insidious

Он чуть ли не роняет сигарету, когда замечает её. Петир бросает взгляд на часы. Какого чёрта?! Прошло ведь всего лишь полчаса! Оглянувшись, он садится в машину и заводит двигатель. Санса хлопает дверью, садясь рядом с ним. — Поехали, — в её голосе раздаются давно забытые, самоуверенные нотки. — Да поехали же! Петир сдаёт назад, выезжая на дорогу. — Где Матео? — Остался в офисе. — Зачем? Санса бросает на него убийственной силы взгляд. Да что, блядь происходит?! Петир начинает хмуриться. Ему это не нравится. Ему это совсем не нравится. Он косит на Сансу взгляд. Сидит, собрав волосы в небрежный пучок, и покусывает губу. Глаза останавливаются на её щеке и внутри всё сжимается. — Что произошло? — чуть мягче, спрашивает он. Она вздрагивает, оборачиваясь к нему. Он её напугал? Господи, да что происходит?! В её синих глазах плещется страх. Она отрицательно покачивает головой и снова отворачивается. Сбросив туфли, Санса подтягивает ноги к себе. Ладно. Она может и дальше продолжать молчать, раз ей так хочется. Дождётся, когда вернётся Матео и выяснит всё у него. Нажав на кнопку на руле, он включает аудио систему. Салон начинает заполнять музыка. U2. Они слушали их с Сансой, когда были в Дублине. В тот день, они прятались от дождя в пабе. Официант, принёсший им по бокалу Гиннесса, долго рассказывал байки о пабе и его посетителях, а затем достал из-под барной стойки рамку для фото с каким-то листом и нарисованной на нём загогулиной и подписью — Боно. На их недоумённые взгляды, он вытаращил глаза, бросив с акцентом что-то типа «ну вы, ребята, даёте» и протянул им CD — диск с альбомом лучших песен, на котором было написано U2. Вернувшись в арендованный дом, они долго возились, пытаясь подключить старый музыкальный центр. Он даже хотел плюнуть на эту их затею, но Сансе каким-то чудом удалось его включить. Распивая вино, они жарили мидий, купленных на местном рынке, и слушали Боно. Он до сих пор помнит, как называлась та песня, которая так понравилась Сансе и которую она несколько раз ставила на повтор — Vertigo. Он неосознанно начинает нажимать на кнопку, пока не находит эту песню. Даже не замечая, что сделал, он лишь прибавляет громкость. Тот альбом был слишком долгим. Часа два, не меньше. Он точно помнит, что песни ещё разносились по дому, когда они, прижимаясь друг к другу, на ощупь брели в спальню, разбрасывая на ходу одежду. А ещё он помнит, как она засмеялась, когда этот чёртов Боно начал петь другую песню. И она вторила ему, с жаром шепча на ухо срывающееся: «Обними меня, возбуди меня, поцелуй меня». И он ей подчинялся. Он полностью отдавался ей, растворяясь в ней, как антибиотик растворяется в крови. Впервые ему просто не хотелось себя контролировать. С ней всё было по-другому. Мучительно медленно и до безобразия быстро. Были чересчур громкие стоны, которые они скрывали в поцелуях. Были липкие тела и руки, тщетно пытающиеся притянуть друг друга ближе. А этот Боно пел и пел, продолжая издеваться и давать им указания. И когда Петир лежал на спине, поставив на грудь пепельницу, а Санса водила пальцем по его шраму, в спальню врывалась последняя песня. И именно в тот момент он понял того восторженного паренька за барной стойкой. Именно в тот момент он понял, какую чертовскую ценность представляет та загогулина под стеклом. Именно в тот момент он был согласен с этим Боно, как никогда. Они — одно целое. Если бы он только знал…. Если бы он только знал, что всё будет так. Петир тяжело вздыхает. — Он подписал приказ. Оторвав свой взгляд от дороги, он быстро обегает им Сансу. — Какой приказ? — он убавляет громкость. Свернув с шоссе, он снижает скорость. Нужно поговорить с ней сейчас, пока они не успели вернуться домой. — Полгода назад он обратился к своему адвокату с просьбой распорядиться имеющимся у него имуществом. — М-м-м, вот как? — краем глаза он замечает, как Санса кивает. — Что-то типа завещания? Она ёжится. — Что-то типа. Они замолкают. Он ничего не спрашивает у неё и не смотрит на неё, давая ей собраться с мыслями. Да он и сам пытается собраться с мыслями. Увидев Сансу, идущую к нему, он ведь почувствовал, что что-то не так. И именно сейчас, в тот момент, когда она заговорила, это давящее изнутри чувство, начинает усиливаться, постепенно превращаясь в какую-то тянущуюся боль. Но почему-то он не собирается её торопить. Ему даже не хочется, чтобы