Номер Коннора он сохранил в телефоне как «Коварную булку». Звонок Элайджи перехватил Рида уже на парковке перед офисом, и это дало хороший повод не прощаться с альфой. Агент ФБР всю дорогу молчал и изредка сверлил мрачным взглядом Гэвина, ловя его отражение в зеркале. Омега делал вид, что ничего не замечает.
– Привет, Эл. Я думал, что ты до завтра будешь недоступен.
– Верно думал, но ты звонил восемь раз. Так что да, я для тебя освободился сразу, как сосчитал пропущенные. Тебе нужна моя помощь? Ты при смерти? Тебя подстрелили? Я планировал вернуться завтра, но у меня чартер, могу вылететь через час.
– Если я при смерти, то ты все равно не успеешь, – успокоил брата Гэвин. – Надеюсь, я тебя не сильно расстроил. Тут, правда, произошла неприятность.
– Неприятность? Да брось. – Голос Элайджи был резким, раздраженным. – Давай скажи мне, я все выдержу.
– Я… – Гэвин вдруг подумал, что вряд ли стоило делать восемь звонков, – вероятно, я был в панике? Слушай. Дурацкое утро. У меня проблемы с ФБР. – Врать было нехорошо, но не хотелось, чтобы Камски думал, что он звонил ему из-за ерунды. Для Гэвина это была его жизнь. Его брат – альфа, он не поймет. – Утром в меня стреляли… Я потерял таблетки…
– Гэвин! Только не говори мне, что ты ранен. Ты ранен?
– Блин, я просто потерял таблетки и заистерил. Просто позвони кому-нибудь, чтобы мне оставили их. Я заеду в клинику и заберу.
– Все дело только в этом? – В голосе альфы зазвучал лед. – Возьми выходной.
– Блин, Эл… я не думал, что ты настолько серьезно это воспримешь…
– Гэвин, если это все, что тебе нужно, тогда созвонимся позже. У меня пресс-конференция и шестьдесят журналистов. Гэвин…
– М-м-м?
– В следующий раз отправь смс!
– Эл – это твой парень? – За спиной стоял Коннор. Рид чуть мобильный из рук не выпустил.
– Сука! Нахрена так подкрадываться? – Гэвин подавил желание прибить омегу и огляделся. На парковке они были вдвоем. Рабочий день подходил к концу, быстро темнело. Он выбил сигарету из пачки, отходя под табличку «Курение запрещено». Коннор прошел за ним, беспокойно оглядываясь на камеру. – Забей. Она уже года два не работает. Это ж полицейский участок – за рабочее оборудование тут не хрен с горы, а муниципалитет отвечает.
Омега покивал, Рид сделал несколько глубоких затяжек и кивнул тоже, давая понять, что он готов к диалогу.
– Фаулер ждет. Дядя Хэнк рвет и мечет. Мой брат вернулся с выражением лица человека, планирующего убийство. Мне нужно, чтобы ты снова открыл дело Тилби.
– Охуел? – Рид устремил на Коннора фирменный взгляд «убейся об стену сам», но на омегу это не произвело впечатления. Пришлось объяснять, как недоумку. – Ты, блядь, понимаешь, о чем просишь? Во-первых, конец месяца, а у меня процент. Во-вторых, как ты, блядь, представляешь себе это? Он забрал заявление. Подписал соглашение. Составленное грамотными адвокатами.
– Я показал Маркусу список лекарств, которые давали Тилби в больнице. Его состояние осложнялось эструсом. И ему выписывали много успокоительных. Маркус считает, что они могли подавить его волю… Ну, то есть подписанное соглашение…
– Хрен с ним, с Маркусом. – Рид выбил вторую сигарету. – Подумай о мальчике! У него появился шанс пережить это, смириться, жить дальше…
– Замолчи. – Коннор, хлопнул его ладонью по плечу. – Три альфы изнасиловали его, а потом выставили все так, будто он сам этого хотел. Представь себя на его месте. Ты думаешь, подобное можно просто пережить?
– Пусть походит к психологу, – предположил Гэвин, покачал головой. Себя на месте Тилби он пытался не представить утром. – Забудь. Ты там все равно ничего не сделаешь.
– Мне нужно попробовать. Я поговорю с ним. Если он откажется, или мы не сможем закрыть его до конца месяца, то передашь дело мне. Ничего с твоими процентами не случится. И, вот… – Он достал из кармана конфету, зашуршал бумажкой, потом мягко вынул сигарету Гэвина, едва задев пальцами его губы. – Ты слишком много куришь. Я не говорю тебе бросить курить. Твое тело и все такое... Но хотя бы кури через раз. Я купил тебе конфетки. Хочешь?
