If Wishes Were Fishes

— Вот последние, — сказал Донни, пинком закрывая за собой дверь. Он передал одну из картонных коробок Лео, последние две из багажника Range Rover'а* миссис О’Нил, следуя за ним в комнату Майки, — Мы их сейчас будем распаковывать? Лео улыбнулся, выглядя развеселённым, а ответом ему послужил радостный вопль из коридора. Майки взял поворот так быстро, что он, скользя ногами по полу, впечатался в стену с глухим ударом, сотрясая пару фоторамок, что висели на стене, заставляя своих братьев сочувственно поморщиться. Всего несколько секунд у него заняло, чтобы восстановить баланс, но его стойку на ногах тут же нарушили, и Дон видел, как его обхватили вокруг пояса и оторвали от земли. — Попался! Испуганный крик перетёк в беспомощное хихиканье, Майки стал извиваться, словно пойманный оранжевый осьминог. — Кейси! Отпусти меня! Мальчик постарше ухмыльнулся в ответ, лишь частично ему повинуясь; перебрасывая Майки через плечо, как мешок с картошкой, вместо того, чтобы поставить его обратно на ноги. Теперь Майки болтался вверх тормашками, срываясь на смех, когда Кейси пару раз крутанулся вокруг себя. — Вот тебе, за то, что не слушался, мелкий чувак, — высокомерно сказал Кейси, и Майки издал неприличный звук языком. — Я просто хотел помочь, го-осподи. — Но у тебя сломано запястье, Майкестер. Блин, тебе повезло, что тебя поймал я, а не Раф- чел, он выглядел, словно готов был отгрызть тебе лицо, когда увидел, как ты таскал коробки. По какой-то причине, это заставило Майки снова захихикать, и когда Кейси наконец заметил Лео и Донни, подошедших ближе, он отпустил одну ногу Майки, чтобы помахать им рукой. Майки пискнул, начав соскальзывать, после чего увидел возможность ускользнуть; отталкиваясь от плеч Кейси к свободе и совершая аккуратный переворот на одной руке, оказываясь вне досягаемости. — Майки, никакой гимнастики! Ты же сам знаешь! — нахмурился Дон. — Прости, Ди, — и на секунду он умудрился выглядеть стыдящимся. Потом Кейси попытался схватить его, но он вновь увернулся, драпая за угол с проказливой ухмылкой, пока Кейси ругался и гремел, устремляясь за ним. — А ну вернись сюда, ты, мелкий мутант! Лео закатил глаза. — — Неудивительно, что Майки с самого начала хорошо сошёлся с Рафом, — сухо сказал он, толкая ногой дверь в комнату Майки, открывая её, — Он практически вырос с таким же, как он. Донни последовал за Лео внутрь и сразу же наткнулся взглядом на кучу картонных коробок. Майки накопил достаточно вещей за всю свою жизнь, что теперь ими были заполнены чуть меньше, чем дюжина коробок. Почему-то, это беспокоило Донателло. Майки был таким типом людей, у которых, казалось бы, должно быть слишком много вещей. Так много вещей, что они спотыкались бы по пути в его комнату, изводили бы его, говоря ему держать свою спальню в чистоте, вздыхали бы, когда он умолял их купить новый комикс или диск, потому что, разве у него их уже не достаточно? Майки уже более свободно просил или брал, хотя прогресс измерялся в малюсеньких шажках — игрушка для его кошки тут, блинчики на ужин там. Однажды, они добьются того, что Майки станет до того избалованным и злоупотребляющим, что он сведёт своих братьев с ума, и пока Донни провёл взглядом по ярким стенам и нераспакованным коробкам, он решил, что не может дождаться этого дня. — Давай, нам лучше пойти и разыскать их, пока Раф не психанул, — вдруг заговорил Лео, возвращая Дона в настоящее. Его старший брат задержался в дверях, тоже оглядывая комнату, раскрашенную в лето. Когда его глаза остановились на Донни, они были теплыми, словно плотное одеяло, и улыбка Лео светилась от любви, — Ты знаешь, какой Раф становится, если Майки буянит в этом гипсе. И он ещё меня называет мамой-наседкой. Донни спрятал смешки за своей ладонью, следуя за Лео в коридор. Они не совсем успели дойти до гостиной, когда миссис О’Нил позвала их