Сборник странных сказок

***

— Если что-то хочешь получить, напиши об этом, — говорит Марьяна с таким серьёзным видом, что даже немного смешно. Вокруг суетятся толпы студентов. К буфету огромная очередь, тянется до самого коридора. Саша окидывает её страдальческим взглядом и вздыхает. Желудок категорически требует еды. Люди, которым хватает времени добежать, занять место, дождаться покупки обеда и его съесть, — боги под прикрытием, посланные на землю для того, чтобы всех бесить. Вдохновенная болтовня подруги при таком раскладе — сущее издевательство. — Я вообще обо всём пишу, — продолжает она и подходит к автомату, рассматривая его содержимое. — От руки лучше выходит, если что. Главное — сосредоточиться на эмоциях и представлять картинку. Неделю назад, например, описывала экзамен у Жургиной. Как мы сегодня выходим после оглашения, довольные, и получаем милый какой-нибудь от мира презент. — Слушай, — не выдерживает Саша, — мы даже пожрать не успели по-человечески, какой, к чёрту, презент? Я, конечно, рада, что результаты хорошие, но сейчас злая. Если Илья снова начнёт шутить про «Ты не ты, когда голоден», я дам ему в челюсть, а не списать в следующий раз. Марьяна смеётся, отмахиваясь, и тянет к панельке купюру. Но вдруг ойкает и останавливается. — Я сегодня, кажется, угощаю, — на почти кукольном лице расцветает самодовольная ухмылка. — В смысле? — Сэндвич с беконом будешь? Или с курицей? Растерявшись, Саша смотрит на табло. Электронный счётчик показывает доступный к трате остаток: триста пятьдесят два рубля — как раз на два сэндвича. «Золотые бутерброды», — как между собой называют их студенты за задранный ценник. Так бывало и раньше: местная публика не отличается внимательностью, особенно в период сессии — кто-то забывает или ленится нажимать на кнопку «Сдача», и следующий проголодавшийся становится богаче на десяток-другой рублей. Вполне хватит на печенюшку или растворимую бурду, весьма условно похожую на кофе. Но всё-таки три с половиной сотни — это перебор. — Может, кто специально оставил так и сейчас вернётся? — Саша беспомощно оглядывается, пока первый пластиковый контейнер со скрипом покидает своё обиталище и проваливается вниз. Спешащих к автомату или руками размахивающих с требованием немедленно прекратить в округе не наблюдается. — Если не возьмём мы, это сделает кто-то другой, — пожимает плечами Марьяна. — Студенческий корпус как-никак. Так что: бекон или курица? — Давай курицу… — капитуляция отдаёт лёгким уколом совести, но кушать хочется сильнее. Они устраиваются на скамейке у закрытой аудитории и спустя половину сэндвича Марьяна продолжает: — Это именно то, о чём я писала, понимаешь? Что ещё может порадовать бедного-несчастного студента больше, чем нормально закрытая сессия и халява? Особенно, если забыл дома кошелёк. Да и Жургина, хоть орала весь семестр, что мы тупее пробки, почти не лютовала. Ни одной пересдачи! Когда такое было? — Просто повезло. Часть группы списала у тебя, часть у меня, ещё часть вообще с микронаушником пришла… Причём тут твоя писанина? — Просто попробуй, — тянет подруга заговорщически и улыбается так мечтательно, словно уже достигла просветления. — Раз получится — и уже ни с чем это чувство не спутаешь, точно тебе говорю. Домой Саша возвращается уставшая и с инструкцией. Думает: «Ну что за ерунда, честное слово. Мы взрослые люди, будущие юристы! Здравый смысл нам вместо Библии, а не вот эти вот сказочки». Думает: «Сдали и правда чудом. Марьянка — фантазёрка, но столько у неё прям совпадений...» Думает: «А почему бы и нет?» Ругает себя за наивность и достаёт с дальней полки блокнот. Красивый такой, бирюзовый, с золотым оленем. Куплен он давно, а толку? Что в нём писать? Воображать себе что-то прикольно, когда тебе пять, может быть, десять, — легко понять и простить. А сейчас-то что? Все основные дела в телефоне, для прочего есть ноутбук. «Надо вложить в картинку эмоции, — говорит наставительно Марьяна в её голове. — Не просто представить результат, а прожить его. Описать в утвердительной форме, как будто у тебя это уже есть, и прочувствовать». На практике это оказывается сложнее, чем на словах. Почему-то Саша уверена, что для первого раза надо обязательно расстараться. Чтоб сбылось — и точно поверила, без всяких там «если» и «но». Иначе не считается. Какое это тогда чудо? Кому-то хватает удачно закрытой