Мосты

Прошу прощения за перерыв в две недели - на этот раз все усилия ушли на фест) **       Скалли лежала на кровати с открытым ноутбуком, смотря на белый в крапинку потолок, типичный для мотелей по всей Америке, с маленьким металлическим разбрызгивателем и детектором дыма, мигающим своим красным глазом в тусклом свете. Впрочем, сейчас она готова была довольствоваться малым. На ней была пижама без рукавов: шелковый верх и свободные легкие штаны. Шелк чуть задрался, обнажая полоску кожи на животе, но впервые за долгое время ей не было холодно – она наслаждалась прикосновением прохладного воздуха к коже. После одиннадцати она решила воспользоваться уединенностью маленького городка и приоткрыла дверь, позволяя приятному воздуху пустыни проникнуть в номер. Не похоже было, чтобы за последние два часа снаружи прошла хотя бы одна живая душа.               Скалли собиралась отправиться на пробежку, чтобы встряхнуться после долгого дня и убедиться, что ее краткий сон в самолете не помешает ей нормально выспаться ночью, но, даже переодевшись в одежду для бега, замялась у окна, всматриваясь в тени снаружи и никак не решаясь выйти в ночь.              Она подумывала пригласить Малдера присоединиться к ней, но как бы ей ни неприятно было это признавать, он переносил перепад высоты куда лучше нее, и ей не хотелось задерживать его, если она почувствует слишком сильное головокружение.              В итоге она решила дать себе еще день на то, чтобы привыкнуть к возвышенности, прежде чем отправиться на пробежку, и в следующие полчаса занялась приседаниями, упражнениями для пресса и отжиманиям. Сделав еще несколько растяжек из йоги, она ступила под горячий душ.              Впоследствии Скалли почувствовала себя гораздо лучше, чистой и умиротворенной, и тревожное ощущение, остававшееся где-то на задворках ее разума с самого утра, перестало доставлять ей неудобство.              И вот она лежала на удивительно удобном матрасе в обволакивающе теплом воздухе, слушая, как включается ноутбук.              Скалли лениво уселась, расположила подушки таким образом, чтобы иметь возможность опереться на подголовник кровати, вытянула ноги и положила ноутбук на колени. Ей надо побольше разузнать про легенды о Черноглазых детях.              Поиск в Youtube принес даже больше, чем ей хотелось. Повторяющиеся изображения ЧГД должны были быть просто расплывшимися изображениями внизу экрана, но даже при ее расслабленном состоянии в них было что-то такое, отчего ее накрыла волна тошноты и холода. Скалли размеренно вздохнула и воспользовалась отточенной годами опыта рутиной, помогавшей ей производить самые отвратительные вскрытия и обозревать кровавые места преступлений, взирая на них отстраненным взором ученого и исследователя. Стороннего наблюдателя. Переключившись в режим изучения и таким образом ступив на самую знакомую и подконтрольную ей почву, Скалли достала из портфеля наушники и принялась кликать по видеороликам и ссылкам на блоги. Информация – это сила. Контроль. Одна ссылка вела к другой, и вскоре она начала без особого труда отсортировывать откровенные фальшивки любителей сенсаций от стоящих для расследования сведений.              Малдер был прав: в наиболее правдоподобных из этих историй действительно прослеживалась определенная модель поведения. Иррациональный страх и ужас у контактеров были непреодолимы и противоречили фактам, описывающим эти встречи. Реакции животных привлекли внимание Скалли. Она доверяла суждению животных – доверяла их инстинктам порой сильнее, чем своим собственным. Это не означало, что она поверила в правдивость этих историй, не увидев подобные случаи своими глазами. Но если они соответствуют истине, предположение о том, что эти дети представляют опасность, будь то простое облучение радиацией или заразная болезнь, приобретало большую правдоподобность с учетом страха животных.              