Dreamers at Best

Это был июль. House of Heroes были в туре, а Тайлер проживал каждый невероятно жаркий день в Огайо с мыслью, что он застрял здесь. Даже маленькие "туры" twenty one pilots в Кливленд и Толидо были несущественны по сравнению с фотографиями, которые присылал ему Джош из Нью-Йорка и Сан Франциско, а позже из Лондона и Кореи. Группа всё ещё была жива и имела поддержку слушателей. Это была жизнь, которую Тайлер и предполагал, когда бросал колледж. Они укрепляли свою позицию, создавая небольшие фанатские базы в каждом новом городе и каждой новой площадке, и в то время, как слава казалось какой-то далекой и незнакомой, количество их подписчиков в социальных сетях непременно росло каждый день. Во время одного из особенно энергичных шоу, кто-то из команды на площадке подошёл к Тайлеру с очень восторженно выглядящем парнем с камерой в руках, который представился Марком. Тот парень с площадки объяснил, что напросился пойти на шоу вместе с одним из их спонсоров и очень хотел бы заняться видеосъемкой, если Тайлер не против. Так или иначе, Марк оказался и на послеконцертном-тако вместе с остальными членами группы, и Тайлеру удалось посмотреть на сделанные марком кадры. Они были фантастическими. Он незамедлительно пригласил его поснимать их следующее выступление, и, прежде чем Тайлер смог это понять, Марк стал обычным явлением на их шоу, становясь негласным четвертым участником группы. Тайлер совсем не был против такого пополнения; он быстро обнаружил, что ему было приятно иметь такого парня, как Марк, в своём окружении. Он был дружелюбным, конечно, но дело не только в этом. Что-то заставляло доверять ему, сродни тому, что Тайлер почувствовал, впервые увидев Джоша, в день их первой встречи в Ньюпорте. Это было необъяснимое чувство, словно Марк понял группу и то, что Тайлер пытался донести своей музыкой. Постепенно он стал всё более и более вовлечен в шоу, снующий туда-сюда с камерой, будто преданный щенок, и у Тайлера точно не было с этим проблем. Он отлично вписывался. Плюс, он был хорошим противником в Марио Карт, но в их ночных поединках не хватало ясности, которая присутствовала, когда он находился с Джошем. Он и Джош стали только ближе после первых нескольких недель общения. Они видели друг друга как минимум через день в течение недели, вплоть до самого отъезда Джоша. Их встречи состояли из поедания вредной еды и редбулла на диване, соревнований в видеоиграх или походов в музыкальный магазин, чтобы выбрать парочку альбомов друг для друга, хотя на самом деле у них даже не было денег на их покупку. Иногда они просто ездили вокруг Колумбуса в пикапе Джоша, ища места, в которых они не были до этого, просто чтобы занять себя чем-нибудь. Однажды он уговорил Джоша залезть на крышу одного продуктового магазина, находившегося через улицу от их привычного Тако Белл, и Тайлер подумал, что этот весёлый, почти головокружительный блеск в глазах Джоша, когда они всё-таки достигли крыши, скорее всего останется в его памяти навсегда. Прямо перед своим отъездом из Огайо, Джош отвёл Тайлера в Guitar Center и сыграл для него на барабанах. Ни одно просмотренное Тайлером видео House of Heroes не могло подготовить его к тому, каким зверем Джош становился за установкой. Он так сильно хотел схватить ближайший инструмент и начать играть или подпевать Джошу, но сама идея создания музыки вместе с Джошем пока что казалась незаконной. Однако, это не имело значения. Он мог слушать Джоша весь день. Тем не менее, невзирая на регулярные зависания вместе чуть больше месяца, Тайлер не осознавал, что они с Джошем стали лучшими друзьями, ровно до того момента, пока Джош не уехал в тур. Тогда Тайлер понял, что Джош явно создал целую дыру в его повседневной жизни. Поэтому они заполняли дыру сообщениями и звонками: Джош в безумии звонил ему по скайпу из Сеула в 5 часов утра после невероятно энергичного шоу; Тайлер, берущий свой телефон между репетициями, чтобы