8
16 июля 2019 г. в 13:06
Чёрная драконица снова распростёрла свои крылья, а её сердце переполняла нежность к сыновьям, что мирно спали под её защитой. Периодически, она гладила носом то одного, то другого, и тихо, успокаивающе мурлыкала, чтобы они видели только хорошие сны.
Она понимала, что должна оставаться драконицей. В мире было много драконов, чьи кости растащили так, что и не соберёшь, или чьи остатки покоились в толще воды далеко от берега. И им был только один путь обратно - через рождение. Но... что она скажет другим, если проснётся джиллой? И она проснулась.
Рядом спали Партурнакс и Одавинг. Он лизнул их в носы своим тонким, длинным и раздвоенным на конце языком, радостно понимая, что в первый раз сам видит его. Ему хотелось, чтобы они были в безопасности и не имели поводов чувствовать себя плохо, поэтому то ли замурлыкал, то ли загудел, тихо и низко, аккуратно освободил крылья из-под привалившихся к нему тел и накрыл драконов.
Одавинг, так и не вылезший из-под крыла, вдруг понял, что Алдуин изменился куда больше. Его властность чувствовалась сильнее, чем когда-либо на его памяти. Но это была не власть через силу, которой подчиняешься стиснув зубы. Нет, искренне хотелось поддасться, прильнуть, вечно слушая этот странный вибрирующий звук, и знать, что рядом с ним ты в безопасности. Одавингу никогда в его жизни не было знакомо это ощущение... и он не смог удержаться, через секунду снова прильнув к телу дракона, и получил в ответ нежные поглаживания носом.
Алдуин неожиданно понял, что именно так надо учить драконов жить вместе. Показывая своим примером то, что может объединять. Как например во сне, укрывая всех драконов мира своими крыльями, и считая их за сыновей... или как сейчас, передавая им всю свою ласку. В груди как-то странно щемило. Он был готов сидеть так хоть целый день, укрывая родных ему драконов и мурлыкая им. Но, надо было всё-таки собираться и лететь. Лететь к драконам Предела - тем, кто ещё остался в бывших укрытиях.
Мелкие укрытия ожидаемо пустовали. Но в одном из крупных, где когда-то в большой пещере от авиации и бомбардировок прятались почти два десятка драконов, кипела жизнь. Судя по тому, что периодически самые различные драконы выходили оттуда в с кусками крупных камней в пасти и клали их рядом с ручейком, пещеры расширялись - для комфортной жизни. Алдуин с удовольствием отметил, что его рассказы не пропали зря.
Как только все трое приземлились, драконы резко вернулись обратно в пещеры. Оттуда раздались несколько гулких криков - и вот уже все драконы спешат наружу (из-за чего на выходе произошла небольшая давка), и бегут к ним, окружая Алдуина, к лёгкому неудовольствию остальных двоих. Каждому он раздал прикосновения своей мордой - кому в нос и губы, кому в морду, а кому дотянулся только до шеи. Но каждый получил свою долю ласки и драконы стали потихоньку расходиться обратно.
Их было много, от чёрных и бронзовых, до красно-чёрных. Похоже, малая численность и маячившее на пороге поражение стёрли всякое желание кучковаться по отдельности, и объединили драконов в большой единый вид. И теперь они работали вместе. Конечно же, трое новоприбывших тоже включились в общее дело, своими мощными Криками откалывая камни в нужных местах, для запланированного расширения сводов.
Вечером все собрались возле большого костра, что снова запалил Алдуин. Смотря на то, как возле него кучкуются готовые спать после трудов праведных драконы, а некоторые залезали под крылья больших красно-чёрных собратьев, Алдуин понял, что это последняя ночь, когда он будет тем, кто он сейчас. Он ощущал драконов как сыновей, и они принимали это, отвечая ему взаимностью. Он вёл себя с ними как драконица из его снов, ощущая и даря им ласку и нежность. И все воспринимали это как должное.
И теперь в Алдуине поселилось ощущение, что следующее утро он встретит уже джиллой - может даже прехорошенькой. На самом деле, где-то в глубине он даже радовался этому, ибо ему всё время казалось, что его поведение не соответствуют представлениям других о мрачном драконе, каким "он" был до этого.