Мосты

*** Глава 2              Малдер до сих пор не понимал, почему Скалли согласилась на эту поездку, но решил не смотреть дареному коню в зубы. Может, ее просто одолел приступ ностальгии по их безумным эскападам в погоне за оборотнями и чупакабрами (ага, конечно). Может, она и вправду нуждалась в поводе посетить какое-то теплое место; когда они жили вместе, он узнал, какой мерзлячкой она была (она сказала, что после рака стало только хуже, что ее внутренняя «печка» так и не заработала в нормальном режиме). В любом случае, она шла бок о бок с ним по аэропорту Эль-Пасо, везя за собой дребезжащий чемодан на колесиках. Он давно научился приспосабливать свои широкие шаги к ее, чтобы ей не приходилось бежать за ним, и не чувствовать при этом дискомфорта. Привычка вновь дала о себе знать без всякого осознанного решения с его стороны, как только она оказалась рядом. У них был свой выработанный ритм.              Скалли коснулась его пальцев, когда разворачивала его телефон, чтобы прочитать подтверждение бронирование автомобиля.              – Ты сказал «Энтерпрайз»?              – Да, «Энтерпрайз».              Ее пальцы были ледяными.              Когда они вышли на озаренные солнцем просторы Западного Техаса и молча направились к остановке автобусов аэропорта, на одном из которых собирались доехать до пункта проката машин, Скалли закрыла глаза, откинула назад волосы и подняла лицо к солнцу. Смотря на нее в этот момент, с проступающими веснушками и немного взъерошенными со сна волосами, он видел в ней ту молодую женщину за тридцать, в которую когда-то влюбился. Страстную, умную, добрую, упрямую, стремительную – настоящий ураган из рыжих волос, постоянных споров и научного жаргона, ворвавшийся в его жизнь и перевернувший его мировоззрение с ног на голову. Он был не меньше влюблен и в ее пятидесятитрехлетнюю версию, которая была чуть более открытой, более изнуренной, более сломленной, но не менее настроенной подниматься всякий раз после падения. Не менее умной. Не менее прекрасной.              Когда-то он притворялся, что время все изменит, и они смогут вспоминать все это с нежностью, остаться друзьями и двигаться дальше. Теперь Фокс Малдер смирился с реальностью. Дана Скалли никогда не будет для него чем-то «меньшим». Пока же он был просто рад тому, что она находилась рядом с понедельника по пятницу.              Экономный. Бюджетный. Национальный. Нет, следующий автобус.              Перемены витали где-то далеко на горизонте, а пока что их уютное перемирие заживляло раны. Они находились в поисках новой нормальности для них обоих. Но Скалли посещала его дом все чаще и чаще, размывая границы, открывая двери, а потом резко закрывая их. Это было временным решением. Они жили как типичная платоническая пара и притворялись, что их это устраивает.              Правда же заключалась в том, что они не умели расставаться. Причем настолько, что окружающие до сих пор считали, что они вместе. ***              Скалли села за руль синего Ford Fusion, выбранного из множества вариантов в гараже компании «Энтерпрайз». Ей не всегда нравилось вести машину по пустыне, потому что ее глаза были более чувствительны к свету, чем его, но сегодня ей, казалось, хотелось все держать под контролем, и Малдер не прочь был передать ей бразды правления – буквально. Их первая остановка была всего в пятнадцати минутах от аэропорта. Офис главного судмедэксперта Эль-Пасо обслуживал районы южного Нью-Мексико, и потому они сначала намеревались поговорить с коронером, потом отправиться в Лас-Крусес, где лежал в больнице младший Гарсиа, и напоследок уже в конечный пункт назначения в Вердаде. Ирония данного названия не ускользнула от Малдера. (1)              Скалли искусно припарковала машину перед зданием судмедэкспертизы, заглушив двигатель в тот момент, когда до их четырехчасовой встречи оставалось пять минут.              Когда Малдер выбрался из салона, то ощутил теплый и легкий послеполуденный ветерок. Пустынный воздух обладал своей собственной отличительной особенностью – всеобъемлющим умиротворением, которого не встретишь во влажном климате. Может, Скалли была права, устроив им передышку от затянувшейся сырости столицы. Он обратил внимание, что она тоже огляделась по сторонам, рассматривая окрестности. Малдер оставил свой портфель на заднем сиденье, по привычке бросив сверху пиджак, хотя необходимость в мерах безопасности здесь была далеко не такой высокой, как дома; большая часть нужной документации лежала у Скалли в сумке.              