insidious

Они думают, что она спит. Стоя на балконе, они о чём-то переговариваются, смеясь. Петир прикуривает, обходя девушку так, чтобы дым не попадал на неё. Та что-то говорит, и он снова начинает смеяться, отрицательно покачивая головой. Её сердце словно бы сжимают в тиски. Судя по всему, они знают друг друга достаточно давно. Она не думала, что у него могут быть хорошие друзья и знакомые, с которыми он может вести себя так… непосредственно. Так, как он вёл себя с ней. В светлых брюках и светло-голубой рубашке. Половина пуговиц расстёгнута, открывая вид на шрам, который он обычно прячет ото всех. Петир что-то говорит, вызывая у девушки рядом с ним приступ смеха. Она смеётся, запрокидывая голову назад. Смеётся настолько легко и непринуждённо, что Санса просто не может её не ненавидеть за это. Ей хочется встать и запустить в девушку что-нибудь тяжёлое, когда она кладёт руку Петиру на плечо, а он не убирает её, продолжая стоять и улыбаться. Санса быстро утирает слёзы рукой. Эта девушка старше. Скорее всего, она ровесница Петира. Невысокая, худенькая с приятными мягкими формами и густыми волосами тёмного цвета. Амели. Так она представилась ей на следующее утро, оказавшись у неё в спальне. Надев перчатки, она долго осматривала её, свеча фонариком в глаза. Взяв несколько пробирок с кровью, Амели подошла к сидящему в кресле Петиру и что-то тихо сказала ему, заставив его губы вздрогнуть в улыбке. Именно тогда Санса возненавидела её. Не смотря на облегчение её болей и мягкие поучительные разговоры, с которыми к ней лезла Амели, она ей не нравилась. Но больше всего её раздражало, что Амели словно бы не трогала грубость, с какой Санса отвечала на её вопросы. Она просто мягко улыбалась ей своими пухлыми губами, а в оливковых глазах лучился мягкий свет, успокаивающий и сводящий с ума одновременно. Амели приходила с утра, принося с собой подставку для двух стаканчиков кофе, один из которых предназначался Петиру. Обрабатывая руки спиртовым раствором, она мягким голосом пересказывала утренние новости, смеясь над комментариями Петира. Надев перчатки, Амели садилась на краешек её кровати, аккуратно интересуясь её самочувствием. Порой, ей приходилось несколько раз обращаться к ней, так как Санса отказывалась отвечать. Она бы, наверное, и не отвечала, если бы не Петир, встающий за спиной Амели и убийственным взглядом смотрящий на неё. Всем своим видом он словно бы говорил, что ещё одна такая штука и он выйдет из себя окончательно. И Санса отвечала. Нехотя. Пряча глаза и бубня тихо себе под нос. Она говорила, что боли становятся слабее, но по ночам ей всё также плохо и хочется выть. Она признавалась в том, что ей иногда хочется ощутить то, что ощущала она, принимая препараты. Тогда Амели бросала многозначительный взгляд на Петира, заставляя его выходить из спальни. Они оставались в звенящей тишине, рассматривая друг друга. Она — с враждебностью, а Амели — с жалостью. Ставя очередную капельницу, Амели рассказывала ей о наркотиках. О том, как они влияют на организм. О том, как люди сходят с ума, теряя самих себя. Она показывала ей картинки, вызывающие отвращение. Порой Санса ощущала желание склониться над унитазом, чтобы прочистить желудок — настолько отвратительны были следы препаратов. Амели, замечая это, прекращала рассказы, прося Сансу рассказать что-нибудь о себе. Первые несколько раз, она отказывалась. Просто откидывалась на подушку, ожидая, когда Амели свернёт все свои препараты, оставив на столе очередную коробочку с пилюлями, которые ей необходимо будет выпить. Она не знает, в какой момент ей захотелось ответить Амели. Наверное, на четырнадцатый день игнорирования её Петиром. Санса тихо рассказала, как впервые попробовала покурить. Почему