Свет от ноутбука и бормотание голосов в наушниках в конце концов убаюкали ее. Ее веки тяжелели. Она закрыла глаза, запрокинула голову, уперлась ею в подголовник и сложила руки на груди, продолжив слушать открытое на тот момент видео. В любом случае, она вполне могла обойтись без манипулирующих визуальных образов, предназначенных лишь для того, чтобы напугать. История была о жуткой полуночной встрече какой-то женщины на крыльце ее дома с двумя Черноглазыми детьми, умоляющими об укрытии от дождя. Повествование походило скорее на байку у костра, чем на отчет о реально произошедших событиях, но оно достигло нужного эффекта, и Скалли призналась самой себе, что приоткрыть дверь уже не казалось ей такой уж хорошей мыслью.              Когда женщина описывала настойчивый стук в дверь, эхом разносившийся по ее пустому дому, когда она сидела, вжимаясь в стену своей темной кухни, внезапный стук в дверь номера Скалли чуть не довел ее до инфаркта.              – Скалли?              Она так подпрыгнула, что вырвала наушники из ноутбука и вынуждена была остановить видео. Малдер стоял в проеме, наполовину распахнув дверь и касаясь костяшками пальцев полотна. Вид у него был несколько сконфуженный.              – Ого, извини… не хотел тебя напугать. – В его голосе слышались нотки удивленного смеха при виде ее чрезмерной реакции.              Сердце Скалли билось сильнее, чем если бы она все-таки отправилась на пробежку. Руки дрожали, когда она пыталась вытащить наушники из ушей и закрыть ноутбук. Она оттолкнула его в сторону.              – Черт побери, Малдер… – прерывистым голосом выдавила она, – что ты тут делаешь?              – Ну, я пришел не для того, чтобы добавить тебе седых волос. Я просто сбегал до автоматов за содовой, – он протянул ей банку, демонстративно покачивая ею, – и увидел, что у тебя горит свет. А ты что делала в столь поздний час?              – Ничего. – Она провела рукой по волосам в попытке восстановить чувство собственного достоинства. – Я просто… проводила кое-какие изыскания по этому делу, и… я спала в самолете, так что спать мне не хотелось. Господи, Малдер, ты меня до чертиков напугал. – Ее дыхание до сих пор не вернулось в норму. Свесив ноги с кровати, она села и вцепилась в покрывало обеими руками.              С мягкой улыбкой, в которой проскользнула нотка беспокойства, Малдер как ни в чем не бывало подошел и уселся рядом с ней.              – Что ты там такого смотрела, что настолько погрузилась в процесс?              Она глянула на Малдера, а потом окинула его более выразительным взглядом, когда его поднятые брови подсказали ей, что он подразумевал.              – Нет, Малдер, ничего такого. Я просто проводила изыскания по этому делу. Изучала истории об этих… детях.              Малдер осторожно открыл свою банку с содовой, чтобы не пролить содержимое на кровать. Он сделал маленький глоток и протянул ей банку. Она начала качать головой, но, по правде говоря, идея показалась ей довольно заманчивой, так что в итоге она взяла предложенное чуть более уверенной рукой. Отхлебнув, она поняла, что содовая была слишком сладкой – сама она привыкла к диетической, – но прохладной и освежающей.              – Узнала что-нибудь полезное? – спросил Малдер, забирая банку обратно и вновь отпивая.              – Я узнала, что эти истории делают то, что и должны делать.              – И что же?              – Действуют людям на нервы. Пугают их. Я целый час слушала эти видео, и когда ты постучал в дверь, мой мозг был готов предположить самое худшее. Вот так это и распространяется, Малдер, – через примитивные страхи. Монстр, вторгающийся в ваше безопасное убежище в ночи, умоляющий впустить его. И самый примитивный из наших страхов – это страх перед ночным хищником. Мы вьем гнезда, прячем наших детей в пещерах и туннелях и молимся, чтобы ничто из того, что живет в темноте, не пришло и не вторглось в наше гнездо.              Сделав очередной глоток, Малдер как бы невзначай протянул руку и принялся успокаивающе поглаживать ее по спине. Это прикосновение через тонкий шелк принесло ей больше необходимого комфорта, чем она ожидала. Она закрыла глаза, наслаждаясь моментом, но не смогла не поежиться, когда он убрал теплую ладонь с ее спины. Она полубессознательно придвинулась, чтобы коснуться его предплечья, сидя с ним бок о бок. Как они и сидели с первого года знакомства – чуть ближе, чем необходимо.              – Так ты думаешь, что дело в самовнушении, Скалли?              – Думаю, это возможно. Чуть ранее, когда мы доставали вещи из машины, мне показалось, я видела что-то – кого-то – под фонарем на краю парковки. Две фигуры, не слишком высокие. Молодые, вероятно. Их лица были скрыты. Одеты в куртки или… толстовки. Было слишком далеко. Но когда я перевела взгляд на портфель, а потом снова на них, они уже пропали.              – Почему ты ничего не сказала? Я спрашивал…              – Потому что я ничего не видела, Малдер. Я видела людей, в публичном месте. Об этом я и говорю: сама идея из этих историй проникает в твой мозг и побуждает тебя наделять зловещим смыслом все повседневное и обыденное.              Какое-то время они сидели молча, и Скалли почти что слышала, как поворачиваются шестеренки в мозгу Малдера. По главной улице пронеслась машина.              – Так если это все городская легенда или пранк, устроенный группой тинейджеров, тогда что насчет семьи Гарсиа? Как ты объяснишь то, что происходит с ними?              – Никак, Малдер. Пока. Вот почему мы здесь. Но то, что мы не можем это объяснить, не означает, что мы имеем дело с чем-то паранормальным.              – Мы могли бы сэкономить время, если бы ты просто вытатуировала это у себя на лбу. – Он указал на ее лоб, большим и указательным пальцами описывая рамку воображаемого текста.              – А я-то думала, что к настоящему времени ты и так уже видишь там эту надпись.              Малдер сделал последний глоток и вздохнул. Поднявшись на ноги, он постучал пальцем по ее лбу и сказал:       – Что ж, помести туда какие-нибудь приятные мысли, Скалли, и поспи. Завтрак в 06:45. – А потом он застал ее врасплох, когда положил ладонь ей на затылок и коснулся губами ее лба в коротком поцелуе, после чего добавил: – Извини, что напугал тебя.              Он не встречался с ней взглядом, когда развернулся и поплелся к выходу.              – Мне ее закрыть? – спросил он на пороге.              Скалли кивнула.              – Да, пожалуйста.              – Доброй ночи, Скалли.              – Доброй ночи, Малдер.              Она еще несколько секунд смотрела на закрытую дверь, а потом встала и начала готовиться ко сну. ***              Больница «Месилла Вэлли Мемориал» оказалась на удивление хорошо оснащенной для Лас-Крусеса. Само здание не особо впечатляло своими размерами, но его коридоры были чистыми и красиво раскрашенными, а оборудование, которое Скалли заметила через приоткрытые двери, следуя за Малдером к лифту, – современным и инновационным. Как только двери лифта открылись, Скалли бегло улыбнулась двум молодым медсестрам, вышедшим из кабины, когда сами агенты ступали внутрь. Она подсознательно называла все больше и больше работающих взрослых «молодыми», но не особо стремилась углубляться в анализ стоящих за этим причин.              Скалли совсем не хотелось вставать с постели, когда сработал будильник на телефоне, хотя лучи восходящего солнца, проникающие через просвет в шторах, несколько примирили ее с необходимостью столь раннего подъема. Они с Малдером решили доехать до закусочной, чтобы сэкономить время, и она позволила себе несколько больше, чем кофе и яблоко, тогда как Малдер заглотил вафли с сиропом и порцию хашбраунов.              В 07:30 они узнали номер палаты Кристиана Гарсиа у администратора за стойкой на входе. Их пункт назначения находился всего на этаж выше, в интенсивной терапии педиатрического отделения. По крайней мере, пункт назначения Скалли: Малдер направлялся в терапевтическое отделение на пятом этаже, чтобы отыскать врачей, лечивших инфекцию Вероники Гарсиа вплоть до ее смерти. Это здание пока что было «полем битвы» для семьи Гарсиа – местом ожидания смерти, забиравшей их близких, и Скалли оставалось только надеяться, что история Кристиана будет иметь счастливый конец. Мало что можно сделать для борьбы с хантавирусом; интубация, много жидкости и кислородная терапия были основными методами лечения, после которых оставалось рассчитывать только на то, что тело само себя исцелит.              Малдер коснулся ее спины, когда Скалли вышла из лифта на втором этаже.              – Встретимся здесь, – сказал он, и она кивнула, ответив лишь: – Хорошо.              