Здание перед ними было низким и длинным, из бледного кирпича, то есть типичным для этой части света. Два этажа считались чем-то высоким, а три… ну, уже практически небоскребом. Скалли натянула пиджак, несмотря на теплую погоду, и Малдер спросил себя, а не мерзнет ли она до сих пор или же просто готовится к холоду морга? Он же, со своей стороны, готов был рискнуть и погреться на солнышке.              – Проведено вскрытие только отца, верно? – не отрывая глаз от страницы дела, спросила Скалли, пока шла рядом с ним по бетонной дорожке к зданию. Кроме них на парковке больше никого не было; оживленным это место точно не назовешь.              Малдер кивнул, когда Скалли посмотрела на него за подтверждением.              – Да, бабушка была в больнице перед своей смертью, так что нет оснований подозревать насильственную причину. Насланная болезнь плохо смотрится в документах. Но автокатастрофа, в которой погиб отец, была лишена всякого смысла, так что семья запросила вскрытие, чтобы проверить его на предмет предложенных тобой медицинских состояний.              – Но у нас до сих пор нет отчета о вскрытии. Когда его провели?              – Авария произошла три дня назад. Вскрытие провели вчера. У нас есть предварительный токсикологический анализ, но лишь частичный отчет.              Малдер открыл входную дверь для Скалли, которая продолжила просматривать имеющуюся информацию.              – Хорошо. Тогда будем надеяться, что тело еще здесь.              Малдер поморщился ей вслед, когда она обогнала его, стуча каблуками по кафельному полу внутренней ротонды. Он никогда не будет столь прагматично (или, если можно так сказать, воодушевленно) относиться к исследованию трупов, как Скалли.              Прямо перед ними возник стол, немного мелковатый для вестибюля. Женщина не старше тридцати с выгоревшими на солнце волосами, завязанными в свободный хвостик, подняла глаза от телефона при приближении агентов и несколько удивилась их появлению. Должно быть, посетители тут и вправду редко бывали.              – Чем могу помочь? Мы закрываемся через несколько минут.              Скалли прищурилась.              – На двери написано, что в пять.              Женщина просто пожала плечами и стала ждать продолжения.              Скалли набрала воздуха в грудь перед тем, как снова заговорить, но Малдер ее опередил. Он достал удостоверение из кармана брюк и представился:       – Я агент Малдер, а это агент Скалли из ФБР. У нас назначена встреча с доктором…              – Йохансоном, – закончила за него Скалли, открывая собственное удостоверение.              Женщина нахмурилась, но Малдер так и не понял из-за чего: то ли она оценивала легитимность их документов, то ли просто была раздражена тем, что они помешали ей сидеть в соцсетях.              – Думаю, он еще тут, – в конце концов признала она.              Никто не сдвинулся с места.              Скалли наклонилась вперед и приподняла брови.              – Так, может, сообщите ему о нашем приезде?              Женщина пожала плечами.              – Полагаю, я могу сходить поискать его.              – Вы бы нам этим очень помогли, – тщательно подбирая слова, монотонным и четким голосом произнесла Скалли, словно разговаривая с плохо понимающим язык иностранцем.              Когда женщина с хвостиком встала с кресла и стало очевидно, что на ней надет полный комплект униформы медсестры с фиолетовыми клоунами на розовом фоне, Малдер понадеялся про себя, что она не ассистировала при проведении этой конкретной аутопсии. Как только она исчезла в боковом коридоре справа от них, Малдер и Скалли переглянулись, словно бы не до конца понимая, что только что произошло. Малдер просто пожал плечами, и Скалли тихонько фыркнула.              – Думаю, нам не полагалось беспокоить ее после трех, – тихо заметил он.              Вместо ответа Скалли развернулась и принялась осматриваться по сторонам. Она направилась к общинной доске объявлений и подставке для буклетов, но когда Малдер уже собирался к ней присоединиться, женщина в клоунской униформе вернулась. Она уселась за свой стол (и вновь уставилась в телефон), не сказав ни слова, но за ней в помещение вошел пожилой полноватый мужчина с волосами песочного цвета, одетый в лабораторный халат и странно официальные ботинки и носящий обручальное кольцо, которое казалось болезненно маленьким для его толстого пальца.              – Агент Скалли, – начал мужчина, уверенной походкой направляясь к Малдеру и на ходу протягивая руку. – Приятно познакомиться.              Малдер машинально пожал предложенную руку, но его ответный жест был не столь сердечен. Он поспешил поправить патологоанатома:       – О, нет, вообще-то, я агент Малдер, а это…              – Агент Скалли. – Малдер не заметил ее приближения и чуть не толкнул ее в грудь, когда повернулся, чтобы обратить внимание Йохансона на напарницу.              