она решилась на это? Она просто пожала плечами, не желая делиться настолько сокровенным. Да, сейчас, спустя почти три недели, она помнила, как и почему позволила Маг себя утянуть во всё это. Ей обещали обезболивание от воспоминаний. А потом воспоминания вновь ворвались в её жизнь в лице Петира. Что она испытывала тогда, сидя в кабинке, когда к ним ворвались какие-то люди, направив на них оружие? Сначала она думала, что это был страх. Только потом, когда появился Петир, она поняла, что-то, что она испытала несколькими минутами ранее — ничто, по сравнению с тем ужасом, который охватил её. Ещё никогда ей не было так страшно от его напряжённого взгляда. Она готова была заплакать от одного лишь голоса, скрывающего в себе столько злости и презрения по отношению к ней. Лучше бы он на неё кричал. Лучше бы ударил её. Проявил бы хоть какую-нибудь эмоцию. Ей было страшно сидеть рядом с ним в машине. Таким молчаливым, отстранённым, загруженным. Приехав тогда домой, он перерыл всю её спальню, переворачивая матрасы, выбрасывая вещи, изучая ламинат. Всю ночь, они с Матео вдвоём «громили» квартиру. Войдя к ней под утро в спальню с несколькими пакетиками, Петир швырнул их в неё и ушёл. Ей так хотелось закурить. Так хотелось проглотить таблетку, почувствовав, как она мягко проваливается в совершенно другой мир. Но она не решилась. Борясь с диким желанием, она собрала пакетики и аккуратно положила их на тумбочку. Те несколько часов, что она провела под одеялом, кусая подушку — показались ей вечностью. А потом пришла Амели. Санса вновь бросает на неё взгляд. Ну какого чёрта она ещё здесь? С капельницей на сегодня закончено, пилюли лежат перед ней на журнальном столике. Почему она всё ещё не уходит? Почему она стоит рядом с Петиром, улыбаясь и смеясь над тем, что он говорит. Она переводит взгляд на Петира, замечая, что он смотрит на неё, продолжая о чём-то говорить с Амели. Санса пытается изобразить безразличие, только судя по тому, как изменилось лицо Петира, у неё ничего не вышло. Продолжая смотреть на неё, Петир что-то быстро говорит Амели. Он потирает руки, морщась. Амели в очередной раз касается его, будто бы успокаивая. Санса втягивает со свистом воздух, когда он кладёт руку Амели на талию, подталкивая её в комнату. — … заезжай ко мне. — Конечно. Они вдвоём проходят в гостиную. Амели расплывается в улыбке, протягивая ей руку. — Я с вами не прощаюсь, Санса, — мягко произносит она. — Мы с вами ещё увидимся. Санса слабо пожимает её руку. — Я тебя провожу. Петир пропускает Амели вперёд, следуя за ней. Санса садится вполоборота, смотря за ними. Амели перехватывает, сползающую с плеча сумочку. Встав на мысочки, она аккуратно целует Петира в щёку. Он что-то тихо произносит, вызывая у неё смех. Санса не выдерживает, отворачиваясь. По щекам начинают бежать слёзы. Она заворачивается в одеяло, сползая на подушку. Сзади хлопает дверь. Они ушли? Ушли вдвоём? Слёзы начинают бежать сильнее. Она вся сжимается. — Тебе повезло, — раздаётся уставший голос Петира. — Анализы пришли в норму. Он обходит диван, присаживаясь на подлокотник. Санса начинает часто моргать, пытаясь унять бегущие из глаз слёзы, но ничего не выходит. Она всхлипывает, сдаваясь окончательно. — Амели когда-то помогла мне, — продолжает он. — Вытащила из дерьма, из которого не смогли вытащить специалисты, берущие по двадцать тысяч долларов за одну консультацию. Санса стирает слёзы. — Почему ты всё это говоришь мне? — Потому что ты выдумываешь то, чего не было, — Петир снимает часы, потирая запястье. — Амели лечила меня от героиновой зависимости семь лет назад. Человек, которому отказали в ссуде, ссылаясь на бестолковость её способов лечения. Она считала, что человеку нельзя запрещать приём