Ганнибал и Уилл. Русская версия.

Медленно, очень медленно, как неожиданно засохший лепесток, Уилл оторвался от губ любимого и как-то странно начал опадать назад. Ганнибал подхватил его за руки, не удерживая, но и не давая упасть, и несмотря на то, что кто-то ворвался в их мирок, они продолжали смотреть только друг на друга. Грэм понял всё и сразу, и это тут же отразилось в его испуганных глазах. Их застукали. Его, старшего оперуполномоченного Уилла Грэма, крутого парня, которого боялись и уважали и сослуживцы, и криминальные личности, застукали целующимся в туалете ночного клуба с мужиком, и это был конец всего. Перед ним пронеслась вся его жизнь, как будто его вывели к стене для расстрела, и Уилл нервно сглотнул, понимая, что дальше только позор и травля. Кто бы там ни стоял, а он пока так и не смог повернуть к незваному гостю голову, продолжая смотреть Ганнибалу в глаза, нет даже малейшей надежды быть понятым и поддержанным. Пидорас. Гомосятина. Хуесос. Это лишь самые ласковые слова, которые он услышит завтра на работе, а значит туда возвращаться нельзя. Такое не утаить, не спрятать, не объяснить. Волна ненависти просто смоет его и всех его родных, а ведь его отец много лет проработал в органах и до сих пор пользуется здесь большим уважением. Уилл родился и вырос в этом районе, его знает здесь каждая собака, и такое падение не останется без внимания. Ему разобьют машину, измажут говном ворота дома, от него отвернутся все друзья, и придётся бежать в другой город, скрываясь от ненависти и презрения. Уилл окончательно отпустил любимого и сделал шаг назад, упираясь задницей в умывальник. Он по-прежнему смотрел на Ганнибала, в глазах которого отразилась невыносимая тоска и грусть, перемешанная с сожалением, и наконец-то повернулся к тому, кто разрушит его жизнь. Около дверей стоял Гарик, опер из его отдела, и с нескрываемым шоком смотрел на парочку прелюбодеев.  — Уилл? — охренело поднял брови мужчина, растягивая губы в омерзительной улыбке. — Ты чего, из этих?  — Каких этих? — шепнул оперативник, вцепляясь в мраморную столешницу за спиной. — Это не то, что ты подумал.  — А я ничего не подумал, — усмехнулся Гарик, сплёвывая прямо на пол и вытирая рот рукавом. — Я просто видел, как ты сосёшься с каким-то хером, лапая его за задницу, да ещё чуть ли не на член его запрыгиваешь прямо здесь. Ты пидор, Уилл, самый настоящий пидор. Как тебе удавалось это скрывать? Блять, мы с тобой в сауну вместе ходили. Фу, это мерзко.  — Я… нет… всё не так… это случайность, — пролепетал Уилл, испуганно сжимаясь. — Гар, прошу, можно сделать так, чтобы никто об этом не узнал? Может договоримся? Я оступился, перепил немного и… Гарик заржал в полный голос и без стеснения снова плюнул в Уилла, попав ему точно на ботинок.  — Хочешь мне что-то предложить? — оскалился опер, по которому было видно, как нелепы и бессмысленны эти слова. — И что это? Деньги? Не старайся, они у меня есть. Так что же ещё? Может вы с дружком хотите отсосать мне по очереди? Прости, Уилл, но ваши гомосятские игрища меня не интересуют. Я предпочитаю женщин. Блять. Блять. Я до сих пор не могу поверить, что ты педик. Что скажут остальные…  — Нет…  — Блять, я в ахуе… Уилл Грэм — гомик… а я ещё руку тебе жал…  — Не надо…  — Фу… Уилл совсем скукожился, загнанно смотря на Гарика, и бросил по-настоящему отчаянный взгляд на Ганнибала, который всё это время молча стоял рядом. Светло-янтарные глаза его любимого доктора сузились, став холодными и бездушными, и лицо Ганнибала как-то неожиданно утеряло мягкость и нежность, превращаясь в равнодушную маску, на которой появилось что-то по-настоящему жестокое и опасное. Губы доктора Лектера дрогнули в успокаивающей улыбке, и, повернувшись к Гарику, он шагнул вперёд и закрыл собой Уилла.  — Простите, сударь, но я не могу позволить Вам обидеть дорогого мне человека, — мягко сказал Ганнибал, делая ещё шаг к ухмыляющемуся оперу и кладя ему руку на плечо. — Я очень люблю Уилла и не допущу, чтобы он пострадал.  — Что значит не допустишь? — весело спросил Гарик, пытаясь уйти от неприятного ему прикосновения. — Думаешь, я испугаюсь какого-то пидора? Ганнибал не зарычал и не закричал, а молча, как дикий зверь, без суеты и лишних телодвижений, бросился на опера, который даже не успел этому удивиться. Правой рукой он сдавил его горло, другой — перехватил запястье левой, отсекая сопротивление, и быстрым ударом ноги подсёк ошарашенного Гарика по лодыжкам, роняя на пол. Опер грузно грохнулся на спину, как мешок с картошкой, и Лектер запрыгнул ему на бёдра, продолжая сжимать горло и яростно вдавливая его кадык куда-то внутрь. Гарик сопротивлялся как-то вяло, неверяще смотря на Ганнибала, и лишь когда послышался хруст ломающихся хрящей, он оголтело дёрнулся, поняв, что его не запугивают, а по-настоящему убивают. Свободной рукой он потянулся к глазам Лектера, надеясь нанести максимальный в его положении урон, но тут рядом появился Уилл, перехватил его за локоть и навалился на него коленом. Ганнибал поднял голову и посмотрел на любимого.  — Нельзя, чтобы он поцарапал тебя, — шепнул Грэм, не обращая внимание на предсмертные хрипы трясущегося под ними Гарика. — Под ногтями останутся следы кожи, и тебя смогут вычислить.  — Ты что, ещё не понял, что это не имеет значения? — тепло улыбнулся Лектер, с нежностью глядя на любимого и продолжая душить несчастного свидетеля их поцелуя. — Я просто спасаю тебя от допущенной ошибки, но не позволю тебе совершить ещё одну. Встань и отойди от меня.  — Бегу и спотыкаюсь, — хихикнул Уилл, наклоняясь и быстро целуя Ганнибала в губы. — Приподнимись немного, а то он умирает и может обосраться. Не хочу, чтобы ты испачкался. Они вместе опустили головы, посмотрев в вытаращенные и покрасневшие глаза Гарика, и ещё несколько минут наблюдали за его мучительной смертью. Он дёргался, пускал слюни из открытого рта, пытался что-то сказать и вырваться из лап старухи с косой, но вот зрачки закатились под веки, капилляры на белках лопнули, делая его взгляд отвратным, и он вымученно простонал, умирая по вине собственного снобизма. По телу пробежала последняя судорога, и на полу остался лежать остывающий кусок плоти, не способный кому-либо рассказать о том, что он видел и что узнал. Ганнибал убрал руки от почерневшего горла, встал на ноги, подошёл к умывальнику и быстро ополоснул ладони, вытерев их насухо бумажным полотенцем. Уилл тоже вскочил с пола и бросился к любимому, обнимая его со спины и утыкаясь носом ему в лопатку.  — Зачем? — шепнул оперативник, прижимаясь теснее. — Зачем ты это сделал?  — Потому что ты попросил.  — Но я не просил, Ганнибал, я этого не хотел.  — Разве? — усмехнулся Лектер, поворачиваясь и крепко обнимая любимого. — Это моя вина, Уилл. Я знал, что ты плохо контролируешь свои эмоции, не удержал тебя и не смог удержаться сам. Я не хочу, чтобы ты думал об этом, не хочу, чтобы ты волновался обо мне, и пусть всё, что было между нами, останется хорошим воспоминанием. Можно мне поцеловать тебя?  — Да, конечно, — растерянно ответил оперативник, отстраняясь и хмуро смотря на Ганнибала. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Что за воспоминания? Лектер печально улыбнулся, нежно погладив Уилла ладонью по щеке, и почти невесомо поцеловал, едва коснувшись его губ своими. Грэм глупо моргнул, всё ещё находясь в каком-то трансе и как будто не понимая, что только что произошло, но в эту секунду Ганнибал грубо схватил его за шкирку и отшвырнул к дверям.  — Стой на месте, Уилл, — резко сказал Лектер, увидев, что тот собирается кинуться обратно. — Полгода, Уилл. Полгода. Я был счастлив целых полгода, и больше ничего не имеет значения. Я не жил до тебя и не буду жить после. Это всего лишь пустое существование, а значит, не переживай и не волнуйся обо мне. Иди и позови своих друзей, я не собираюсь никуда бежать. Причина нашей с ним ссоры останется только со мной, а остальное неважно. Ты в безопасности, и…  — Да ты пизданулся что ли? — прошипел Уилл, злобно сжимая кулаки. — Думаешь, я позволю тебе сдаться ментам за убийство опера? Да тебя грохнут за попытку к бегству сегодня же, даже до отдела не довезут. И по-твоему я должен продолжить жить дальше без тебя и делать вид, что ничего не было? Ты за кого меня принимаешь, Ганнибал? За мразь бессовестную?  — Нет, Уилл, я не позволю тебе участвовать в этом. Всё это из-за меня, и я не стану гробить твою жизнь окончательно. Иди и сделай то, что я сказал.  — Да пошёл ты нахер, указывать он мне будет что делать, — прорычал оперативник, бросаясь вперёд и хватая мёртвого Гарика подмышки. — Давай, Ганнибал, помоги мне затащить его в кабинку.  — Уилл…  — Делай, что велят, — почти заорал Грэм, дёргая труп сильнее. — Давай скорее, а то кто-нибудь зайдёт, и придётся прятать уже два тела. Ганнибал подскочил к Гарику, подхватывая его за лодыжки, и они быстро поволокли его в крошечный туалет. Уилл навалился плечом на дверь, распахивая её настежь, они затащили тело внутрь и бросили его около унитаза. Уилл вытолкнул Лектера из кабинки, достал носовой платок и начал поспешно стирать отпечатки пальцев с дверной ручки. Выйдя и захлопнув мёртвого опера внутри, Грэм протёр всё снаружи, и, резко нажав на ручку, сломал её и просто выбросил в мусорное ведро. Пихнув локтем дверь, Уилл убедился, что она не откроется, и повернулся к Ганнибалу, который спокойно наблюдал за его действиями.  — У тебя что-то осталось за столом? — спросил оперативник, начиная протирать столешницу и краны. — Телефон, сумка или ещё что-то?  — Нет, у меня всё с собой.  — Ну и отлично. Тогда так. Ни с кем не прощаясь, выходи на улицу, поверни направо и топай вперёд. Через пару минут ты окажешься на проспекте Ленина, снова поверни направо и иди две остановки. Не помню, как она называется, вроде поликлиника, или больница какая-то. Там сядь на лавочку и жди меня. Я приеду примерно через полчаса. Всё, Ганнибал, двигай отсюда.  — Уилл…  — Вали отсюда, я сказал, пока пинка не дал для скорости. Ганнибал выскользнул за дверь, и досчитав до десяти, оперативник вышел следом и сразу же отправился к барной стойке. Там он завис на некоторое время, беседуя с барменом и клея какую-то девицу, и даже встретился с Виталиком, которому пару часов назад хотел вырезать фурункул. Он плохо понимал, о чём они говорили, с рьяным желанием согласился выпить ещё по сто грамм водки и с любопытством прислушивался к самому себе, стараясь понять, что он чувствует. Странно, но кроме облегчения и привычного азарта, близкого к хитрожопости, он ничего не чувствовал. И ещё кайф, безумно воодушевляющий кайф от того, что сделал и готов был сделать ещё его любимый доктор. То самое спокойствие, которого не хватало неуравновешенному Уиллу, находящемуся в плену своих психов и заморочек, и помогло решить неожиданную проблему быстро и безболезненно. Оперативник закидывал в себя водку, флиртовал с девицей, купив ей коктейль, что-то отвечал пьяному Виталику, и только сейчас его начало протряхивать от содеянного. Ганнибал убил ради него человека, спасая от позора, готов был сдаться властям, не желая делать его соучастником, и это было поистине очешуенным. Да, где-то