дорога заканчивалась. Он не знает почему, но эти несколько часов, проведённые с ней в машине позволили ему вновь окунуться в то время, когда всё было относительно спокойно. Когда он приезжал поздно домой, зная, что она уже ждёт его, лёжа в постели. И все его попытки не разбудить её с грохотом проваливались, когда он, приняв душ, ложился к ней и начинал покрывать её тело своими поцелуями. Он скучает по ней. Он до боли под рёбрами скучает по ней. Он мучается, игнорируя её. Мучается глядя на неё. Он просто умирает, находясь рядом и уезжая. Какого чёрта он решил, что ему удастся вычеркнуть её? Почему в его голову пришла идея, что он сможет её забыть. Забыть и отпустить. С чего вдруг он взял, что его отпустит, когда ему с каждым днём становится всё тяжелее. Он уже просто не может. Он готов взорваться от чувств, переполняющих его. Ему хочется взвыть от боли, которую он испытывает, стоит её потускневшим глазам скользнуть по нему. Он в ловушке. В ловушке, из которой нет возможности сбежать. — Он переписал на меня квартиру, — Петир удивлённо вскидывает бровь. — Квартиру и…. Но она не успевает договорить. Телефон в её сумочке начинает звонить. Санса достаёт свой старенький айфон. С её губ срывается тихое «о, нет». Значит, ей снова названивают Нед и Кэт. Они звонят ей, практически не переставая со вчерашнего дня. Стоило только новостям о смерти Мартелла выйти в эфир, как они начали ей звонить. Вчера, думая, что его нет, она сидела на кухне и по несколько раз повторяла, что к ней не стоит приезжать и всё в полном порядке. Потом, несколько раз ей пришлось повторить, что она никуда не поедет, а потом она просто сбросила звонок. И вот они звонят опять. Санса устало потирает глаза. Прикусив губу, она смотрит на мерцающий экран телефона. Его губы складываются в довольную улыбку, когда она отклоняет звонок. — И что? — спрашивает он. — Что ещё переписал на тебя Мартелл? Петир подъезжает к дому, паркуя машину. Отстегнув ремень безопасности, он поворачивается к Сансе. Она снова прикусывает остренькими зубами губу. Он сглатывает. Ему до ужаса хочется смять её губы в поцелуе. Ему до ужаса хочется овладеть ей. Больше нет сил. Чем дальше он пытается отдалиться от неё, тем сильнее его к ней тянет. Ему просто не удаётся выкинуть её из головы. Господи, ему даже мерещится её запах. Он уже просто сходит с ума. И все эти попытки вернуться в то своё состояние, когда он просто приходил в клуб, напивался и уходил с какой-нибудь девчонкой — провалены. В каждой он пытается найти хоть что-то, что будет ему напоминать о Сансе. И не найдя, уходит, чувствуя на себе разочарованные взгляды ярко накрашенных девушек. Но вот Санса…. Он прикрывает глаза. Ещё чуть-чуть и он сдастся. Снова примет поражение. — Я… Мартелл оформил контрольный пакет акций на меня, — тихо произносит она. Петир распахивает глаза. Она врёт. Он впивается в неё взглядом. Растеряна, испугана, ошеломлена. Нет, не врёт. — Повтори, — выдавливает он. — Что ты сказала? Санса делает глубокий вдох. — Мартелл оформил на меня контрольный пакет акций. Теперь я — новый генеральный директор. Его губы искривляются в нервной улыбке. Нет. Нет-нет. Господи, нет! Он прячет лицо в ладонях. Твою мать…. Это какая-то шутка. Чёртова шутка с того света! Как? Зачем? Петир начинает нервно смеяться. Он в дерьме. Его планы разрушены, как карточный домик. Его висок холодит дуло пистолета. От него избавятся. Вычеркнут его имя одним выстрелом. Блядь! Ничего не говоря. Он выходит из машины. Да и что ей говорить? Боже, теперь она — его соперник. Он оборачивается, замечая, что Санса тоже вышла из машины и стоит, скрестив руки и смотря на него. Он разводит руками в сторону. — Поздравляю, — Санса гневно сверкает глазами. — Теперь ты…. Петир взмахивает рукой. Всё, хватит с него. Он устремляется в дом. Нужно уехать. Нужно уехать от неё подальше. Собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Это просто невозможно. Какого чёрта?! Где, в какой момент он успел так провиниться, что судьба решила столкнуть его с этой девчонкой. Почему он не прислушался к своей интуиции? Всё должно было быть по-другому. Влетев в дом, он бросается в спальню. Схватив висящие на вешалках костюмы, он быстро заталкивает их в чемодан. Джинсы, пара футболок, джемпер и несколько ботинок. Он захлопывает крышку. — Выйди, — не оборачиваясь, произносит он. — Что мне делать? — Петир