Утраченное пророчество: Книга 2: Сломанные судьбы

Будто громом отдавался топот лап по земле. В глубине леса бежал худенький черный котик. Сквозь подлесок он пробился на узкую тропу; белый кончик его хвоста весь распушился. Вдруг боковым зрением он увидел мелькнувшую серую шерсть. Котик помчался к ближайшему дереву. Он прыгнул на середину ствола и, вонзив когти в грубую кору, взобрался наверх и замер, пригнувшись в тени двух огромных ветвей. Преследователь не найдет его здесь. Или найдет? — Выходи, выходи, Горелый, — позвал голос над его головой. Горелый тут же сорвался со своего тайного места и стал быстрыми, длинными прыжками спускаться с дерева. Он оказался на тропе и опять побежал, но знакомый голос снова зазвучал над ним. — Ты же знаешь, в конце концов я найду тебя. Тяжело дыша, черный котик развернулся и помчался в направлении откуда пришел. Но полосатый кот все еще следовал за ним — Горелый видел его мех сквозь просветы зарослей. Он снова развернулся, на этот раз глубже погружаясь в затененный лес. — Нет… прошу тебя… нет. Ему казалось, что он бежит в течение долгих лун, всегда на чеку, зная, что за ним наблюдают и что нападающий всего в нескольких хвостах от него. Вдруг Горелый почувствовал, как челюсти преследователя сомкнулись вокруг его задней лапы, из-за чего оруженосец упал на землю. Он весь сжался под рычащим воином и резким движением выдернул лапу. Он снова рванул вперед. Оруженосец решил, что враг потерял его из виду, но тут тот выпрыгнул из кустов прямо перед ним. — Здравствуй, Горелый. Скучал по мне? Каким-то образом серо-полосатый кот превратился в большого буро-полосатого воина. — Коготь! — выдохнул Горелый. Тот прыгнул на оруженосца и поймал его массивными лапами. Коготь поднял переднюю лапу и выпустил необычайно огромные когти. Горелый отчаянно пытался сбежать. — Нет! Нет! — Ты можешь потише? — чей-то голос выдернул Горелого из кошмара. Он сонно открыл глаза. Светло-рыжая кошечка смотрела на него. — Честно слово, с твоими бормотаниями я тут никогда не усну. Зрение все еще плыло перед Горелым. — Ох. Прошу прощения, Горчица, — тихо мяукнул он. — Уж стоит попросить, — огрызнулась та. Горелый вздрогнул. Он понимал, что это был всего лишь сон, но все еще не мог успокоиться. Все было так реально: блеск глаз Частокола, сверкнувшие когти, неожиданное появление его наставника Когтя, готового убить оруженосца. Все его худшие кошмары слились в один, самый ужасный сон. Горчица вздохнула. — Я не понимаю, почему я еще здесь. Я знаю столько же, сколько и Дым. Я уже должна была стать воином, но застряла тут с тобой. — Думаю, если бы мы приняли участие в той битве… — вставил Горелый. — Мы должны были участвовать в ней. Может, если бы Дым нам все объяснил вместо того, чтобы сбежать в одиночку, каждый из нас уже стал бы воином. Горелый молча смотрел на Горчицу, пока та продолжала, размахивая хвостом: — Дым, — прорычала она сквозь зубы. — Считает, что, став воином, стал лучше всех лесу. Горелый моргнул. Он удивился, услышав, с каким негативом Горчица говорит о буром воителе. В бытности оруженосцами эти двое дружили, но теперь, после того как Дым получил воинское имя, казалось, что они отдалились друг от друга. И дело было не только в Горчице. Горелый никогда не был близок с Дымом, но сейчас брат всеми силами избегал его. Оруженосец грустно моргнул, вспоминая, с какой яростью отреагировал Дым на его обвинения в адрес Когтя. И хотя они не были близки как братья, Горелый все же надеялся, что тот хотя бы задумается над его словами. Но Дым отвергнул его, не в силах поверить, что Коготь был способен на убийство. Горелый все дрожал от размышлений, когда на входе в палатку появился Буран. — Горчица, время идти на занятия. — Иду, — Горчица в последний раз лизнула себя и затем покинула палатку оруженосцев, напоследок со злобой посмотрев на Горелого. Тот понял, что, похоже, недооценивал, насколько сильна зависть Горчицы к новому положению Дыма в племени: в последние дни ученица была в плохом настроении и явно не собиралась сменить гнев на милость. Теперь Горелый остался в одиночестве. Сейчас они с Горчицей были единственными оруженосцами в Грозовом племени, т.