***
В институте репродуктивной медицины, где проводил исследования Элайджа Камски, Гэвина охватывала тоска и смущение. Вокруг было слишком чисто и радужно. В холле, между картин, изображавших счастливое материнство, словно не существовало реальности. Той, где Гэвин вытаскивал из канализационного стока брошенного младенца, где сутенёры избивали до смерти залетевших проституток, а те продавали детей за дозу красного льда. Здесь обитали тонкие изящные беты и элегантные омеги с нежными чистыми лицами. Персонал носил белое. А клиенты и клиентки, даже редко сопровождавшие их альфы с вдохновлёнными ожиданием лицами – все поголовно одевались в светлые, пастельные тона. Элайджа был частью этого чистого безоблачного мира, в котором не было места злу. И приходя к нему на работу, Гэвин подсознательно боялся. Возможно того, что оставит мрачный и жуткий след реальности, испачкает собой всю эту безмятежную гармонию. Он бы и не пришёл, но ему самому была нужна доза. Экспериментальные таблетки – блокаторы, гораздо более эффективные, чем те, что продают омегам в аптеках по рецептам. Средство скрыть запах, подавить желание броситься в объятья ближайшего альфы и избавиться от ненавистной омежьей сущности, с которой Гэвин боролся всю сознательную жизнь. – Ну, как дела? – Элайджа развернулся на стуле от рабочего терминала и помрачнел. – Сам вижу. Что с лицом? Гэвин развёл руками, как будто надо было объяснять. Камски, встав, поманил его за собой. Он не был практикующим врачом, но рядом с его кабинетом была оборудованная смотровая, всегда в его распоряжении. Там были проктологическое и гинекологическое кресла, и Гэвин шарахался от них, как от орудия пытки. За чем бы он ни приходил к брату, они ограничивались смотровой кушеткой. Пока Рид на ней устраивался, в кабинет впорхнула, словно весенняя бабочка, Хлоя. Девушка, бросив взгляд на альфу, возившегося с инструментами, подплыла к омеге и дотронулась прохладными пальцами до здоровой щеки вместо приветствия. Рид искренне улыбнулся. – Как выходные в Париже? – О, замечательно, – мурлыкнула она. – Целовались на Эйфелевой башне. – Обошли все бутики, – подал голос Элайджа, – Хлоя купила тебе очень милую рубашку. – Такую стильную! – многообещающе заверила Хлоя, и Гэвина моментально охватило подозрение. – Что-то мне подсказывает, что она будет розовой? – И совсем она не розовая! – поспешила заверить его девушка. - Цвет попурри с аметистовым принтом. Тебе очень пойдет. – Попурри? – засомневался Рид. – Звучит так, будто розовая, – Элайджа тайком покивал, подтверждая его худшие опасения. – Я такое носить не стану. – Она тебе понравится, – бета мило надула губки, – я принесу, сам увидишь. Элайджа, загадочно улыбаясь, посмотрел вслед, вышедшей из кабинета девушке, и перевёл строгий взгляд на младшего брата. Гэвин сделал как можно более невинное лицо, привставая: – Мне бы колёс? – Гэв, – сильная рука придавила его к кушетке, укладывая обратно. Элайджа склонился над ним, осматривая поврежденное лицо. – У тебя должна была остаться как минимум пачка. Только не говори мне, что увеличиваешь дозировку. – Совсем немного, – омега глубоко вдохнул, от брата пахло теплом и уютом. Запах родственного альфы успокаивал его. – У меня эструс скоро, – попытался оправдаться он. – Ну так возьми положенные тебе выходные, – фыркнул Камски. – Тут шов наложу, а тут склею, будет щипать. И найди себе альфу. – Почти нашёл, – заверил Гэвин, – вчера один почувствовал мой запах. – Вот и хорошо… Гэвин понял, что нужно перефразировать, чтобы не терялся смысл: – На меня встал у альфы, который изнасиловал девушку, запихнул её в чемодан и сбросил в Руж. Элайджа заглянул Гэвину в глаза, и тот, увидев склонившегося над собой альфу, подсознательно слегка запаниковал. – Я говорил тебе, как всегда мечтал, чтобы ты стал учителем в школе? – поинтересовался брат. Гэвин пожал плечами: – В некотором смысле я занимаюсь и воспитательной работой тоже. – Бестолочь… Когда нам было по двадцать, и я помогал тебе подделывать медицинские справки для академии, это было трогательно и