Мосты

*** Глава 20 ***              – Как люди переезжали в новые дома до Home Depot(1)?              Памятуя о пыли на ладонях, Скалли убирает назад выбившуюся из-под заколки прядь волос запястьем. Ее мать поместила на хранение больше вещей, чем ей казалось или было нужно. Впрочем, за некоторую мебель она благодарна. Ее совсем не вдохновляет идея начинать меблировку дома с нуля.              – С помощью местных магазинов стройматериалов? – отвечает она, выразительно выгнув бровь и смотря на стоящего перед камином Малдера; его волосы немного взъерошены, футболка в пыли. Он выглядит мило и сексуально в своем собственном стиле. Хотя она восприимчива к очарованию их нового дома, его возраст и «индивидуальные особенности» отнюдь не способствовали быстрому переезду. Они уже достаточно отремонтировали и внесли обновлений.              – Магазинчик местных жителей, который что, закрывается в шесть, а по воскресеньям – в пять, а также на обед, когда к хозяину наведываются приятели по рыбалке? Скалли, уж ты-то должна знать, что переезды и срочные ремонты ВСЕГДА происходят в нерабочее время. И учитывая список всех необходимых материалов, велика вероятность, что в местных магазинчиках НЕ будет нужного тебе сверхдлинного шланга для нормальной работы сушилки в твоем старом и слегка нестандартном доме, и им придется заказывать эту чертову штуковину со склада, откуда ее доставят только через три недели, и это неподтвержденный заказ. И при отсутствии Home Depot, а также Amazon, встает вопрос: что делать со всей этой кучей нестиранного белья?              – Иногда ты меня пугаешь, Малдер.              – Только иногда? – Он слегка улыбается ей, и ответная усмешка трогает уголки ее рта.              – Иногда, – подтверждает она, но в ее голосе звучит нескрываемая нежность.              По правде говоря, хватит с нее на сегодня. Она более чем готова закруглиться, устроив совместный ужин, а потом устроиться на диване и тупо пялиться в телевизор до отхода ко сну. Когда-то она прилагала немало усилий по созданию и декорированию своего драгоценного дома – ее собственного, после стольких лет совместного проживания в одной комнате с Мелиссой. В годы работы в ФБР ее личное убежище олицетворяло собой ощутимую часть ее личности – ту ее сторону, которая не была агентом Скалли, выраженную в книгах и картинах. И когда они заговорили о покупке этого места, этой маленькой сокровищницы истории Вирджинии с ее пасторальным укладом, она с готовностью приняла идею более постоянного убежища – здания, которое принадлежало бы исключительно им. Но после стольких лет жизни на чемоданах, перевозя все самое ценное в багажнике арендованной машины, Скалли и позабыла, какими неповоротливыми могут быть вещи. Какая-то ее часть тосковала по возможности упаковать их скромный багаж, запрыгнуть в машину и отправиться на поиски следующего приключения. Но, возможно, все дело в усталости и голоде. Она и вправду хочет этот дом.              На этот раз Малдер отправился в Home Depot за шурупами для крепления частей тумбочки под телевизор, которая каким-то образом выдержала поездку, не считая нескольких важных частей. Пока что телевизор покоился на упаковочной коробке.              Скалли указывает подбородком на пакет из магазина, стоявший у ног Малдера.              – Что там? – спрашивает она. В пакете явно не только шурупы и кронштейн.              Малдер оглядывается, смотрит на нее, а затем переводит взгляд на заинтересовавшую Скалли вещь.              – О, это, да. – Он нагибается и подбирает пакет.              Скалли подходит ближе, когда Малдер достает из пакета картину в рамке.              – На парковке за торговым центром проходило что-то вроде художественной ярмарки. Я увидел это и… – Он замолкает и осторожно пристраивает золоченую рамку на камине. На рисунке, сделанном масляными красками, изображен маленький коттедж на краю крутой скалы над морем. Малдер разворачивается к ней. – Я знаю, ты всегда хотела жить у моря, – продолжает он. – И когда-нибудь мы найдем такое место, непременно, но я просто подумал, что, может, пока… – Он вновь замолкает, не договорив, и на его щеках вспыхивает милый румянец, словно у застенчивого мальчишки.              Она растягивает губы в улыбке.              – Мне нравится, – заявляет она, устремляясь вперед, пока они не оказываются на расстоянии вытянутой руки. Им всегда лучше давалось общение в непосредственной близости друг от друга. – Наш коттедж у моря.              – Посреди Вирджинии, – улыбаясь в ответ, говорит он.              - Спасибо, – благодарит она, наслаждаясь теплотой в его глазах.              