из кухни, где она и Йоши пару часов назад устроились у стола за чашечкой чая. Рене О’Нил была высокой, внушительной женщиной, с длинными светлыми волосами и пронзительными голубыми глазами; но она всегда одевалась в уютные свитера и поношенные джинсы, была приятной и не была против темперамента Рафа и всесторонних вопросов Донни, и даже если грубая, мерзкая часть сердца Донни всё ещё хотела винить её во всех ужасных вещах, что произошли с Майки в этих жестоких домах и семьях, перед тем, как он нашёл их, он не мог. — Эй, вы двое, — сказала миссис О’Нил, показываясь из-за занавеса и встречая их с улыбкой, — Кто-то из вас видел Эйприл? Мне ещё надо заехать в дом Кэмпбеллов, а ключи от машины у неё. — Мы не видели её уже некоторое время, — ответил Лео, — Но мы можем найти её для Вас. — Спасибо, это было бы- Она была прервана грохотом из какой-то другой части дома, и как бы далеко это не было, звучал он всё равно громко. И хотя Донни съёжился из-за громкости звука, Лео даже не вздрогнул. — Или, — добавил он сухо, — Донни может найти её Вам, а я пойду разбираться с тем, что бы это ни было. Донни понял намёк и поспешил уйти до того, как его впутают в это «что бы это ни было». Были времена, когда было очень здорово не быть старшим, но Лео всегда знал, что делать. После быстрой проверки додзе и библиотеки, Донателло нашёл Эйприл на заднем дворе. Она сидела на террасе, на одном из мягких сидений вокруг места для костра, держа кошку Майки на коленях. Донни начал звать ее, но потом его голос затих, когда она подняла руку, протирая глаза. «Она плачет.» Он неуверенно заколебался у раздвижной двери. У него не было много опыта с плачущими девочками. Или с плачущими людьми в общем. Его трусливая часть хотела ускользнуть и убежать за её мамой, но вместо этого, импульсивно, Донни обнаружил себя, делающего шаг на улицу и закрывающего за собой дверь. Вымощенная камнем дорожка отдавала приятное тепло от солнца его босым ногам, и он прокашлялся, подходя ближе, чтобы она слышала его приближение. — Эй, эм- Эйприл? Твоя мама тебя ищет. Когда она взглянула на него, её глаза были сухими, но всё ещё слегка опухшими, а улыбка, что она дала ему, была вялой. — Ты Донателло, верно? — сказала Эйприл, — Извини за то, что мама уже гоняет вас. Можешь, пожалуйста, передать ей, что я буду через минуту? Разрываясь между жаждой помочь и просто оставить её в одиночестве, Дон тупо стоял там. Три месяца назад, Донни, наверняка, сделал бы так, как было сказано. У всех были свои проблемы, и их проблемы не очень его волновали. Но теперь, когда лучший друг Рафа стал их младшим братом — младшим братом, кто принёс раненого голубя из парка и назвал его Питом, кто корчил рожицы для маленьких детей в автобусах, чтобы они посмеялись, кто подбегал и придерживал двери для людей с большим количеством сумок — и Донни, в новинку, открыл для себя мощное сострадание. Майки был неизмеримо добр, добр по умолчанию, к незнакомцам и напуганным животным и даже неодушевлённым вещам, такие как игрушки или журналы, которые он находил на тротуарах, и его улыбка была настоящим стихийным бедствием. И Донни хотел быть как он, хотя бы чуть-чуть. И это побудило его выпалить: — Если тебе нужен кто-то, с кем можно поговорить, то я- эм, этот кто-то. С кем ты можешь поговорить. «Чётко, Донателло.» Эйприл моргнула, выглядя удивлённой, и потом — из-за чего в нём смешались облегчение и смущение — она рассмеялась. — О, мой бог. Ты выглядишь таким смущённым! — Смех не совсем, э… Помогает, вообще нет. Она сменила хохот на хихиканье, хоть что-то, и похлопала по сидению рядом с ней. Донни присел и тут же ему пришлось ловить летящий пятнистый комочек, когда Кланк грациозно упала на него. — Она та ещё гиперактивная малышка, — прокомментировала Эйприл, и Дон фыркнул. Она и понятия не имела, насколько, — И, эй, прости, если заставила тебя