плескалась мысль, что Гарик был его товарищем, у него вроде ребёнок недавно родился, да и не заслужил он такой смерти, но всё это меркло перед счастьем обладания таким сокровищем как доктор Ганнибал Лектер. Убил, даже не дрогнув! Задушил, спокойно сломав кадык здорового мужика! Потом помыл руки и улыбнулся! Да, это был его человек! Уилл осознал, что он глупо лыбится от любви к Ганнибалу и понял, что хочет к нему. Просто умирает от желания схватить своё сокровище и прижаться к нему всем телом. Он вспоминал лицо любимого, который сидел на Гарике и сжимал его горло, и почувствовал возбуждение, близкое к сумасшествию. Ганнибал оказался таким сильным и властным, что Уилл безумно захотел ему отдаться. Захотел увидеть это ещё раз, прямо над собой, чтобы Лектер трахал его с такой же спокойной яростью, и его развратная чёлка падала на лицо и лезла ему в глаза. Оперативник поспешно залез в карман, нащупывая там то, что собирался подарить сегодня любимому, и не в силах дальше находиться здесь одному, он спрыгнул с барного стула и бросил на стойку несколько купюр. Уилл извинился перед Виталиком, которого болтало на соседнем табурете, подошёл и попрощался с Саней и остальными товарищами, сказав, что его ищет невеста, и выбежал на улицу, бросаясь к своей машине. Его колбасило всё сильнее, он так и не смог понять отчего, но ему понадобилось тридцать секунд для того, чтобы попасть ключом в замок зажигания. Мысли были ровные и чёткие, Уиллу даже казалось, что он трезв, как стекло, а вот тело подводило. Руки ходили ходуном, с трудом удерживая руль, а правая нога прыгала по педали, из-за чего машина прыгала и ехала скачками. Кое-как попав в широкую арку, оперативник выехал на проспект Ленина, повернул направо и за две минуты проехал несколько остановок, выискивая свою любовь по лавочкам. В какой-то момент он осознал, что его трясёт так сильно, что это наверное было заметно окружающим, но как ни старался, он не мог успокоиться. Ему казалось, что Ганнибал протрезвел и сбежал от него, не желая продолжать отношения с придурком, который почти специально спровоцировал эту ситуацию, и от этого его начало долбить ещё и от страха. С каким-то звериным облегчением Уилл увидел своего доктора, курящего на остановке около мусорки, и резко нажав на тормоз и вывернув руль, он влетел в бордюр, немного помяв бампер. Лектер сразу же выбросил окурок, и следуя кивку Грэма, забрался на заднее сиденье. Уилл выдернул ключ, с пятой попытки смог открыть свою дверь, и обежав машину, тоже залез назад и бросился к любимому на шею. Ганнибал, его Ганнибал, его личный наркотик и антидепрессант, был нужен ему сейчас как никогда, и он беспардонно забрался к нему на колени, обнимая и целуя везде, куда мог попасть.  — Тихо, любимый, успокойся, всё хорошо, — утешал его Лектер, прижимая к себе и гладя по голове, как маленького. — Мальчик мой, я рядом, пока я дышу, с тобой ничего не случится. Я не позволю.  — Ганнибал, — реально заскулил Уилл, чувствуя себя нашкодившим ребёнком. — Я идиот, психопат и дебильный отморозок. Я даже не понимал до конца, зачем мне всё это было надо.  — Тихо, всё нормально, ты ни в чём не виноват.  — Виноват, Ганнибал, конечно, виноват! — бешено заорал оперативник, сползая на пол между сиденьями и утыкаясь носом ему в коленки. — Что за сучий пиздец во мне проснулся, раз я устроил такое? Ты такой спокойный, как будто не любишь меня совсем, и я специально провоцировал тебя, сам не понимая, чего хочу добиться. Я просто пизданутый ушлёпок, раз хотел получить доказательства такой ценой. Я псих…  — И я псих, — зашептал Лектер, наклоняясь и целуя любимого в макушку. — Убил-то я, а значит, мы отлично друг другу подходим. Не волнуйся так, прошу тебя, ничего уже не изменить. Если что-то всплывет, я всё равно возьму это на себя. Я люблю тебя так сильно, что моя жизнь потеряла ценность, и я легко пожертвую ей, если тебе это будет нужно. Никогда, слышишь, никогда не сомневайся во мне и моих чувствах. Что ты сейчас хочешь?  — Что хочу? — спросил Уилл, поднимая голову и хватая Ганнибала за ремень. — Я же уже говорил, отсосать тебе хочу. Снимай джинсы.  — Нет, — усмехнулся Лектер, неторопливо пропуская кудряшки любимого между пальцами. — Не здесь и не сейчас. Поехали домой.  — Домой? — злобно зашипел оперативник, пробираясь к его молнии и начиная дёргать собачку. — Знаю я твои домой. Сначала мы доедем, потом ты начнёшь кормить Мишу, меня, мыть ботинки, протирать коридор, пойдёшь в душ, и когда мы доберёмся до постели, я уже засну. Снимай, я сказал, я сделаю это сейчас же.  — Нет, Уилл, не надо, остановись, — забормотал Ганнибал, пытаясь схватить его за руки. — Ну почему ты такой непослушный?  — Раздевайся, — зарычал Уилл, дёргая Лектера за бёдра и подтягивая к себе. — Хорош ломаться, ты это заслужил и должен получить награду. Не слушая слабые попытки его остановить, оперативник наконец-то стащил с любимого джинсы вместе с бельём, и лишь секунду посомневавшись, наклонился и посмотрел на чужой член. Он видел его и раньше, но как-то всегда умудрялся игнорировать эту часть тела Ганнибала, который почти всегда проявлял активность в постели сам. Член как член, ни большой, ни маленький, пока ещё сморщенный, лежащий на крупных яйцах и обрамлённый каким-то девственным пушком. Уилл не видел в нём ничего особенного или сладкого, если вспомнить, с каким наслаждением сосал ему Лектер, и поборов естественное отвращение, он наклонился ниже и взял его в рот. Всё ещё мягкий и по ощущениям мерзкий отросток его любимого вызвал неприятное и отталкивающее чувство. Он заглотил член глубже, игнорируя желание отстраниться, и вдруг почувствовал, как он начал увеличиваться и наливаться кровью прямо у него во рту. Ганнибал дёрнулся в его руках, что-то прокряхтел, хватая его за голову, и Уилл, сам чуть не застонавший от счастья, что смог наконец-то заставить любимого растерять своё хладнокровие, вцепился в его бёдра сильнее и удвоил усилия. Поднявшись во всю длину, член Ганнибала оказался не таким уж маленьким, и через пару минут Уилл уже не мог обхватить его целиком и начал помогать себе рукой. Сосать оказалось и правда возбуждающе, особенно ловить при этом звуки и хрипы Лектера, который реально дрожал в его руках, и сквозь это одурение оперативник попытался вспомнить, как делали минет ему, и что при этом было особо приятно. При всём желании, взять глубоко у него так и не вышло, и он подключил язык, уже по-настоящему балдея от этого процесса. Ему в рот попадали склизкие капли предэякулята, которые от тут же сглатывал, и когда Ганнибал застонал уже так громко и протяжно, что наверняка это было слышно даже на улице, Уилл что-то проскулил в ответ и дёрнул его бёдра на себя, предлагая перестать сдерживаться. Дважды развратного доктора просить было не нужно, и схватив любимого за голову, тот начал безбожно трахать его в рот, забыв обо всём на свете. На несколько секунд Уилл просто оглох, перестав соображать и пытаясь сделать глоток воздуха, но даже если бы он попросил, Ганнибал бы всё равно уже не остановился. Слёзы, сопли и слюни текли рекой, Лектер рычал и яростно насаживал любимого на свой член, вся машина затряслась, не оставляя сомнений в том, что там происходит, и через пару минут дикой долбёжки, Ганнибал что-то пискнул, входя на полную длину, и кончил Уиллу в глотку, избавив его от необходимости захлёбываться в сперме. Всё резко прекратилось, руки доктора