написать Джошу идеи для будущих песен, пока те не успели выскользнуть у него из головы. Но несмотря на постоянный контакт, Тайлер чувствовал, что снова начинает медленно погружаться в монотонную рутину выживания, прорываясь через туман каждой недели, иногда вспоминая принять свои лекарства, в остальное время даже не трудясь вспомнить, что забыл их принять. Каждый день всё больше и больше начинал напоминать воскресенье. Он снова начал ходить в церковь, частично, чтобы успокоить семью, но больше для того, чтобы заняться чем-то знакомым. И пока еще, Тайлер не мог стряхнуть с себя это чувство, заставляя себя двигаться, держаться до следующего шоу, и даже тогда, выживать только понимая, что в один день, в неопределенном будущем, Джош — парень, о существовании которого он не знал еще два месяца назад — вернётся в Колумбус. Но затем наступала ночь. Всё становилось хуже с приходом темноты. Лето становилось нескончаемой цепочкой жарких, поздних ночей, проведенных в кровати, в желании уснуть. Обычно всё заканчивалось написанием случайных тектов у себя в голове, пытаясь отвлечь самого себя от собственного истощения. Но иногда он позволял себе погрязнуть в моментах, прежде чем сон забрал бы его, позволяя реальности ускользнуть, придавая чувство нахождения над пустой пропастью. Однажды, в один из таких моментов, он позволил себе думать о Джоше. Некоторые ночи были такими, либо же с головой-полной-хаоса. Это была одна их таких ночей. Тайлер укутался в одеяло до самой шеи и позволил океану Джоша накрыть его. Это стало почто-то ритуалом, про который он никогда и никому бы не поведал. Он едва мог подтвердить это себе — всё ещё вынуждая себя отставлять наводнение вины на задний план, каждый раз, когда потакал своим, в каком-то смысле, роскошным мыслям. Но ночью было непросто, и он не собирался прибегать к чему-то, что помогло бы ему со сном. В такие ночи, он отталкивал все мысли о реальности, которые, в обычном случае, предотвращали брождение его разума так далеко. Он разбросал руки по матрасу и дал себе возможность быть поглощенным чувством теплого тела, свернувшегося рядом с ним, или на нём, легонько надавливая на его грудь. Изначально, когда он только начал позволять себе так фантазировать, фигура была всего лишь неопределенной и безличной формой, но она постепенно стала превращаться в мужчину, и мужчина стал постепенно превращаться в Джоша. В рабочее время, осознание этого факта доводило бы Тайлера до паники, но ночь, оно имело абсолютно противоположный эффект. Одно лишь представление Джоша, нависающего над ним, могло успокоить его дыхание и наполнить его разум теплом и спокойствием. Тайлер позволял себе утопать идее близости, обмена пустого воздуха его спальни на теплые руки, и губы, и щетину. Обычно он выныривал из своих грёз полувозбужденным, но заставлял себя перевернуться и игнорировать это до того момента, пока не отключиться. Он не хотел чувствовать себя еще более виноватым, чем уже чувствовал. Однако, сегодня сон просто не приходил. Он, Ник и Крис отыграли шоу на маленькой площадке, и даже толпа, стоящая нахождения в тесноте и жаре, в целом не помогала нарастающему чувству захлопывающейся ловушки, что Тайлер ощущал. Даже после душа его лоб всё ещё поблескивал от пота, пока он, запрокинув голову, смотрел в потолок. Тайлер катался по простыням в надежде найти удобное положение. Охлажденный воздух от кондиционера в снимаемом доме едва ли доставал помещения, в котором уже изначально было невозможно жарко. Как обычно, его ночная рутина туманных и томных фантазий принесла с собой градус нежелательного возбуждения, но сегодня это чувствовалось особенно невыносимо. Вообще-то, он был более чем наполовину возбужден, он старательно пытался заверить себя в том, что это всего лишь из-за жары и накопившегося отчаяния, когда смотрел на свой член слишком долго. Он пытался уснуть, пробывал напевать себе свои же песни, но ничего не