оборачивается, изгибая вопросительно бровь. — Я не знаю, что мне делать. Он комкает джинсы, швыряя их в сторону. — Что тебе делать? — почти срываясь на крик. — Что тебе делать? А что делать мне?! Что делать мне с тобой? Петир сжимает руки в кулаки, тяжело дыша. Медленно, он подходит к ней, вставая практически вплотную. — Что мне делать с тобой? — тихо переспрашивает он. — Да скажи ты уже хоть что-нибудь! Её глаза начинают тускнеть. Он с ужасом смотрит, как блестящая синева затягивается плёнкой боли. Нет. Только не это. Он просто не может больше смотреть на неё в таком состоянии. Не может смотреть, как она мучается. Он должен что-то сделать. Должен хотя бы на мгновение избавить её от этой боли. Хотя бы на одно чёртово мгновение. И он наклоняется к ней, осторожно касаясь её губ. Санса пошатывается, хватаясь за его руки. Он снова целует её, и она отвечает на его поцелуй. Чёрт. Петир прижимает её к себе, чувствуя как бешено стучит её сердце. Это конец. Он срывается, стягивая с неё жакет и отбрасывая его в сторону. Он делает вид, что не слышит её тихое «Петир», опрокидывая её на кровать и нависая сверху. Он с трудом расстёгивает молнию на её юбке, в то время как она стаскивает с него джемпер. Он старается не смотреть на ещё заметные следы синяков, скользя языком по животу. Снизу-вверх. Он практически перестаёт дышать, сдвигаясь к ней ближе. Чёрт. Петир со свистом втягивает воздух, входя в неё. Несколько секунд. Несколько неимоверно долгих секунд он не двигается, смотря на Сансу. Её глаза быстро обегают его лицо, а затем встречаются с его глазами. — Прости. Он наклоняется, затыкая её поцелуем. Медленно, до невозможности медленно он начинает двигаться.

***

Он стоит у окна, смотря, как по стеклу барабанит дождик. В голове пусто как никогда. Уже целый час ему никак не удаётся собрать мысли в одно целое. Петир отворачивается от окна. Его взгляд моментально цепляется за спящую Сансу. Впервые за долгое время она спала, не просыпаясь с испуганным криком. Впервые за долгое время он спал, не видя во снах преследующие его ужасы. Он просто ничего не смог сделать с собой. Выйдя из душа и заметив её растерянный вид, он просто не смог после всего уйти, оставив её одну. Она была удивлена, когда он закрыл дверь в спальню и молча лёг в постель. Она ничего ему не сказала, зарываясь в одеяло. Они лежали порознь, словно бы ничего и не было. Он и пытался себя убедить, что между ними не было ничего, из-за чего он мог бы грузиться. Только это было не так. И в очередной раз, почувствовав, что она влияет на него куда сильнее, чем ему бы хотелось, он сдался, притянув её к себе. Он сдался. Петир тяжело вздыхает. Стараясь не шуметь, он вытаскивает из валяющегося на полу чемодана рубашку и натягивает её на себя. Ткань приятно холодит разгорячённую после душа кожу. Он должен быть на работе уже как два часа. Только проснувшись утром, он понял, что никуда не хочет. Что-то неосязаемое, витающее в воздухе проникло в его лёгкие с тяжёлым вдохом, поселив в голове мысль, что ему никуда не стоит ехать. Приподнявшись на локте, он долгое время смотрел на обнажённую спину Сансы. Он впитывал каждый миллиметр её кожи. Запоминал расположение её родинок, складывающихся в созвездия. Он просто лежал и смотрел, понимая, что задыхается от любви к ней. Ужас, охвативший его в первую минуту, практически сразу же сковал всё его тело. Ему потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя и признать то, что давно его мучало. Это чувство, не позволяющее вычеркнуть её окончательно. Стереть, словно её и не было. Он не думал, что всё зайдёт так далеко. Он не ожидал, что влюблённость пустит корни, укрепившись в нём намертво. Он ничего этого не знал, изо дня в день, чувствуя, как внутри разгорается пожар. Пожар, вспыхнувший с новой силой после сегодняшней ночи. Он тихо стонет, пряча лицо в ладонях. Чёрт! Петир убирает руки и его взгляд тут же встречается с затуманенным взглядом Сансы. Она смущённо поправляет сползающее одеяло. Он даже не пытается скрыть улыбку, коснувшуюся его губ. Подойдя к кровати, он сдвигает одеяло, усаживаясь рядом с — Я…. — он запинается. — Мы можем поговорить. — С трудом выдавливает он. — Если захочешь. Санса облизывает опухшие губы. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но передумывает. Он опускает взгляд на скрещенные пальцы. — Я не должен был, — тихо продолжает он. — Не должен был трогать тебя после… после того, что произошло. Петир бросает на неё быстрый взгляд, успевая заметить мелькнувшую в её глазах боль. Он стискивает челюсть. — Прости. — Я думала, ты меня ненавидишь. Он вздыхает. — Я тоже так думал. «Или хотел так думать», — мысленно добавляет он. — Почему мы воюем? — раздаётся её тихий голос. Он садится к ней вполоборота. — Потому что нас поставили в такие условия, — Петир ухмыляется. — И у нас просто нет выбора. Санса садится в кровати. Аккуратно, он прихватывает её за ногу чуть выше колена и придвигает к себе. Он вздрагивает, когда она кладёт руку ему на грудь. — Ты же знаешь, что ничего не выйдет. Слишком много боли и ошибок. — Знаю. — И я знаю, — Петир протягивает руку, убирая ей за ухо волосы. — У нас не получится пустить всё на самотёк и сделать вид, что ничего не было. — Ты хочешь…. Она не договаривает, но он итак понимает, что она имеет в виду. Хочет ли он, чтобы они разошлись? Ещё несколько часов назад он бы безоговорочно сказал «да», а теперь его мысли вновь занимает она, в нос бьёт её аромат, тело горит при воспоминании об её прикосновениях. Он покачивает головой. Если он скажет «да», то соврёт, потому что это неправда. Ведь разумнее всего было бы перебороть себя и разойтись. Только вот сказав «да», он тоже соврёт. Петир нервно усмехается. — Всё слишком сложно, — его голос срывается почти до шёпота. Он застёгивает рубашку и встаёт. — Настолько сложно, что даже я не знаю, как лучше поступить. — Компания, которую мне оставил Мартелл… — Теперь твоя, — произносит он. — Поздравляю. — Но… но она мне не нужна, — Петир вопросительно изгибает бровь. — Она не нужна мне. — Поборов дрожь в голосе продолжает Санса. — Я не хочу. — Ты теперь руководитель компании, в которой как минимум работает двадцать тысяч человек и слово «не хочу» здесь не уместно, Санса, — он подхватывает с прикроватной тумбочки свой телефон. — Не думаю, что они оценят такие заявления. — Вчера несколько членов совета директоров сложили свои полномочия, как только узнали о том, что я новый генеральный директор, — Петир кивает, показывая, что слушает. — Другие предпочли промолчать, а некоторые открыто заявили, что объявляют мне войну и сделают всё, чтобы я ушла. — И, судя по твоим словам, ждать им остаётся недолго, — Санса поднимает на него испуганный синий взгляд. — Только на данный момент это единственный шанс перестать каждую свободную минуту думать о том, что произошло и терять его, я бы тебе не советовал. — Но… но я же буду твоим конкурентом и…. — И тебя это беспокоит? — хмыкает он. — Не переживай, мне не привыкать. — Он направляется к двери. — Вставай, думаю, завтрак уже готов. Петир нажимает на ручку двери. — Я могу продать акции компании тебе, — раздаётся за спиной её голос. — Точнее, я могу сделать вид, что продала их, а на самом деле просто перепишу их на тебя так же, как это сделал Оберин. Он медленно оборачивается. Вот так вот просто? Санса прикусывает губу. О господи, она думает, что сможет что-то изменить. Как-то загладить свою вину. Петир покачивает головой. — Спускайся вниз. Чёрт! Стоит ему только выйти из спальни, как с лица сползает маска наигранного безразличия, удерживаемая им с таким трудом. Петир нервно проводит рукой по волосам. Он не ожидал. Он и предположить не мог, что она предложит ему это. Даже сейчас ему кажется, что он лишь ослышался. Только это правда. Она действительно предложила продать ему акции компании. Это ведь так упрощает дело. Ему всего лишь нужно согласиться. Только что-то останавливает его. Какое-то непонятное, свербящее чувство, отдающееся лёгкой головной болью в висках. Как предупреждение, чтобы он не торопился. И теперь он никуда не будет торопиться. Именно сейчас необходимо отключить все эмоции и позволить разуму править. И именно разум подсказывает ему, что правильнее позволить Сансе начать полноправно руководить компанией. Всё начинает складываться и приобретать очертание. Словно паззл из тысячи деталей. Блёклая картина для окружающих и яркая для него. Правда, есть разные «но», только он отмахивается от них. Есть обязательство перед железным банком, которое давит на него своим сроком. Есть личные принципы и переживания, терзающие его. Есть куча всего, что так важно и неважно одновременно. А ещё есть — она. И как только новость о её руководящей должности расползётся в СМИ — Санса окажется под прицелом.