к. Дым с Крутобоком получили воинские имена. Горелый чувствовал, как ему становится по-настоящему одиноко без своего друга. «Даже Крутобок стал воином», уныло подумал Горелый, положив голову на лапу. «А ведь он на целых две луны младше меня.» Он понимал, что должен быть благодарен за то, что остался жив, хоть и не стал воином, поэтому отогнал гнетущие мысли. Оруженосец знал, что сейчас он точно еще не готов заслужить воинское имя, как бы сильно он этого не хотел. Главная причина, почему он вообще хотел стать воином, заключалась в том, что ему больше не придется заниматься с Когтём. «Я — жив», резко напомнил Горелый себе. Оруженосец припомнил сколько раз успешно избегал смерть за последнюю четверть луны; иногда он поражался, как до сих пор не присоединился к Звездному племени. Горелый вздохнул. Как хорошо, что сейчас, впервые с тех пор, как его ученичество пропиталось страхом к полосатому воину, ему не нужно было вставать и заниматься с Когтем каждый день. С тех пор, как черный котик стал свидетелем убийства бывшего глашатая Ярохвоста, он был постоянно напряжен; ему казалось, что он никогда не сможет расслабиться. Но сейчас, несмотря на то, что несколько дней назад он едва не погиб, Горелый чувствовал облегчение. Впервые за долгие луны ему не приходится беспокоиться как бы порадовать наставника или остаться в живых. Горелый сомневался, что сейчас Коготь попробует убить его, так вскоре после того, как Частокол обвинил глашатая в приказе напасть на собственного оруженосца. Нападение вышло изощренным и жестоким. Сначала Коготь послал оруженосца на ночную охоту. Но когда тот не последовал за ним, Горелого так усыпила мнимая безопасность, что он даже не допустил мысли, что наставник может послать другого воина убить его. Лишь патруль, возглавляемый Бураном, спас его от неминуемой смерти. Он выжил, но не смог выйти сухим из воды: Частокол оставил ему неприятную рану на шее, из-за чего в последние несколько дней оруженосцу пришлось отдыхать от занятий. Горелый решил, что ему сейчас же нужно проверить рану, поэтому он покинул палатку оруженосцев и вышел на холодный утренний свет. Пока Горелый шел по лагерю, он заметил, что на него смотрят несколько соплеменников. Из детской на него сочувственно глядела Златошейка, в то время как две другие королевы, Белоснежка и Чернобурка, обменялись друг с другом понимающим взглядом. Горелый привык, что сейчас на него смотрели с жалостью. Он вздохнул. Уж лучше так, чем чувствовать ненависть от племени, с которой ему пришлось столкнуться какое-то время назад. Горелый подавленно вздрогнул, вспомнив, как это было. Все началось, когда Коготь стал глашатаем, а достигло пика, когда жестокий наставник повелел своему ученику охотиться на территории племени Теней. В то время Горелый совершенно запутался, почему грозовые коты смотрели на него с враждебностью и говорили за его спиной, но позже выяснил, что Коготь стал распространять слухи о его предательстве, а Частокол подхватил их. После того как Частокола изгнали, Горелый надеялся, что теперь все вернется в норму. Но ничто не вернется в норму, ведь Львиногрив и Пестролистая погибли. Горелый с неохотой шел к целительнице, надеясь, что Пестролистая все еще жива. Черепаховая целительница была доброй и нежной, совсем в противоположность Щербатой. Горелого все еще пугала старейшина; дойдя до палатки, он помедлил перед входом. Оруженосец уставился в темноту. — Щербатая? — Кто там? — позвал голос. — Эм… это Горелый, — ответил он, не понимая дразнит она его или нет. — Я пришел проверить рану. — Пф! — фыркнула Щербатая, появляясь на свету. — Я не забыла! Она приблизилась к нему и стала обнюхивать рану на шее. Горелому пришлось сдержаться, чтобы не отпрыгнуть от нее. Он вспомнил, как много лун назад впервые встретил ее в лесу — тогда изголодавшаяся Щербатая рвалась к драке. Как же было странно, что одна и та же кошка, с такой злобой напавшая на оруженосца, сейчас лечила его раны. Щербатая продолжала обнюхивать его рану. Вдруг она остановилась. — Ой-ёй. — Что? — испуганно посмотрел на нее Горелый. — Что-то не так? Она заражена? — Нет, — прошептала она загробным голосом. Вздохнув, она позволила себе пересечься с ним взглядом. — Рана почти затянулась. Завтра ты сможешь вернуться к занятиям. — Ой, — моргнул Горелый. Она подшучивала над ним. Щербатая наклонила голову. — Ты и правда так сильно ненавидишь учиться? Горелый весь распушился. — Я рад вернуться к занятиям, — визгнув, солгал он. — Плохие новости: меня ты не проведешь, — она помедлила, сузив оранжевые глаза.