, что не вспомнила ни про меч, ни про латы свои. Стояли они в углу, пылились к молчаливой досаде желающих про небывалые подвиги послушать. Одним ранним утром Мо, вероятно, решил, что одному гонять такого большого человека за вкусностями не сподручно, и призвал ораву таких же маленьких изумрудных ртов. Скрываться стало физически невозможно… Сожители исследовательский порыв не оценили. Охренели они, строго говоря. Мужская часть семейства изготовилась взять врага суровой силой, а женская — образумить Кенназ да наставить её на путь истинный. И если у последнего плана ещё был некий шанс на успех... Зелёные бестии в ответ на кочергу перевернули в доме всё, что можно было перевернуть, только комната Кенни осталась неприступной крепостью. Через месяц у порога вместо собак мирно дремали радужные ящеры. Их гребни задевали раскидистые яблони, поэтому время от времени кто-то получал фруктом в лоб. Жалоб не было, люди изгнались сами собой. Бывшая воительница откровенно грустила, свесив голову ниже плеч. Несмотря на внушающее прошлое, она-то всё ещё человек! Мечты о принце никто не отменял. Заливала тоску по говорящему обществу чаем, пока не увидела меж прутьев ограды любопытные детские носы. Явно шпионские и готовые множить слухи со скоростью ласточек. Выяснилось, что драконы вообще-то сами никого не едят. Только если уж очень просить. У них оказалась на редкость неприхотливая философия: ем только острое и злобно-вредное. Если не лень. Охотничья профессия как-то сама собой окончательно утратила смысл.