Ганнибал и Уилл. Русская версия.

— Ганнибал, ты сильно занят? Может пойдём в постель пораньше и поиграем в электриков, которых ударило током?  — Прости, Уилл, мне нужно срочно закончить статью. Давай завтра? …  — Блять, Ганни, ты забыл купить хлеб. Как так?  — Как забыл? Извини, я закрутился, не стал писать список и проехал мимо стеллажа. …  — Не хочешь сегодня смотаться в кино? С меня попкорн, с тебя лапка в темноте на моей ширинке.  — Я очень устал, дорогой, перенесём на выходные? И я не особо по кинотеатрам, ты же знаешь. … Уилл внезапно проснулся, так и не поняв от чего, и испуганно протянул руку вперёд. Рядом с ним никого не было. Место, где должен был спать его ненаглядный муженёк, пустовало, и, судя по всему, довольно давно. Пошарив в темноте по тумбочке, Уилл включил телефон и взглянул на время. Четыре часа утра, а Ганнибал так и не вернулся в постель. Раздражение, которое мерзкими густыми каплями копилось в нём последние два месяца, потекло по венам и застряло где-то в районе горла и груди. Копить обиды и гордо переживать невзгоды в отношениях не было в духе Уилла Грэма, но и причин устраивать разборки тоже не находилось. Ганнибал как будто немного изменился, стал забывчивым и вечно чем-то занятым, но при всём своём оперском нюхе, явных признаков измены Уилл не замечал.  — Старая кошёлка, и где его носит? — недовольно пробурчал Уилл, тихонько сползая с кровати. — Бесит уже, щас в лоб получит. По непонятным ему причинам, опер на цыпочках прокрался к выходу и выглянул в тёмный коридор. Дом был полностью погружён во мрак, и лишь из-под двери кабинета Ганнибала просачивался голубоватый свет, и слышался тихий бубнёж. Где-то с полгода назад заметив, что его муж ныкается со своим ноутбуком по углам, они совместными усилиями превратили вторую спальню в его рабочий кабинет. Кровать заменили на диванчик, как выразился Ганнибал "фисташкового" цвета, появились книжные шкафы и письменный стол. В той комнате не разрешалось курить и есть, и частенько, пока его супруг работал за ноутбуком, Уилл сидел там, роясь в телефоне и наслаждаясь запахом типографской краски и новых книг. Рука оперативника по инерции потянулась к бедру, нащупывая пистолет, но не обнаружив там ничего, кроме трусов, опустилась обратно. Уилл подошёл к двери, аккуратно её приоткрыл и заглянул внутрь. Его охуевший муж вместо того, чтобы греть его в постели, сидел в рубашке и галстуке перед ноутбуком и общался в скайпе с каким-то мужиком. Из-за наушников на голове Ганнибала Уилл не слышал, что этот хлыщ ему втирает, но его слащавая улыбка и идеальная причёска сразу же вызвали желание всё это поджечь, а пепел развеять по ветру. Лектер не дёрнулся, он сидел к дверям спиной, и поэтому Уилл замер на месте, стараясь увидеть как можно больше. В конце концов Ганнибал тоже заговорил, причём на английском языке, в котором Уилл ничего не понимал и, увидев всё, что хотел, отшагнул назад и закрыл за собой дверь. Модель человеческого поведения не так проста, как кажется. Закатывая истерики при малейшем подозрении или опоздании мужа, Уилл прекрасно знал, что это его способ постоянно помечать свою территорию и таким своеобразным способом выражать свою любовь. Но сейчас всё было невесело и даже страшно. Его супруг делал что-то втайне от него, ведя ночные беседы с каким-то зализанным пидорасом, и, не придумав ничего конкретного, Уилл вернулся в спальню и залез под одеяло. Новое и действительно неизвестное ему чувство парализовало и испугало безбашенного оперативника, и он желал найти ему название. Ганнибал вернулся к нему через сорок минут, крадясь, как преступник, и лёг с самого края, закутываясь в своё одеяло. Совсем недавно, во время очередной ночной