наркотиков сразу же. Предлагала понижать дозы в лечебных целях. Её и саму заклеймили наркоманкой, поставив крест на её карьере. Я пришёл к ней, когда мне оставалось всего лишь пара месяцев. Был подопытной крысой. Изо дня в день, она понижала дозы, заставляя меня умолять её дать ещё. Я угрожал убить её, когда она отказывала. Целый год она продержала меня в летнем домике её родителей. Через три месяца я перестал принимать тяжёлые наркотики. Ещё через несколько лёгкие галлюциногенные препараты. Последние три месяца я просто наслаждался жизнью в глуши. Бегал, восстанавливался. Всё это время Амели наблюдала за мной, делая пометки и исправляя свои ошибки. Через год я вернулся в Сиэтл, выделив Амели несколько миллионов для открытия своего первого центра. Не скажу, что я окончательно избавился от вредной привычки. Хотя, за последние несколько лет притрагивался к лёгким наркотикам лишь пару раз. А потом…. Петир замолкает. Сидя напротив, они рассматривают друг друга так, словно бы увиделись в первый раз. Скользя взглядом по его лицу, Санса замечает сеточку морщин вокруг его глаз. Взъерошенные волосы, слегка помятый внешний вид. Она лишь на мгновение закрывает глаза и воспоминания, загнанные ей в самый дальний уголок, тут же набрасываются на неё, вгрызаясь, причиняя боль. С неимоверным трудом ей удаётся прекратить эту пытку. Санса отводит от Петира взгляд. — Маг. Что с ней? Петир издаёт смешок. — К сожалению, ничего, — вкрадчиво произносит он. — Она под присмотром специалистов в одном из центров Амели. — Ты заплатил за неё? — Нет, — Санса бросает быстрый взгляд на Петира. — Её будут лечить, но потом она останется там, чтобы отработать. — Чтобы что…? — Отработать, — Петир встаёт, потягиваясь. — Будет мыть полы, туалеты, готовить. Делать всё то, что ей скажут, пока не отработает деньги центра, потраченные на её лечение. О господи…. — Для чего всё это было? Для чего? Неужели он не понимает? Она хотела забыть его. Вычеркнуть его из своей жизни. Попытаться избавиться от всего, что могло их связывать. Санса поднимает на Петира взгляд, и он усмехается ей в ответ. Нет, он всё понимает. Он всё прекрасно понимает. — Ты уедешь? — Пока — нет. Санса начинает ёрзать на диване. — А потом? — Я предпочитаю не заглядывать так далеко, — Петир оборачивается к ней, засовывая руки в карманы. — Тебе нужно больше отдыхать. Попробуй уснуть. Матео присмотрит за тобой. — Ты уходишь? — Да. Она не спрашивает у него «куда». Просто смотрит, как он ходит, собираясь. Приглаживает волосы, поправляет рубашку. Только прежде, чем закрыть за собой дверь, он бросает на неё тёмный безразличный взгляд.

***

Санса сидит в кровати, поджав под себя ноги, и гипнотизирует цифровые часы. Ещё чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. Она прикусывает губу, когда цифры на часах сменяются. Час ночи. Санса прислушивается, словно бы надеясь, что именно сейчас, именно в этот самый момент внизу раздастся шаги, и Петир поднимется наверх. Она пыталась уснуть, приняв все необходимые таблетки, но почему-то именно сегодня у неё этого не получилось. Задерживая дыхание, она то и дело вслушивалась в звенящую тишину, мысленно умоляя его появиться. Но он не появился. Ни в шесть вечера. Ни в восемь. Ни в десять. Ни в двенадцать. Ни сейчас. Что он может делать всё это время? С кем он может встречаться? Что он может обсуждать здесь, вдали от своей компании. А что, если он поехал вслед за Амели? Что, если их разговор не более, чем попытка отвести взгляд от того, что происходит между ними на самом деле? Санса до боли прикусывает губу. Ей стало так спокойно с тех пор, как он поселился в соседней комнате. Засыпать, слыша, как он ходит по спальне стало для неё своего рода каким-то ритуалом. Чувство