Он целует ее в макушку и обвивает руками.              – Хочу, чтобы тебе тут нравилось.              Она обнимает его за талию и прижимается к его груди.              – Мне и нравится, – заверяет его она, и он издает тихий смешок над ее ухом.              Три месяца спустя, когда они дремлют перед телевизором, показывающим повтор Симпсонов, а на кофейном столике перед ними стоят позабытые пустые тарелки, Малдер вдруг говорит:       – Ты скучаешь по этому, Скалли?              Она продирает глаза и сонно поднимает голову со спинки дивана.              – По чему именно?              – По «Секретным материалам». Работе в полевых условиях. Приключениям.              Она на мгновение задумывается, читая мысли Малдера в его глазах.              – Да, скучаю, – тихо признается она. – Скучаю по вызовам, по неожиданному. По людям, которых мы могли встретить. По путешествиям. Ну, по некоторым из них, – поправляется она с кривой ухмылкой.              Он усмехается в ответ, и они удерживают взгляд, вспоминая о дешевых мотелях, тонких матрасах, ржавых душах и телевизорах, принимающих всего два канала. Они довольно быстро устроились на этом месте; не стоит недооценивать достоинства постоянного дома.              – Но я не скучаю по тьме, – говорит она.              Малдер закрывает глаза и кивает.              И вот более чем десятилетие спустя Скалли в их доме… его доме… доме… забирает медицинские журналы, оставленные в их шкафу… его… И пока он делает ей кофе, она смотрит на камин и картину… их коттедж у моря… лежащий в перевернутом виде. У нее в горле образуется комок. Она пытается сглотнуть, и глаза жгут подступившие к ним слезы. Она говорит, что не будет кофе, что заберет журналы позже. Ей пора идти.        ***              – Агенты, спасибо, что пришли. – Шериф Астер вышел из своего офиса, когда Малдер и Скалли ступили в фойе участка в Вердаде.              Кондиционер принес просто ошеломительное облегчение после нещадно палящего солнца. Скалли ответила на рукопожатие шерифа.              – Без проблем, мы рады помочь.              – В каком часу ваш вылет?              – Ну, по идее, прямо сейчас, но из-за погоды он был отложен до вечера.              – О, жаль это слышать. Приятного мало. Хотя, полагаю, все превратности долгих поездок для вас более чем привычны.              – Можно и так сказать, – заметил Малдер, также пожимая протянутую руку шерифа.              – Мы можем как-то помочь, пока еще здесь? – спросила Скалли.              Шериф уперся руками в пояс для пистолета.              – Что касается бумажной работы, то достаточно ваших заявлений насчет того, что произошло на поляне Миллера прошлой ночью. Утром военные запросили у нас полный отчет по тому происшествию.              – Рады помочь, – отозвался Малдер, – но на вашем месте я бы не лелеял никаких надежд, пока вы не получите ответ от военных. Велика вероятность, что любые отчеты, которые вы им сдадите, «внезапно и неожиданно исчезнут».              Астер прищурился, так что его загорелая на солнце кожа покрылась морщинками.              – И почему же, агент Малдер?              Малдер пожал плечами.              – Просто предчувствие. – С этими словами он достал из кармана семечку и принялся ее лузгать.              Шериф не сводил с Малдера взгляда, пока Скалли со всей решимостью не заявила:       – Мы будем рады предоставить вам всю возможную информацию.              После секундного колебания шериф повернулся к ней и вежливо улыбнулся.              – Буду признателен. Пройдемте в дальний офис.              Пока Астер вел их по коридору, Скалли окинула Малдера неодобрительным взглядом, и, изобразив в ответ полнейшую невинность, он протянул ей семечку.              «Веди себя прилично», – безмолвно произнесла она, но все же взяла предложенное.              Следующий час они провели, пересказывая все, что могли вспомнить о событиях прошлой ночи. Описание напавших на них мужчин, предоставленное Малдером, было куда более подробным, чем описание Скалли, так как на нее напали сзади и держали ее лицом в песок большую часть времени.              Когда они закончили с заполнением бумаг, Астер снабдил Скалли запрашиваемой ею информацией об оставшихся невыясненными моментах их собственного расследования и вышел для совершения какого-то срочного звонка, оставив агентов одних в комнате для допросов с кучей документов.              Скалли притянула ее к себе и начала просматривать.              – Получены результаты проверки радиации в ожоге на руке Джозефа Гарсиа.              