If Wishes Were Fishes

— Мой дорогой Йоши. Мастер на секунду закрыл свои глаза, и его пальцы, крепко держащие телефон, расслабились. Голос Шень был, словно бальзам на его душу, как и всегда, и он даже не осознавал, каким беспокойным было его сердце, пока она вновь не смягчила тревогу несколькими спокойными и нежными словами. — Не могу поверить… Ты уверен, что это он? — В ином случае, я бы не позвонил, — ответил он, правдиво. Йоши отложил момент, когда поделиться историей с остальной семьёй, пока не был уверен; пока результаты ДНК теста не пришли, и пока миссис О’Нил не добыла правду. После посещения зала суда несколькими днями ранее и внушительного количества документов, Микеланджело собирался остаться дома. И только тогда Йоши нашёл в себе силы, чтобы взять телефон — и идти дальше. — Бедный ребёнок, как он? Йоши? — разумеется, это был первый её вопрос, и Йоши улыбнулся. — Он в порядке. Больше, чем в порядке. Пару дней назад, мы получили письмо из здания суда, где говорилось, что документы о смене имени, заполненные нами, были просмотрены, и я не думаю, что когда-либо видел кого-то счастливее, будучи названным Хамато, чем он был тогда. На другом конце линии, Шень молчала, скорее всего, замерев и сжимая телефон обеими руками, и Йоши терпеливо ждал, пока она собиралась с мыслями. Когда ей удалось это сделать, она тихо спросила: — И какой… какой он? — Как его мать, — без замедления сказал Йоши, — Во всех отношениях как она, дорогая Шень. Так же, как она танцевала дни напролет, как оживляла тихие и бесцветные вещи и приносила радость… Жизнь не была добра или справедлива к нему, но у Микеланджело, воистину, солнечная улыбка. Когда она засмеялась, Йоши мог слышать её слёзы так же ясно, словно он смотрел, как они текли по её щекам. Шень была близкой подругой Сандей, и даже Саки сдался под её натурой и очарованием. Потерять её было жестоким испытанием на прочность, которое Йоши рисковал проиграть, не будь у него трёх сыновей, о которых нужно было заботиться, и не будь у него поддержки брата и невестки, не важно, как далеко они были. — Все эти годы, всё, чего я хотела, это то, чтобы ты вернулся в Токио, — сказала она со следом улыбки в её голосе, — Я хотела, чтобы ты и твои мальчики пришли в наш дом. Твой дом прекрасен, но в их стенах остались её отголоски, и я… Я не хотела, чтобы ты проиграл в битве со скорбью. Я не хотела, чтобы твои дети запомнили это в тебе, ещё до того, как они познали твою любовь. Я говорила тебе об этом много раз, и всё никак не могла тебя переубедить. И теперь, я рада, что ты был таким упрямым, дорогой мой. Ты остался, и это привело твоего сына обратно домой. Его сестра была, словно мирное озеро, с нежными и спокойными водами. Кидать в его поверхность камни только приведёт к временной ряби, что разойдётся широкими кругами и исчезнет, не оставляя и следа. Её умиротворение успокаивало, даже если она была на другом конце света, но после урагана событий прошедших несколько недель, Йоши мечтал, чтобы она оказалась рядом, чтобы он мог обнять её. — Это Рафаэль привёл Микеланджело ко мне домой; но у него не было бы шанса, если б мы переехали обратно в Японию, — сказал он, убедившись, что его голос не дрогнет, — Отчасти, ты права. Шень издала звук, что-то среднее между смешком и вздохом. — Не дразни меня, Йоши. Я ещё не оправилась после этих новостей! Говоря о Рафаэле- как ребята это переживают? Было ли это ужасным потрясением? — В начале, да. Но, думаю, они осознали правду глубоко в их сердцах ещё перед тем, как факты стали известны. Ты никогда ещё не видела Леонардо таким игривым, Донателло таким терпеливым и Рафаэля таким нежным, какие они с ним, и какими они были ещё до того, когда узнали, что он — их. — Я не могу дождаться встречи с ним, Йоши, — сказала она, каждое слово пропитано искренностью, — Я не могу поверить… Получить Микеланджело, после долгих лет, думая, что потеряли его… Я никогда- Я никогда бы не подумала- Ей потребовался момент, чтобы собраться, и Йоши пересёк всю комнату, подойдя к большому окну, из которого выходил вид на задний двор. Его мальчики ставили походную палатку, найденную ими в гараже, когда они разбирали там вещи, но, кажется, у них пока плохо выходило. Её части были разбросаны по траве, а сами виновники торжества сидели на террасе, у края каменной ямы для костра; скучковавшись вокруг инструкции, разложенной на плитке, поедая зефирки из пакета, что они вынесли наружу с целью пожарить их после ужина. Их лица были розоватыми, глаза яркими, а сами они смеялись, и любовь, точно огонь, зажглась в сердце Йоши. — Прошу прощения, — сказала Шень по телефону у его уха, — Йоши, как- как так вышло? Как мы потеряли Микеланджело? — Это была просто… ошибка, — сказал Йоши, и пусть было трудно подбирать слова, это было не так трудно, как слышать их в первый раз, — Случайность. Малыш, что умер в тот день, принадлежал женщине, что исчезла из больницы спустя недолгое время после того, как она родила. Вся информация, оставленная ей, была