защищённости окутывало её с ног до головы, стоило только Петиру оказаться рядом. Знакомое чувство, которое она испытывала всё то время, что жила вместе с ним в Сиэтле. — О господи…. — бормочет она, и в ту же секунду внизу хлопает дверь. Ей приходится приложить максимум усилий, чтобы не сорваться с места и не побежать вниз. Что ж, по крайней мере, он вернулся. И на том спасибо. Она поправляет подушку, сдвигаясь назад, и включает телевизор. Апатично, Санса щёлкает по каналам. Музыка, фильмы, новости, европейский футбол. Она несколько раз проходится по каналам, пока не решается остановиться на том, где в очередной раз показывают чёрно-белую Касабланку. Выключив торшер, она чуть сползает на кровати, устраиваясь поудобнее. Тщетно она пытается концентрироваться на фильме. Попытки отстраниться от шагов внизу не помогают. Санса сползает на подушке, накрываясь с одеялом головой. Ей хочется знать, где он был, но она боится спросить. Ей в принципе хочется задать ему те вопросы, которые одолевают её, но страх сковывает, отбивая всякое желание. Чего она добьётся? Натолкнётся на отстранённую холодность, дежурные улыбки и вымученные усмешки. Может, это действительно он? Вот такой вот принципиальный, в меру жестокий, со своей моралью, кажущейся ей жестокостью? И все его мягкие слова, смущённые мальчишеские улыбки и искры смеха в серо-зелёных глазах всё это время виделись ей, как мираж в пустыне? А может, ей и вовсе казались их отношения? И ничего и не было на самом деле. Не было смерти Мартелла, не было ничего из того, что ей хотелось бы попытаться забыть. Это был просто наркотический сон, наполненный галлюцинациями и ужасами. Сон, похожий на явь. Ах, как бы ей хотелось, чтобы всё было именно так. Только вот человек из её галлюцинаций сейчас здесь, с ней в Сан-Франциско. И она обязана ему жизнью. По телевизору фоном продолжает идти фильм. Голос Хамфри Богарта искрится насмешкой. Приятный, немного хрипловатый голос. Ей кажется, что интонация похожа на ту, с которой Петир общался с ней в первые дни их знакомства. Слегка наклонив голову, покусывая губы, готовые в любой момент сложиться в кривоватую усмешку. Она тяжело вздыхает. Откинув в сторону одеяло, Санса встаёт и направляется к двери. Её рука касается ручки, когда дверь внезапно открывается. Санса ошарашенно открывает рот, часто моргая. Петир одаривает её мимолётным взглядом, заглядывая за плечо. — Не знал, что тебе нравятся старые фильмы. Она закрывает рот, продолжая таращиться на него. Он делает шаг по направлению к ней и её тут же окутывает мягкий шлейф сигарет и… виски? Санса начинает пятиться назад, позволяя Петиру пройти в спальню. — Ты похож на него, — тихо произносит она. — На Рика. Петир оборачивается, вопросительно вскидывая бровь. — Это потому, что он владеет ночным клубом? Ночным клубом? Ах, ну да, точно. Если бы она чуть внимательнее смотрела фильм, то поняла бы это. — Возможно, — Петир фыркает. — Ты… всё в порядке? — Да, — он пожимает плечами. — Настолько, насколько это может быть. Санса подхватывает с тумбочки резинку-пружинку, собирая волосы в пучок. В спальне повисает неловкость. Она переминается с ноги на ногу, смотря на него. Петир отводит свой взгляд, оглядывая её спальню. — Тебе не надоело сидеть в четырёх стенах? Она пожимает плечами. Можно подумать, она сидит здесь по своей воле. Будь у неё возможность, она бы уже давно вырвалась отсюда хотя бы на час. Просто прогуляться по улочкам, ведущим к океану. Вдохнуть полной грудью воздух, почувствовать, как лёгкие наполняются и дышать становится намного легче. Но всё это время ей приходилось довольствоваться прогулками на балконе. Прогулками. Пф. Если их можно так назвать. — Ясно, — Петир покачивается. — Одевайся. — Зачем? — выдавливает