***
Мягкая игрушка взлетела в воздух и ловко была поймана ухоженной крепкой рукой. Тэхён играл слоником, спускаясь по лестницам академии. Ему нет дела ни до кого, кроме как себя. Одна его рука была скрыта в кармане серых потёртых джинсов, а белая не заправленная рубашка спокойно развевалась. Золотой Ролекс на запястье ловил отблески солнца, пуская солнечных зайчиков. Светлые, слегка волнистые волосы откинуты назад, так, словно совершенно недавно по ним прошлись пальцами, специально придавая небрежность — девушкам так же нравится, так зачем же лишать их такого зрелища. Он впитывал их взгляды в себя. Они придавали ему сил, как энергетическому вампиру. Они питали его и возносили ещё выше, позволяя чувствовать себя не просто человеком. Он именно Ким Тэхён. Ким ещё раз подкидывает слоника в воздух, но фиолетовую игрушку перехватил персонаж, возникший из-за спины Тэхёна. — И когда ты только успел его упереть? — усмехается Чонгук, сжимая слоника в руках, склоняя голову. — Нечестно играешь, Ким. — Не превращайся в свою сестру, з-а-н-у-д-а, — оскалился Тэхён, знатно подколов друга. — Пошёл ты. Чтобы у тебя за это прыщ на носу вскочил, — посмеялся Чонгук. Он развернулся, призывая и Тэхёна идти вместе. Наверно, сегодня действительно погода располагала к себе — совершенно никуда не хочется торопиться. Чон взъерошил свои чёрные пряди, уложенные гелем, назад в приподнятую причёску, но ему жарко. Единственное, что хочется, так это скинуть свою кожанку и остаться в одной футболке. — Сыплешься угрозами, — вышагивал рядом Ким. — Эх, теряешь сноровку, не этому я тебя учил, — сверкал он своей улыбкой так, что Чону хотелось закатить глаза. — Отвянь. У тебя есть идеи по поводу нашей девчушки? — приподнял Чонгук слоника, чтобы они оба могли ещё раз оценивающе на него взглянуть. — Предлагаешь работать сообща? — Предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. Ты дежуришь у школ в западной части, я у восточной. — Тэхён рассмеялся на слова друга. Конечно, и у него закрадывались подобные мысли, но у них же был уговор не трогать несовершеннолетних. Им, конечно, плевать на статью о невинных девах (папочки, как всегда, замнут дело, да и девушки слишком падки на деньги — легко можно откупиться), но школьницы как-то уж слишком легко. Пара ласковых слов, и поплыла невинная натура, уже на всё готовая — скукота. Никакого азарта. Никакой интриги. Просто раз — влюблённый взгляд. Два — уже не невинная дева. — Что ты ржёшь? Я вообще хотел изначально возле детского сада сидеть. — Друг мой, — похлопав Чона по плечу и просмеявшись, Тэхён взял себя в руки, теперь стараясь выражать глубочайшую задумчивость и всю мудрость этого мира, — надо мыслить глобальнее. Чимину нравится давать нам нелёгкие задачки. Просто включи логику — слишком банально искать маленькую девочку, скорее всего, ответ находится на поверхности. Он так близко, что стоит только повернуть голову и… — Откуда у вас мой Альфи?! Девушка оказалась буквально из ниоткуда. Она так уверенно вырвала слоника из рук Чонгука так, что сейчас, казалось, сама в шоке от своих действий, особенно осознав, к кому она приблизилась. Ещё и так нагло, нахально. Это интересно. И это плохо. Очень плохо. У неё просто снесло крышу и появился какой-то порыв, основанный на адреналине и любви к, казалось бы, обычной безделушке. Но это её ценность. Утерянное воспоминание об отце, так что она даже не думала, у кого она в руках и о понесённых в дальнейшем последствиях. Она просто ринулась «в бой», покинув общество брата и его покрикивания. Её глаза широко распахнулись, поочерёдно рассматривая эталонов так, что сердце замерло в ожидании. Так близко она их видит второй раз, но их энергетика сшибает с ног, как в первый. Наверно, к этому нельзя привыкнуть, только если ты не являешься таким же, как они — верховными людьми. И сейчас, они оба такие разные, но слишком великолепны для простого мира. Бойся красоты людей, она часто застилает им глаза… и вам самим. И лучше и правда бежать. Прижав слоника к своей груди, девушка быстро разворачивается и уходит под ритм сердца. Бежать. Спрятаться. Что же она наделала? Вот же дура! — Ты что-нибудь понял? — посмотрел на друга Тэхён, хмурясь от нежданно-нагаданно возникшей девы. И ещё они же теперь лишились наводки. Это же грабёж средь бела дня? Куда катится этот мир? — Нихуя, но я первый, — Чонгук сорвался с места. Ему бы догнать эту малышку и получить фору. Тэхёну не выиграть, азарт моментально вспыхнул и растёкся в крови. Он жаждет победы. И радует, что трофей молодая девушка, а не мелкая сопливая девчушка. — А ну стоять! — Тэхён ухватил младшего за шкирку куртки. Нечестная игра, Чон Чонгук. Ну, у них