Малдер наклонился к ней, бросив любопытный взгляд на открытую папку.              – И что там говорится?              – Источник не установлен, – ответила она, окинув Малдера многозначительным взглядом.              – И ты сомневаешься, что это правда, – подтвердил он.              Она покачала головой.              – В этом отчете говорится, цитирую «недостаточно образцов тканей». Я видела ожог, Малдер. Там было бы достаточно тканей для пробы. Доктор Йохансон не показался мне некомпетентным человеком, способным запороть подобный отбор образцов.              – Так ты думаешь… – начал Малдер, закидывая в рот семечку.              – Думаю, что это случай, когда «мы не можем получить четкие результаты, которые были бы нам понятны, так что собирается спихнуть всю вину на офис коронера».              – Так ты считаешь, что в результатах было что-то странное?              – Считаю, мы ничего не узнаем, пока не проведем повторное тестирование. Желательно в лаборатории в Квантико.              – А тело уже похоронили.              – Именно.              Какое-то время они сидели молча, явно не желая озвучивать предложение, которое бы нанесло дополнительную эмоциональную травму семейству Гарсиа. В конце концов Малдер указал на гору бумаг.              – О чем там еще говорится?              Скалли покопалась в куче.              – Анализ машин примерно на месяц отстает от графика. Но прислан предварительный отчет по обеим машинам.              – Что-нибудь полезное?              Скалли покачала головой.              – Ничего. Никаких признаков дефектов или намеренного повреждения. Ничего, указывающего на повреждения вследствие воздействия радиации.              – Иными словами, у нас по-прежнему ничего нет – кроме боли в шее.              – Согласна с твоей профессиональной оценкой. О, и тут приложена запрошенная нами расшифровка последних эсэмэсок с телефона Джозефа Гарсиа. – Скалли передала ему лист бумаги.              Малдер пробежался глазами по распечатке.              – Он обсуждал покупки с женой, – сказала Скалли. – Не знаю, делает ли это произошедшее с ним более или менее трагичным.              – Может, просто реальным, – ответил Малдер, кладя страницу обратно в кучу бумаг.              Скалли подавила порыв вытащить телефон и проверить свои последние эсэмэски Малдеру. Однажды, когда он пропал во время расследования, в течение суток отчаянных поисков – в полицейских участках, в дешевых кафе, прочесывая лес, опрашивая соседей подозреваемого – ее мозг был зациклен на том, что ее последними сказанными Малдеру словами были «Заканчивай воровать мой лосьон для рук».              Здесь они уже сделали все, что могли. Вскоре вернувшийся шериф Астер проводил Малдера и Скалли до фойе – он больше не мог игнорировать проблемы с неработающими светофорами, требующие его внимания.              – Я очень ценю то, что вы сделали для нас, – явно вполне искренне сказал Астер, кивая им.              – Не уверен, что мы так уж много сделали, – заметил Малдер, когда они помедлили в дверях.              – Поверьте мне, достаточно. У нас явно не хватило бы опыта для проведения подобного расследования.              – Звоните, если понадобится наша помощь, – предложила Скалли. – И всего наилучшего семье Гарсиа. Надеюсь, теперь у них все наладится.              Астер кивнул.              – Тоже на это надеюсь. Эта семья заслуживает лучшего.              Когда Малдер толкнул дверь, и Скалли последовала за ним, шериф крикнул им вслед:       – Агенты?              Они одновременно повернулись.              – Не для протокола, – сказал Астер. – Что на самом деле случилось в моем городе?              Возникла долгая пауза, и Скалли показалось, что она увидела, как помощник шерифа за стойкой навострил уши.              – Главное помнить, что это случилось не только с вами, – в итоге ответил Малдер.              Астера явно расстроили эти слова, и Скалли было жаль это видеть. Ей понравился этот человек – она оценила его профессионализм и целеустремленность за то время, что они проработали вместе. Но она распознала взгляд человека, который не примет истинность собственных воспоминаний. Она видела этот взгляд в зеркале каждый день.              Она натянуто улыбнулась Астеру и последовала за Малдером в палящую послеполуденную жару. Очередное расследование, оставившее больше вопросов, чем предоставившее ответов. Порой ей казалось, что все, что они делают, – это наблюдают за разворачивающимися катастрофами, а потом документируют трагедии для будущего поколения. ***              Малдер с трудом мог поверить в то, что столько вылетов отменили из-за непогоды, когда над Эль-Пасо солнце утвердило свою непререкаемую надменную власть.              