она, смотря на Петира. Только он ничего не отвечает. Ладно. Санса подходит к шкафу. И что ей надеть? Куда он собирается пойти? Прикусив губу, она перебирает вешалки. Чёрное платье? Нет, не то. А может джинсы? Сейчас стоят слишком тёплые ночи, ей будет жарко. К тому же, не факт, что они будут гулять просто по улице. Возможно, он планирует где-нибудь посидеть? Для него это как раз кстати. Посидеть за столиком с кружкой крепкого кофе и стаканом с аспирином. Тогда… может юбка? Да, точно. Санса стягивает с вешалки джинсовую юбку-карандаш. Чёрный топ, белая рубашка и лодочки. Она бросает всё на кровать. — Ты не мог бы…. Петир расплывается в улыбке. — Стесняешься? Она проглатывает эту усмешку, стягивая с себя спортивные штаны. И футболку. Пока не остаётся в чёрном нижнем белье. Ей кажется, что Петир со свистом втягивает воздух, но она старается не подавать вида. Натянув на себя одежду, она влезает в лодочки и поворачивается к Петиру. Он одаривает её кивком, указывая на дверь. Чувствуя на спине его взгляд, Санса начинает медленно спускаться по ступенькам. Она почти что оказывается внизу, когда на мгновение теряет равновесие и пошатывается. — Чёрт! — вскрикивает она, взмахивая рукой, и в тот же момент Петир притягивает её к себе. — Ты ещё не успела выйти из квартиры, как вляпалась, — тяжело шепчет он ей в шею. Его пальцы с силой стискивают ей бок. — Иди. Он мягко подталкивает её, помогая преодолеть последнюю ступеньку. Дежавю. Она испытывает дежавю, идя вот так с ним, рука об руку. На неё волнами накатывают воспоминания, вызывая на глазах слёзы. Ей приходится начать часто моргать, чтобы избавиться из выступивших слезинок. Лишь бы Петир ничего этого не видел. Только он видит. Облокотившись о металлическую стенку лифта, он стоит, не сводя с неё своего тяжёлого, потемневшего взгляда. Как бы ей хотелось знать, о чём он думает. Почему он так сильно хмурится, покусывая губу? Всё дело в ней, не так ли? В ней и в том, что она натворила. — Как думаешь, мы когда-нибудь знали друг друга по-настоящему? — хрипло интересуется он. — Не знаю. Петир хмыкает. Выйдя из лифта, они пересекают холл, направляясь к стеклянным дверям. Один из мужчин за стойкой охраны поднимает руку в приветственном жесте, и Петир ему кивает. В голове тут же появляется мысль, вызывающая во рту горечь. За ней следили. Всё это время. Она бросает на Петира убийственный взгляд. Знали ли он друг друга по-настоящему? Нет, не знали. Ей становится тошно. Санса прибавляет шаг, желая поскорее оказаться на улице, но Петир в очередной раз прихватывает её за руку, контролируя. Загоняя в рамки. Она дожидается, когда они выйдут на улицу и вырывается, пятясь от Петира. — И что ты сделаешь? — тихо спрашивает он. — Побежишь и начнёшь звать на помощь? — Если придётся. — Если придётся, — передразнивает её он. — Что ж, давай. Начинай кричать. Я с удовольствием дам показания в полиции, сказав, что ты нарушила закон штата, принимая наркотики, и сейчас находишься на домашней реабилитации. — Санса стискивает губы. — Что, передумала? — С усмешкой интересуется Петир. — Какая же ты непостоянная. — Он подходит к ней вплотную. Так, что их губы почти что соприкасаются. Санса неосознанно задерживает дыхание. Ей хочется ударить его. Ударить и поцеловать одновременно. Она встряхивает головой. — Умница. — Ты пьян. — Не настолько, чтобы позволить тебе вести себя так, как тебе того хочется, — он протягивает ей руку. — Пошли. Санса с опаской косится на проходящих мимо людей. — Я пойду сама. — Конечно, мисс Старк. Санса вздёргивает подбородок. Он весь сплошная издёвка. Его взгляд, голос, ехидная улыбка. Петир засовывает руки в карманы и, развернувшись, направляется по улице вниз, вынуждая её идти