Лифт открылся в широком главном холле с чем-то вроде командного центра посредине. Огромный круглый стол занимали трое сотрудников больницы, все занятые какими-то делами. В четырех разных направлениях от стола вели коридоры. Цвета в этой части больницы были еще более яркими и привлекающими внимание. Стены украшали изображения мультяшных персонажей, а потолок – белые пушистые облака. Скалли подошла к стойке и прочистила горло, ожидая, пока ее заметит ближайшая медсестра, на бейджике которой было написано имя «Анна».              – Извините, – не дождавшись никакой реакции на свое появление, произнесла Скалли.              Анна подняла палец, не отрывая глаз от экрана компьютера перед собой.              – Минутку. – Она потянулась за ручкой и записала что-то в маленькой записной книжке, после чего наконец развернулась к Скалли. – Да, чем могу помочь?              – Я бы хотела повидать Кристиана Гарсиа. Мне сказали, он в палате №15 в этом отделении.              – Вы член семьи?              – Нет, я… – Она достала из кармана удостоверение и раскрыла его. – ФБР. Специальный агент Дана Скалли. Я также доктор медицины с опытом работы в педиатрии. Мы с напарником расследуем череду болезней и происшествий в семье Гарсиа. Я хотела просто заглянуть к Кристиану на несколько минут.              Женщина кивнула.              – Мне бы надо отвести вас туда самой, но другая пациентка зовет меня уже четверть часа, так что я сначала схожу к ней. Полагаю, кто-то из семьи Кристиана сейчас с ним. Могу я рассчитывать на то, что вы проявите уважение к их пожеланиям, доктор Скалли?              Скалли кивнула.              – Разумеется.              – Тогда ладно. – Она развернулась и указала на дальний левый коридор. – Идите туда, примерно до середины коридора слева.              – Спасибо.              Скалли прошла в указанную сторону по коридору, декорированному в спортивной тематике с изображениями гигантских бейсбольных мячей и хоккейных клюшек, пока не достигла палаты №15. Дверь в нее была открыта, внутри находилась всего одна койка. Хантавирус не передавался от человека к человеку, но особые требования его лечения делали отдельную палату необходимой.              Скалли нерешительно ступила внутрь и отрывисто постучала костяшками пальцев по двери.              – Привет.              Симпатичная девушка 16-17 лет с длинными черными волосами, завязанными в свободный хвост, и пышной для ее возраста фигурой сидела в дальнем углу палаты. На девушке были облегающие джинсы и ярко-оранжевый свитер с V-образным вырезом.Она поставила ноги в шипованых ботинках на подоконник, держа на коленях похожую на учебник книгу. В ушах у нее были наушники, подсоединенные к телефону.              – Привет, – чуть громче позвала Скалли, когда девушка не отреагировала на ее появление.              На этот раз она подняла глаза и поначалу не выказала никакого удивления при виде незнакомого посетителя, так как, вероятно, привыкла к постоянному потоку узких специалистов и практикующих врачей, участвовавших в лечении ее брата.              – Привет, – просто отозвалась она.              Скалли подошла ближе, слыша, как усиливался с каждым ее шагом гул аппаратуры вокруг нее. Боковым зрением она заметила маленькую фигуру на койке справа, обвитую множеством трубок и медицинской лентой.              – Меня зовут Дана Скалли, – представилась она. – Я агент ФБР. А ты Мариэла? Это твой брат?              Девушка мгновенно опустила ноги с подоконника на пол, захлопнула книгу и вытащила из ушей наушники.              – Вы из ФБР? Вы здесь из-за того, что мы видели? Из-за того, что они сделали нам? Папе?              Скалли размеренно вздохнула перед ответом.              – Мы прибыли, чтобы помочь местным органам правопорядка с оценкой ситуации. Ты Мариэла? – повторила она.              Девушка кивнула.              – Да, я Мариэла Гарсиа. И это Кристиан, мой брат.              – Мариэла, я очень сожалею о том, что случилось с твоим отцом. И твоей бабушкой. Я могу только догадываться, через что ты сейчас проходишь. Мы здесь потому, что нас беспокоит то, что случилось с твоей семьей, и не было ли что-то упущено.              Мариэла кивнула и встала, положив учебник на стул.              – Кое-что и вправду было упущено. И до сих пор упущено. А полиция не слушает.              Скалли успокаивающе подняла руку.              – Можешь быть уверена, что мы с напарником с готовностью выслушаем все, что ты захочешь нам поведать, и рассмотрим все возможные направления расследования. Но сначала, – она указала на Кристиана, – могу я взглянуть на твоего брата? Я еще и врач.              Мариэла казалась немного подавленной тем, что ее в очередной раз отодвинули на второй план, но тревога за брата оказалась сильнее.              – Конечно, – тихо сказала она.              Скалли благодарно улыбнулась, стараясь таким образом показать, что нужды самой Мариэлы также не будут проигнорированы, и подошла к койке Кристиана. Мальчик был в сознании, то просыпаясь, то вновь засыпая. Она взяла его медицинскую карту в изножье кровати и принялась просматривать ее.              – Насыщение его крови кислородом остается стабильным благодаря кислородной терапии. Это хорошо. – Она обратила внимание еще на несколько деталей, затем вернула карту на место и подошла ближе к Кристиану.              Скалли легко коснулась его запястья. В деле говорилось, что ему девять лет, но, когда он лежал на больничной койке, такой маленький на фоне окружавшей его аппаратуры, то выглядел не старше шести.              – Кристиан, ты меня слышишь?              Мальчик открыл глаза и моргнул.              Скалли тепло ему улыбнулась.              – Привет, меня зовут Дана. Я врач и следователь. Я здесь для того, чтобы помочь тебе и твоей семье.              Мальчик снова моргнул; у него были широко распахнутые темные глаза, однако даже в его заторможенном состоянии он явно понимал ее слова.              – Я знаю, ты не можешь говорить из-за трубки. Ничего страшного. Я просто проверяю, как ты. Твоя сестра здесь, – добавила она, посмотрев на Мариэлу, и мальчик проследил за ее взглядом.              Мариэла ступила ближе к другой стороне койки.              – Все в порядке, Крис, она хочет помочь.              Скалли быстро проверила дозировку, указанную на капельнице. Все, что она наблюдала, соответствовало стандартной терапии в случае хантавируса – Скалли вряд ли бы сделала что-то иначе, будь мальчик на ее попечении. Теперь все зависело от того, выиграет ли он эту битву, но в его карте указывалось, что его состояние по крайней мере стабилизировалось и, вероятно, улучшилось за последние сутки. Она не стала говорить это Мариэле, потому что слишком хорошо знала, как подобная болезнь может создать иллюзию улучшения, а потом наступает внезапное и резкое ухудшение. Однако она улыбнулась Кристиану и позволила себе материнский жест, убрав волосы с его лба и по привычке проверяя его на наличие жара.              – Ты отлично справляешься, милый. Главное, расслабься и отдыхай как можно больше. Здешние доктора очень хорошо заботятся о тебе.              Искренние карие глаза мальчика словно бы взывали к ней, как будто бы умоляя о чем-то, что осталось для нее непонятным, но вот он снова моргнул, сомкнул веки, и его напряженное дыхание углубилось.              – С ним все будет в порядке? – через пару секунд тихо спросила Мариэла.              Скалли перевела взгляд на девушку, чей силуэт выделялся на фоне льющегося из окна света. Взвесив свои слова, она решила, что Мариэла слишком умна, чтобы говорить с ней, как с ребенком.              – Насколько я могу судить, он справляется, и это обнадеживает. Но путь к выздоровлению для него еще слишком долог. Доктора будут и дальше делать для него все, что в их силах.              – Но эта болезнь не лечится, верно? От нее нет лекарства?              Скалли с трудом сглотнула.              – Нет. Можно только помочь Кристиану победить инфекцию. Но существуют свидетельства улучшения выживаемости среди пациентов, помещенных в интенсивную терапию как можно раньше после заражения. Твоя семья обеспечила твоему брату самый лучший шанс выжить, отправив его в больницу на раннем этапе болезни.              Мариэла обдумала сказанное и кивнула, перебирая пальцами шнур от пульта вызова медсестры на краю койки Кристиана.              – Он очень славный ребенок, – в конце концов сказала она. – Я имею в виду… он мой младший брат и порой действует мне на нервы, но… он этого не заслуживает.              – Понимаю. У меня тоже есть младший брат, – поведала Скалли.              Мариэла удивленно глянула на нее, и Скалли попробовала вспомнить, каково это было – получать подтверждения того, что взрослые такие же люди, как и ты сам.              – Вот как? – спросила Мариэла.              – Да. Младший и старший братья, а также… старшая сестра. Я помню, как это было. Мой брат действовал мне на нервы, но я была бы просто раздавлена, если бы с ним что-то случилось. И до сих пор буду, вообще-то.              Мариэла кивнула и наклонила голову, смотря на Скалли с почти нервирующей интенсивностью.              – Что случилось с вашей сестрой?              У Скалли перехватило дыхание, и она не сразу нашлась, что ответить. Мариэла не сводила с нее внимательного взгляда, чуть хмуря брови.              – Эм-м… у тебя… у тебя разве нет сегодня уроков, Мариэла? – спросила Скалли.              Девушка явно заметила эту попытку сменить тему разговора, но не стала настаивать.              – Есть. Я не хочу идти, но мама настаивает. Хотя первым уроком у меня только самостоятельная работа, так что я пропустила ее, чтобы навестить Кристиана. Но мне скоро надо будет идти.              – Уверена, твой брат очень рад твоим визитам. Твоя мать тоже здесь?              Мариэла покачала головой.              – Сейчас нет. Она долго здесь пробыла, но сейчас она занята организацией папиных похорон. Мы только что похоронили бабушку. И она пропустила столько рабочих дней, что я решила дать ей возможность хоть что-то сделать за утро. Она наверняка вернется через пару часов.              Скалли печально улыбнулась.              – Уверена, твоя мать по-настоящему ценит твою помощь. Сейчас она, должно быть, чувствует себя очень одинокой. Как и ты.              Мариэла пожала плечами.              – Я в порядке, – ответила она, и Скалли ощутила болезненный укол при виде упрямой храбрости этой девушки.              Они какое-то время постояли молча. Первой тишину нарушила Мариэла, заговорив приглушенным и почти испуганным голосом, осторожно подбирая слова:       – Вы знаете о Черноглазых детях, доктор Скалли? Поэтому вы здесь? Вы знаете, что они делают с людьми?              – Мариэла, что, по-твоему…              Скалли не договорила, услышав шаги позади себя. Взгляд Мариэлы метнулся к дверям.              Развернувшись, Скалли увидела, что в палату заходит Малдер.              – Привет, – коротко поприветствовала его она и добавила, повернувшись обратно к Мариэле: – Это мой напарник. – Малдер встал рядом с ней. – Агент Фокс Малдер. Малдер, это Мариэла Гарсиа.              Малдер протянул руку через изножье кровати Кристиана, и Мариэла пожала ее.              – Мариэла, рад познакомиться, – сказал он. – Я узнал тебя по твоим видео.              Легкая усмешка тронула уголки подкрашенных розовым блеском губ Мариэлы.              – Вы смотрели мой канал?              Малдер кивнул с серьезным видом.              – Да, и мне очень интересно выслушать твои теории по поводу того, что тут творится.              Мариэла достала из кармана телефон и поморщилась, посмотрев на время.              – Я правда хочу поговорить с вами, ребята, но мне надо идти, иначе я опоздаю ко второму уроку. Мама меня убьет. Можем мы встретиться после школы? Вы будете поблизости?              – Разумеется. Вот. – С этими словами Малдер достал из кармана визитку и передал Мариэле. – Просто позвони мне на мобильный, когда освободишься, и мы встретимся, где тебе будет удобно.              Она взяла визитку и убрала ее в передний карман джинсов.              – Спасибо. Я позвоню.              – Я хочу, чтобы ты знала: мы очень сожалеем о твоих утратах. Мы с агентом Скалли сделаем все, что в наших силах, чтобы твоей семье больше не грозила никакая опасность.              Судя по ее виду, Мариэла как будто хотела что-то добавить, но в итоге просто кивнула.              – Я позвоню после школы, – подтвердила она.              – Будем ждать.              – Было приятно познакомиться, Мариэла, – произнесла Скалли, когда девушка повернулась к стулу, чтобы забрать свои вещи.              – Мне тоже, – отозвалась та и вышла за дверь, стуча тяжелыми ботинками по полу.              Малдер повернулся к Скалли.              – Здесь еще есть кто-нибудь из семьи? Ее мать?              Скалли покачала головой.              – Нет, только Мариэла. Ее мать занимается организацией похорон ее отца. Господи, Малдер, я и представить себе не могу двое похорон подряд, пока мой сын лежит в больнице с опасным для жизни заболеванием. А эта девочка, пытающаяся поддержать мать и заботящаяся о брате, даже посещающая школу, хотя после гибели ее отца прошло всего несколько дней… Они в буквальном смысле проходят через ад.              – Знаю.              – Любой бы стал искать объяснение подобному. Какой-то справедливости, какого-то порядка во вселенной. Чего-то, что они могут контролировать или остановить.              Малдер кивнул.              – На их месте я бы тоже этого хотел.              – Она очень проницательная девочка, – заметила Скалли, смотря в окно на горы вдали, и ощутила на себе взгляд Малдера.              – Почему ты так решила?              Но Скалли лишь покачала головой и вновь обратила все свое внимание на Кристиана, задержавшись у его койки на мгновение дольше, чем требовалось, и наблюдая за изменениями его жизненных показателей на мониторах.              – Как он, Скалли?              Она сделала глубокий вдох, смотря на движение его грудной клетки.              – Он борется, но нет никаких гарантий. Врачи делают все, что в их силах. – Она коснулась руки Кристиана напоследок, ощущая силу его пульса даже притом, что мониторы сообщили ей всю необходимую информацию. Порой человеческое прикосновение необходимо включать в план лечения.              – Уверен, что так, – преисполненным уважения тоном отозвался Малдер. Злые демоны или нет, он не испытывал никакого воодушевления при виде страданий целой семьи.              – Он выглядит таким маленьким, – тихо заметила Скалли.              Малдер коснулся ее поясницы. Они стояли так какое-то время, и Скалли старательно отгоняла от себя мысль о том, что они выглядят, как родители у постели больного сына, вот только он не их сын, хотя мог бы им быть… Пропущенные годы… целая жизнь… сильный жар, сломанные руки, первый урок вождения, опасные ситуации, после которой родители обнимают друг друга и возносят благодарности за то, что их мальчик в очередной раз оказался в безопасности в своей постели. Она и понятия не имела, где ее сын будет спать сегодня.              Скалли развернулась и направилась к выходу.              – Ты смог оставить сообщение для лечащего врача бабушки?              Малдер кивнул и последовал за ней.              – Да. Она сегодня не работает, но я раздобыл ее контакты и оставил сообщение. Я коротко поговорил с одной из медсестер, которая помогала ухаживать за миссис Гарсиа. Если повезет, мы сможем поговорить с врачом завтра утром.              – Здесь ничто не происходит быстро, да, Малдер?              – Пока что так. Но через полчаса у нас встреча с шерифом Астером, так что давай будем надеяться, что это нас к чему-то приведет.              Когда они зашли в лифт, Скалли достала телефон, чтобы проверить сообщения. Малдер облокотился на поручень в ожидании закрытия дверей. Скалли уже собиралась кликнуть на контакт, чтобы отправить сообщение брату, когда Малдер вдруг спросил:       – Ты скучаешь по этому?              Она подняла на него взгляд.              – По чему?              – Этому. – Он указал обратно в холл, который они только что покинули и который скрыли от их взглядов сомкнувшиеся дверцы лифта. – По педиатрическому отделению. По работе врача для детишек. Я имею в виду… ты выглядишь здесь на своем месте.              Скалли неопределенно хмыкнула и убрала телефон в карман, делая себе мысленную пометку отправить сообщение позже.              – Иногда скучаю, - призналась она. – Но эта работа бывает по-своему утомительной. В хорошие дни она замечательная. В плохие… просто ужасная.              – Помню. – Скалли резко перевела взгляд на Малдера, услышав интимные нотки в его голосе. Они давно уже не произносили вслух ничего подобного. Насколько сильно он когда-то был погружен во все это… действительно погружен… переживая то, через что она проходила, вместе с ней, обнимая ее в самые тяжелые ночи и разделяя удовольствие от побед.              – Да, – было все, что она сказала перед тем, как лифт остановился и громко переговаривающиеся посетители наводнили тесную кабину, вынуждая Малдера и Скалли протискиваться к выходу, пока дверцы снова не сомкнулись.