Ганнибал и Уилл. Русская версия.

Они быстро заскочили в предбанник, где начали поспешно раздеваться, стараясь не думать о том, что кто-то сейчас получит по ушам. Марго явно перепила, перестав сдерживать свой склочный характер, и Миша помчалась к ней — вправлять мозги и учить вежливости. Уилл разделся первым, свалив вещи в несуразную кучу и облокотившись о стену, с улыбкой наблюдал за своим педантичным муженьком, складывающим шовчик к шовчику. Когда Ганнибал угомонился и повернулся к любимому, того по инерции немного передёрнуло. Редко, особенно по пьяни, Уилла накрывало отвращение от того, что он любит и спит с тем, у кого тоже есть член, но это были лишь отголоски русского менталитета, впитанного им с молоком матери. Лектер ему улыбался, смотря с тёплой и несуетливой преданностью, и гомофобные заморочки исчезали сами по себе. Это ведь совсем не просто, пытаться понять, почему ты любишь именно этого человека, и Уилл нечасто старался в этом разобраться. Он был сильным, грубым и реально без тормозов и, заваливая под себя Ганнибала, который был сильнее и мощнее его, испытывал от этого неописуемый кайф. Он хорошо изучил того, с кем решил обвенчаться, и знал, что не ошибся в выборе. Да, его любимый был покорным, но это была лишь верхушка айсберга. Его доктор мог легко выйти из подчинения, спокойно оттолкнуть Грэма и не делать того, чего не хочет, мгновенно принимать самостоятельные решения и даже убить, и Уилл уже знал, что ему никогда не станет с ним скучно. Лёгкое сумасшествие, присущее им обоим, даже ежедневная борьба за лидерство, всё это заставляло его кровь кипеть и делало его счастливым.  — Иди сюда, — прошептал оперативник, хватая мужа за руку и дёргая на себя. — Хотелось сказать что-то романтическое, но кроме того, что хочу тебя трахнуть, ничего не приходит в голову. Я просидел на сухом пайке почти неделю, со мной так нельзя. Посмотри туда, он уже два часа не падает.  — Да, проблема бросается в глаза, — хихикнул Ганнибал, прижимаясь к любимому, — но как-то придётся потерпеть до дома.  — Чё? — нахмурился Уилл, лапая его потрясную задницу. — Не пойдёт. Давай прямо сейчас. Хочешь, чтобы меня разорвало от спермотоксикоза?  — Но здесь негде да и грязно для этого дела, — покачал головой Лектер, осматривая тёмный предбанник. — В доме тоже неудобно, может потом в машине?  — Ты что, издеваешься надо мной? — зарычал Грэм, резко вешаясь ему на шею и кусая за подбородок. — Может ещё включишь пластинку про то, что у тебя болит голова? Пошли в парилку, или выволоку на улицу и выебу прямо в кустах.  — Уилл, русская баня — это тебе не финская сауна, где ты привык зависать. Здесь всё серьёзнее. Если хочешь, я могу попробовать помочь тебе своими силами. Ганнибал запустил руку ему между ног, лаская и поглаживая его член, но как только он попытался опуститься на колени, оперативник схватил его за волосы на макушке и потащил обратно.  — Нет, дорогуша, мы так не договаривались, — рассмеялся Уилл, обнимая любимого за талию. — Ты ж меня знаешь. От оральных ласк не откажусь, но я же заядлый трахальщик и предпочитаю кончать только в тебя. Подумаешь, парилка, нашёл чем напугать. Так мы идём или нет?  — Ты сам напросился, — улыбнулся Лектер, отстраняясь и берясь за ручку. — Что ж, пошли внутрь и попробуем заняться там сексом. Резко рванув дверь на себя, Ганнибал бесцеремонно втолкнул любимого в баню, где от пара ничего не было видно, и запрыгнул следом за ним. Горячий и влажный воздух обрушился на них как ураган, не оставляя ничего, кроме себя. Дышать стало тяжело, организм начал мгновенную борьбу с перегревом, отчего пот потёк ручьями отовсюду, и на несколько секунд они замерли на месте, стараясь привыкнуть к удушающей жарище. Это была не современная баня, где всё устроено для комфорта и удобства, а обычная старинная постройка и, скорее всего, Миша любила её такой, какая она есть. Деревянные полы с лавками вдоль стен, огромный котёл с кипящей водой и ещё одна небольшая печка, обложенная кирпичами. Сбоку стояли бочки с холодной водой, на стенах развешаны тазы, ковшики и мочалки, а в углу свалена огромная куча дров.  — Ну, не так всё и плохо, — выдохнул Уилл, вытирая рукой пот, застилающий глаза. — Обычная парилка, только уж влажная какая-то.  — В этом и есть смысл русской бани, — важно ответил Лектер, с наслаждением вдыхая тяжёлый воздух. — Здесь не жарче, чем в обычной сауне, просто из-за пара кажется душнее. Там ты не замечаешь, что так сильно потеешь, потому что воздух сухой, и всё сразу испаряется, а тут так и будет течь в три ручья. Залезай на полку, я пока заварю свежий веник.  — Блять, аж всю кожу защипало, — прогундел оперативник, забираясь на высокую лавку и свешивая вниз ноги. — Принеси хоть вина что ли, а то так из меня весь алкоголь выйдет, да и сушняк начал мучить. Ганнибал послушно принёс ему бокал вина из предбанника, нежно потрепал по сырым волосам, свисающим жёсткими кудряшками, и бросился по своим делам. Котёл с кипятком, под которым была своя маленькая печка, и так бурлил на всю катушку, а в буржуйку, обложенную кирпичами, он докинул несколько поленьев, помогая себе огромной кочергой. Выбрав самый массивный березовый веник, Лектер положил его в таз и залил горячей водой. После этого он вернулся к Уиллу и уселся рядом с ним на лавку. Несколько минут они сидели молча, дыша обжигающим лёгкие воздухом и болтая ногами в воздухе.  — Нравится? — ласково спросил Ганнибал, поворачивая к любимому красную и блестящую от пота физиономию. — Чувствуешь, как из тебя выходят шлаки и прочая дрянь? Сейчас печка разгорится, я ещё горячего пара добавлю.  — Ещё добавишь? — хихикнул Уилл, осматриваясь по сторонам. — Да тут и так полный пиздец, прям как у бабы Яги в котле. Нахуя ещё пара добавлять? И так дышать нечем. Можно мне хоть в предбанник выйти на пару минут, а то что-то голова уже кружится немного.  — Нет, нельзя. Сидим и потеем.  — Да ладно, Ганнибал, смерти моей хочешь? На пару секунд хоть.  — Нет, Уилл, это с непривычки тебе так некомфортно, но прерывать процедуру нельзя, — строго сказал доктор, спрыгивая вниз. — Хочешь, принесу тебе ковш холодной воды? Умоешься, и сразу полегчает.  — Давай, — уныло ответил оперативник, принимая от мужа воду и сразу же выливая её себе на голову. — Ты хоть понимаешь, что ведёшь себя как пидор?  — Понимаю, — смутился Лектер, оставаясь на полу, обнимая любимого за бёдра и проникновенно глядя ему в глаза. — Ты иногда такое хамло, Уилл, что мне хочется дать тебе затрещину, но потом я вспоминаю, что люблю тебя, и остаётся лишь восхищаться твоим красноречием. Ну как ты? Полегчало? Всё ещё хочешь заняться со мной любовью? Опер с усмешкой раздвинул ноги, демонстрируя всё ещё стоящий член, и обессиленно повалился на спину, вытягиваясь во весь рост. Ганнибал с любопытством посмотрел ему между ног, чуть ли не тыкаясь туда носом.  — Потрясающая, хм, членоустойчивость, — восхищённо пробубнил Лектер, наклоняясь и целуя любимого в мокрый живот. — Обычно в парилке остаётся только один инстинкт — выживания, а ты всё ещё возбуждён и настроен на секс. Впервые такое вижу.  — О чём же мне ещё думать, если ты крутишься передо мной такой блестящий и красивый, — прошептал оперативник, обхватывая свой член одной рукой, а второй обнимая мужа за талию и прижимая его к себе. — Ну потрахаться в этом аду мы точно не сможем, ты был прав, ну и оставлять это так тоже не дело. У меня уже яйца болят, и придётся справляться с этим самостоятельно.  — Я всё-таки хочу тебе помочь, Уилл, — пошленько хихикнул Ганнибал, убирая сырые волосы с его лба и нежно целуя. — Позволишь?  — Дрочу с одиннадцати лет и как-то всё это время обходился без помощников, — ответил оперативник, начиная неторопливо себя ласкать. — Просто постой рядом, хочу видеть твоё лицо, даже такое мокрое и красное. Ты настолько мой, что я никак не могу насмотреться на тебя и постоянно нахожусь в плену страхов и безумных фантазий. Я вообще не помню, как жил до тебя, о чём думал, что чувствовал, и не могу представить, что будет, если ты вдруг исчезнешь. Меня рвёт на части то, на что я не могу повлиять, и это толкает меня на сумасбродства.  — Расскажи мне свои фантазии, — шепнул Лектер, поглаживая ладонями его ноги. — Теперь можно, я до конца жизни на твоей стороне, что бы ни случилось.  — Видел бы ты сейчас себя, — хохотнул Уилл, на секунду останавливаясь и рассматривая мужа. — Весь потный, рожа блестит, глаза красные, волосы торчат в разные стороны, но всё равно ты прекрасен, и я не знаю, как бороться с желанием заявить всему миру, что ты мой.  — Кажется, я понимаю о чём ты, но…  — Я недавно был на свадьбе у друга и осознал всю ущербность нашего общества, — перебил его опер, начиная снова дрочить. — Как он гордо держал свою молодую жену под руку, показывал всем, как он счастлив, и так открыто любовался ей, что мне захотелось воткнуть ему вилку в глаз. Я тоже так хочу. Хочу показать тебя окружающим, хочу стоять с тобой рядом, и чтобы все подыхали от зависти, что ты только мой. Хоть что-то, хоть где-то, и я не знаю, как удержать в себе желание заставить хоть кого-то завидовать моему счастью. В моих фантазиях я позволяю себе многое, но это всегда связано с убийствами и сексом, и…  — Расскажи, не бойся, — шепнул Ганнибал, обнимая его за плечи. — Я хочу знать.  — Наверное, это заложено в каждом из нас, особенно в мужчинах, которые по сути собственники и завистники, — ответил Уилл, закрывая глаза. — Я всегда хотел посмотреть в твои глаза, когда ты стоишь на коленях, а я ебу тебя сзади. В фантазиях всегда есть кто-то третий, он делает это за меня, а я сижу перед тобой и ловлю твой взгляд. Я хватаю тебя за плечи, слышу твои сладкие стоны, вижу, как тот мужик заводится от них и трахает тебя всё сильнее и яростнее, и какое-то время наслаждаюсь тем, что кто-то смог разделить моё восхищение тобой. Но как только ты перестаёшь на меня смотреть, я взрываюсь и бросаюсь на него.  — Мой маленький свирепый психопат, — улыбнулся Лектер, облизывая палец и проталкивая его мужу в задницу, сразу же добираясь до простаты. — Продолжай, любимый, ты просто пьян, и я всё-таки хочу помочь тебе кончить побыстрее. Ты убиваешь его?  — Я рву его на части, — распахнул глаза опер, расставляя ноги шире. — Это самое детальное в моих мечтах. Я оттаскиваю его от тебя, вгрызаюсь в его шею, пинаю и ломаю ему позвоночник, после чего бросаюсь к тебе и заканчиваю то, что он не успел. Я даже сейчас слышу, как ты скулишь на моём члене. Уилл начал дрочить быстрее, вздрагивая и насаживаясь на палец Ганнибала и, обхватив любимого за шею, агрессивно прижал его к себе. Алкоголь, духота, нервные передряги — всё это мешало оперативнику, и он никак не мог кончить. Он шептал его имя, ускорялся, кусал податливые губы и, в конце концов, добрался руками до его задницы, лаская желанную дырку. Неожиданно Уилл остановился, перестав дрочить, и резко подорвался вперёд, заглядывая себе между ног.  — Что случилось? — не понял Лектер, пытаясь догадаться, что он там рассматривает. — Чего ты там потерял?  — Блять, — проскулил Грэм, наклоняясь ниже и отодвигая в сторону собственные яйца. — Я никогда не обращал внимания, но ты только посмотри на это. Ганнибал послушно осмотрел его гениталии и вопросительно взглянул на любимого.  — И что я должен там увидеть, Уилл? Всё в порядке, чего ты переполошился?  — Ты только глянь, какая у меня волосатая жопа, — прошептал оперативник, испуганно трогая собственные заросли. — У тебя там всё гладенько, как щёчки у выпускницы, а что у меня за дремучий лес? Чего ты вечно молчишь и ничего мне не говоришь? Надо сбрить всё это к хуям собачьим. Здесь есть бритва? Ты брал с собой бритву? Я…  — Уилл, тихо, успокойся, — рассмеялся Лектер, роняя его обратно на лавку. — Не надо ничего менять и брить, ведь именно за это я тебя и люблю. За то, что ты настоящий мужчина, а не гладко выбритый жеманный педик. Давай оставим всё как есть, пожалуйста.  — Любишь за волосатую сраку? — дрогнул губами Уилл, снова хватаясь за член. — Ты придурок что ли?  — Под стать тебе, любовь моя, — шепнул Ганнибал, добавляя второй палец и начиная трахать его уже сильнее. — Да, милый, твоя настоящая мужественность и есть то, что сводит меня с ума. Когда я увидел тебя впервые, у меня чуть сердце не остановилось. Твой естественный запах, манера общения, похуизм, прости за мат, — от всего этого меня потряхивало весь вечер, и я едва соображал, что делаю.  — Продолжай, — простонал опер, прижимаясь носом к его плечу и снова начиная дрочить. — Теперь ты расскажи мне, я хочу всё знать.  — Настоящий, настоящий русский мужчина, — жарко зашептал Лектер, целуя его грудь. — Ты пах потом, машиной, оружием, ругался, матерился и хлестал водку. У тебя самый мужественный запах, самая мужественная профессия, ты настолько натуральный и естественный, насколько это вообще возможно. Не нужен мне манерный пидор, я не хочу вежливого знатока искусств, мне неинтересно с надушенным интеллигентом, я хочу именно тебя. Злобного, но справедливого, пьющего, но не пьяницу, небритого, лохматого, потного, матерящегося, и быть твоей шлюхой — самое потрясающее, что могло случится в моей жизни.  — Ещё, говори ещё, — пробормотал Уилл, — Только правду.  — На моей кухне часто оказывались мужчины, — быстро заговорил Ганнибал, наклоняясь ниже, — и не всегда всё складывалось гладко. Кто-то тоже, как и ты, отталкивал меня, бросался с кулаками, и я не позволил никому из них уйти домой.  — Что ты с ними сделал?  — Догадайся сам, но тебе я бы не смог навредить, и ты был первым, кого я попросил просто уйти, хотя знал, чем это могло обернуться. Таких как я не любят, Уилл, но ты был слишком потрясающим. Как я мог тебя обидеть, если влюбился с первого взгляда? Влюбился во всё и сразу. В твой запах, в твою внешность, в твои мысли и суждения, в твою жизненную позицию. Я бы не смог причинить тебе вреда, Уилл, ведь ты моя ожившая мечта. Оперативник дёрнулся в руках своего любимого доктора и, вцепившись в его руку, наконец-то кончил, как-то потерянно поскуливая. Ганнибал тут же вытащил из него пальцы и отошёл к печке, оставив Уилла приходить в себя после оргазма. Он проверил огонь в буржуйке, где дрова уже почти прогорели, осмотрел веник, приготовил какие-то тазики и, обернувшись, наткнулся на заинтересованный взгляд мужа, так и лежащего на полке.  — Как много человек ты убил, Ганнибал? — тихо спросил оперативник, медленно моргая.  — Хватит на пожизненное, — пожал плечами Лектер, доставая из стенного шкафчика аромамасла и читая на них этикетки. — Тебя это пугает?  — Немного удивляет, — хмыкнул Уилл. — Что за маячки спрятаны в нас, что по-настоящему мы можем полюбить лишь того, кто нам действительно подходит. Я жил с тобой полгода, восхищался тобой и, в конце концов, женился, даже не зная, что ты убийца. Но что странно, меня это как будто не шокирует.  — Ведь я то, что тебе нужно, — улыбнулся Ганнибал, хватаясь за таз с запаренным там веником. — Так, любимый, на первый раз тебе хватит париться, и скоро будем выходить.  — Я тоже хочу поиграть с тобой в эту игру, — неожиданно сказал опер, приподнимаясь и упираясь локтем в лавку. — То, что мы теперь вместе, это ведь не страшно? На несколько секунд Лектер откровенно завис на месте, с восхищением глядя на любимого и поставив таз на пол, подбежал к нему и схватил за руки.  — Ты хоть понимаешь, что говоришь, Уилл? — шепнул Ганнибал, нависая над всё ещё пьяным мужем. — Ты очень безрассудный и часто пытаешься остановиться в процессе. В первый день ты оттолкнул меня, хотя и поцеловал первым, устраиваешь подставы, просишь трахнуть, а потом начинаешь вырываться. Я даже удивлён, что ты не попытался остановить меня, когда я душил Гарика. Пойми, мой любимый мальчик, я никогда не остановлюсь, если уже начал что-то делать. Всегда помни об этом, прежде чем толкнуть меня куда-то.  — Ну я ведь теперь тоже всегда на твоей стороне, — просто ответил Грэм, предвкушающе улыбаясь. — И очень хочу сыграть с тобой в эту игру. Пригласить кого-то в гости, соблазнить, а потом убить — это и есть мои фантазии, о которых я тебе сейчас рассказал. Разве нет? Может это сможет насытить мою страсть искать свидетелей нашей любви? Всё может пойти непредсказуемо, но ведь в этом и есть самый сок.  — Да ты просто маньяк, — усмехнулся Лектер, поглаживая его по волосам. — Как ты смог пройти психолога, чтобы устроиться в убойный отдел?  — Секрет фирмы, — рассмеялся опер, падая обратно на лавку. — Курить хочу. Можно выйти покурить?  — Нет, — строго ответил Ганнибал, снова начиная возиться с тазами. — Сейчас веничком тебя отделаю, это быстро, минут десять, не больше, и сможем уже помыться и выходить. Переворачивайся на живот, у меня уже всё готово.  — Может не надо? — неуверенно прогундосил Уилл, вспоминая фильм «Гардемарины», где героя Боярского забили в бане вениками до полусмерти. — Я и так уже весь пропарился, а последние шлаки вышли из меня десять минут назад. Лектер хмуро посмотрел на мужа, тряхнув горячим веником, и тот послушно улёгся на живот. Ах, русская баня, что ж ты такая непредсказуемая? Тот влажный пар, что шёл в основном от кипящего котла, был совсем не тем, что через пару минут начало там твориться. Без лишних церемоний, Ганнибал нагнал такой жути в бане, что Уилл молился всем богам и министру МВД, чтобы это скорее прекратилось. Несколько ковшей кипящей воды, выплеснутые на раскалённую печку, как горячий воздушный кулак долбанул по ним, практически обжигая кожу. Оперативник успел лишь недовольно крякнуть, как ему по спине со всей дури прилетело горячим веником. Он приподнял голову, стараясь жалостливо взглянуть на мужа, который в клубах пара выглядел как демон из преисподней, но тут начался настоящий ад, действительно оставивший в нём лишь одну мысль: выйти отсюда живым. Ганнибал заливал печку то холодной, то горячей водой, отчего видимость вообще пропала, безостановочно хлестал Уилла веником, макая его в кипяток, периодически плескал на любимого ледяной водой из бочки и снова херачил веником, с которого уже начали облетать листья, и это стало напоминать избиение розгами. Когда он остановился, опер облегчённо выдохнул, пытаясь встать, но его безжалостно перевернули на спину и поддали ещё пару.  — Прикрой рукой яйца, — крикнул Лектер, с каким-то диким лицом, макая веник в таз с горячей водой. — Если, конечно, они у тебя не лишние.  — Что? — простонал Уилл, жалко скукоживаясь на лавке. — Блять, Ганнибал, хорош, я уже не соображаю, где нахожусь. Мне плохо, заканчивай давай.  — Яйца! — предупреждающе крикнул этот садист, замахиваясь веником. — Ещё немного, Уилл, через пару минут я разрешу выйти на улицу. Опер едва успел прикрыть гениталии, как на него снова обрушился град ударов. Если по спине ещё было терпимо получать, то вот по животу и бёдрам — это было реально больно, и он начал орать уже в полный голос.  — Да ты ебанулся совсем? — вопил Уилл, испуганно пряча яйца в ладонях и отворачивая морду от случайных прикосновений. — Блять, прекрати, я щас сдохну здесь. Совсем озверел? Выпусти меня, ебанашка, мне же больно.  — Бог терпел и нам велел, — с улыбкой ответил Ганнибал, плеская ему в харю ледяной водой, чем смог ненадолго заткнуть поток ругательств. — Почти всё.  — Сука охуевшая, — отплёвываясь заскулил опер, пытаясь повернуться на бок. — Блять, хватит, даже мы в допросной так не лютуем. Мне нечем дышать. Не обращая внимания на бессвязные стоны и угрозы, Лектер ещё долгую минуту избивал любимого облезлым веником, после чего остановился и устало ополоснул залитое потом лицо. Уилл лежал на лавке, как труп, и даже перестал подавать признаки жизни. Поснимав с него прилипшие то тут, то там листья, Ганнибал взял его на руки и потащил на свежий воздух. Он выволок его в огород, где поставил на дрожащие ноги, но, сделав несколько рваных шагов, опер грохнулся в траву и громко застонал. Лектер присел перед ним на корточки и ободряющее похлопал по заднице.  — А ты молодец, Уилл, — посмеиваясь, сказал этот психопат, поднимая голову и любуясь ночным небом. — Смотри, как хорошо видны здесь звёзды, в городе ты такого не увидишь.  — Иди нахуй, — выдавил из себя Грэм, вздрагивая в холодной траве. — Я хочу подать на развод. К такой херне жизнь меня не готовила.  — Я тоже тебя люблю, — счастливо выдохнул Ганнибал, дыша полной грудью. — А наш развод поищи на кухне в ящике с ножами. Я отрежу тебе уши, любовь моя, если ещё хоть раз, даже в шутку, скажешь мне эти слова. Уилл кое-как смог сесть на колени и злобно уставился на мужа.  — У тебя весьма странные понятия о любви, — сказал оперативник, рассматривая обнажённого доктора, залитого лунным светом. — Убьёшь меня, если я пошучу о разрыве? Ведь ты же знаешь, что я никуда от тебя не денусь. Если быть совсем честным перед собой, то это я умру без тебя быстрее, чем ты без меня. Я не смогу себя контролировать даже в горе, а ты будешь всё так же спокоен и непоколебим. Лектер промолчал, продолжая смотреть на звёзды, и встал на ноги, помогая подняться и Уиллу. Не было в их паре никаких недомолвок. Это женщины мелят дело не дело, истерят, бросаясь словами, угрозами и пустыми обещаниями, а у них каждое слово имело значение. Мужчины так не делают. Не кричат, что уедут к маме, не шантажируют сексом и не кидаются словами просто так. Ну, есть, конечно, и такие парни, особенно в последнее время, но ни Ганнибал, ни Уилл к ним не относились. Опер сразу понял, что ему действительно могут отрезать уши, и его доктор не остановится, если решит это сделать. Дверь в баню они закрывать не стали, выпуская пар и тепло на улицу, и смогли спокойно помыться, наведя в тазиках тёплой воды и поливая друг друга из ковшиков. Аромат дерева и березового веника намертво впитался в их кожу и волосы, и через полчаса они уселись голышом курить на завалинке, всё так же смотря на звёзды. Их никто не видел, но всё-таки очень аккуратно и нежно они сцепились пальцами, наслаждаясь тишиной и присутствием друг друга.  — Жаль всё же, что брачную ночь приходится перенести, — прошептал Уилл, смотря на свою кожу, от которой всё ещё шёл пар. — Но может это и к лучшему. Когда мы поедем домой?  — Когда захотим, тогда и поедем, — ответил Ганнибал, поднимаясь на ноги. — Весь мир принадлежит только нам, так что, что хотим, то и делаем. Мне на работу только в понедельник. Пойдём чай пить? После такой потери влаги из организма, самое лучшее, это горячий чай.  — Пошли, — кивнул опер, потягиваясь и хрустя суставами. — Такая лёгкость во всем теле после бани, как будто я заново родился.  — Роды были болезненными, но обошлось без осложнений, — рассмеялся Лектер, утаскивая любимого в дом. — Пошли, я заварю тебе чай с мятой. Ещё час они проторчали на кухне, гоняя чаи и болтая о какой-то ерунде, и тихонько прокрались в свою комнатку, залезая под тёплое одеяло.  — Спасибо, Уилл, — неожиданно сказал Ганнибал, укладываясь на плечо к любимому и обнимая его за талию. — Спасибо, что ты есть у меня. Я вспоминаю твои слова и, кажется, тоже не помню, как я жил до встречи с тобой.  — Дурень мой ненормальный, — шмыгнул носом Грэм, целуя его пушистые волосы. — Я так тебя люблю, что могу жить только настоящей минутой. Я ведь ничего о тебе не знаю, и не уверен, хорошо это или плохо. Даже когда я стою рядом, ты кажешься мне каким-то одиноким и потерянным, и, наверное, поэтому мне тяжело держать себя в руках. У тебя были когда-нибудь серьёзные отношения до меня? Лектер немного вздрогнул, прижимаясь к нему сильнее, и натянул одеяло до самого подбородка.  — Не хочу тебе врать, но и рассказывать тоже нет никакого желания, — ответил Ганнибал, удовлетворённо выдохнув. — Может спать будем?  — Так, погоди-ка, — зашевелился оперативник, наклоняясь и подозрительно смотря на мужа. — У тебя всё-таки были отношения? С мужчиной?  — Были, — неохотно ответил Лектер, обнимая любимого ещё крепче. — Но они в прошлом, и я не хочу об этом говорить.  — Я здесь решаю, когда и о чём мы будем говорить, — зашипел Уилл, хватая Ганнибала за волосы и нервно дыша ему в лицо. — Как долго вы встречались?  — Семь лет, — просто ответил Лектер, опуская глаза, — но мы расстались за несколько месяцев до нашего с тобой знакомства и…  — Чего? — взорвался опер, практически подскочив в кровати и выдёргивая мужа из-под одеяла. — Да ты охуел скрывать от меня такое? Семь лет? Так, а ну-ка садись и рассказывай мне всё без всяких там твоих увёртываний, скрытный докторишка. Давай, чё за хер и откуда он взялся?  — Не собираюсь я ничего рассказывать, — возмущённо зашептал Ганнибал, пытаясь лечь обратно. — Это тебя не касается и никогда не коснётся. Я же тебя о твоих похождениях не спрашиваю, вот и ты ко мне не лезь.  — Смотрю в бане у тебя совсем мозг расплавился, — злобно сказал опер, бросаясь вперёд. — Ща я тебе напомню, кто в доме хозяин. Уилл яростно навалился на любимого, подминая его под себя, и заломил ему руку за спину стандартным оперским приёмом для задержания. Лектер оказался на животе и отчаянно дёргался, пытаясь вырваться из тисков.  — Рассказывай, пока руку не сломал, — угрожающе сказал Грэм, вдавливая любовь всей своей жизни мордой в подушку. — Значит, я живу себе спокойненько, а где-то рядом ползает урод, который был твоим любовником? Семь лет. Да это уже настоящий брак, и ты смеешь от меня это утаивать?  — Уилл, отвали от меня, — приглушённо прохрипел Ганнибал, поворачивая голову и делая несколько поспешных вдохов. — Я ведь могу вырваться, но при этом сделаю тебе по-настоящему больно, а я этого не хочу. Отпусти по-хорошему.  — Ты уже делаешь мне больно, — ответил оперативник, всё-таки ослабляя захват. — Просто расскажи, ведь я уже не смогу успокоиться, пока не узнаю всей правды. Сам что ли этого не понимаешь? Грэм резко отвалился в сторону, позволяя доктору убрать руку и перевернуться, и обиженно уставился в стену. Ганнибал размял затёкшее запястье и аккуратно подполз к любимому, пыхтящему на уголке кровати.  — Ну зачем тебе это, Уилл? — шепнул Лектер, беря его за подбородок и поворачивая к себе лицом. — Это прошлое, и оно никого не волнует.  — Меня волнует, — резко ответил опер, складывая руки на груди.  — Ну хорошо, — мягко сказал Ганнибал, заворачиваясь в одеяло и садясь напротив мужа. — Мы познакомились, когда я работал хирургом на скорой. Я приехал на вызов по поводу болей в боку и был без фельдшера. Он кое-как открыл мне дверь, держась за живот, и мы прошли в комнату, где он лёг на диван. Я быстро провёл опрос и приступил к осмотру. Не знаю, в какой момент я что-то почувствовал, но он смотрел на меня, не отрываясь, и я тоже почему-то занервничал.  — Ты уже был разведён? — грубо перебил его Уилл, беря за руку. — Ты уже знал, что женщины — это не твоё?  — Да, я был тогда один. Я щупал его живот, нажимая и ища источник боли, у него оказался элементарный аппендицит, а он хватал меня за руки, когда не мог терпеть. У меня слегка дрожали пальцы, он покрывался мурашками там, где я прикасался, не знаю, но мы как-то без слов вдруг поняли всё друг о друге. Я помог ему одеться, мы потихоньку спустились в машину, я отвёз его в больницу и сдал дежурным хирургам.  — И потом он тебя нашёл?  — Да, — кивнул Лектер, немного краснея. — Где-то через месяц я вышел с подстанции скорой помощи, где работал, а он ждал меня у входа. Мы сели в его машину и катались по городу почти всю ночь, пока я не вырубился от усталости. Он отвёз меня домой, а через несколько дней пришёл в гости. С тех пор мы встречались два раза в неделю, а в субботу он оставался у меня на ночь.  — И что? — прошептал Уилл, не сводя глаз с любимого. — Ты был счастлив?  — Наверное, — пожал плечами Ганнибал, нервно закусывая губу. — Нам было хорошо вместе. Раз в год мы ездили на море, где жили в одном номере, он помог мне сделать ремонт, но обсуждение будущего всегда было под запретом. Всё закончилось совсем неожиданно для меня. Я гулял на свадьбе у друзей, где встретил его с женой и тремя детьми.  — Что? — рассерженно хмыкнул оперативник, хватая Лектера за плечи. — Всё это время он был женат? А ты ничего не знал? Поэтому вы расстались?  — Эта встреча меня просто выбила из колеи, — честно ответил Ганнибал, опуская голову. — Он тоже был шокирован, пытался найти возможность что-то мне объяснить, но как только я вручил подарок молодожёнам, просто сбежал с этой свадьбы и уехал домой.  — Почему ты сбежал? Испугался?  — Мне надо было подумать, — сказал Лектер, закутываясь в одеяло сильнее. — Я захотел его убить за эту ложь, но перед глазами стояли его дети, и мне надо было успокоиться. Ты не подумай, Уилл, я не был задет тем, что он оказался женат, нет, я, возможно, согласился бы на эти отношения и зная правду, сам понимаешь, найти себе кого-то, кто не раздражает, нелегко, но я был очень разочарован этой ложью. Он приехал ночью, мы поговорили, и я собрал его вещи из тех, что были у меня дома.  — И всё? — нахмурился Грэм, сужая глаза. — Вы так просто расстались? Ты не пытался больше с ним встретиться?  — Я нет, а вот он время от времени даёт о себе знать. Опер отпрянул назад, быстро прикидывая что к чему, и агрессивно бросился на мужа, заваливая его на спину и забираясь сверху.  — Так это он любил тебя и не хотел прерывать вашу связь? — прошептал Уилл, злобно сжимая пальцами его плечи. — Он всё ещё ходит к тебе? За моей спиной? Быстро назови его имя и адрес, где он живет. Когда он объявлялся последний раз?  — Где-то с месяц назад он прислал мне вино и конфеты на день рождения.  — Вино на день рождения? — охренело прошептал Грэм, чувствуя, как у него задёргался глаз. — Ты охуел совсем? У тебя была днюха, о которой я даже не знал, зато какой-то женатый педик подкатывает яйца к моей девочке и дарит ей конфеты? Да я еле сдерживаюсь, чтобы не сломать тебе шею.  — Уилл, ты такой импульсивный, — хихикнул развратный доктор, обнимая его за бёдра. — Ты же сам стрескал эти конфеты и выхлебал французское вино. Забыл уже? Да, иногда он пишет мне сообщения, просит о встрече, но он держит слово и не приедет, если я не позову. Это уже не имеет значения и…  — Рот закрой, — рыкнул оперативник, спрыгивая на пол и бросаясь к сумке с вещами. — Поднимай задницу и поехали обратно в город.  — Зачем? — спокойно спросил Ганнибал.  — Испытываю непреодолимое желание грохнуть этого пидораса, — ответил Уилл, начиная натягивать штаны. — Его имя и адрес. Быстро.  — Я никуда не поеду, — ответил Лектер, укладываясь на подушку. — Я ведь предупреждал, Уилл, я сделаю всё, что ты попросишь, но если ты сможешь убить человека на глазах его троих детей, то мне нечего тебе добавить. Нам придётся избавляться и от всех свидетелей, и я уже не остановлюсь, если начну. Подумай, ты точно готов к массовой резне? Там дети, милый, это даже звучит ужасно. Так что, мне собираться? Оперативник замер на месте, сжимая в руках майку, и испуганно посмотрел на любимого. Ганнибал был цербером, которого он смог приручить, но вот сможет ли он его остановить, если бросит перед ним кусок мяса, было под большим вопросом. Уилл рухнул на колени, хватаясь за волосы, и с облегчением упал в объятия мужа, который слез с кровати и опустился рядом с ним.  — Не надо этого делать, — ласково шепнул Лектер, прижимая его к себе. — Это ведь даже не ревность. Ты просто никак не определишься, как себя вести и что делать с тем, кто готов ради тебя на всё. Мы можем вернуться к этому позже, но сейчас я хочу только спать. Давай не будем окрашивать нашу первую ночь в качестве супругов кровью, а просто насладимся друг другом. Оперативник всхлипнул, позволяя затащить себя в постель, и почти мгновенно вырубился, уткнувшись носом в широкую грудь мужа. Ганнибал дождался, когда его дыхание станет ровным, и взял свой телефон с тумбочки, удаляя сообщения, которые приходили почти каждый день. Где-то в глубине души он знал, что рано или поздно его маленький обман будет раскрыт, и, засыпая, лениво размышлял, как они избавятся от настойчивого бывшего, который на самом деле портил ему кровь.