битвы за кусочек тепла, Уилл сам предложил им спать под разными. Не секрет, что Ганнибал был намного сильнее своего мужа, и, просыпаясь голым и без возможности вырвать одеяло у этой наслаждающейся теплом бетонной глыбы, Уилл вынужден был принести второе одеяло, и с тех пор оно так там и осталось. Теперь и этот факт показался ему подозрительным и странным. Ему думалось, что сейчас он должен вскочить, схватить Ганнибала за яйца и оторвать их к чёртовой матери, но продолжал молча лежать, наблюдая за его спящей фигурой. Он вдруг представил, как его любимый со всем соглашается, встаёт и начинает собирать свои вещи, и это было так страшно, что он не мог пошевелиться. Утром он спустился к завтраку, где его супруг спокойно пил кофе, читая какую-то книгу. Ганнибал выглядел спокойным и безмятежным, как озеро в безветренную погоду. Пару раз представив, как он выливает на его непокорную башку горячий кофе, Уилл сел напротив и недовольно нахмурился.  — Как давно ты начал читать за столом? — с издёвкой спросил оперативник, наливая себе кофе из стеклянного кофейника и доставая из кармана сигареты. — Наслаждение вкусом и процессом еды, о котором ты проебал мне все уши, уже не имеют значения?  — Это всего лишь кофе, милый, — слегка улыбнулся Ганнибал, продолжая читать книгу. — Доброе утро.  — Доброе, — кивнул Уилл, закуривая и выпуская в него струю дыма. — Как спалось?  — Прекрасно.  — А я плохо. Всю ночь ворочался, просыпался и мучился от кошмаров. Лектер наконец-то оторвался от своей книги и взволнованно на него посмотрел.  — А мои успокоительные чаи не помогают? Мне казалось, что твой сон нормализовался.  — Успокоительное? — поперхнулся опер, всё-таки вставая и отходя со своим дымом к окну. — Ты пичкаешь меня травами для крепкого сна, а я об этом даже не в курсе?  — Только ромашка и ещё пара растений, — ответил Лектер, поворачиваясь к нему. — Что за кошмары? Опять работа?  — На этот раз нет, — жутко рассмеялся Уилл, туша сигарету и возвращаясь к своему завтраку. — Теперь мне снится, что ты завёл любовника и воркуешь с ним за моей спиной.  — Любовника? — искренне рассмеялся Ганнибал, ни капли не смущаясь. — Где? В поликлинике или в сумасшедшем доме? Я с таким трудом нашёл тебя, дорогой, что для нашей страны уже явление шокирующее, а ты всё думаешь о ком-то другом.  — Но всё-таки нашёл, — небрежно бросил оперативник, снова нервно хватаясь за пачку сигарет. — Не вижу препятствий для того, что ты мог найти кого-то ещё. И не обязательно в России, это мы тут дикие, как староверы. Весь мир давно борется за право однополых пар заводить детей, а у нас тут до сих пор не признают, что мы существуем. Всех неимоверно ебёт, кто с кем спит. Лектер окончательно захлопнул книгу и с интересом посмотрел на своего мужа.  — Что-то случилось, Уилл? — задумчиво спросил Ганнибал.  — С чего ты взял?  — Ты обобщаешь и расширяешь наши проблемы до размеров всей страны, — прищурился Ганнибал, не сводя с него глаз, — а значит, ты чем-то очень рассержен. Тем, что выходит за рамки нашей семьи. Я хочу знать, что тебя волнует.  — Только ночные кошмары, — ответил Уилл, сам не понимая, чего хочет услышать. — И немного странные мысли.  — Какие?  — Разные. Несколько секунд Ганнибал ещё наблюдал за ним, как будто собираясь что-то сказать, но быстро взглянув на наручные часы, взял книгу и встал из-за стола.  — Ещё чуть-чуть и я начну опаздывать, — виновато сказал Лектер, оставляя смазанный поцелуй на его губах и направляясь в прихожую. — Поговорим вечером, а сейчас у меня приём в третьей больнице. Не могу не приехать вовремя. Уилл медленно моргнул, окидывая взглядом пустую кухню, и опустил глаза, рассматривая свои руки, всё ещё крепко сжимающие уже смятую пачку сигарет. Что с ним? Почему он молчит? Почему не кричит и не бросается на мужа, который имеет тайную связь за его спиной? Может эти воркования с каким-то американским хуем и не стали ещё сексуальными, но внимание и любовь Ганнибала были ему важнее плотских утех. Та его ревность к Алексу и Виталику, трясущему перед ним своим тощим задом, была совсем не похожа на то, что чувствовал он сейчас. Тогда это была ярость и злость, а сейчас он испытывал страх. Страх, что всё это правда, и ему придётся с этим смириться. Он повернулся, слушая, как Ганнибал обувается и причёсывает волосы, и, резко вскочив на ноги, он понял, что не сможет терпеть даже до вечера. Отбросив сигареты, он вылетел в прихожую и бесцеремонно схватил Ганнибала за рукав, дёргая его на себя.  — У тебя кто-то появился? — прошипел оперативник, хватаясь другой рукой за галстук и злобно его тряся. — Говори, иначе я за себя не отвечаю.  — Что? — опешил Лектер, нечаянно роняя расчёску и отстраняясь назад. — С ума сошёл?  — Я вижу и чувствую, что больше не занимаю твоих мыслей, — заголосил Уилл, отталкивая ногой собаку, которая бросилась между ними. — С утра до вечера ты весь где-то, забываешь про покупки, задерживаешься на работе, переписываешься с кем-то в интернете и спишь в метре от меня. Я оперативник, Ганнибал, и прекрасно разбираюсь в людях, так что не надо мне втирать про работу и непомерную занятость психиатра из тухлой поликлиники для бюджетников.  — Отцепись, а то помнёшь мне галстук, — недобро ответил Ганнибал, легко отрывая его руки и отпихивая Уилла в сторону кухни. — Тебе что, становится скучно жить обычной семейной жизнью? Хочешь устроить скандал на пустом месте, чтобы снова пырнуть кого-нибудь ножом?  — Не анализируй моё поведение, доктор-спец-по-психам, — истерично рассмеялся оперативник, наконец-то радуясь, что он перестал бояться и заговорил, — для этого дела у тебя полно дебилов сидит перед кабинетом. Как там Виктор Семёнович? Перестал жрать козявки или уже перешёл на собственные отходы? А псих из дурки на Садовой? Прекратил дрочить на Иисуса, пытаясь от него зачать и пихая в себя свою же сперму? Это ведь так увлекательно и занимает твои мысли круглые сутки.  — Я делюсь с тобой проблемами моих пациентов не для того, чтобы они стали предметом твоих насмешек, Уилл, это крайне невежливо…  — Да похую мне на них, — перебил его Уилл, злобно сжимая кулаки. — Говори, завёл себе кого-то? Получше меня.  — Лучше тебя? — нагло усмехнулся Ганнибал. — Это кого же?  — Ну не знаю, кого-то такого же как ты. Вежливого, спокойного, интеллигентного и в белой рубашечке.  — Ты не понимаешь, что говоришь, — грубо отрезал Лектер, поправляя галстук и вешая на плечо сумку. — Я люблю тебя, Уилл, мы много раз обсуждали твои фантазии, которые ты вплетаешь в реальность, и повода для злости у тебя нет. Сама мысль о том, что я изменяю тебе за твоей же спиной абсурдна и нелепа. Обсудим это вечером, если я опоздаю, то меня лишат премии. Ганнибал по-быстрому привёл себя в порядок и, подойдя к двери, взялся за ручку. Уилл окинул его взглядом с ног до головы и нервно мотнул головой. Его муж, который давно вырвался из образа советского научного лоха, стал теперь каким-то недоступным, как линия горизонта. Тёмный костюм в едва заметную клетку подчёркивал всю фигурку, включая его наглую неебическую задницу. Дорогие ботинки, рубашка с лёгким кремовым оттенком, замысловатый галстук и всё тот же потрясающий парфюм превратили каракулевого чмошника в мужчину мечты. Он выглядел так, как будто это он тут пригрел лохматого оперативника в спортивных штанах, а не наоборот. На секунду, Уиллу показалось, что несмотря на податливость в постели, он давно его потерял.  — Не вижу в этом ничего нелепого, Ганнибал, — прошептал опер, прижимая руку к груди, стараясь унять там неприятное жжение. — Я знаю, что у тебя появился прилизанный хер, с которым ты трещишь ночами по скайпу. Разве это не повод стать нервным и нелепым? Лектер, который уже приоткрыл дверь, замер, смотря на него неподвижным взглядом, и медленно к нему повернулся. Сказав вслух то, что разрывало его мозг, Уилл ощутил себя в реке, где он отцепился от чего-то постоянного и нёсся теперь по течению, не зная, куда его прибьёт. Ганнибал снял с плеча сумку, подошёл к нему и ласково взял за руку.  — Ты увидел, что я общаюсь с человеком в сети, и решил, что это мой любовник? — прошептал Лектер, беря его за подбородок и холодно смотря в глаза. — Почему я так не думаю, когда ты говоришь со своими друзьями по телефону? Любовник? Это единственная мысль, что тебя посетила? Как насчёт обсуждения рабочих вопросов?  — Я не скрываюсь с этим по ночам, у меня вообще от тебя нет секретов.  — Почему же ты не спросил сразу? Да, как ты смог так долго держать всё в себе?  — Потому что на этот раз всё не так, как обычно, — тихо ответил Уилл, против воли выглядя жалким и унылым. — Оказывается, ревность это не злость, а боль. Я вдруг понял, как всё это бессмысленно и тупо. Разве истерика, слежка и мои угрозы смогут на что-то повлиять, если ты уже кем-то заинтересовался? Я смогу удержать тебя силой? Ревность бесполезна, если она настоящая, и ничего, кроме боли, не даёт. Ганнибал отстранился, задумчиво кусая губы и недовольно хмурясь своими бесцветными бровями.  — Я причинил тебе боль? — спросил он, безвольно опуская руки.  — Невыносимую, Ганнибал, — ответил Уилл. — Для меня потерять тебя, значит, умереть.  — Ясно, — кивнул Лектер, молниеносно подхватывая его подмышками и легко забрасывая себе на плечо. — Замечательно, что ты наконец-то стал со мной честен. Он сжал Уилла, который непонимающе задёргался, крепче и потащил его в зал.  — Эй, чё за хуйня? — зашипел оперативник, уворачиваясь, чтобы не собрать головой косяки. — Куда ты меня несёшь?  — В угол.  — Куда?  — В угол, Уилл, — проскрипел Ганнибал, сбрасывая его на пол и заталкивая рукой в угол у окна. — Будешь стоять здесь, пока не поумнеешь. Мне нравится ревность, но не в таком виде.  — Встаю на лыжи, — заорал опер, тут же пытаясь вырваться и сбежать. — Он блядует, а меня в угол? Охренел совсем в своём дурдоме?  — Ах да, точно, дурдом, — вскрикнул Ганнибал, точным движением ударяя его в солнечное сплетение, заставляя заткнуться и сложиться пополам от боли. — Будь ласка, не ори, мне нужно позвонить. Уилл, который, хватаясь за живот рухнул на колени, что-то промычал, но был тут же зажат в угол сильнее. Ганнибал закрыл его рот рукой, намекая, что без жалости заткнёт его силой, и достал из внутреннего кармана телефон.  — Алло, это доктор Лектер, — спокойно заговорил в трубке Ганнибал, наваливаясь на кряхтящего мужа коленом. — Простите, но я немного задержусь по семейным обстоятельствам, которые требуют моего личного присутствия. Буквально на час-полтора. Выслушав долгий ответ, Ганнибал кивнул и грустно улыбнулся.  — Лишите меня премии, которая составляет пятьдесят процентов моей зарплаты, за первое опоздание за пятнадцать лет? При том, что вы сами приходите на работу в удобное вам время? …. Что ж, тогда я буду вынужден уволиться и перейти к частной практике, которая сейчас очень популярна. Найти мне замену, которая будет работать за еду, я думаю, вам не составит труда. …. Отлично, рад, что вы меня услышали. Приеду, как только смогу. Лектер убрал телефон обратно, отошёл к стенке и достал из верхнего ящика моток скотча. Уилл к этому моменту уже на коленях покинул свой угол, но Ганнибал схватил его за шиворот и легко вернул обратно. Он зацепил ногтем край скотча и с жутким треском начал его разматывать.  — Будешь стоять в углу, пока я не разрешу его тебе покинуть, — проворчал Ганнибал, прилепляя скотч к его плечу и начиная поспешно обматывать липкую ленту вокруг любимого мужа. — Ревнует он, больно ему, сложил в пазл всё, кроме того, что я занятой человек, который в него влюблён.  — Сука, — пыхтел Уилл, с каждой секундой лишаясь всё больше свободы и начиная яростно сопротивляться. — Надо было мне первому тебе наебашить, а не ждать от тебя раскаяния и вины.  — Вины в чём? — хихикнул Лектер, любовно похлопав его по щеке и усадив этот злобный кокон в самый угол. — Вот теперь мы сможем пообщаться без твоих психов и умозаключений. Во-первых, Уилл, я тебя безумно люблю…  — И что? — заорал опер. — Причём здесь любовь? Она ещё никому не помешала флиртовать и заигрывать на стороне. Ганнибал обречённо вздохнул и присел перед ним на корточки, сцепляя пальцы в замок.  — Пожалуйста, родной, дай мне всё тебе объяснить, — грустно улыбнулся Лектер, наблюдая за его шевелениями. — Да, я общаюсь с доктором Сатклиффом из Лондонского отдела Скотленд-Ярда по психоанализу и поведению преступников, но это лишь работа, не более.  — Неправда, — неожиданно застывая, опроверг его Уилл. — Я не видел твоего лица, но на его морде я прочёл вожделение. Меня не обмануть. Он знает, что ты несвободен?  — Знает, — медленно кивнул Ганнибал.  — И знает, что твой партнёр мужчина?  — Мне не удалось это скрыть, — недовольно проговорил Ганнибал, обиженно поджимая губы. — Здесь никто со мной не разговаривает, не задаёт личных вопросов, и уж тем более не заигрывает, я не был готов к такому и невольно себя выдал.  — Значит, я был прав, — горделиво сказал Уилл, перестав шебуршиться и важно задрав подбородок. — Эмоции для меня — открытая книга.  — И как же ты тогда не видишь, что дороже тебя у меня никого нет? — тихо спросил Лектер.  — Ты наполнен тем, чего я не понимаю, но в тебе есть и неловкость, и стыд, и азарт. Я не могу остановить полёт своих мыслей, которые складывают воедино чувства и превращают их в выводы и поступки. Ганнибал наклонился и нежно коснулся его губ своими.  — Любовь делает из нас завоевателей, — сказал Лектер, поглаживая его лицо подушечками пальцев. — Ты потрясающий, так много для меня сделал, полюбил меня и превратил мою жизнь в ожившую мечту. Я хотел быть достойным тебя. Тоска, злость на мир и несправедливость, желание убить того, кто меня не понимает — всё это ушло в тот момент, когда я всё это осознал. Я психиатр, мне нравится моя работа, а ты по-своему уникален и неповторим. Я не знал, как сказать тебе правду. Уилл резко выдохнул, но тут же подался вперёд и уставился на своего мужа.  — Ты написал статью обо мне? — с укором спросил оперативник. — Я стал материалом для твоей научной работы?  — Прости, но я не упоминал ни твоего имени, ни причин нашего знакомства, — быстро заговорил Ганнибал, нервно вцепляясь в его плечи. — Это так сложно, стать кем-то в этой стране. Даже мои коллеги ничего толком в этом не понимают. Мне нужно было описать свои мысли, а ты и твой интеллект, хоть и погрязший в агрессии и грубости, — уникальное явление работы мозга, и я поневоле увлёкся этим. Свой труд я отправил своим американским коллегам, напечатавшим мою статью три года назад, и внезапно он стал центром обсуждения и даже одной конференции. Уилл недовольно зашелестел скотчем, но ничего на это не сказал.  — Они связались со мной и пригласили на следующее обсуждение, — продолжил Ганнибал, виновато опуская глаза. — Я не думал, что зайдёт так далеко, и не знал, как сказать тебе правду. Доктор Сатклифф, заведующий кафедрой поведенческого отдела и работающий в Скотленд-Ярде, настоял на общении, и я не отказался. Это было бы глупее, чем любое другое поведение.  — Как давно это длится? — веско спросил Уилл, подтягивая под себя ноги. — Вы, и ваше общение о моём мозге, плавно перешедшее в тайный флирт и обман?  — Нет никакого флирта, тем более с моей стороны, — ответил Лектер. — Я виноват лишь в том, что использовал информацию о тебе, не спросив разрешения. Это угнетало меня, но мой ящик внезапно стал переполнен сообщениями от других специалистов, работающих в этой области.  — Это всё? Что ещё не даёт тебе покоя?  — Я как раз искал возможность и, наверное, храбрость, чтобы поднять эту тему с тобой. Я получил приглашение поехать по трудовой визе на два года в Англию, чтобы работать по той специальности, в которой я хорош.  — Что? — жутко растерялся оперативник, снова начиная делать попытки вылезти из угла. — Я могу найти тебе работу. Хочешь, я поговорю с Кроуфордом, он легко вышибет нашего психолога, который вечно бухает, и позовёт тебя.  — Куда, Уилл? — с вызовом спросил Ганнибал. — В нашу полицию? Кому в нашей стране нужны психиатры на месте преступления? Вы будете бить в своих комнатухах подозреваемых, пока они не сознаются во всём, ловить и снова пытать людей, ища след, но вам не придёт в голову использовать такую тонкую профессию, как психиатр. Что я буду делать в твоём отделе? Выдавать справки, что вы все годны?  — Я не перееду ни в какую Англию, — агрессивно выплюнул оперативник. — Я патриот. Если тебе нет здесь места, то там нет его для меня.  — Знаю, — поспешно кивнул Ганнибал, зацепляя скотч и начиная его разматывать. — И значит, никуда не перееду и я. Но три дня назад я получил приглашение провести там четыре лекции и посетить одну конференцию. Они готовы оплатить мой перелёт, моё проживание в отеле и заплатить хорошие деньги. Я предлагаю тебе взять отпуск и поехать со мной.  — Куда? — удивлённо брякнул Уилл. — В Англию? Ганнибал сорвал остатки скотча с ненаглядного мужа и помог ему встать на ноги.  — Да, родной, Англия — это страна, где мы впервые в жизни сможем пройтись по улице за руки, — зашептал Лектер, крепко его обнимая. — Посидеть в пабе, не скрывая нашу любовь, и сделать профессиональную фотосессию. Я так давно мечтаю о том, чтобы у нас были настоящие, хорошие фотографии, но твоя должность и весь наш мир были против этого. Там, на это никто даже не обратит внимание. Мы погуляем…  — Убьём твоего Сатклиффа… — мечтательно вставил Уилл.  — Можно, — усмехнулся Ганнибал.  — Чтоб не лез к замужним мужикам.  — Считаю этот повод весомым, — рассмеялся Лектер, практически вжимая в себя свою истеричку. — И поживём две недели без страха и оглядки на окружающих. А то я, как отсидевший пять сроков зэк, всегда весь в напряжении и готовности получить наказание за то, что где-то оступился. Уилл отстранился и посмотрел своему мужу в глаза.  — За то, что пиздел и замотал меня скотчем, вечером будешь привязан к кровати.  — Буду ждать этого с нетерпением, — сладко улыбнулся Ганнибал, бросая взгляд на часы и направляясь к дверям. — Я куплю сливки и клубнику. На этот раз, как впрочем и в любой другой, они выплеснули своё настроение в сексе и полном откровении. Ганнибал, который солгал и запутался, был выебан, что тоже как обычно, и прощён, и потом, наконец-то, смог поделиться с мужем своими достижениями и успехами. Он читал ему скучные отзывы коллег, пока тот не заснул, честно пытаясь понять, о чём идёт речь, и в их семье настал мир и покой. Через полтора месяца, оформив все визы и документы, они сели в один самолёт, правда на разные места, и полетели в Англию, чтобы побыть там теми, кем являлись. Продолжение следует…