забавно. Но сейчас тебе тридцать пять. Ты одинокий, стыдно сказать, девственник... – У меня активная сексуальная жизнь... временами, – возразил Гэвин, понимая, что этот разговор обязательно нужно вытерпеть, чтобы получить лекарство. – Секс с бетами или другими омегами... Ты, кстати, проверялся на венерические? Жди, я возьму кровь. Так вот, для омеги это ничего не значит. Тебе нужен... – Альфа? – перебил Рид и, не удержавшись, закатил глаза. – Чисто технически у меня был секс с альфой. – Чисто технически, это было один раз и в старшей школе? – усмехнулся его старший брат. – Тогда вообще не считается! Ты так и собираешься прожить до конца своих дней? Ты здоровый омега, но репродуктивный возраст не бесконечен. Сотни, Гэвин, тысячи омег и бет приходят сюда в надежде на то, от чего ты отмахиваешься сам. Однажды, станет поздно. – Я получу свои супрессанты? Если нет, то дальше слушать не стану. Элайджа посмотрел на него насмешливо и вынул пузырёк из нагрудного кармана, но тут же убрал. Гэвин вздохнул, устроился поудобнее и приготовился к получасовой лекции о пользе регулярного секса с альфой и реализации репродуктивной функции.***
Гэвин делил таблетки пополам, пересыпая их в баночки из-под витаминов. Весь отдел был в курсе, что он пьёт витамины. В конце концов, он плохо питался. Не лучшее объяснение, но в отделе были неплохие копы, а не первоклассные аналитики. Одну баночку он забросил в бардачок, другую переложил в карман и успокоился. Теперь всё под контролем. Как часто бывало после встречи с братом, его захватило желание привести в порядок, если не всю свою жизнь, то хотя бы её часть. Например, прибраться сегодня в квартире. Может быть даже вымыть пол. Хотя это, наверное, уже будет перебор. Но, по крайней мере, можно выбросить скопившийся мусор. – Привет, Бен. – Толстяк кивнул головой, дожевывая пончик за рабочим столом. Это был один из немногих мужественных людей, которые могли нормально с ним поболтать на житейские темы. На спокойствие Коллинза очень благотворно влиял скорый выход на пенсию. - Не знаешь, как вывести тараканов? – Что, Рид, домашние животные одолели? – Бен покачал головой. – У нас, если и были, то мой всех вывел. – Вдруг он хитро усмехнулся и стрельнул глазами в сторону стола Андерсона. – А то присмотрись. У нас же в отделе есть теперь омега. Может, он тебе тварей выведет, и ты ему пару раз выведешь, а? Гэвин уже почти и не думал про омегу, забыл. Его вновь охватила вчерашняя злость. На омегу, искавшего приключений на свою подтянутую попку и смазливую мордашку. На Коллинза, который хоть и уважал Хэнка, но отзывался так о его племяннике. В глазах альф все омеги – подстилки. И Рид заставил себя усмехнуться хищно и нагло: – Ну уж нет, я по бетам, – повёл рукой на уровне груди, намекая, – все эти округлости! – Округлости, – фыркнул Бен, – я на тебя посмотрю, когда у мальчишки течка начнётся. И, да, Фаулер сказал, чтоб ты, как придешь, шёл к нему со всем, что есть на "Трёх Джейн". Кажись, это больше не твое дело. Гэвин непроизвольно оскалился. Он не любил передавать дела вообще, а такие, за которые можно получить вожделенные сержантские нашивки, тем более, поэтому в кабинет капитана вошёл, как на поле боя. Не зря. Компанию Фаулеру составляли двое пижонов в чёрных костюмчиках. У всех копов развивается аллергия на агентов Федерального бюро. У Гэвина она тоже была. Ко всему прочему он узнал обоих. Это были типы, тачка которых чуть не сбила его вчера. Молодой высокий альфа, обернувшись, смерил его презрительным взглядом, а Гэвина буквально захлестнула волна феромонов. От яркого и насыщенного аромата было некуда деться. Альфы были к нему гораздо менее чувствительны, чем омеги. А вот у Гэвина ноги подгибались. – Твою ж... – выдохнул он, на негнущихся ногах делая шаг вперёд, но заткнулся под выразительным взглядом Фаулера. Альфа насмешливо оглядел его. И тут только до Рида дошло осознание: да ведь этот хер как две капли воды похож на Коннора. Ну, точно. У того ведь близнец. – Блядь, – прошипел Гэвин сквозь зубы, смачно шлёпая папку на стол.