Узлы

26 глава. Полгода спустя. Pov Даша. Сентябрь — месяц новых начинаний. Лично для меня это всегда было так. Каждый сентябрь я пыталась начать жизнь по-новому, но не в этот раз. Этот сентябрь был для меня уже третьим месяцем после рождения моей малышки. Моей маленькой Оливии. Чаще мы с Олегом называем ее просто Лив. Сегодня было очень странное утро. Удивительно, но на часах десять утра, а я до сих пор не проснулась от плача моей маленькой девочки. Посмотрев на ее колыбельку, увидела там пустоту. Слева от меня место Олега тоже пустовало, вот почему я смогла выспаться. Вышла на кухню. Застала очень милую картину: Олег сидел на стуле, держа Лив на руках и пытаясь ее накормить яблочной пюрешкой. Но у него это не выходило. Она ни в какую не хотела есть пюре. — Доброе утро, — наклонилась к нему, оставив поцелуй на его губах, — спасибо тебе за возможность поспать дольше. — Доброе, не за что. Тем более, мы оба — родители нашей принцессы, и мы оба должны вставать к ней ночью, вот я и решил тебе помочь. — Давно не спите? — села рядом с ними, поцеловав дочь в щеку. — С шести утра. — Это она еще сегодня не так рано проснулась. — мы улыбнулись друг другу. — Не ест? — Нет, наверное, ей не нравится эта пюрешка. Хотя она очень даже вкусная, сладенькая. — Олег попробовал содержимое баночки, придя в восторг. — Слушай, а можно я доем? — он посмотрел на меня. — Доедай, мы тогда с Оливией пойдем в спальню и займемся там ее кормлением, а ты кушай. — взяла малышку на руки, отправившись в спальню. Никогда раньше не думала, что грудное вскармливание — это так непросто. Я думала раньше, что ребенок самостоятельно начинает выписывать молоко, но нет. Мне приходится ей все показывать и иногда даже заставлять, как бы это грубо не звучало. Когда я покормила Оливию, Олег вошел в спальню. — Слушай, я тут решил, что одной пюрешки маловато для завтрака и приготовил нам с тобой обалденную яичницу с беконом. — он сел рядом со мной, начав рассматривать малышку. — Яичница — это хорошо. — положила свою голову ему на плечо, наслаждаясь моментом. Много ли у меня еще осталось таких вот счастливых моментов? Сколько я еще проживу? Это ужасные мысли меня не покидают ни единого дня. Самое страшное — это то, что болезнь протекает без особых симптомов. Да, иногда болит голова, иногда кружится, но это пока что единственное, что меня смущает и пугает. Вот так проснусь однажды утром веселой, а к вечеру умру. Страшно жить, не зная, что будет дальше. — Знаешь, а у нее твои глаза. Такие же выразительные и голубые. — Терновой прервал мои размышления. — Зато улыбка точно твоя. Я не умею улыбаться одним уголком рта, как это делаете вы вдвоем. — Это наша с ней фишечка. — Олег взял дочь на руки, посадив ее на свои колени. — Кажется, наша маленькая Оливия наделала в штанишки. — он улыбнулся. — Иди, завтракай, я сам все сделаю. — Может, лучше я? — зная, какие брезгливые к таким вещам обычно мужчины, я решила предложить свою помощь. — Нет, я хочу сам. Это моя дочь, мне плевать, в чем она, я люблю ее любой. И мне не страшно поменять ей подгузник. А вот если ты не пойдёшь сейчас кушать, то яичница остынет и станет невкусной. — мой муж — самый лучший мужчина в мире. Радуясь, я ушла на кухню. *** Когда мы оба привели себя в порядок, то решили погулять с Оливией. Ей как раз нужен свежий воздух. Даты и полезно гулять. Мы одели ее подобающе погода за окном, уложили в кроватку и вышли на улицу. — Ты будешь вести коляску? — Олег явно хотел делать это сам. — Ты хочешь, да? — посмотрела на него, улыбаясь. Как же я счастлива, когда он счастлив. Для меня в радость то, как он возится с малышкой. Как заботится о ней. Складывается такое ощущение, что ребенок — это то, чего, а точнее кого, так не хватало в жизни Олега для его полного счастья. Он очень поменялся после рождения дочери. Стал еще более внимательным и чутким, более мужественным и таким мужиком. Да, именно мужиком. Настоящим. Мне это безумно нравится. — Да, очень хочу, — я с огромной радостью позволила Олегу руководить коляской, — спасибо тебе за все. — Чего? За что? — За все. За то, что я счастлив. За это маленькое чудо. — Терновой остановился, резко развернулся ко мне лицом и страстно поцеловал. По телу будто бы прошелся электрический заряд. — Не мне за все это спасибо, а тебе. Точнее нам. Это все наша работа над собой. Мы оба сделали это. — Ты права. — мы двинулись дальше. Меня разрывает изнутри. Я понимаю, что, сказав Олегу о своем смертельном диагнозе, я просто сломаю его. Убью в нем все желание жить дальше. Но, с другой стороны, он же мой муж — он имеет право и должен знать, что со мной происходит. Это было бы абсолютно так же некрасиво, если бы он мне не говорил какую-то правду о себе. Я не знаю, что мне делать. Я не хочу, чтобы он носился передо мной, как перед Оливией, когда узнает о болезни. Но если он однажды придет с работы, застав меня в спальне, недышащую и не подающую какие-либо признаки жизни, то он просто сойдет с ума в догадках: что же могло со мной произойти. Но, кажется, именно сейчас мне в голову пришло отличное решение данной проблемы. Именно так я и сделаю. Так хотя бы будет правильнее перед Олегом. *** Наша прогулка, длительностью в два часа, успешно подошла к концу, и мы вернулись домой. — Надо бы Лив спать уложить, а то она уже совсем зазевалась. — снимая куртку одной рукой, второй я качала коляску, чтобы Оливия не плакала. — Ты будешь читать ей сказку? — Олег взял малышку на руки. Через пару минут мы уже были в спальне. Я положила Оливию в ее кроватку, села рядом, начав на ходу придумывать сказку. Олег удалился. Мне нравится придумывать сказки для дочери. Хоть она и не понимает их, зато очень внимательно слушает. И прекрасно засыпает под мой голос. Никогда не думала, что смогу любить кого-то сильнее, чем своих родителей и Олега, пока не родилось это маленькое чудо. Для меня счастье — видеть то, как она дышит, улыбается, смеется, хлопает ресницами, как настоящая леди. Просто наблюдать за тем, как она живет. Моя сказка уже подходила к концу. Оливия сладко посапывала, когда Олег с серьезным лицом, выражающим недоумение, зашел в спальню. — Поговорим? — он держал в руках какой-то конверт, явно принесший ему злость. Мы вышли на кухню. Увидев отправителя письма, я поняла, почему мой муж стал таким серьезным и злым. Этого стоило ожидать.