сессии и бесплатного бутерброда, а кому-то нет. Так это же естественно. Откладывать начало эксперимента не хочется, ведь пропадёт запал, его и так не то чтобы много. Саша прикрывает глаза. Под опущенными веками пляшут блеклые, размытые картинки. — Чего я хочу? Стены не дают ответа. Зато кошка запрыгивает на стол и с любопытством принюхивается: как ходить по клавиатуре, понятно, а вот такое шелестящее нечто, кажется, ей ещё не показывали. Как с ним быть? Играть можно? Лапой страницу пробует, ручку катает по линованной бумаге. Саша со вздохом сгребает любимицу на колени. — Вот скажи мне, Анфиска, я совсем того? Выгнув дымчатую спинку, кошка урчит. Ей, в общем, всё равно: хозяйка — известное дело — дама эмоциональная, даже для себе подобных. Но с этим жить можно, лишь бы гладила. — Мечтания эти — глупость, всё решают вложенные усилия и время. И ты никогда заранее не можешь точно сказать, сколько чего потребуется. Такова жизнь. Верно? Флегматичное апрельское солнце, заглядывающее в окно, ласкает металлический корпус ручки. Та блестит. Саша ловит её почти со злостью и, согнав животное, начинает писать: «Не сомневаюсь в себе ни секунды, и плевать, что подумают люди, сейчас я одна в квартире, кошка ни в счёт. Самодостаточная и свободная, никто мне не указ, никто не смеет на меня орать, даже если препод. И друзья у меня офигенные, мы с ними в субботу едем на дачу к Гончаровой, потому что у неё крутая баня и места хватит на всех. Устроим тусовку одиноких интеллигентов, напьёмся вина и будем шуметь». Точку вдавливает так, что отпечатывается на другой странице. И только потом ужасается. Какая, блин, дача? С Иркой поругались недавно из-за фигни. Да и друзей, кроме Марьянки-то, и нет особо. Так, приятели. Морщится, переворачивает страницу и смотрит в окно. На улице хорошо: всё начинает цвести, ветер треплет листья и ужасно тянет гулять… Сама не замечает, как продолжает писать: «Вчера зашла в деканат документы отдать, а там Алексей Викторович сидит, магистрант, который у нас пятничную пару после обеда ведёт. И так он на меня посмотрел... Хоть зови на свидание немедленно. Думаю, всё-таки позову. Скажем, на следующей неделе. Прогуляемся по парку или где ещё, неважно, главное — с ним». Перечитывает и весело фыркает: на свидание с Алексеем Викторовичем — надо же! Ну и пусть он старше — лет на пять всего, мелочь — и занятия не по своей воле ведёт, пока Зыкина болеет и некому подменить. Он на Сашу точно смотрел — правильно? Правильно. А значит, всё остальное неважно. В приступе азарта на следующей странице торопливо выводит: «Ай, да к лешему вообще этот весь универ! Я юрист, классный юрист, перспективный, всё, что можно, уже прошла, замужем за работой — лучший специалист в регионе. И помощница у меня — светлая голова! Золотые у девчонки руки, далеко пойдёт». — Ну и чушь! — Саша хихикает и закрывает блокнот. — Повеселились и хватит. Ясно же, что мне такое если и светит, то лет через десять, не меньше. А скорее всего — никогда. Но забавно. Кошка льнёт к ногам и будто тоже смеётся. Остаток вечера проходит в домашних делах и милых сердцу хлопотах. Наконец, догоняет радость — сессия кончилась, ура-ура! Можно приготовить любимый салат и расслабиться. Время течёт лениво, как ему и положено перед выходными. Но укладывается Саша всё равно до полуночи, привычка — страшная сила. * * * Звонок над ухом раздаётся внезапно — противный, писклявый, она давно порывается его сменить, но каждый раз забывает. Шарит по тумбочке, пока пальцы не натыкаются на плоский телефонный бок. — Ало, — голос со сна сиплый, прилично тише обычного. Чего о невидимой собеседнице не скажешь. — Доброе утро, Александра Евгеньевна! Звоню, как вы и просили, чтобы сообщить, что запрошенные документы на Антонова получила, буквально вот только что, оставлю их в офисе на вашем столе. Также напоминаю, что завтра возвращается из командировки ваш жених, а ещё в вашем списке дел указано, что до его приезда необходимо связаться с некой Гончаровой В. — Жених? — растерянно переспрашивает Саша, отчаянно пытаясь проснуться. — Документы на столе? — Всё верно, Александра Евгеньевна, — сочувственно произносят на том конце провода. — Понимаю, утро понедельника ужасно тяжело всем даётся, но вы просили — вот, сообщаю. Приводите себя в порядок, я вас жду, посмотрим, что там нам в итоге прислали. Такое крупное, оказывается, дело…