От ненависти, как говорится.../From hate, as they say...

      Мне кажется, что я никогда в жизни не чувствовала себя настолько неуютно, что, с одной стороны, не могло не радовать, ведь, это означает, что такая дерьмовая ситуация в моей жизни случилась впервые.       Жаль, что уйти по-английски в нашем государстве – признак невежливости и крайне плохого воспитания, а в доме моих родителей еще и поступок, который приравнен минимум к всадникам, влекущих Апокалипсис. Собственно, именно поэтому я пока еще нахожусь здесь: в кругу таких близких и одновременно чужих родителей и приятных, но совершенно незнакомых людей, которые, тем не менее, знакомы со мной. - Присядешь? – парень кивком головы показал на свободное кресло, стоящее рядом с ним, давно уже опустившись на свое, надо признаться, нагретое место. - Да, конечно, спасибо, - мои губы растянулись в слабой и приветливой улыбке, пока я миновала приличную площадь гостиной, чтобы присесть.       Вчерашняя вечеринка порой давала о себе знать, изредка отзываясь покалывающей болью в моих висках. И я искренне надеюсь, что это не видно по моему лицу, которое было старательно приведено в порядок утром, в квартире Марка.       Если честно, я готова думать сейчас о чем угодно: о космосе; о том, как стремительно падают и поднимаются цены на бытовую технику на действующем рынке; о Марке, который так заботливо и верно встречает меня каждый раз с учебы и обязательно завозит между пар ванильный круассан из пекарни, которая оформлена французским стилем и находится всего пару кварталов от моего ВУЗ’а. Знает же, что люблю их до умопомрачения.       Я готова думать обо всем этом, лишь бы не думать о том: кто эти люди на самом деле; что они забыли в нашем доме именно сегодня; почему здесь этот молодой парень - он явно не смахивает на бизнесмена с определенным количеством акций - и главное, почему они тянут с решением своих деловых вопросов?! - Надо же, они так выросли, просто посмотри, и совершенно друг друга не помнят, - женщина умиленно проворковала в сторону моей матери, которая была сегодня, на удивление, очень сдержана.       Пригубив чашку зеленого чая с мелиссой, я старалась выглядеть спокойно, но, кажется, мои, нервно постукивающие по боковой спинке кресла, пальцы выдавали меня с потрохами. - Это не так страшно, Анна Викторовна, у них будет время повспоминать, - раздавшийся голос моего отца был непоколебим.       Во мне заиграло неприятное и щекотливое чувство, «подмывающее» поинтересоваться что именно он имеет в виду и неужели моя вольная жизнь оборвется так глупо и так быстро, но я понимаю, что буду выглядеть не только глупо, но еще и смешно. - Ты прав, Сергей, - Дмитрий Сергеевич сдержанно улыбнулся, встретившись со мной взглядом. – Ты, кажется, хочешь что-то спросить, Дарина?       Мой взгляд в сию секунду непроизвольно опустился на кружку, которую я, сама того не замечая, сжала пальцами до их побеления. Это все нервы. И неизвестность. Точно, нервы и неизвестность.       Сейчас все их взгляды во второй раз за такой маленький промежуток времени были устремлены на меня. Ощущаю себя такой голой, маленькой и беззащитной.       Да, я хочу спросить, я хочу знать все прямо сейчас, но не думаю, что они все хотят слышать этот вопрос, а отвечать на него и подавно, но тем не менее, я вдыхаю воздух глубоко в легкие и поднимаю свои светлые глаза на отца, сидящего напротив меня. - Что все это значит? – мой голос подводит меня своей дрожью. Ненавижу чрезмерное внимание, чрезмерное напряжение и чрезмерное непонимание.       Они продолжают смотреть, а я жду ответ, считая сколько раз пульс отозвался у меня в висках, но постоянно сбиваюсь и начинаю заново. Все же понятно, зачем я пытаю судьбу глупыми вопросами и выгляжу, как напуганная пятилетняя девочка. Ведь, не думаю, что, если бы я выглядела достойно, Дмитрий Сергеевич задал бы мне этот вопрос. - Позвольте я объясню? – сидящий слева от меня парень, сперва хрипло прокашлялся в кулак, после чего повернулся ко мне в пол оборота, получив молчаливый кивок от моего отца.       