работало, и бугорок на его боксерах стало сложнее игнорировать. В конце концов он смягчился. Медленно дыша, он провел рукой под своей футболкой, одаряя себя вниманием, чего обычно он себе не разрешал. Он тяжело вздохнул, когда пальцы очертили соски, спускаясь всё ниже. В скоре он позволил ладони бродить еще ниже, единожды, дважды, задевая себя через мягкую ткань боксеров, становясь влажным в передней части, в ожидании. Он представлял чужие пальцы, играющиеся с подолом футболки, что кто-то другой оборачивал теплую руку по всей длине. Тайлер издал тихий стон, когда наконец начал делать более уверенные движения, сдаваясь перед своей безысходностью, пытая себя медленными движениями. Прибавленный жар возбуждения к уже жаркой комнате заставил пот скатываться бусинами по его лбу, стекая вниз по обеим сторонам его лица. Он двигал рукой снова и снова. В темноте комнаты каждое прикосновение чувствовалось сильнее. Он отдавал себе отчет, скользя по простыням спиной и ногами, ощущая липкую теплоту на руке, пока призрачно касался голой груди, трение пальцев вводило его в эйфорию, путешествуя сейчас чуть быстрее, заставляя дышать более учащенно каждые несколько рывков. Он закрыл глаза и запрокинул голову назад, надеясь, что его разум отчистится от всего, кроме физического восприятия, когда он снова сдался удовольствию, но картинки сами всплывали в его воображении, прежде чем он мог бы избавиться от них. Руки. Губы. Щетина. Он чувствовал, как его мышцы напрягаются и спустил в кулак, пронзительный писк вылетел из него, когда сперма потекла через пальцы. Тайлер дал себе пару томных моментов, упиваясь блаженством, делая еще несколько толчков прежде чем открыть глаза. Но, в конце концов, к нему пришло осознание, что теперь он был липким не только в одном месте, так что сейчас он скатывался с кровати и направлялся в крохотную ванную, которая, к счастью, полностью принадлежала ему. Он тщательно вымыл руки, прежде чем плеснуть воду на лицо, запрокидывая голову, чтобы взглянуть на отражение в маленьком зеркале. Собственное лицо в отражении заставило его ощутить укол вины в животе. Его сейчас стошнит. Тайлер бросился через комнату, склоняясь над унитазом и часто дыша, но ничего не произошло. Он оставался там, вдвое больше чем следовало, всего несколько минут, прежде чем принять факт, что это был его стыд и волнение, заставившие хотеть выплюнуть все органы наружу. Он сполз вниз на пол, облокачиваясь на туалет. Он пытался сфокусироваться на мягком дуновении вентилятора в ванной и холодно плитке под ним, но — похоже на тот день в лесу, когда он начинал писать "forest" — он чувствовал себя полностью раздавленным. Его кожа чесалась. Он знал, что хотел сделать. Другая ванная, другой пол, но он всегда каким-то образом оказывался здесь, не важно как долго он держался без этого, или как много тату было набито на его деле в решительной попытке вызова и контроля. Всё, что потребовалось бы, это крошечная трещина в его решимости. Всё, что ему нужно сделать, это встать. Внезапно всё ощущалось будто на автопилоте, его тело двигалось вперед, чтобы открыть шкафчик с лекарствами над раковиной, доставая маленькую коробочку с нежным цветочным дизайном. Когда-то в ней были какие-то причудливые конфеты, но за последние четыре или пять лет она выполняла множество различных функций. Снова садясь на прежнее место на полу, Тайлер облокачивается спиной в унитазу и достает тонкое острое лезвие из десятка таких же, лежащих в коробке. Даже после такого долгого периода, всё ощущалось до боли знакомо — холодок тупого края между его пальцев, блеск потенциально острой стороны, ожидающей своей очереди, лежа около голого бедра. Голос в его подсознании кричал, что это плохо, очень плохо, нехорошо , но остальное его тело, часть, что до сих пор была парализована и ощущала тошноту, убеждала его в противоположном. Его сознание возвращалось к куплету, который он не совсем дописал, в момент как этот, так давно, что это будто произошло в другой вселенной. Leave me with a razor just in case I fall face down on the ground, and somehow I found enough strength to lift my face and make a sound… </I> Джошу нравилась эта песня. Это было одной из первых фраз, сказанных им Тайлеру. <i>Джош. Он достал свой телефон и проверил время. 