расслабились, как и всё его тело, и он отпустил любимого, который практически отвалился от него в сторону и громко закашлялся, падая головой на сиденье. Они замерли в тишине, где каждый из них переживал своё событие. Ганнибалу впервые сделали минет, хотя и довольно неумелый, а Уилла безжалостно трахнули в рот, в какой-то момент перестав учитывать его желания. Оперативник отдышался и пришёл в себя первым, начиная возиться и искать по карманам носовой платок. Найдя его в кармане, Уилл вспомнил, что вытирал им ручки и столешницу в туалете клуба, и решив не рисковать, просто стянул с себя толстовку и начал уничтожать все влажные следы с себя и со своего потерянного доктора, который подавал лишь слабые признаки жизни. Наведя порядок, он натянул на Ганнибала трусы и джинсы, заставив того приподняться, и приоткрыв окошко, вытащил из пачки сигарету и закурил. Бешеные тряска и нервотрёпка отпустили его насовсем, и он счастливо улыбался, лишь иногда болезненно морщась, когда саднящее горло давало о себе знать. Он слабо понимал своё поведение и даже сейчас лишь смутно осознавал причины своих поступков. Тот концерт в клубе, закончившийся убийством ни в чём не повинного человека, минет Ганнибалу прямо в машине, как ещё один ошейник, привязывающий к нему любимого, всё это было как-то подсознательно, на уровне эмоций, и получив то, что хотел, Уилл успокаивался и довольно щурился, смоля сигареткой. Докурив, он выкинул окурок в окно, вылез из машины и спокойно уселся за руль. Они круто рванули с места и влились в поток автомобилей, летя вперёд через ночной город. Сзади ожил и зашевелился Лектер.  — Куда мы едем, Уилл? — тихо спросил Ганнибал, смотря в окошко.  — Ко мне домой.  — К тебе? Но мне надо к себе, там Миша ждёт ужин, я обещал ему сегодня мясное рагу с овощами, и он обидится, если я не приеду.  — Правда что ли? — рассмеялся Грэм, увеличивая скорость. — Час назад ты собирался сесть в тюрьму и в этот момент ты как-то не думал о своём толстом коте. Подумаешь, не поужинает разок. У него такой слой жира, что разгрузочный день будет ему только на пользу. Ганнибал промолчал, недовольно фыркнув, и Уилл рассмеялся ещё громче.  — Мы едем ко мне и точка, — веско сказал оперативник, смотря на любимого через зеркало заднего вида. — Я уже полгода стараюсь заманить тебя в гости, и сегодня тебе не отвертеться. Расслабься, милый, я ведь приложил массу усилий, чтобы тебе было хорошо, и не хочу видеть тебя грустным.  — Ладно, Уилл, — кивнул Лектер, протягивая руку и дотрагиваясь до его волос на затылке. — Прости, я не успел поблагодарить, но это было восхитительно.  — Очень надеюсь. Я и сам чуть не кончил у тебя в ногах. Отдыхай, мы почти приехали. Через пятнадцать минут они свернули в частный сектор, и проехав пару улиц, застроенных коттеджами, остановились у высоких ворот. Уилл нажал кнопку на маленьком пульте, автоматические двери разъехались, они заехали внутрь и припарковались у двухэтажного кирпичного дома.  — Приехали, — бодро сказал оперативник, заглушая машину и открывая дверь. — Выходи, не бойся, здесь никто ничего не увидит.  — Это твой дом? — удивлённо спросил Ганнибал, вылезая и осматриваясь по сторонам. — Ты здесь живёшь?  — Ну да, — весело ответил Уилл, беря любимого за руку и таща к дверям. — Я именно здесь и живу. Точнее жил, пока почти не перебрался к тебе, но с сегодняшнего дня я решил это исправить и перевезти тебя к себе.  — Что? — вздрогнул Лектер, пытаясь вырваться. — Ты хочешь, чтобы мы съехались и жили у тебя?  — Ну да, — повторил Грэм, открывая дверь и заталкивая доктора в дом. — И так как твоя свобода принадлежит теперь мне, я хочу, чтобы ты переехал сюда. Романтическое продолжение этого вечера следует…