Отставив чашку на передвижной столик, я повернулась к нему, готовясь выслушать и невольно искусывая внутреннюю сторону своей нижней губы. - Все не так сложно, как ты себе уже напредставляла, - темноволосый склонил голову в бок, говоря размеренно, внятно и предельно спокойно. – Соединение корпораций очень сложный, рискованный, но прибыльный и серьезный процесс. Воссоздать одному человеку то, что мы сделаем – не под силу. Семейный бизнес в 99% процентов случаев остается на пике огромное количество времени. Так случилось, Дарина, у нас будет семья, у нас будет свадьба, у нас будет соединение корпораций. И в этом нет ничего страшного.       Он говорил так, будто говорит это несколько раз в день: уверенно, низко, спокойно. Создавалось впечатление, что так и должно быть, так будет правильно и все из этого сложится хорошо.       Только глаза от последних слов начинали предательски щипать и норовили закрыться, чтобы спрятать от него, от них всех, слабость и отчаяние, которые накрывали каждые 10 секунд новой и новой волной. - Извините, - не выдержав этого могильного молчания, я покачала головой, поднимаясь с мягкого кресла и спешно покидая просторную комнату, через считанные секунды уже скрывшись за дверьми.       Тихо закрыла дверь ванной комнаты, находившейся в моей комнате на втором этаже, едва справившись с психозом, который принуждал ломать предметы, встречающиеся на моем пути; хлопать дверьми комнат, дабы показать, что я не хочу. Я против. Я не согласна так жить ради денег, пусть и невероятно больших!       Холодная вода помогает расслабиться и не всхлипывать, успокаивая. Открытый кран позволяет чистой и прозрачной воде шуметь, наполняя светлую комнату приятным, немного шипящим звуком, который перекрывал звуки небольшой возни, доносящиеся снизу.       Едва слышный стук в дверь комнаты заставил перекрыть кран и небрежно пальцами убрать разводы под глазами, которые оставила потекшая тушь. Захватив маленькое белое полотенце, я вышла из ванной и открыла дверь своей комнаты, за которой обнаружила Алекса, опирающегося локтем о дверной косяк, когда его вторая рука путала темные волосы. - Бунт? – он усмехнулся, как только поднял взгляд вверх, оторвав его от светлого пола и встретившись с моими покрасневшими глазами. - А поможет? – я подняла брови, когда мне буквально пришлось подвинуться, чтобы пропустить его в комнату, дверь в которую он потом небрежно закрыл сам. - Нет, - кареглазый окинул помещение заинтересованным взглядом, бесшумно продвигаясь по комнате и заостряя внимание на фотокарточках, висевших в коллажах на стенах. – Твой парень? – он показал на нашу с Марком фотографию, пока его глаза немного сужались, впиваясь в каждую деталь. - Да, - я пожала плечами, тяжело вздыхая и опускаясь на мягкую кровать. У меня не было желания объяснять ему, что вести себя так не совсем культурно и наше положение все еще не дает ему право вторгаться в мое личное пространство. - Надеюсь, что в нашей квартире этого не будет, - Алекс продвинулся дальше, останавливаясь у большого окна, на подоконнике которого аккуратно лежали плед, свечи, книги, маленькие диванные подушки и пачка начатых зефирок. - Нашей квартире? – я хотела бы ослышаться или неправильно его понять, но нет, его подтверждающий кивок рассыпал мою надежду на тысячу осколков, пока он стоял так и не повернувшись ко мне лицом, оставляя мне возможность изучать лишь его широкую спину, облаченную в темно-синюю рубашку. – Что это значит? - Второй раз, - темноволосый хмыкнул, перелистывая страницы эпилога книги, которую я время от времени читала, чтобы отвлечься. – Ты задаешь этот вопрос второй раз в течение всего получаса, - пояснил он, обернувшись и заметив мое недоумение на его первую фразу. – Это значит, что после свадьбы мы будем жить вместе. - Зачем? – упираясь ладошками в атласное покрывало, я понимаю, что выгляжу максимально глупо со своими бесконечными вопросами, но он явно знает больше, чем я. – Почему мы не можем просто расписаться? - А кто в это поверит? – он практически перебил меня своим вопросом, по всей видимости, отвечая им на мой. – Журналисты точно нет, да и вся свита золотых бизнесменов нашего города тоже нет. Все должно быть правдоподобно, именно поэтому у нас будут: бракосочетание, медовый месяц, гости, постоянные походы на вечера и все то, что принято делать привилегированной паре.       