Они со Скалли стояли с ручной кладью, прислонившись к стеклянной стене и греясь на припекающем солнышке и одновременно наслаждаясь прохладным кондиционированным воздухом в здании аэропорта. Со своей отдаленной скамьи они наблюдали за тем, как предполагаемое время их вылета на выходе на посадку с пугающей регулярностью сдвигалось и сдвигалось.              – Я все еще не уверен, Скалли, – произнес Малдер. – Не понимаю, что случилось с Гарсиа. Мы этого так и не объяснили.              – Думаю, мы объяснили все, что могли. Все, что поддавалось объяснению.              – То есть ты хочешь сказать, что остальное не поддается объяснению, а потому, по определению, было паранормальным?              Скалли закатила глаза.              – Я хочу сказать, что остальное было совершенно нормальным, просто наполнено странными совпадениями, заставляющими нас поверить в то, что в деле замешаны какие-то зловещие силы. Нечто большее, чем стандартная секретность военных на полигоне, на котором проводятся ядерные испытания.              – Врач Вероники Гарсиа так ведь с нами и не связался? – спросил Малдер.              Скалли покачала головой.              – Нет. Но мне кажется, нет ничего паранормального в том, что доктор тебе не перезвонил. Думаю, мы знаем все, что можно узнать о произошедшем здесь, Малдер.              – И тебя это устраивает?              – Устраивает? Это неподходящее слово. Скорее, не вызывает недовольства.              – И что насчет твоего собственного опыта? Твоих воспоминаний?              Скалли сложила руки на груди. Опершись на перила, огораживающие окно, и скрестив ноги в лодыжках, она походила скорее на женщину с обложки гламурного женского журнала, чем на уставшего после долгой дороги федерального агента. Прищурившись и нахмурив лоб, она устремила взгляд в дальний конец терминала.              – Не знаю. Сомневаюсь, что это связано с делом.              Малдер пораженно фыркнул.              – Что? Как это может не быть связано? Ты рассказывала, что Черноглазые дети говорили с тобой об Эмили.              – Они не называли ее имя. Я могла…              – Скалли, ты говорила, что помнишь, как видела одного из Черноглазых детей во время своего похищения.              – Травматические воспоминания чрезвычайно ненадежны. Мозг заполняет пустоты чем-то знакомым. Я смотрела на изображения этих Черноглазых детей в течение нескольких дней до того, как ожили воспоминания, так что…              Малдер начал слегка, но настойчиво постукивать средним пальцем по виску Скалли.              Она отмахнулась от его руки, но переплела их пальцы и стиснула его ладонь, прежде чем отпустила. Он понял ее безмолвный посыл. «Да, Малдер, я знаю, что пытаюсь придумать нелепые объяснения своим воспоминаниям, но не готова это обсуждать, так что давай оставим эту тему». После всех этих лет он научился неплохо читать ее мысли, словно второй язык.              – И какая у тебя теория? – спросила она, меняя тему, и повернулась к нему лицом. Возвращения контроля над ситуацией придало ей уверенности. – Ты веришь нашему параноидальному художнику? Думаешь, Черноглазые дети и похищения связаны? Думаешь, и то и другое является продуктом правительственных экспериментов с передовой генетикой?              Малдер покачала головой.              – Это легитимная теория, но она нуждается в доказательствах, которых у нас пока что нет. Уверен, что они связаны, да, но не могу утверждать, как или почему.              Скалли обдумала сказанное, по-прежнему мысленно складывая кусочки головоломки.              – Справедливо, – заметила она.              И вдруг случилось непредвиденное: вспышка, словно визуальная пуля в луче света. Капля крови потекла к губе Скалли. Быстро поднеся руку к носу, она смахнула жидкость, посмотрела на запачканный палец и поморщилась.              – Проклятье…              – Скалли? – Его голос казался каким-то блеклым, словно звук вдруг перестал распространяться по терминалу.              – Нет, все в порядке, я просто…              Малдер и сам не заметил, как извлек из кармана платок, но в мгновение ока поднес его к ее носу, помогая остановить кровь. Он по-прежнему носил платки – двадцать лет прошло, а он до сих пор их носил.              Скалли забрала у него этот кусочек ткани и прижала к носу, но он не убрал рук, по-прежнему тянувшись к ней и замерев в таком положении. Сердце билось где-то в районе горла, и он готов был поклясться, что все остальные люди в терминале растворились в солнечном свете.              – Скалли, ты же не впустила их, верно?              – Что? – Она перевела на него взгляд, сбитая с толку, и недоумевающе нахмурила лоб.              – Они не зашли в твой номер? Черноглазые дети. В машину? У тебя был с ними прямой контакт? Они пропали, когда ты открыла дверь? – настойчиво начал сыпать вопросами Малдер, сам слыша, что тон его голоса стал более резким, но не в силах совладать с охватившей его паникой.              – Малдер, нет…              – Ты подверглась воздействию радиации, могло это?..              – Малдер! – Она повысила голос, чтобы привлечь его внимание и, возможно, нескольких проходивших мимо людей, если бы в мире оставались еще люди помимо них. Скалли схватила его за запястье, призывая его посмотреть ей в глаза, а не на ее нос (который больше не кровоточил – кажется, кровотечение прекратилось), и он подчинился – как и всегда.              – Малдер, это из-за сухого воздуха! И возвышенности. Это случалось и прежде, это мое слабое место. – Она покачала головой. – Все дело в пустыне. Я в порядке. – Она погладила его по руке и, проведя вниз по рукаву, сжала его ладонь.              Он был слишком испуган, а потому смысл его слов не сразу дошел до него. Когда же звуки наконец обрели смысл, он поспешно уточнил:       – Ты уверена?              – Уверена, я в порядке.              Он пронзил ее взглядом, впитывая отразившуюся в ее глазах правду, и когда она наконец дошла до его разума, облегчение было поистине ошеломительным.              – О боже. О боже, Скалли… – Терминал вновь наполнился людьми – гудящими без слов голосами. Он чувствовал головокружение и вслепую сделал несколько шагов назад, чтобы плюхнуться на пластиковый стул. Уперев локти в колени, он опустил голову. – Господи… – выдохнул он, закрыв лицо ладонями, а потом проведя ими по щекам.              Скалли быстро присела рядом с ним на корточки, позабыв об оставленных у окна сумках. Он видел, как она включила режим врача, делая визуальный осмотр его состояния. На ее лице отразилась смесь беспокойства и веселья с небольшим вкраплением растроганности.              – Малдер… – начала она. – Ты в порядке? – Она коснулась его груди рукой. – Твое сердце бьется как сумасшедшее.              Он сделал еще один глубокий вдох. Просто дыша, он забыл об этом на какое-то время.              – Господи, Скалли, ты до чертиков меня напугала.              Она положила руку ему на колено, второй коснувшись его плеча.              – Все в порядке. Милый, я в порядке. Обещаю.              – «Милый»? – Он поднял голову, убирая руки от лица. – Насколько я бледен?              На лице Скалли отразилось смущение и обида.              – Ну… ты в порядке… я… я когда-то… я называла тебя… – Она, казалось, не могла сформулировать цельное предложение из теснившихся в ее голове слов.              – Когда-то, – уточнил он, подразумевая просто утверждение, но зная, что в тоне его голоса проскользнула обида.              Она приняла его слова, по-прежнему сидя перед ним на корточках с рукой, покоящейся на его колене в качестве моральной поддержки. Даже сейчас, когда он сосредоточился прежде всего на том, чтобы избавиться от точек перед глазами и прояснить зрение, чтобы не плюхнуться в обморок в гребаном аэропорту Эль-Пасо, он невольно отметил, какой умопомрачительно красивой она была в солнечном свете. Ее глаза были такими голубыми, что казалось, что свет идет изнутри, веснушки – яркими и игривыми, линия твердого подбородка изящно очерчена. Она стерла все следы крови с кожи, но ему только предстояло стереть их из своей памяти.              – Ну, когда мы больше не были, – начала она, – в отношениях. И когда вновь начали работать вместе, я не могла позволить привычке… – Она прикрыла глаза при возросшей серьезности своих слов. – Это был еще один способ держать тебя на расстоянии, не так ли? Притворяться, что мы могли вернуться к прежнему состоянию.              Малдер смягчился. Он и вправду не хотел, чтобы его слова ранили ее. Он вообще сомневался, что в его словах был хоть какой-то смысл. Над их головами объявили очередную задержку их рейса на испанском.              – Скалли, можешь звать меня Малдером или Чарли Брауном, если пожелаешь, пока с тобой все в порядке.              – Я в порядке, – добродушно повторила она, проявляя завидное терпение. – В полном. ***              Из-за задержки вылета и потерянного времени в путешествии на восток они прибыли в аэропорт Рейгана глубоко за полночь. Холлы терминала были тусклыми и жутковатыми, магазины – темными и неуютно тихими. Они со Скалли заказали по такси, и, воспользовавшись темнотой и тем, что сдержанность Скалли была ослаблена усталостью, Малдер поцеловал ее на прощание, прежде чем усадил в приехавшую за ней машину.              На следующий день на них свалилась гора бумаг, накопившихся, пока они были в отъезде. Прошлогоднее дело передали в суд, и помимо этого появились по крайней мере с дюжину «секретных материалов», предлагаемых их вниманию региональными силами правопорядка и подготовленных Скиннером для проверки их легитимности.              На следующий день Малдер и Скалли смогли отправиться поужинать в одно из их любимых мест, при этом избегая упоминаний о работе. Когда вечер подошел к концу, они договорились об очередной встрече в субботу.              В третий день по их возвращению в Вашингтоне Малдер сидел в своей гостиной, смотря какое-то типичное шоу о ловле призраков с приглушенным звуком, когда услышал, как большая машина свернула на его подъездную дорожку. Он поднялся, подошел к окну у двери, отодвинул занавеску и в тускнеющем свете дня разглядел монстрообразный спортивный внедорожник Скалли, припаркованный перед домом. Малдер натянул старые пыльные ботинки, которые держал у порога, и когда ступил на крыльцо, Скалли как раз вышла из машины со спортивной сумкой на плече и принялась доставать чемодан с заднего сиденья.              – Привет, – бросил он, спускаясь по ступенькам. Вечерний воздух стал заметно прохладным. Скалли облачилась в длинное зимнее пальто, без сомнения уже скучая по солнцу пустыни.              Она повернула голову в его сторону, когда он заговорил; должно быть, она не услышала его приближения, наклонившись в салон машины.              – Привет, – отозвалась она и опустила чемодан на землю с глухим стуком. Через ее плечо он разглядел больше предметов, сложенных в дальнем углу машины.              Малдер подошел ближе, коснулся ее плеча и поцеловал в щеку. Ее кожа была прохладной на ощупь.              – Не ожидал тебя сегодня.              Скалли подняла взгляд, и он заметил ее нервозность и с трудом сдерживаемое беспокойство. Очевидно, он чего-то недопонимал.              – Да, – ответила она. – Извини, я не… позвонила… я…              – Скалли, тебе и не обязательно было звонить.              – Нет, я знаю, просто… – Она обхватила ручку чемодана и посмотрела на него своими бездонными голубыми глазами.              Он выгнул брови, побуждая ее продолжать.              – Мы куда-то собираемся? Какое-то расследование, о котором я не знаю?              – Нет, никакого расследования. – Она приподняла бровь, выдержала паузу и затем просто спросила: – Могу я вернуться домой?              «О, Господи, Скалли». Малдер закрыл глаза и испустил тяжелый вздох.              Он протянул руку и, когда она взяла ее в свою, покачал их сцепленные ладони.              – Скалли, нет ничего, чего я хотел бы больше. Но ты не обязана это делать. Если ты не хочешь жить вместе, если это слишком для тебя, я все равно буду в том месте, которое бы ты хотела назвать домом. – Какое-то время они молча смотрели друг на друга, но он не вполне прослеживал ход ее мыслей. – Но если ты и вправду хочешь быть здесь, – осторожно продолжил он, – я всегда буду тебе рад.              Скалли кивнула, но ее глаза наполнились слезами, и она все еще молчала. Сила ее взгляда была почти опустошающей. Малдер снял с ее плеча сумку и положил на камень у своих ног. Он шагнул ближе, скользнул ладонью под ее расстегнутое пальто и положил ее ей на бедро.              – Ты правда хочешь здесь быть? – мягко спросил он.              Она кивнула и закусила губу.              – Я правда хочу здесь быть.              Вечерний ветерок взъерошил ее волосы и коснулся щеки. Он убрал непокорные пряди ей за ухо и погладил большим пальцем похолодевшую щеку.              – Ты хочешь дом, где мы будем бороться за то, чтобы удержать тьму за порогом.              Скалли долго раздумывала над ответом, не сводя взгляда с его запыленных ботинок.              – Малдер, теория гласит, что Черноглазые дети приходят, чтобы учиться, верно? Что… они хотят понять, как человеческие родители заботятся о своих детях. Они хотят научиться эмпатии.              Она подняла глаза, ожидая подтверждения.              – Одна из теорий, да. Что сами пришельцы учатся тому, как успешно растить гибридов – тому, что нужно человеческой стороне их натуры.              Она кивнула.              – Что ж, если все их боятся… если все отталкивают этих детей… они никогда не научатся. Думаю, иногда… нужно приблизиться к темноте, чтобы привнести свет в эти тени.              