3:44. Джош скорее всего уже спал. Но даже если бы нет, правда ли Тайлер хотел писать ему в таком состоянии? Растянувшись на полу в ванной и держа лезвие? Дрожащей рукой он положил лезвие на край сиденья туалета, вместо него выбирая телефон и открывая сообщения. Тайлер: ты не спишь? Он заблокировал телефон, снова возвращаясь к лезвию и нежно царапая по своей ноге, упиваясь смертоносной возможностью. По какому же тонкому льду он сейчас ходил, и он знал это. Его телефон завибрировал. Джош: мммм почти, что-то случилось? Глупый. Скорее всего он разбудил Джоша посреди ночи, когда он должен был играть шоу на следующий день. Он был невероятно эгоистичным ребенком. Он разрывался между написанием "ничего" и говоря Джошу идти спать, но инстинктивная часть его сознания кричала, что ему нужно было поддержать этот разговор для дорогой жизни. После провалившихся попыток ответить Джошу в течение нескольких минут, телефон Тайлера завибрировал еще одним сообщением. Джош: ты в порядке? Тайлер глубоко вздохнул, помещая балансирующее лезвие на ноги, и затем быстро написал два сообщения. Тайлер: нет Тайлер: я проебался. Почти сразу же экран его телефона загорелся, показывая уведомление о входящем вызове, сопровождающееся ужасной фотографией приближенного лица Джоша, которую Тайлер сделал недели назад. Он слегка поколебался, предел чем решил ответить. — Привет, — сдерживался он, внезапно почувствовав себя на грани слёз. — Привет, чувак, — ответил Джош полусонным голосом на другой стороне. — Что происходит? Расскажи мне. Тайлер слегка ударился об холодную плитку. — Ты не обязан был звонить, — промямлил он. Последней вещью, которую он хотел, был Джош, считающий его навязчивым и отчаянным. — Всё хорошо, я правда хотел, — сразу же ответил Джош. — Плюс, я знал, что что-то точно не так, ведь ты сказал слово "проебался", — добавил он. Тайлер почти засмеялся над этим. Это было правдой, он почти никогда не ругался, даже в сообщениях; но он был уставшим и на грани слёз, так что это не было его первым приоритетом сейчас. У него вообще не было приоритетов сейчас, может быть кроме ощущения вины. — Тайлер, — он услышал, как Джош произнёс голосом, наполненным тревогой. — Это... Ты... — он заколебался. — Ты в порядке? У тебя же не, типо, рецидив, правда? Тайлер напрягся. Джош, кажется, пропускал весь разговор, которого у них пока что не было. — Откуда ты знаешь? — прошептал Тайлер. — Оу. Ну. Я не знал, — признался Джош. — Я догадался. Но, я.... — Что? — надавливал Тайлер. Он услышал, как Джош выпустил долгий выдох. — Я имею в виду, что я слушал твои песни, Тай, — наконец он сказал. Оу.</I> — Прости, я не должен был беспокоить тебя, — сразу же отступил Тайлер, чувствую затрудненное дыхания в момент, когда он говорил. Джош был прав — всё это находилось в его песнях, не в жизни, и точно не в их дружбе. Настал момент Джошу осознать, как трудно ему будет справляться с этим, и что их дружба этого не стоила. Именно поэтому он и не <i>писал людям в моменты как этот. О чём он только думал? — Нет, Тай, всё в порядке, хорошо? — сказал Джош. — Не волнуйся об этом. Я хочу — я имею в виду... Я здесь. Я прямо здесь. Тайлер ничего не сказал, всё еще напрягая все мышцы своего тела, чтобы слёзы не вырвали наружу. — Тайлер? — раздался голос Джоша, после нескольких минут тишины. — Где ты сейчас? Он сглотнул. — Только — в доме. Ванная, — сказал он сломленным голосом. — Хорошо, — сказал Джош, — там есть кто-нибудь еще? Майкл, или Трэвис? Может ты сможешь найти- — Нет, — поспешно повторил Тайлер, — Они не - Я не могу -, — ему снова стало тяжело