— Любой бы кот захотел возобновить занятия, ведь именно так тогда он сможет послужить племени. Горелый было собирался запротестовать, но возражения внутри него стихли. Щербатая все еще смотрела на ученика; неловкая тишина застыла между ними. — Что ж, спасибо… Щербатая. Чувствуя на себе взгляд старухи, Горелый пошел к выходу, его шерстку покалывало. Почему из всех котов именно Щербатая стала допрашивать его? Она не беспокоилась о его благополучии — ее предшествующие издевки это доказали. Горелый пожал плечами, пока шел. Он надеялся, что сможет побыть вдали от Когтя хотя бы еще несколько дней, но теперь ему придется собраться с духом. Коготь не допустит послабления из-за раны, но это было лишь меньшее из зол… Что если наставник попытается убить его? «Нет, он не посмеет», стараясь успокоиться, сказал про себя Горелый. «Он не станет рисковать своей репутацией, ведь другие коты могут подумать, что он взаправду приказал Частоколу наброситься на меня. Сейчас у Когтя нет ни единого шанса что-то предпринять — все всплывет на поверхность, если он попытается избавиться от меня.» Но всплывет ли? Горелый прошелся языком по груди, приглаживая вздыбленную шерстку. Тысячи сценариев проносились у него в голове: перед глазами у него встала картина, как Коготь толкает его на край Нагретых камней, чтобы сбросить в реку. Он решил, что ему особенно стоит быть начеку по поводу реки. Оруженосец надеялся, что сможет, как и раньше, заниматься вместе с Горчицей. Хотя он немного и волновался из-за ученицы, присутствие ее наставника Бурана удержит Когтя от унизительных замечаний. Горелый вздохнул и заметил возню возле детской. Котята Чернобурки разгуливали за пределами тонких стен палатки и с благоверным ужасом взирали на лагерь. Котята Белоснежки же, Пепелинка и Папоротничек, бегали за Быструшей, старшим товарищем по палатке; хвостики котят развевались позади них будто листья на ветру. Горелый отметил, что все трое котят подросли и скоро должны стать оруженосцами. Пепелинка заметила Горелого. — Горелый! — позвала она, ее голос звонко пронесся по лагерю. — Смотри! — она сорвалась на быстрый бег, и, стремительно оторвавшись от земли, прыгнула Быструше на спину. Котята перекувыркнулись, и Папоротничек заскользил по земле, чтобы остановится, едва не врезавшись в товарищей по палатке. Когда котята высвободились из образовавшегося клубка, Пепелинка выжидающе посмотрела на него. — Молодчина, — похвалил ее Горелый, дернув усами. Пепелинка с Быструшей сорвались с места, за ними чуть медленнее последовал Папоротничек. Внимание Пепелинки переключилось на Белоснежку — та вылизывала двух своих котят помладше. — Белоснежка, смотри! — она встала в низкую стойку и затем прыгнула. Королевы одобрительно поддержали ее. Глубоко вдохнув, Горелый осмотрел оставшуюся часть лагеря Грозового племени. Все было спокойно. Горелый медленно моргнул, размышляя, как бы ему провести последний день в границах лагеря. После того, как угроза от племени Теней исчезла, не так уж много было, с чем помочь: стены лагеря много раз укрепляли в течение последних лун, Общая куча полнилась от еды. Не сможет он помочь и в палатке целительницы — что ж, он мог бы, но оруженосец все еще не доверял Щербатой настолько, чтобы целенаправленно искать с ней встречи. И как бы сильно он не знал, что котята хотят провести время с ним, Горелый не собирался позволять себе прохлаждаться всю оставшуюся часть дня. Кроме того, еще были свежи воспоминания о том, как с котятами жестоко обращались в племени Теней после их похищения. Он решил заняться чем-то простым. «Пожалуй, вздремну.» Горелый направился в палатку оруженосцев, но тут мстительный голос взъерошил шерстку в ушах. — Ты. Горелый поднял голову, и холод пронесся у него по спине, когда он увидел источник шума. «Коготь.» — Где ты был? — В палатке целительницы, — ответил Горелый, прижав уши. — И долго тебе еще лечиться от раны? — Нет, Коготь, — сказал Горелый, отводя глаза в сторону. — Я готов возобновить обучение завтра. — Хорошо, — ответил Коготь, но злобный блеск в глазах говорил об обратном. — Тебе придется многое наверстать. Но ты и раньше отставал. В таком случае ты вполне можешь стать воином после котят Чернобурки, — он пошел прочь, и Горелый медленно выдохнул. Его сердце угрожало выпрыгнуть из груди и лишь спустя некоторое время вернулось к естественному, спокойному ритму. Может ли он быть так уверен, что Коготь