Он ответил грустной улыбкой.              – Может, и так, Скалли, но с тебя уже достаточно. Определенно достаточно. Тебе не нужно жертвовать большим. Если ты хочешь жить в мире и спокойствии, то точно этого заслуживаешь.              – Полный покой для умерших, – возразила она. – Жизнь – это движение. Действие. А заслуживаю я… жизни с человеком, которого люблю больше всего на свете. И который, я надеюсь, все еще любит меня так же.              – Ты знаешь ответ на это.              Она кивнула и сжала его ладонь.              – Я всегда хотела быть здесь, – добавила она так тихо, что он едва ее расслышал. – Но я просто… боялась. Испугалась. – Ее слегка дрожащий голос звучал по-настоящему интимно. Ее подбородок задрожал, и, когда она всхлипнула, одинокая слеза скатилась по его большому пальцу.              – Все в порядке, – успокаивающе произнес он. – Мы во всем разберемся. Вместе.              – Вместе.              Малдер погладил ее по щеке, а потом наклонился для долгого нежного поцелуя, чувствуя на губах ее слезы. Ее волосы развевались вокруг его лица, словно перья.              – Не бойся, – прошептал он.              Она покачала головой и, обняв его, замерла.              – Пойдем, – сказал он, когда свет окончательно померк, а порывы ветра стали ледяными. – Давай занесем твои вещи внутрь.              Они перенесли все в дом. Малдер обнаружил, что она взяла много вещей для первоначального переезда, и счел это странно комфортным.              Когда Скалли отогрелась достаточно для того, чтобы позволить ему снять с себя пальто, он отправился на кухню приготовить ей горячий чай. Вернувшись в гостиную с чашками в руках, он обнаружил ее у камина, осторожно выпрямляющей рисунок коттеджа у моря в золоченой рамке. Она протерла драгоценный предмет рукавом свитера и аккуратно поставила картину туда, где она всегда стояла. Малдер поставил чашки на журнальный столик, подошел и обнял Скалли со спины.              – Извини, – прошептала она. – Извини.              – Ш-ш… – Он поцеловал ее в волосы. – Все еще хочешь найти место у моря? – спросил он, почти касаясь губами ее уха.              – Может, когда-нибудь, – ответила она. – Но прямо сейчас я просто хочу быть здесь. Это наш дом. ***              Они снова стали работать в безумном темпе. Три дня они провели в Миннесоте (в гребаной замороженной Миннесоте, господи боже), преследуя оборотня, который оказался просто чокнутым парнем в меховом костюме, хотя и с убийственными тенденциями, так что время было потрачено не напрасно.              Дома они едва успевали поесть, переодеться и немного поспать, однако им оказалось удивительно легко вернуться к этой комфортной норме. Они знали свои домашние обязанности и ожидания друг от друга.              На десятый день возвращения Скалли сидела на старом, видавшем виды диване, облокачиваясь на одну из его боковин с убранными в хвостик волосами, лежавшим на коленях ноутбуком и укутывающем ноги одеялом. Она была целиком поглощена читаемой статьей. На спинке дивана лежал маленький блокнот, в котором она иногда делала записи. В последнее время она все больше и больше интересовалась генной эволюцией. Ей хотелось бы применить… неортодоксальные свидетельства, которые она собрала в течение лет работы над «секретными материалами» к ее теперешней области исследований. Она уже какое-то время подумывала о том, чтобы заняться исследованиями. Возможно, когда ее тело больше не будет соответствовать стандартам полевой работы, она вернется к докторской степени, внеся свой вклад в научную литературу в последние годы жизни.              Она так погрузилась в чтение, что не заметила, как Малдер вернулся в комнату и присел на корточки рядом с ней. Она подняла на него взгляд, немного испугавшись от неожиданности, и улыбнулась.              – Эй, – тихо сказала она, вынимая один наушник из уха.              Глаза Малдера блеснули, но он ничего не ответил. Нежно убрав прядь волос с ее виска, он положил руку ей на ногу. Глубина и интенсивность его взгляда заставили ее забыть о докторе Дарио Валензано и коротком жизненном цикле африканских Нотобранхах Фурцера (2).              Она обвила запястье Малдера пальцами и нахмурилась, задавая вопрос не только словами, но и взглядом.              – Что?              Малдер покачал головой, по-прежнему смотря на нее с искренностью и благоговением, от которых ее сердце забилось быстрее. Затем он медленно моргнул, пожал плечами и тихо сказал:       – Ты здесь.              