за ним. Он вытащил её на улицу в Сан-Франциско, даже не беспокоясь о том, что их могут увидеть вместе. В Сиэтле они старались лишний раз не пересекаться в многолюдных местах, чтобы не вызвать очередной всплеск новостей и статей в журнале, а тут…. Они просто идут вдвоём куда-то. Она бьётся об заклад, что через несколько дней об их ночной прогулке будут трубить все новостные каналы. Страшно представить какие заголовки могут появиться. Страшно представить, что будет потом. — Куда мы идём? — спрашивает Санса, догоняя Петира. — Не знаю, — он чуть замедляет шаг. — Хочешь вернуться домой? Санса останавливается, как вкопанная. Он издевается?! — Я тебя ненавижу. — Это благодарность за то, что я тебя спас? — Спас?! — вскрикивает она и несколько прохожих с интересом оборачиваются. — Всё, что произошло со мной — следствие нашего с тобой знакомства. — Какая насыщенная у тебя жизнь, — огрызается он. — Да пошёл ты…. Петир лишь усмехается, покачивая головой. Он не воспринимает её всерьёз. Просто разворачивается и продолжает идти дальше. Ну, уж нет. Санса скрещивает руки на груди, смотря на удаляющуюся фигуру. Он просто издевается над ней. Не может же он бросить её вот так вот ночью одну, посреди улицы. Ну и что, что Сан-Франциско никогда не спит и вокруг них толпы людей, решивших, как и они прогуляться. Она-то чувствует себя одинокой. И Петир…. Она чуть ли не подпрыгивает, замечая, как далеко он успел уйти. Нет, он точно не собирается ждать её. Санса чертыхается про себя, прибавляя шаг. Несколько раз ей приходится буквально протискиваться между людьми, вываливающимися из ночных клубов и шумно празднующих у ресторанов. Одна из компаний присвистывает, когда она проходит мимо, заставляя её щёки гневно пылать. Чёрт. — Старые знакомые? — интересуется Петир, когда она подходит к нему. — Я хочу домой, — чуть ли не плача произносит она. — Мне позвонить Матео или Лотору, чтобы они приехали за тобой? Что? Он готов отправить её одну домой, а сам останется здесь? Санса до боли кусает изнутри щёку, понимая, что ещё чуть-чуть, и она просто расплачется. Она уже ничего не хочет. Не хочет находиться рядом с ним, не хочет с ним разговаривать. — Да, — тихо отвечает она. Глаза Петира удивлённо вспыхивают. Он ожидал, что она начнёт спорить с ним, но у неё просто нет сил. Да и желания, в принципе, у неё тоже нет. И, кажется, он начинает это понимать. Петир весь меняется в лице, отходя в сторону. — Мы можем посидеть в кафе, — понизив голос, говорит он. — Или вернуться домой. — Домой, — тихо, глотая слёзы. Петир осматривает её с… беспокойством? Он подходит к дороге, вытягивая руку и пытаясь поймать такси. Не проходит и несколько минут, как у тротуара останавливается жёлтый форд. Санса садится на заднее сиденье, чуть сдвигаясь и давая Петиру сесть рядом с собой. Попытка таксиста заговорить с ними проваливается, когда Петир грубо его обрывает, ещё раз называя адрес. Водитель сконфуженно замолкает, включая наугад какую-то радиоволну. Санса тихо стонет, когда по салону разливается какая-то попса. Господи, лучше бы он это не делал. И вообще, какого чёрта?! Что это было? Для чего Петир вытащил её на улицу? Чтобы переброситься парой-тройкой язвительных фраз с ней? Или для того, чтобы делать вид, что он идёт один, а не с ней. Она отрывается от окна, оборачиваясь к Петиру, и их взгляды тут же встречаются. Как долго он сидел, смотря на неё? Петир стискивает челюсть, сдвигаясь к ней чуть ближе и запрокидывая руку на спинку сиденья. Санса вздрагивает, когда пальцами, он аккуратно касается её шеи, слегка нажимая, заставляя склонить голову к нему. — Мне нужно было с тобой поговорить, — произносит он тихо. — Не знаю, почему не мог сделать это дома. — Поговорить о чём? Тяжёлый