Глубина погружения

- Скоро ты всё увидишь собственными глазами, мой друг. Сгорбленный старик всё шёл и шёл вперёд, как заводная равеннская кукла, прихрамывая и опираясь на сучковатую палку. - Ты повторяешь это уже третий день, и до сих пор не показал решительно ничего! Юноша, напротив, был стремителен в движениях и прям, как натянутая струна. Его одежда покроем и обилием деталей разительно отличалась от грубой бесформенной хламиды старика. Будь здесь кто-то из метрополии, он легко опознал бы в молодом человеке рейнджера экспедиционного корпуса Империи. Парень шёл за своим проводником лёгким шагом подготовленного бойца. Казалось, ему нипочём густой подлесок и толстые корни, то и дело пересекающие узкую лесную тропу. За плечами его висел полупустой рюкзак, в кобуре на поясе покоился до времени тяжёлый многозарядный пистолет. И всё бы ничего, если бы не медальон, нет-нет да и мелькавший на груди юноши. Окольцованное солнце, точка в круге. Знак столь древний, что немногие могут вспомнить о его существовании. - Уже недолго осталось, - старик с трудом преодолел крутой подъём и замер на гребне холма, прислонившись к дереву. - Вон там, на другой стороне долины, видишь? - Где... Святой Людовико! Да, он видел. Они были повсюду. Среди деревьев, на полянах, на лысых вершинах высоких холмов. На прогнивших крышах старого лагеря, на остатках причальной мачты. Приглядевшись повнимательнее, молодой рейнджер постарался опознать тварей. В тенях копошились бесформенные кляксы Пожирателей, готовых проглотить неосторожного путника или зверя. На возвышенностях мелькали Восставшие, то замирая подолгу, то вдруг порывисто перемещаясь. У некоторых юноша заметил ржавое огнестрельное оружие. Но основную массу составляли всё же Охотники, вооружённые не то ножами, не то когтями. Длинные прямые лезвия подрагивали, словно им не терпелось пуститься в пляс. Биоморфы. Чума, выпущенная из ликорнской шахты первой и единственной экспедицией. В сотне миль отсюда на них, одиноких и разрозненных, охотились ради шкур, яда и драгоценных камней, которые твари иногда вытаскивали из глубин. Здесь же их было непозволительно много. Зная силу биоморфов, их прочность и агрессивный нрав, легко было понять - это проблема, требующая решения. - Сколько здесь, дед? Старик прищурился. И без того морщинистое лицо сделалось похожим на кусок древесной коры. - Пять, я бы сказал, - он пошевелил губами. - Да. Пять. - Сотен? - с надеждой спросил рейнджер. - Пять тысяч, - отрезал проводник. Юноша с силой провёл ладонью по разом взмокшему лицу. Пять тысяч беспринципных убийц. - Ворота, старик. Я должен. - Все мы должны кому-то, - тихо ответил тот, переломив невесть откуда взявшееся в его руках трёхствольное ружьё. Дед заглянул в стволы, провёл тонкими сухими пальцами по гладкому дереву приклада. Да, это оружие долго ждало своего часа. - Идём, сынок. Путь неблизкий. Двое начали спуск в долину. Рейнджер на ходу проверил, легко ли вращается барабан револьвера. *** По галерее левого борта двигалась приметная процессия, возглавляемая солдатами при оружии. Матросы, попадавшиеся на пути, реагировали по-разному. Кто приветствовал лёгким поклоном, придерживая норовящую слететь шапку, кто тихо бранился под нос, но и те, и другие торопились уступить дорогу - солдаты откровенно скучали, а получить прикладом в бок не хотелось никому. В центре процессии две женщины-альтро, сопровождаемые неизменными минори, шли под руку, о чём-то тихо переговариваясь. Ветер силился унести солдатские шапки, трепал просторные куртки минори, но тяжёлые одеяния альтро, так не похожие на роскошные наряды модников метрополии, едва шевелились. Высокие окна галереи, обычно плотно закрытые и защищённые бронированными щитами, сейчас были открыты нараспашку и поэтому ветер, разогнавшись над океаном, влетал в них, продувая весь пролёт, от двери до двери. Лучия Сперанса наслаждалась прогулкой. Пусть прогнозы начинали сбываться, погода постепенно портилась, но даже размытый облаками свет ещё весело играл на паркете яркими бликами. - В прошлый раз ты была выше ростом, - Акилла смерила взглядом свою спутницу. - На семь дюймов. Лучия улыбнулась: - В прошлый раз я была на боевых опорах. И в тяжёлом экзоскелете, - альтро зажмурилась. - И страшная была поэтому, как все шесть грехов. - Как один, синьора Сперанса, - теперь улыбалась и Акилла. - А именно - уныние. - Ах вот вы как, синьора Инвидиарэ? - Лучия вздёрнула подбородок. - Не знаю даже, обижаться мне или радоваться! Как это некрасиво с вашей стороны - ставить меня в столь неловкое положение! Через пару мгновений обе альтро уже непринуждённо смеялись. Случись сейчас неподалёку кто-то из равеннских механистов, он не был бы удивлён - обычное дело. Синьоры изволят шутить. Но в умах подавляющего большинства людей альтро оставались во многом машинами, лишёнными человеческих привычек и эмоций, равно как и человеческого статуса. И это несмотря на постоянную разъяснительную работу и непрерывную пропаганду. К сожалению, общественное мнение здесь имело под собой довольно твёрдую почву. Альтро подошли к одному из окон. Для их вытянутых угловатых фигур подоконник был явно низковат. Гораздо удобнее было бы стоять, поставив на него одну ногу, возвышаясь над волнами как древний полководец над фалангой готовых к атаке бойцов. - Как твои ребята? - спросила Лучия Сперанса, борясь с искушением встать так, как удобно. - Ничего, - ответила Акилла, глядя на горизонт. - Растут потихоньку, учатся. Я подготовила третью смену на боковые пульты. Её минори и правда стали лучше работать в последнее время, тренировки не прошли даром. Лучия прошлась пальцами по руке Акиллы, как по клавишам фортепиано. Официальная доктрина не приветствовала обучения минори-специалистов иным навыкам, кроме их основного предназначения. Однако практика требовала многозадачности, и альтро повсеместно переступали через этот запрет. Акилла заметила, что Лучия всё ближе подбирается к подоконнику и легонько ткнула подругу локтем: - Поломаешь, - а затем продолжила ещё тише: - Я так уже сломала два, на "Ладзаро". Справа, по-моему. Лучия прищурилась и погрозила пальцем: - Так вот кто это был! Ну всё. Готовься - в следующий раз тебе не уйти от ответственности! Акилла обняла подругу за талию: - О, иль мио аморэ, это мы ещё посмотрим!