На их диване. Живя их жизнью. Так, как они жили в течение долгого времени. И так, как в течение долгого времени не жили.              Скалли глубоко вздохнула и расслабилась, ощущая его устойчивое прикосновение. Она удерживала его взгляд, приподняв подбородок и слегка прикрыв глаза.              – Я здесь, – ответила она низким, устойчивым голосом.              Полностью закрыв глаза, она наклонилась вперед, пока их лбы не соприкоснулись. Она убрала ноутбук с ног и, положив ладонь на затылок Малдера, поцеловала его в лоб и висок. Все это время он держал глаза закрытыми, просто дыша в этом тесном пространстве между ними.              – Я здесь, – прошептала она, касаясь губами его уха. – Я здесь.              Долгое время они просто существовали в присутствии друг друга. Затем Малдер поцеловал ее в губы и поднялся со словами:       – Возвращайтесь к работе, доктор Скалли.              Она смотрела ему вслед, все еще ощущая важность только что случившегося обмена. Затем она вновь положила ноутбук на колени и попыталась вспомнить, о чем читала, слыша, как Малдер возится на кухне, готовя чай. ***              По утрам воскресенья он скучал, пожалуй, больше всего. По крайней мере, по воскресеньям, когда они не занимались расследованием или переезжали из одного города в другой. По воскресным утрам в их доме, когда они просыпались от солнечного света вместо будильника и наслаждались простыми удовольствиями, исследуя, прикасаясь, делясь.              Этим конкретным воскресным утром Малдер разбудил Скалли, губами выписывая круги на ее грудях. Она улыбнулась, еще не открыв глаза, и поцеловала его до того, как произнесла хотя бы слово.              Когда они оба были полностью удовлетворены, Малдер положил голову Скалли на колени, и она принялась зачитывать ему краткое содержание последних новостей со своего ридера.              Его больше интересовала мягкая кожа на ее боку, чем положение дел в мире, но после второго ее вопроса он понял, что она поменяла тему.              – Хм-м?              – Вырезки из газет на столе, – сказала она. – К чему они?              О. Он занимался исследованием «секретного материала». Вытащив накануне вечером из ящика для хранения в своем кабинете старые вырезки, он оставил их на столе.              – О, это? – уточнил он. – Да ерунда. Просто старый «секретный материал», на который мне захотелось взглянуть.              Скалли ткнула его в плечо.              – Да брось. Что у тебя на уме?              Он сместился, перекатившись так, что теперь его голова покоилась на ее коленях лицом в ней.              – Ты… ты правда хочешь знать?              Она поджала губы.              – Ты собирался представить это мне в качестве очередного расследования?              – Ну… да. Когда у меня было бы достаточно материала для предъявления.              Она выгнула бровь.              – И?              – Ну, я не думал, что ты захочешь заниматься этим вне офиса.              Ее глаза смягчились, и она сдержанно улыбнулась.              – Спасибо, – поблагодарила она. – Иногда так оно и будет, но раз тебя это так воодушевило, я хочу посмотреть. Так что рассказывай.              Он уставился на нее.              – Хочешь услышать? Хочешь услышать о «секретном материале»?              – Как я уже сказала, Малдер… прямо сейчас я хочу заниматься «секретными материалами». Так что покажи, на что я подписываюсь.              Он долго удерживал ее взгляд, а потом приподнялся и наградил ее долгим поцелуем, заставившим ее улыбнуться. Перекатившись на край кровати, он поднял лэптоп с уже открытым нужным файлом.              – Погляди на эти снимки, Скалли. Я послал их Кайлу, и он тщательно все изучил, но не нашел никаких признаков изменений.              Она прислонилась к спинке кровати рядом с ним, по-прежнему одетая лишь в черный шелк и кружево, но от этого не менее сосредоточенная и профессионально настроенная.              – И на что я смотрю?              – Ты смотришь… – он помедлил для драматического эффекта, – на первый подтвержденный и задокументированный с 2011 года случай появления… выползков из Фресно!              – Выпо… чего?              Малдер моргнул.              – Ты не слышала о выползках из Фресно?              – Нет, Малдер, не слышала. Но сейчас услышу, верно?              – Эй, ты сама просила показать.              – Да, – признала она с приторной и самодовольной ухмылкой на губах. – Да, просила. Малдер?              – Да?              – Кто такие выползки из Фресно?              – Приготовься, Скалли, потому что эти штуки чертовски жуткие.