вздох и пальцы, чиркающие её по коже. Петир покачивает головой. — Я не уверен, что ты готова сейчас обсуждать что-то серьёзное. Мне не стоило всё это начинать. Её сердце сжимается. Обсуждать что-то серьёзное? Ему не стоило начинать что? — Но ты уже начал. — Я скучал по этому, — она бросает на него непонимающий взгляд. — По вечным спорам и перепалкам с тобой. — Ты или перепил, — Петир усмехается. — Или рехнулся окончательно. — Или и то, и другое? — Не исключено. Петир в очередной раз чиркает пальцами по её коже, заставляя кровь в её жилах бежать быстрее. О боже, она уже и забыла, какую реакцию вызывали в ней его прикосновения. — Ты тоже чувствуешь это, да? — его шёпот опаляет ей кожу. — Я думал, мне кажется. Думал, что проецирую собственные мысли. Но всё именно так. Он проводит большим пальцем снизу-вверх по её шее, следя за её реакцией. Сансе приходится прикусить губу, чтобы не застонать. В полумраке салона глаза Петира загораются озорным блеском. Он снова проводит пальцем по её шее, заставляя её вздрогнуть. — Хватит. Он удивлён. Он чертовски удивлён и обескуражен. Это не может не радовать. А ещё не может не радовать то, что они, наконец, приехали. Санса пулей вылетает из такси, устремляясь к стеклянным дверям. Ей нужно хотя бы на пару минут оказаться одной. Перевести дыхание. Привести мысли в порядок. Только вот Петир не желает оставлять её одну. Она чувствует его каждым миллиметром своей кожи. Знает, что он идёт за ней следом. Он вновь начинает проникать в неё. Начинает заполнять её и в этот раз всё происходит слишком стремительно. Словно бы с бутылки сорвали дозатор, ограничивающий воду, желающую покинуть пластиковые стенки. Он проникает к ней под кожу, пробирается в её мысли, как какой-то сорняк. Воспоминания окрашиваются разом. Санса пятится к стенке лифта, когда Петир влетает внутрь. Это временное перемирие. Передышка перед чем-то страшным. Ужасным. Убийственным. Он дышит с присвистом. Дышит тяжело, не сводя с неё своего тёмного взгляда. Всё вокруг неё растворяется, концентрируясь лишь в нём. Они ещё умудряются держать себя в руках, входя в квартиру, отвечая невнятно на приветствие Матео. На какое-то мгновение, ей кажется, что неведомая сила, сталкивающая их, потеряет свою силу, и они вновь разойдутся, как две машины, стоящие на перекрёстке. Только они не расходятся. Она неосознанно замедляет шаг, давая Петиру приблизиться. Прижать её к себе. Он что-то шепчет ей в шею. Шепчет приглушенно, неразборчиво, но она отчего-то отвечает «да». И он стягивает с неё рубашку. Стягивает с неё юбку, прижимая к себе лишь на пару секунд, а затем опрокидывает её на кровать. Как заворожённая она смотрит на него снизу вверх. Её взгляд скользит за его длинными пальцами, расстёгивающими пуговицы рубашки. Дыхание обрывается, когда Петир обнажает свой торс. Обнажает свой шрам. Санса поднимает взгляд на его лицо. Лицо, с застывшей маской мольбы. Он ждёт отмашки. Ждёт её разрешения. И она кивает. Звук расстёгиваемой ширинки. Сильные руки, приподнимающие её за бёдра. И поцелуй. Санса обвивает Петира за шею руками, притягивая к себе. Всё настолько правильно. Иначе ведь и быть не может. Они — два механизма, которые могут работать только сообща. Они стонут одновременно. Стонут, прерывая свой поцелуй, когда он входит в неё. И начинается смертельная гонка. Его взгляд — прожигающий, проникающий. Руки, гуляющие по её телу. И губы. Нежные укусы. Хрипы. Её пальцы — раздирающие его кожу, путающиеся в его волосах. Петир снова что-то шепчет. Шепчет. Шепчет целуя. Каждым своим движением, поднимая её всё выше и выше. Она сорвётся вниз. Сорвётся вниз и утащит его за собой. Он только её. Её и не чей больше. И словно бы прочитав её мысли Петир выдыхает горячее «да».