Йохансон перевел взгляд с одного агента на другого; пару секунд он явно пребывал в замешательстве, но быстро оценил ситуацию и самоуничижительно рассмеялся.              – О, извините, я подумал… разумеется, агент Малдер. Агент Скалли, приятно познакомиться. – Он протянул ей руку. – Вы судебный патологоанатом?              Скалли отрывисто пожала его руку и наградила натянутой улыбкой.              – Именно так.              О, вот почему она злилась.              – Пожалуйста, следуйте за мной, – предложил доктор Йохансон с просящими нотками в голосе. По крайней мере он оказался достаточно умен, чтобы понять, что выставил себя идиотом. Он указал на коридор в дальней части здания, из которого пришел.              – У вас не возникло проблем с поиском морга? – спросил Йохансон, когда они последовали за ним по второму коридору к маленьким стальным дверям лифта для персонала.              – Нет, – отозвалась Скалли. – Так это вы проводили вскрытие Джозефа Гарсиа?              – Да, я. Вы раньше бывали в наших краях?              – Только проездом. Какова официальная причина смерти?              Когда они втроем втиснулись в удивительно маленький лифт, Йохансон нажал кнопку подвального этажа. Скалли прижалась к Малдеру, чтобы между ней и Йохансоном оставалось свободное пространство, и он положил ладонь ей на поясницу.              – Раны от столкновения вследствие аварии, – ответил Йохансон.              – А вы не нашли ничего подозрительного в состоянии тела?              – Ну, не совсем, я… – Малдер увидел, что доктор Йохансон замялся, но не счел, что тот скрывает какие-то находки в процессе вскрытия. Видимо, здесь просто так дела не делались: они познакомились две минуты назад, а Скалли уже начала выспрашивать у него факты – важную для расследования информацию, за которой она и пришла. Йохансон же рассчитывал на светскую беседу, обмен любезностями, а потом уже плавный переход к работе.              Когда двери лифта открылись, Малдер предложил компромисс.              – Давно вы здесь живете? Все время на одной работе?              Йохансон кивнул.              – Весной будет пятнадцать лет, как я тут работаю. Я вырос к северу от города, но сейчас живу в Крусес. Больше десяти лет.              Он повел их по широкому коридору к двойным дверям по правую сторону.              – Вы ездите сюда из Лас-Крусеса каждый день? – спросила Скалли, следуя примеру Малдера, потому что, несмотря на свою нетерпеливость, интуитивно подстраивалась под напарника. – И далеко оттуда на машине?              – Не больше часа, даже с пробками. Трудно пожелать более живописную поездку.              – Могу себе представить, – отозвался Малдер, хотя, судя по карте, в поездке из Эль-Пасо в Лас-Крусес смотреть было вообще не на что.              Через двойные двери, ведущие в тесное, но функциональное помещение, Йохансон прошел к столу, заполненному аккуратными стопками бумаг, и, взяв с него папку, передал ее Скалли.              – Это не окончательный мой отчет, но в нем вы можете прочитать заключение по моим находкам.              – Спасибо, доктор… Тело еще здесь? Можем мы на него взглянуть?              – Да, оно здесь.              – Вы знали семью Гарсия лично? – спросил Малдер, облокотившись на край пустого стола и тем самым оказываясь на безопасном расстоянии от непосредственного места проведения вскрытий.              Доктор Йохансон достал из дозатора на стене одноразовые перчатки и направился к ящикам с хранящимися внутри трупами у дальней стены справа.              – Нет, лично не знаком, – сказал он, – но я слышал упоминание имени мистера Гарсиа. Он был учителем в начальной школе, в которую ходили мои дочери. Дети его очень любили. Его смерть стала настоящим потрясением для местного сообщества.              – Уверен, что так.              Скалли изучала отчет, держа его в одной руке, а второй доставая пару перчаток и для себя.              – Честно говоря, мистер Малдер, мы рады, что ФБР заинтересовалось этим делом, и я, конечно, сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь… но, – он просмотрел бирки на ящиках в поисках подходящего имени, а затем открыл нужный, являя их взорам укрытое простыней тело, – есть какая-то конкретная причина, по которой ФБР интересуется этим делом?Такая, о которой мне ничего не известно?              Малдер кивнул, сложив руки на груди.              – Складывается такое ощущение, что семью Гарсия в последние недели преследовала череда трагических событий. Дело попало в поле нашего зрения, когда возникло предположение, что они, хотя на первый взгляд несвязанные, могли быть спровоцированы более ранним единичным событием.              