не попытается убить его? Коготь в считанные дни настроил все племя против него и так же легко убедил соплеменников, что он не причастен к попытке Частокола убить Горелого. Что если он убьет его и выставит все так, будто на оруженосца напала лиса или вражеский патруль? Горелый задумался, не рассказать ли ему снова Синей Звезде, но тут же покачал головой, отгоняя мысли. Синяя Звезда никогда ему не поверит. Коты возвращались из патрулей. Долгохвост звал Кисточку, в то время как Ветрогон прогуливался позади них. — Скорее всего я стану наставником одного из котят Златойшейки. Я поговорил с Синей Звездой, и она считает, что я готов взять ученика, — полосатый кот распушил шерсть на груди. Кисточка с Ветрогоном поздравили его. Они не обратили никакого внимания на Горелого, как, в принципе, и он на них. Оруженосец сел и уставился на папоротниковый туннель: прежде чем пойти вздремнуть, он еще должен кое-что сделать. Заметив знакомый бурый мех, Горелый вскочил на лапы и прыгнул перед котом, с которым пытался поговорить несколько последних дней. — Привет, Дым. Дым пробирался через папоротниковый туннель с огромным дроздом в зубах; он недовольно махнул хвостом. — Чего тебе? — мяукнул он с набитым перьями ртом. — Я… я лишь хочу поговорить с тобой, — Горелый посеменил за ним, когда Дым пошел в лагерь, приноровившись нести дрозда в зубах. Он бросил птицу перед входом палатки целительницы: хотя теперь ему больше не надо было охотиться для Щербатой, воитель уже привык приносить ей добычу. — Извини, я не могу сейчас. — Не можешь что? — Щербатая вышла из палатки, ее глаза игриво сверкнули. — Не обращайте на меня внимания. Дым с Горелым глядели друг на друга, неловко переступая с лапы на лапу. Щербатая посмотрела на Горелого тем выискивающим взглядом, как и до этого. Горелый отвел от нее глаза. — Ничего. Увидимся позже, Дым. Не оборачиваясь, он в спешке побежал прочь, слыша их голоса: — Что это с ним? — спросила Щербатая. — Без понятия, — пробормотал Дым. Горелый направился в палатку оруженосцев, чувствуя себя поверженным. Дым не верит ему и в то же время доверяет бывшей целительнице племени Теней. И несмотря на то, что сейчас Щербатая была верна Грозовому племени, Горелый все еще не понимал, почему его брат хочет разделить трапезу со старухой, ведь у нее такой ужасный характер и резкий язык. Он устроился под солнышком возле палатки оруженосцев. У Горелого поднялось настроение, когда он увидел Крутобока — тот возвращался в лагерь. Черный котик поднял в приветствии хвост, и серый воитель поспешил присоединиться к нему. — Есть новости? — спросил Крутобок, усаживаясь около своего бывшего гнездышка. Горелый кисло пожал плечами. — Я поправился и готов возобновить обучение. — Отлично! — Крутобок бодро боднул его в плечо, но тут его лицо вытянулось. — Что-то не так? Горелый переступил с лапы на лапу. — Ты знаешь в чем дело. Когтю не нравится, что я так долго восстанавливаюсь, — он отвел взгляд. — Коготь переживет, — фыркнул Крутобок, дернув усами. — Кроме того, он захочет убедиться, что ты знаешь свое дело, учитывая, что его первый оруженосец предал племя. И когда вы закончите с обучением, ты станешь лучшим воином Грозового племя за все время! — Если бы только обучение у Когтя не было таким напряженным, — мрачно пробормотал Горелый. — Не волнуйся, все будет в порядке, — Крутобок еще раз от всего сердца боднул Горелого. — Эй, посмотри, — мяукнул он, подняв голову. — Синеглазка поймала кролика, — он посеменил к растущей толпе котов. Горелый медленнее последовал за ним. — Отличный улов, Синеглазка! — Молодец! Таким накормишь большинство старейшин. — Великое Звездное племя! Такого большого кролика я не видела со времен последних Зеленых Листьев. Коты собрались вокруг удачливой охотницы, махая хвостами в знак похвалы. Буран одобрительно кивал, в то время как Долгохвост, Кисточка и Ветрогон, бормоча, выразили ей свое уважение. Даже Синяя Звезда вышла из палатки и довольно направилась к собравшейся группе. Пока коты толпились около Общей кучи и возбужденно переговаривались друг с другом, Горелый в отдалении смотрел на них. С тех пор, как Частокола изгнали из Грозового племени, это был самый счастливый момент в племени. Он хотел бы разделить радость от добычи вместе со всеми, но Горелый чувствовал, что пока над ним нависает угроза в лице Когтя, он никогда по-настоящему не обретет покой.