дышать. Это было плохо, плохо, плохо... — Шшшш, шшш, хорошо, — успокаивал Джош. — Может ты тогда вернешься в свою комнату? — попытался он. Тайлер помотал головой из стороны в стороны, хотя Джош не мог это увидеть. — Не могу, — визгнул он. — Я даже - Я не могу пошевелиться — Тебе больно? — спросил Джош, чуть повышая обеспокоенный голос. — Нет, — ответил Тайлер, — Я просто... не могу — Он не знал, как описать это лучше, так что он просто надеялся, что Джош поймет, что его мышцы просто не работали сейчас, что его мозг не позволяет ему подняться с пола. — Можешь просто поговорить о чем-нибудь? — в конце концов сказал Тайлер. — Типа, правда, что угодно, это неважно, я просто- — он сглотнул. — Это помогает. — "Ты помогаешь" — Да, конечно, — сказал Джош, видимо успокоенный наваленным ему заданием. — Эм. Окей, прошлой ночью мы отыграли шоу в Бовери, и- — Не о House of Heroes, — резко отрезал Тайлер, отсылая Джоша в неожиданную тишину. — Эм. Извини. Я имел в виду — что угодно, кроме этого. Извини. — Оу, — произнес Джош, слава богу, не спрашивая об этой вспышке. Он неуверен как бы ответил. — Окей, — продолжал Джош, — Я когда-нибудь рассказывал тебе о временах, когда моя сестра решила продать мою барабанную установку за десять долларов, чтобы купить Барби? Он немного улыбнулся. — Нет, — промямлил он. — Тогда хорошо, мне было что-то около пятнадцати, и Эбби должно было быть семь, и у нас была огромная гаражная распродажа... Тайлер отклонился назад и прикрыл глаза, слушая Джоша, как тот болтал всякие глупости снова и снова. После того, как он закончил первую историю, он перескочил на другую, про покупку своего первого альбома и о том, как прятал его под деревянными дощечками пола, чтобы родители не смогли найти его, а затем о том, как пробрался на концерт blink-182 в Цинциннати и был под домашним арестом целый месяц. Джош никогда не останавливался, не ожидал ответа от Тайлера, и он был невероятно благодарен за это. Тайлер просто слушал, периодические издавая смешки. Эту сторону Джоша он видел нечасто, и он думал, что может бесконечно слушать его рассказы про семью и старшую школу. Где-то посредине разговора, лезвие выскользнуло из его пальцев, и он был слишком отвлечен, чтобы попытаться снова поднять его. Это — слушать, как Джош говорит с полным ничтожеством, каковым он чувствовал себя сейчас — ощущалось, словно сон; не кошмар, и даже не мечта, а тот сон, который ты из всех сил пытаешься удержать, боясь, что он ускользнет, как только ты откроешь глаза. В итоге Джош перестал пытаться рассказывать полноценные истории, и вместо этого говорил о всём, что только приходило в его голову. Его речь стала не только менее организованной, но так же и более серьезной, теряя ту самую нотку юмора. Тайлера абсолютно не беспокоила такая смена.. Он говорил о том, что Первые Корифяне была его любимой библейской книгой, и как она помогла ему разложить по полочкам всё, что твердила ему церковь и то, во что он действительно хотел верить. Он рассказывал о посещении психиатра во время последнего года старшей школы, и как он ненавидел каждую секунду этого, но продолжал ходить на сеансы, ведь не знал что еще делать с постоянным ощущением навалившегося на его спину будущего, что он ощущал каждую секунду и каждый день. Тайлер издал тихий шум, заставляя Джош остановиться. — Всё хорошо? — с нежностью спросил он, ожидая от Тайлера утвердительного ответа, прежде чем продолжить. А затем, после прошествия какого-то времени, Тайлер действительно почувствовал себя словно во сне, потому что ни в одной из вариаций мира это не могло быть правдой. Голос Джоша снова раздался по ту сторону линии, но на этот раз он напевал какую-то песню. Тайлеру потребовалась минута, чтобы узнать “What Sarah Said” группы Death Cab For Cutie. Тайлер никогда не слышал пение Джоша, но был приятно удивлен узнав, что на самом деле у него был невероятно успокаивающий голос. Он почувствовал, как