ложной — сын, что она оставила там, был полностью брошен. Он и Микеланджело родились с несколькими мгновениями разницей, обоих доставили в ОРИТ почти в одно и тоже время, и- со всей этой суматохой, когда женщина сбежала, а Сандей умерла, Микеланджело на ножку прицепили неправильный номер, — Йоши отвернулся от оконного стекла и сел в своё кресло, придерживая голову рукой, — Я- Я был сам не свой. Я должен был понять, что малыш был не мой, я должен был- — Даже не думай о таких вещах, Хамато Йоши. Как у тебя могло хватить ума, задавать такие вопросы, учитывая, что ты потерял в тот день? Какие у тебя были причины подозревать? — строго сказала Шень, её голос теперь был больше похож на грозу, — Разве Микеланджело винит тебя? Разве он зол? Она уже знала ответ; если он был, как его мать, как Йоши и сказал ей, тогда никоим образом Микеланджело не был способен винить его или злиться на него. Так что он просто ответил тихим «Нет», слушая, как Шень вздохнула. — Вот и ты не вини себя. Хотя… Полагаю, Саки был бы в ярости. И это правда. Саки всегда был слишком заботливым братом, особенно когда между его отото* и его племянниками лежали целые океаны. Его не оказалось дома, когда Йоши позвонил, и он не знал, будут ли у него силы позвонить второй раз. — Стоило ли мне подождать, чтобы рассказать вам обоим вместе? — Ох, Йоши, нет. Он поймёт, почему ты не мог. Я сама расскажу ему всё, когда он будет дома. Нет, дорогой мой, он будет зол только на людей, кто ответственны за это. Будут ли выдвинуты обвинения? — Нет, не будут. Хотя Донателло был уверен, что нам следует это сделать, — сказал Йоши, и Шень издала удивленный вздох. — Кроткий Донни? Я думала, Рафаэль- — Рафаэль счастлив, пока Микеланджело счастлив. Они были друзьями некоторое время ещё до того, как была оглашена правда, и я не думаю, что отношения между ними поменялись. С другой стороны, Донателло испытывает… трудности. — В юном возрасте, для него это было так тяжело, — понимающе сказала она, и Йоши кивнул сам себе, — Должно быть, трудно принять, что всё это совсем не справедливо. А Леонардо? — Леонардо… — улыбнулся Йоши, вновь выглядывая из окна, где провисающая палатка начала приобретать форму, -… есть чем заняться в эти дни. — Могу представить! Из ребёнка Сандей и Рафаэля, должно быть, получилась та ещё проказливая парочка. Хотя, скорее всего, для Лео это полезно. Ему нужно больше играть, — она приостановилась, и добавила, — Могу ли я спросить… Почему вы не выдвигаете обвинений? — Микеланджело против этого. Он сказал, цитирую, «человек, кто совершил эту ошибку, наверное, даже уже там не работает, и в любом случае, он не сделал это специально». Он говорит, что ему не нужны больничные деньги так, как они нужны самой больнице, и то, что мы заберём эти деньги, не вернёт назад пятнадцать лет. — Милый мальчик… — пробормотала она, — Я правда… правда не могу дождаться встречи с ним, Йоши. Сможем ли мы навестить вас в скором времени? — Вам всегда здесь рады, — тут же сказал Йоши, — И Микеланджело со временем всё больше и больше чувствует себя дома вместе с нами. Некоторое время назад, я дал ему пару нунчак Хамато, чтобы он носил их с собой, чтобы у него была вещь, напоминающая ему о его семье; и только вчера он оставил их на кухонном столе за завтраком. Он поспешил забрать их лишь несколько часов спустя, но это стало маленькой победой, и Леонардо, Рафаэль и Донателло сияли от радости весь остаток дня. — День рождения мальчиков будет в конце месяца. Мы собирались отослать посылки по почте, но… Ну, знаю, срок короткий, но может мы могли бы приехать, остаться на неделю или около того. После этой идеи на сердце Йоши стало светло, думая о том, как они будут делить с ними тёплые дни и ужины, то, как они представят Микеланджело оставшейся тройке их небольшого клана. — Мне бы этого очень хотелось. И ему тоже, я думаю. Внезапно, дверь распахнулась, и в дом зашёл Микеланджело, принёсший в комнату лёгкий ветерок, пение птиц, и далёкий смех из двора, который запоздало вспомнил закрыть за собой дверь. Он испустил довольный вздох, вдыхая в себя прохладу кондиционируемой гостиной, разворачиваясь, и его лицо просияло, когда он увидел Йоши, сидящего в кресле. — Привет, сенсей! — сказал Микеланджело, подскакивая на пару шагов ближе, — Я собирался принести нам газировки, ты не против? — Конечно нет, сын мой. — Йоши, это он? — голос Шень опустился до шёпота, и Йоши подманил Микеланджело поближе до того, как последний успел убежать, — Ох, Йоши, можно ли- Он-? — Я рассказывал вашей тёте Шень о тебе, — сказал Йоши, всё ещё не отнимая телефона от уха, чтобы его сестра слышала его слова. На другом конце линии, она затихла, а Микеланджело распахнул глаза. — Тётя Шень — это та леди с маминых фотографий! Ты говорил, они были как сёстры. Какая она? Она добрая? Можно я с ней тоже поговорю? Думаешь, она захочет? Шень тихо всхлипнула ему на ухо, от счастья, и, с тёплой улыбкой, Йоши передал своему младшему ребёнку телефон. — Думаю, она была бы счастлива.