Йохансон сделал пару шагов к столу, у которого примостился Малдер.              – Чье предположение, если не секрет?              – Дочери мистера Гарсиа, Мариэлы. Она подробно рассказала о бедственном положении семьи в своем блоге.              Малдер изо всех сил старался не смотреть на Скалли, но чувствовал, как ее взгляд прожигает дыру в его голове. Этим утром она была немного отстраненной, когда он представлял ей детали, и не спросила его прямо, как именно это дело попало в поле его зрения, так что он позволил ей предположить, что с ним связывался кто-то из членов семьи или местная полиция, а потому она только сейчас поняла, что Малдер сам наткнулся на этот случай, рыская по интернету в поисках паранормальных феноменов, а потом уже начал делать уточняющие звонки.              Доктор Йохансон нахмурился, глядя на Малдера так, словно пересматривал свое отношение к этой встрече с представителями федерального правительства – подобное выражение Малдер видел слишком часто в своей жизни. В итоге доктор спросил лишь: «И какова же ваша теория относительно всего происходящего, мистер Малдер?», но был тут же удачно прерван Скалли, задавшей встречный вопрос: «А как вы объясните эти следы от ожогов, доктор?»              Оба мужчины повернулись к ней и обнаружили, что Скалли уже приступила к сверке результатов вскрытия непосредственно с телом. Рука мистера Гарсиа покоилась на ее согнутой в локте руке, и она внимательно изучала что-то рядом с его кистью.              Глянув напоследок на Малдера, Йохансон встал напротив Скалли, чтобы иметь возможность лучше видеть тело.              – Я тоже их заметил, но не смог установить источник на основании описания аварии. Но если ожоги возникли до нее, то не позже чем за час или два.              – Это не ожоги от кислоты, не похоже на кислоту из аккумулятора или… – тихо говорила Скалли, в основном рассуждая вслух. – Позволите? – Она потянулась за увеличительным стеклом на ближайшей тележке для инструментов.              – Пожалуйста, – кивнул Йохансон.              – Они не похожи на химические, скорее, на тепловые, и все же… Почти как солнечный ожог. Как… радиация. Вы проверяли тело на остаточную радиацию?              Йохансон растерянно моргнул.              – Нет, я об этом даже и не подумал. У меня не было причин полагать, что мистер Гарсия подвергся какому-то виду опасной радиации.              – Это стоит выяснить, – предложила Скалли, осторожно кладя руку мистера Гарсия обратно на стол.              – Хорошо. Я проверю и дам вам знать.              Скалли кивнула, упершись ладонями в каталку, и продолжила задумчиво рассматривать тело.              – Остальные повреждения, кажется, соответствуют описанию аварии.              – Согласен, – откликнулся Йохансон.              – Но почему он вообще попал в аварию?              Он пожал плечами.              – Не могу предложить какого-то медицинского объяснения. Либо тут сказались внешние факторы… поломка машины или что-то на дороге… либо нечто психологическое.              Скалли перевела взгляд на Йохансона.              – Вы полагаете, мистер Гарсиа попытался покончить с собой? Есть куда менее травматичные и более надежные способы, чем автокатастрофа, после которой человек может остаться парализованным и только потом умрет.              – Согласен, это крайне маловероятно.              – Считаете, у мистера Гарсиа были причины покончить с собой? – встрял Малдер, оттолкнувшись от стола и рискуя шагнуть ближе к телу.              – Как я уже сказал, я не знаю эту семью лично. Но они через многое прошли.              – Сын этого человека в больнице, его жизнь висит на волоске.              – Трудно представить, что родитель оставит своего больного ребенка, не узнав, чем все для него закончится, – подытожила Скалли.              – Да, верно, – согласился Йохансон.              – Полиция проверяла машину на предмет неисправности, не знаете? – спросила Скалли, заодно глянув в сторону Малдера.              Йохансон кивнул.              – Шериф Астер сразу же это предложил, когда приехал сюда с телом. Думаю, вы узнаете больше, поговорив с ним.              – Мы планируем встретиться с ним в ближайшее время, – подтвердил Малдер.              Скалли сверила с доктором Йохансоном еще несколько деталей предварительного отчета, осматривая возникшие вследствие аварии повреждения, оценивая общее состояние здоровья жертвы и ее внутренние органы – она читала историю жизни человека, написанную на свитке из плоти и костей.              Когда они наконец распрощались и вернулись к машине, Скалли вновь подошла к водительскому сиденью и обратилась к Малдеру поверх крыши:       – YouTube, Малдер? Ты нашел дело в YouTube?              