волноваться. Я в порядке! Просто… — она посмотрела на свои руки, потом на него, и он постарался выглядеть ободряюще. Должно быть, у него получилось, ну, или он хотя бы не провалился полностью, потому что она неуверенно улыбнулась ему и продолжила: — Просто, я знала Майки всю свою жизнь. Он жил со мной половину своей жизни. И теперь, внезапно… Он не сирота. Внезапно у него появилась семья и кучка старших братьев- у вас даже имена соответствующие! Просто это… сложно, понимаешь? Донни кивнул. Три месяца назад, он, наверняка, просто бы пожал плечами; он бы подумал, что её боль была ненастоящей, в лучшем случае. Но в её глазах светилось настоящее горе, и он понял, откуда оно взялось — эта девочка, что знала Майки с первого дня, когда он прибыл домой из больницы, любила его как брата. — Он продолжал… продолжал возвращаться. В каждом доме, куда мама отправляла его, что-то не получалось. И это, это забирало частичку его каждый раз. Другие мальчики обзывали его, некоторые не хотели играть с ним, потому что он был «невезучим». Хотя Микеланджело был сплошным хорошим, — добавила она резко, когда что-то нежное в сердце Донателло сломалось и заболело за его младшего брата. Он прижал Кланка чуть ближе к своей груди, и Эйприл заправила локон рыжих волос за ухо. Вместе, они оглядывали двор; скейты и самокат лежали на траве, где они их оставили, забыв подобрать, походную палатку, что начинала немного прогибаться. Спустя мгновение, Эйприл сказала: — У него была я, и Кейси. И он завёл несколько друзей в Гарлеме**, хороших друзей. Думаю, они могли бы отсидеть в тюрьме за Майка, без вопросов- особенно Кожеголовый. Но он так много переезжал, так много раз ему приходилось говорить «прощай», и он никогда не чувствовал себя, чтобы что-то — или кто-то, или где-то — принадлежало ему. «Ох, Майки.» Кланк издала тихий звук, что-то между мяуканьем и щебетанием, и заурчала, когда Донни начал гладить её по голове. Крохотная, хрупкая жизнь, которую спас его брат. — Вот почему… Это место, и вы, и мистер Хамато… — в её глазах снова встали слёзы, которые она тут же сморгнула, — Он мог бы быть таким счастливым. Здесь, с вами. Я просто не могу перестать думать об этом. ________________________________________ — Готово, — сказал Донни, две ночи спустя, поднимая свой проект с пола, чтобы Майки мог взглянуть. Майки практически светился от возбуждения, и Донни не мог сдержать улыбки, когда он встал и пересёк комнату. У него много времени заняло настроить провода, но это будет того стоить через пару секунд. Ставя лампу на свободном местечке на книжной полке Майки, он взглянул на своего брата, кто стоял у двери, — Готов? — Готов! — Ладно, выключай свет. Майки незамедлительно подчинился, погружая комнату в темноту, и Донни включил лампу. Восторженный вздох Майки был лучше любого приза, когда лампа спроектировала сотни звёзд на стены, потолок и пол. Он боялся темноты, о чём его братья узнали со временем, и нуждался либо в чьей-то компании, либо в источнике света, чтобы спать спокойно. Это имело смысл по отношению к кому-то, как Микеланджело, и Донни работал над этой звёздной лампой с тех пор. Он сделал шаг назад, упираясь руками в бока. Всё вышло прекрасно. Они оба забрались в кровать Майки, вместе ложась на смехотворно огромную, розовую подушку размером с человека в форме кота, которую Кейси и Эйприл принесли ему как подарок на день рождения. Кланк устроилась в их ногах, и Майки подвинулся, складывая голову на плечо Дона. — Поверить не могу, что ты сделал для меня кучу звёзд, — прошептал он, тихо, благоговея, — Это так круто. — Рад, что тебе понравилось, — сказал Донни, — Хочешь покажу тебе созвездия? Конечно он хотел, и они провели так почти час, пока не уснули, показывая на потолке узоры из звёзд, созданные Донни. Он хотел дать Майки многое, и пара сотен звёзд на стенах его комнаты были лишь началом.