дыхание начинает несколько замедляться, стараясь сфокусировать всё внимание на знакомой мелодии. А затем песня поменялась, и Джош добавлял слова. Сердце Тайлера сжалось, слёзы брызнули из глаз, когда до него дошло, что именно пел Джош. Sometimes we will die, and sometimes we will fly away Either way you're by my side until my dying days And if I'm not there and I'm far away, I said don't be afraid, Don't be afraid, we’re going home — Taxi Cab, — выдохнул Тайлер в телефонную трубку, как только его голос пришел в норму. — Да, — прошептал Джош. — Я долго слушал этот альбом. Эта песня одна из моих любимых. Тайлер снова почувствовал прилив слёз, но теперь уже по другой причине. — Когда-нибудь мы должны сыграть её вместе, — продолжил Джош, и Тайлер заплакал еще сильнее. Он практически мог увидеть тревогу в глазах Джоша через всю страну. Он слышал успокаивающие "шшш", пытающиеся успокоить Тайлера. Но этого уже не требовалось. Ему не нужно было успокаиваться. Он знал, как справиться со слезами. Это было намного легче, чем частичная парализованность. Слезы были чем-то материальным и беспорядочным, что, в конце концов, обычно приводило ко сну. Он попытался передать это Джошу, чтобы тот перестал волноваться, но всё, что вырвалось из его горла, это ещё одно задыхающееся рыдание. — Тайлер, — шептал Джош, голос наполнен беспокойством. — У тебя всё в порядке? Тайлер был в раздумьях какой-то момент. — Теперь да, — сказал он. И это было правдой.

***

За сотни километров, в самой дешевой двухместной комнате в центре Манхэттена, Джош слушал дыхание Тайлера через телефон. Второй парень засыпал, но даже так Джош не мог повесить трубку. Чем дольше он слушал медленные, тяжелые вдохи Тайлера, тем более отдохнувшим Джош себя чувствовал, зная, что младший в безопасности и с ним всё хорошо, по крайней мере сейчас. Последний час ощущался чем-то между смутным кошмаром и обжигающей реальностью. Ничего во вселенной не имело значения, кроме безопасности Тайлера, даже если, по сути, Джош не оказывал особой помощи, парализованный своим местоположением. Он не хотел вновь переживать это чувство, и это делало возвращение в кровать полностью невыполнимым. В любом случае, уже было слишком поздно, чтобы Джош начал предпринимать какие-либо попытки заснуть. Он вышел в ванную, чтобы поговорить с Тайлером, но даже со своего угла обзора на полу он мог видеть, как солнце начинает проблескивать через дешёвые шторы их отеля, проливая лучи света на его храпящих коллег по группе, до сих пор растрепанно лежащих в своих кроватях в истощении после шоу. Это то, чего он всегда хотел, так ведь? Он больше не был одиноким барабанщиком в своем подвале. Он был в туре с группой, которой годами восхищался, путешествуя по стране и даже частям света. Тогда почему же он не спал столько ночей, лежа в кровати далеко от Огайо? Возможно это происходило из-за тоски по дому, усталости от давления, новизны прибывания в туре и профессиональной игры. Может быть из-за понимания, что он без задней мысли мог бросить всё к чертям, чтобы быть с Тайлером. Не просто играть музыку с ним, (впрочем он думал об этом каждый день), но просто находиться рядом, вне зависимости радостный это день или темное время. Джош встряхнул головой, сжимая лежащие на коленях руки, глядя на кафельный пол. Он не мог позволить себе думать о таких вещах. Не смотря даже на тот факт, что Тайлер был натуралом, он понимал, что в первую очередь он требовался как друг. Любые другие чувства он должен запихнуть глубоко внутрь и игнорировать, ради них обоих. Он позволил спустить внутреннего страда лишь единожды, находясь в сотнях или даже тысячах миль, но как только он вернется домой, Джош должен спрятать эти чувство обратно под свою кожу. Где, напоминал он себе, им было и место. Ещё раз уверяясь, что дыхание по ту сторону линии было ровным и медленным, он поднёс телефон к своим губам ещё один раз, тихо шепча: — Спокойной ночи, Тайлер.