Малдер ответил легкой снисходительной улыбкой и честно признался:       – Я наткнулся на нечто представляющее интерес, навел справки, а потом связался с местной полицией. Шериф Астер оказался весьма благодарен за мой интерес к этому делу. Его беспокоят распространяющиеся слухи об угрозе, и он толком не знает, как действовать в данной ситуации. Сторонняя помощь пришлась ему как нельзя кстати.              Она какое-то время наблюдала за ним поверх машины, щурясь в лучах закатывающегося за здание солнца. В конце концов она слегка кивнула и просто ответила:       - Хорошо.              Малдер задумался над тем, а не стоит ли упомянуть свидетельства очевидцев о недавней активности НЛО в здешних краях, но решил довольствоваться одной победой за раз. ***              Горная гряда «Орган Маунтинс» высилась на горизонте на востоке; ее пики окрашивались в цвет красного золота лучами солнца на западе, когда оно оказалось на одном с ними уровне. Будучи жителем восточного побережья по натуре и воспитанию, Малдер всегда поражался широким просторам юго-запада. Открытая местность была, бесспорно, красивой, хотя и немного дезориентирующей. В таких пустынных и кажущихся бесконечными пространствах представление о преодоленном расстоянии может быть несколько сбивающим с толку. Он часто думал, что жизнь в местах вроде Вирджинии, где деревья росли вертикально и вплотную другу к другу, должна была казаться невыносимо клаустрофобной тому, кто вырос в пустыне – словно жизнь в лабиринте для крыс с высокими стенами. Малдер, хотя и по достоинству оценивал естественную эстетику пустыни, чувствовал себя так, словно падал в месте, где не за что держаться и негде спрятаться. Может, все дело было во второй проблеме: Малдер всю свою взрослую жизнь нуждался в местах, где можно было бы спрятаться.              Его удивляло то, как уютно Скалли себя чувствовала в подобном климате. Скалли любила окапываться. Она зарывалась в кокон из одеял, выбирала кровать ближе к углу комнаты и любила сиденья у окна в ночных перелетах, где могла укрыться со всех сторон. И все же пустыня словно бы взывала к ней так, как ему было не понять.              – Где бы ты хотела жить, Скалли? – без предисловий спросил он.              – Хм-м? – Она перевела на него взгляд, но он не мог прочитать выражение ее глаз за очками Гуччи (он, кстати, затруднялся припомнить, с каких пор она стала их носить). Впрочем, судя по тону, ее мысли витали где-то далеко.              – Если бы ты могла жить где угодно, если бы твое местожительство не зависело бы от работы. Где бы ты хотела жить?              Скалли слегка переместилась, положив правую руку на руль, а левой упершись в стекло. Казалось, она вполне серьезно размышляла над его вопросом, и это была одна из тех вещей, достигнутых ими за многие годы, которые он особенно любил: она больше потворствовала ему, больше слушала. Ему не приходилось бороться за возможность узнать, что у нее на самом деле на уме.              – Два года назад я бы сказала, что хочу жить поблизости от матери. Но сейчас… у меня нет семьи, привязывающей меня к Округу Колумбия. Все дело только в работе. Ну, и паре друзей, видеться с которыми у меня все равно нет времени.              Малдер молча кивнул, позволяя ей развивать свою мысль.              – Полагаю… я бы переехала куда-нибудь в теплые края, – продолжила она. – Но хотела бы оказаться поблизости от воды. Я люблю пустыню, но… я выросла у моря. И кажется… странным… находиться так далеко от берега. Словно я не могу… – она издала короткий смущенный смешок, который был так бесценно редок, что у Малдера потеплело на душе, – … не могу… сбежать или вроде того. Не знаю, это звучит глупо. Не знаю, куда бы я отправилась.              – Нет, это не глупо, я понял. Я как раз думал, что предпочитаю местность, плотно засаженную деревьями, потому что мне нужно место, чтобы прятаться, а эта открытость, – он указал на просторы, раскинувшиеся вокруг них, – кажется предательски изобличающей. И словно бы я упаду, если не смогу удержаться за дерево.              Скалли издала снисходительный смешок, не отрывая глаз от дороги, раскинувшейся далеко вперед.              – Это заметно, – тихо заметила она.              В течение нескольких минут они ехали в уютной тишине, делая примерно 80 миль в час, но потом Скалли продолжила, обращаясь к горизонту:       – Может, Нью-Орлеан. Это красивый город со старинной и элегантной архитектурой. И мне нравится его гибкость. Словно… жители продолжают покупать постер «Я хочу верить», высушивают документы и настаивают на том, что могут отстроиться снова.              «Черт, Скалли. Ты и вправду не перестаешь меня удивлять».              – Думаешь, ты смогла бы примириться с насекомыми? – спросил Малдер.              Скалли пожала плечами.              – В самом городе все не так плохо. – И Малдер невольно ощутил, что она размышляла над этим вопросом больше, чем ему было известно.              Они вновь погрузились в уютное молчание. Малдер повозился с радио и наткнулся на какую-то более-менее современную волну, музыку на которой они со Скалли оба могли терпеть.              Он достал документы по делу и позвонил шерифу Астеру, оставившему для него сообщение, согласно которому он уже покинул офис, но будет с нетерпением ждать их поутру. В больнице, где лечили Кристиана Гарсиа, ему спели похожую песню, сообщив, что да, они могли навестить мальчика вечером, но утренний визит позволил бы им поговорить с врачами и медсестрами, ответственными за его лечение.              – Очевидно, здесь ничего не происходит после пяти вечера, – заметил Малдер, закидывая телефон обратно в открытый портфель.              Скалли вздохнула, по-прежнему не сводя глаз с дороги.              – Полагаю, нам остается только смириться. Поспать и начать как можно раньше с утра.              Малдер кивнул и начал молча вводить адрес их мотеля в навигаторе.              Они прибыли в Лас-Крусес в то время, когда обычно бывает самый час-пик, и Малдеру оказалось трудно поверить в то, что обычно машин на дорогах было меньше, чем сейчас. У небольших городов имелись свои преимущества. Вердад находился в двадцати минутах от города, и Малдер самолично забронировал им номера в одном из двух тамошних мотелей. Они нашли внутриштатную дорогу, которая ответвлялась от федеральной автострады и вела в сторону их пункта назначения.              Большой деревянный знак «Добро пожаловать в Вердад» пострадал от непогоды, но выглядел лучше, чем подобные ему перед въездом в другие города.              – Смотри, Скалли, если бы ты тут жила, то уже была бы дома. – Маленькая колония кактусов разрослась у основания знака. – Добро пожаловать в Вердад, – вслух прочитал Малдер. – Население около 2000 человек, высота над уровнем моря около 1220 метров. – Скалли плохо привыкала к возрастающей возвышенности. В прошлом они путешествовали там много, что ее тело как будто выработало что-то вроде длительной терпимости и приспособляемости. Но в последние годы работа нечасто заставляла их выезжать в места, находящиеся выше уровня моря, и Малдеру было хорошо известно о ее состоянии. 1220 метров было недостаточно для приступа высотной болезни, но достаточно для того, чтобы Скалли стала более раздражительной, чем обычно, и мучилась головокружениями, таща багаж на верхний этаж. Он испытывал на себе и то, и другое. На нем изменение высоты обычно начинало сказываться примерно с 2500 метров, если только он не перебарщивал с пробежками.              Здания начали возникать из ничего вокруг них, но, судя по всему, они не продвинулись дальше пары кварталов, составляющих «центр» Вердада. По обоюдному согласию они остановились поужинать в первой приличной на вид закусочной всего в квартале от их отеля, если верить навигатору. Если им там понравится, можно было бы прийти туда и на завтрак.              Этому месту недоставало атмосферности, но зато не пришлось долго ждать заказа, причем довольно приличного качества. Меню предлагало стандартный набор еды с некоторым местным колоритом. Они особо не разговаривали во время ужина. На них накатила усталость после долгого дня в пути и смены часовых поясов, означавшей, что для них наступило скорее время ложиться спать, чем ужинать. Они молча согласились, что на сегодня достаточно обсуждения дела, и их мозгам нужно немного побыть в расслабленном состоянии. Скалли заказала маленькую порцию салата с курицей, который она не доела, но при этом утащила несколько кусочков картошки-фри с тарелки Малдера и окунула их в фермерский соус. Она пила яблочный сок. Он заставил ее улыбнуться, когда понял, что песня «Flying Purple People Eater»тихо играет в динамиках закусочной, и начал подпевать.              Солнце закатилось за горы, когда они вырулили на парковку у мотеля; вечерний ветерок приятно освежал через открытую дверь, пока они регистрировались в маленьком тесном офисе, занимаемом мужчиной-пакистанцем, который расположился за стойкой с тяжелым стеклом, висячими растениями, китайскими колокольчиками и буклетиками, которые вещали о путешествии какого-то человека во время клинической смерти в ад и обратно, приведшем его к Иисусу.              Малдер забрал их багаж из багажника, и они принялись жонглировать портфелями, сумками и снятыми пиджаками.              – Я в 104-м, – сказал он, смотря на конверт в руке с их ключ-картами. – Я думал, ты в 106-м. На этой стороне что, не только четные числа? Ты не в соседнем?              Скалли кивнула.              – Думаю, в соседнем, разве это не 106-й?              – О, это дверь в служебное помещение?              – Нет, вот эта, 106-й на другой стороне, вон там.              – Ладно. Мы все взяли? – Малдер еще раз глянул на заднее сиденье машины и захлопнул дверь. Скалли ждала с брелком в руке, чтобы запереть машину.              – Думаю… да…я…              Малдер поднял глаза, когда Скалли так и не договорила. Ее взгляд был направлен на что-то у него за плечом.              – Ты закрыла машину? – спросил он.              – Да, я…              – Скалли?              Он обернулся, чтобы посмотреть, что привлекло ее внимание.              – В чем дело?              – Хм-м?              – Скалли? – Он снова бросил взгляд назад, но не увидел ничего, кроме фонарного столба в дальнем углу парковки мотеля.              Скалли втянула воздух сквозь приоткрытый рот.              – Я… ничего. Я просто… ты видел?..              – Видел что? – Он перевел взгляд с отдаленного круга света обратно на отвлекшуюся напарницу. Брелок все еще бесцельно свисал с ее пальцев. – Видел что? – повторил он.              Но Скалли просто покачала головой.              – Ничего. – Она еще раз нажала на кнопку, чтобы убедиться, что машина закрылась. – Неважно. Я закрыла. Пойдем.               Малдер помедлил, бросив последний и столь же безрезультатный взгляд в сторону фонаря, а потом последовал за напарницей через парковку к их номерам.              – Завтра в шесть тридцать? – спросила Скалли, вставляя карту в дверной замок и поднимая щеколду.              Малдер поморщился.              – Конечно, почему нет?              – Пользуйся преимуществом смены часовых поясов, Малдер, – это будет ощущаться, как восемь тридцать.              Он криво усмехнулся и открыл собственную дверь. В нос ему сразу же ударил универсальный запах среднестатистического номера отеля.              – Доброй ночи, Малдер, – сказала Скалли с искренней теплотой, промелькнувшей в ее краткой улыбке.              Он ответил тем же, и на какой-то затянувшийся умиротворяющий миг они не отводили глаза.              – Доброй, Скалли.              Она вошла в номер 106, аккуратно занося за собой чемодан, и захлопнула дверь с характерным щелчком. Малдер постоял снаружи чуть дольше, вдыхая вечерний воздух Нью-Мексико, прежде чем смирился с неизбежным и ступил в собственный номер. Может, по HBO будет что-нибудь интересное.        ***              Тем утром, когда у нее назначено собеседование о приеме на работу в больницу «Матери скорбящей», Скалли близка к тому, чтобы наблевать в раковину на его кухне. Она переночевала у него накануне, несмотря на то, что ей придется проделать немалый путь, чтобы успеть на это девятичасовое собеседование, однако Малдер знал, как она нервничает, и хотел ее отвлечь. Он рад помочь ей в этом. Ему совсем не нравится то, что у нее вообще есть квартира в городе, ибо он слишком привык к ее постоянному присутствию в своем тесном мирке. Но он верит, что это просто ради работы.              Во что он не может поверить, так это в то, что эта женщина, которая сталкивалась с убийцами и монстрами и боролась со сверхъестественными хищниками, когда силы были явно не равны, будучи связанной, слепой и без оружия, выходила из всего этого целой, уверенной в себе и полностью контролирующей ситуацию, тогда как перспектива собеседования в частной больнице Вашингтона пугает ее настолько, что она стоит, склонившись над раковиной и вцепившись в столешницу так, что костяшки пальцев побелели.              – Дыши, Скалли, – мягко напутствует он, касаясь открытой ладонью ее спины – ее чувствительного места. Прохладными пальцами второй руки он накрывает ее шею сзади, остужая разгоряченную кожу. – Не думай, просто дыши. Ты в порядке. Прислушайся. Слышишь птиц снаружи? Малиновки вернулись.              Она издает судорожный вздох. Она уже одета для собеседования и готова к выходу, однако у нее остается немного времени. Прямая черная юбка, обтягивающая ее бедра так плотно, что вызывает у него похотливые мысли даже в самый неподходящий для этого момент, элегантная кремовая блузка, достаточно высокие каблуки, чтобы сделать ее устрашающей, но не достаточно, чтобы она показалась тщеславной. Ее волосы собраны в низкий хвостик, удерживаемый на месте черной заколкой. Она производит то впечатление, на которое и рассчитывала, за исключением зеленоватого цвета лица.              – Боже, Малдер, я не могу этого сделать… Как мне это сделать?              – Ты не перестала думать. Просто дыши какое-то время.              – Я не могу. – Ее голос дрожит, как и ее пальцы, когда она взмахивает рукой, не в силах стоять спокойно.              Малдер ступает ближе, обнимает ее рукой за грудь и прижимает к себе. Он касается губами ее макушки и шепчет:       – Дана. Ты знаешь, что можешь это сделать. Ты знаешь, что можешь. Я буду здесь. Я всегда с тобой.              Она затихает, и хотя ее дыхание все еще прерывистое, что-то в ней смягчается. Он чувствует изменение в ее мыслях по изгибам ее тела.              – Хотела бы я, чтобы ты пошел со мной, – шепчет она, и ее голос звучит немного виновато, отчего он ощущает болезненный укол в сердце. Она словно не считает, что может об этом попросить. Не считает, что может этого хотеть. Он все еще должен прятаться. Она в относительной безопасности, но он нет – он не может просто взять и проехаться по центру Вашингтона вместе с ней. Он не может отвезти ее на это собеседование, держать за руку до последнего момента, потом ненавязчиво потоптаться в холле больницы и перехватить ее, когда она закончит. И она никогда не просит: ни об ужинах в городе, ни о вечерних походах в кино, неизменно говоря, что все в порядке. Но в этот момент нескрываемой уязвимости, когда она не съела ничего, кроме сухого тоста и зеленого чая на завтрак, да и эта еда грозит в любой момент выйти наружу, она позволяет себе эти слова.              Не отрываясь от ее волос, Малдер издает тяжелый вздох, который болезненно отзывается в его горле.              – Хотел бы пойти. Но мысленно я всегда с тобой, ты же знаешь.              – Знаю.              Они молчат еще некоторое время, в течение которого Скалли делает размеренные вдохи через нос и выдохи через рот. В его крепких объятиях она меньше дрожит.              – Почему ты так боишься? – спрашивает он. – Если с этой работой не выйдет, так есть ведь другие.              – Просто… полагаю… я боюсь… я так надолго выпала из нормальной жизни… из традиционной медицины… что не знаю, как снова стать прежней. Боюсь, что не смогу. Что… я лишилась своих навыков.              – Ерунда, Скалли. И даже если кое-какие твои навыки заржавели, со временем они восстановятся.              – Что если нет? Что если я получу работу и совершу ошибку? Я буду нести ответственность за детей. Детей, которые борются за свои жизни…              Ее грудь все еще содрогается при дыхании, и Малдер поднимает руку и кладет ее прямо под ее горлом, делясь с ней своим теплом и уверенностью. В логической части его мозга регистрируется мысль, что у нее паническая атака. У Скалли паническая атака. И он спрашивает себя, является ли это частью ее – частью ее личности, которую он раньше просто никогда не видел. Намеки на это были тут и там… от злосчастных комариных укусов на их первом деле до неуверенного поведения в доме с привидениями накануне Рождества. Вполне вероятно, что эта полная версия Скалли открывалась только ее самым близким людям за закрытыми дверями.              Он начинает легкий массаж верхней части ее груди, наклоняется вперед и целует в ухо.              – Ты так же нервничала, когда проходила собеседование в ФБР?              – Да, – просто отвечает она.              – Медицинский университет?              – Хуже.              – Оркестр в 10-м классе?              – Я блевала на парковке школы. Кэти Гилески увидела меня и всем рассказала.              – Но ты вошла в состав оркестра?              – В третий ряд. Я ненавидела Синтию Амарадо и ее подхалимство.              – Так… эта стерва Синтия была в первом ряду. Кто был во втором?              – Том Стрингер.              – Ты не ненавидела его?              – Нет. – Очередной судорожный вздох, немного беспокойное переступание с ноги на ногу. – Он был довольно милым и много занимался. Он заслуживал быть во втором ряду.              Малдер смеется, а потом почти касается губами уха Скалли, вдыхая запах ее шампуня и духов – элегантность и стиль, источаемые ею даже в полупаническом состоянии, и шепчет:       – У тебя получится, Скалли. Сделай глубокий вдох, выпрямись, надень тот дорогой пиджак и покажи им, какая ты у меня потрясающая девчонка.              – Я не девчонка, Малдер.              – Так-то лучше, – отвечает он с нежной теплотой в голосе.              Ее следующий вздох похож на невольный смех, и он понимает, что все будет хорошо.              Малдер смотрел в потолок в звенящей темноте Вердада, штат Нью-Мексико, пока последние отблески поздней телевизионной передачи мелькали по комнате, по запертой двери и двери в подсобное помещение, разделявшее их с напарницей.              А будет ли все хорошо, Скалли?