Он снова говорит все это так уверенно и так непринужденно, будто в его жизни от наличия жены и прибавления обязанностей ничего не поменяется. Признаться честно, меня это немного раздражает. - Ты так спокойно это говоришь, - тихо пробормотала я, рассматривая его профиль, пока Алекс увлекся новой порцией фото – воспоминаний.       Точные и острые черты скул, большие глаза, длинные ресницы, пухлые губы и аккуратный ровный нос. Мечта художника, не иначе. Волосы небрежно торчат в разные стороны, но от того он выглядит еще лучше. Красивый. - Не вижу смысла брыкаться, - оторвав взгляд от красочных снимков, он вернул его ко мне, подходя и опускаясь на противоположный край двуспальной кровати. – Ничего такого обязывающего не произойдет. Фантом счастливой семьи, не более. - То есть, ты спокойно можешь прижимать к себе чужую девушку на вечерах, флиртовать с ней и время от времени дарить «нежные и влюбленные» поцелуи? – я усмехнулась на его слова, продемонстрировав кавычки пальцами в воздухе, не поднимая свой взгляд выше его губ, потому что его направлен на меня. Внимательный и немного насмешливый. - Не чужую, а свою законную, без пяти минут, жену, - Алекс прожестикулировал пальцем, как бы исправляя меня, отчего я невольно поежилась, чем заставила его издать хрипловатый смешок. – Почему нет? Тем более, если она красавица. - Тебе, что, все равно, кого трогать и с кем ходить на приемы? – я недоуменно фыркнула, все же подняв свой взгляд на его, изображая недовольство. - Боже, Дарина, - он посмеялся, закрывая лицо ладонями и качая головой, - что за претензии? Мы еще не расписаны.       Его смех приятно отозвался в моих ушах, такой звонкий и одновременно хриплый; неспешный и мужественный. - Мне все равно с кем ходить на приемы, но не все равно с кем ложиться в постель вечером, именно поэтому выбор пал на тебя, - отсмеявшись, он выглядел серьезно, пока я открывала рот, чтобы возразить и сказать, что он редкостный хам. – Да, чуть не забыл! – парень поднялся, доставая из кармана джинсов маленькую, но объемную книжку, которую я так и не заметила за все время нашего совместного пребывания здесь. – Выбери то, что тебе понравится и напиши мне номера страниц, я все закажу. Мой номер на обратной стороне каталога.       Темноволосый опустил каталог рядом со мной, одновременно поправляя рубашку сзади, которая немного смялась из-за этого альбомчика. - Только не затягивай, - он белоснежно улыбнулся и направился к выходу из комнаты, практически бесшумно закрывая за собой дверь, когда непосредственно скрылся за ней.       Все еще задыхаясь от возмущения, я проследила за закрывающейся дверью и перевела внимание на опущенный парнем каталог. Несмотря на его миниатюрность, в нем было представлено сотни красивых свадебных платьев и вариантов оформления свадебных залов.       Я просматривала его, невольно начиная представлять: как эти пышные платья будут смотреться на мне, как будет выглядеть банкет, как будет выглядеть Алекс. Здесь нет мужских смокингов, а потому моя фантазия работала еще больше, стараясь воспроизвести все до мелочей – от цвета костюма до цвета бабочки. И от этого мне становилось стыдно.       Стыдно перед собой, но в первую очередь перед Марком, потому что он должен быть на месте Алекса. И никто больше!       Вытащив свой смартфон, я ловкими движениями пальцев нашла контакт подруги, которая из друзей одна знала, что в моей жизни рано или поздно должен произойти переворот.       «Нам нужно встретиться, это очень срочно, я буду ждать тебя в 18:00 в нашем кафе». Она ответила быстро, не задавая лишних вопросов и просто информируя меня, что придет. Думаю, она поможет мне адаптироваться к переменам моей шутливой жизни и подсказать что-то дельное.