Альфа Рид хотел своими руками свернуть поганцу шею. Сжать так, чтобы услышать хруст и почувствовать, как под пальцами ломаются тонкие косточки и лопаются жилы. И увидеть, как жизнь возвращается в прежнюю колею.
Омега Гэвин хотел конфетку.
***
Ричард наводил справки. Рид не производил впечатление человека, состоящего в семейных отношениях. Это же подтверждали окольные расспросы его коллег.
– Постоянный партнер? Скорее непостоянные партнерши… – Хэнк, приглашенный после работы выпить, пожал плечами. – Почему тебя так интересует его личная жизнь?
Они сидели в баре «У Джимми», вечером в четверг народу было немного. Хэнк взял пиво, Ричард безалкогольное. У стойки сидел симпатичный омега и старательно строил глазки. Пахло от него приятно. Но не так…
– Мне приходится с ним работать, – объяснил Ричард, – он ходит в постоянном психе. Я подумал, может, у него проблемы в семье?
– У него нет семьи. Живет один. В Полтауне. Это такая помойка, рядом с мусорным заводом.
Ричард покачал головой. Отношения, которые Гэвин скрывает. Видимо потому, что их нужно скрывать. На работе? Коллега? Это бы объяснило причину, почему запах держится так долго. Может, они делали это на работе? Мальчик с перчинкой? Завтра он найдет его. Альфа усмехнулся.
– И как ты это делаешь? – фыркнул Хэнк. – Никогда не перестану удивляться. Ты на него всего пару раз взглянул, а он уже едва из штанов не выпрыгивает.
Молодой человек поднял взгляд на омегу, о существовании которого он забыл сразу же, как сел с дядей за столик. В тусклом свете захудалого бара он выглядел как рок-звезда. На бледную кожу падали неровные голубоватые блики, золотистые волосы почти искрились. Розовый язычок призывно лизнул влажные губы, обещая… многое. Джинсы совсем не оставляли пространства для воображения. Организм молодого альфы требовал.
– Если что, – Хэнк понимающе кивнул, – то я выпил немного и смогу сам добраться до дома.
***
Маркус уже закончил смену, когда его позвал коллега. Очередной неопознанный труп. Он никогда не отказывался от работы с неопознанными телами. И делал всегда больше, чем любой из экспертов. Например, он мог сам восстановить портрет, если были повреждения. С двенадцати лет Маркус жил в доме художника.
Его приемный отец, Карл, сам учил его рисовать. До восемнадцати Маркус мечтал стать архитектором. Пока все не изменилось в один день.
Приемный сын известного художника мог выбрать себе все что угодно. Но он выбрал день за днем копаться в мертвых телах, выбирая из них причины отчаяния, боли, гнева и крошечные шипы пустоты, заполнявшие его с каждым днем все больше.
Домой он вернулся в третьем часу. Особняк Манфредов, технологичный умный дом, приветствовал его возвращение. Звук и включенный свет разбудил канареек. Бестолковые желтые комки перьев, неизменно вызывавшие улыбку. Если бы он помнил, как улыбаться.
Из комнаты Карла вышел Джон. Омега выглядел сонным, но был одет в форму. Значит спал на кушетке в спальне отца.
– Как он? – Криминалист сразу же подобрался. – Ухудшение? Насколько серьезно? Почему ты не позвонил мне?
– Все в порядке, мистер Манфред. – Омега взмахнул рукой, останавливая поток вопросов. – Он просто немного переволновался, но я дал ему успокоительное, и он сейчас спит. Просто я беспокоился о нем. Решил остаться сегодня рядом. Знаете… – он немного виновато глянул на Маркуса, – просто приходил ваш брат. Лео…
Тяжкий вздох Маркус не сдерживал. Джон работал в доме уже давно и был в курсе самых неприглядных семейных дрязг. Карл все шутил, что после своей смерти дает ему официальное разрешение на издание мемуаров вроде «Как я служил в доме Манфредов. Самое грязное белье великого художника». Уточнил, не надеясь, впрочем, услышать что-то новое:
– Просил денег?
– И был пьян! – добавил, кивая, омега.
– Ладно, – Маркус направился к комнате приемного отца, – я с ним побуду. Иди нормально спать.
– Вам ведь тоже на работу завтра, – возразил Джон. Но альфа только покачал головой, прикрывая разноцветные глаза, и махнул рукой.