же нет правил. Нет чести. Теперь каждый сам за себя. И ему первому хочется вкусить молодое тело такой неожиданной особы с пухлыми губками. А разве они её нигде раньше не видели? Такая потерянность в глаза кажется знакомой. — Давай решим всё по-мужски, — утверждает он, на что Чон только фыркает. — Камень, ножницы, бумага? — Я же тебя уделаю, — азартно сверкнул глазами Чонгук. Ким пожал плечами, искривляя уголок губ. Кто знает — кто знает. Отныне они соперники. Жертва действительно была под носом. Так рядом и так глупо выдать саму себя. Как лакомое пирожное, преподнесённое на красивом блюдечке. Именно сейчас началась игра. Не с сообщения. Не с брошенного намёка — долбанный слоник. А с неё. С её первой фразы, так уверенно брошенной и возмущённой. Раздражённо и раздосадовано Ким Тэхён шикнул, когда ножницы Чона побили его бумагу, и на лице того исказилась неизменная победа с удовлетворённым самомнением. — Я твой хён, а значит, ты должен уступить, мелкий, — быстро бросил Тэ, шмыгнув мимо догонять девушку, пока тот не сообразил. Малые дети? Нет, скорее, избалованность на грани детства, сравнивает их поступки с ребячеством. Тэхён первый нагнал девушку, идущую с каким-то парнем. Её, что ли? Да ему плевать. Хоть муж. У них игра тут, как бы, намечается. А преграды можно и убрать по надобности. Да и замужних уже разводили. Все ведутся, абсолютно все. — Эй, — коснулся он её плеча. Она забавно вздрогнула и резко развернулась. Следом развернулся и её дружок. — Я, конечно, ни на что не намекаю, но если это твоя вещь, принято хотя бы сказать «спасибо» нашедшему её человеку. Мы же в приличном обществе, — обаятельно расплылся он в улыбке. — Да, нам обоим требуется сказать «спасибо», — Киму прилетел резкий, достаточно болезненный, толчок в спину от Чона. Он знает за что и, в принципе, даже заслужено. Паренёк рядом с девушкой напрягся, вжал голову в плечи и ухватил её за руку, стараясь невольно прикрыть собой, чуть скрывая за спиной. «Какие они милашки», — усмехается в душе Ким. Но, чёрт подери, лицо этого милого создания кажется ему безумно знакомым, вернее, этот взгляд испуганного оленёнка. Или они на всех девушек изначально производят такой эффект? Хм, ему нравится. — Д-да, простите, я была не вежлива, — наконец послышался голос виновницы. Такой мягкий, растерянный и… слишком невинный. Это будет славная победа. От предвкушения Тэхёну захотелось облизнуться, но не стоит так резко шокировать наивное сердечко. Перед хищником сочный стейк из нежного ягнёнка, и он манит, заводит, особенно понимая, что действовать резко нельзя. Испорченное адреналином мясо становится жёстким. Победа будет сладка от чистоты, мягкости и нежности её души. Он лишь слегка подпортит товар. Она продолжала прижимать эту странную игрушку к себе, словно боялась, что они сейчас вырвут её обратно. Они-то вырвут, но кое-что более ценное — всю тебя. — С-спасибо, — неловко поклонилась она. — И это всё? — язвительно бросил Чонгук. — Ну-ну, тише, — придержал Ким его, словно друг способен наброситься прямо сейчас и растерзать малышку. — Не видишь, девушка растерялась. Она ведь извинилась и, если мне не изменяет память, сказала то, что мы просили. Так ведь, милая? — посмотрел он на неё пронзительно, с лёгким прищуром. Он знает эффект этого взгляда — он томный, моментально пронизывающий до костей, а вперемешку с его тембром… м-м-м. Он ликует, когда на щёчках этого создания выступил румянец. — Нам уже пора, — наконец проскрипел голос и паренька. Какой-то он странный… дёрганный, что ли. Он их боится? Это, конечно, верно, но кипятиться, словно они уже успели ему что-то сделать (а может, и сделали, кто его знает, упомнишь тут всех). — Идём, Минсо, — потянул невротик девушку за собой. Нежная особь подняла опустившийся взгляд с земли, ещё раз осмотрела их, чуть сильнее залившись румянцем, на что и Чон подарил ей улыбку, на какую способен — мягкую, едва затрагивающую уголки губ. — Ещё увидимся, Минсо, — приторно-мягко, просмаковав на конце её имя, Тэхён махнул удаляющейся парочке рукой. Он внимательно осмотрел её со спины, изучающе и, кажется, заинтересовавшись в невинной (пока) деве. Первое сомнение, вспыхнувшее в нём о возможном ошибочном выводе. Девушка же ведь могла ошибиться, и игрушка могла оказаться не её, но, судя по её рюкзачку за спиной, с болтающейся кучей дребедени, сомнения отпали сами собой. Интересный материал для обработки. Чимину стоит отдать должное — это будет забавно. — Сама милость, у меня аж челюсть свело, — подначил Чон. — У каждого свои методы, — ответом подмигнул он ему. — Я тоже милый. — Только когда дрыхнешь прибухнутый.***
— С этим надо что-то делать, — тихо произнесла Суён, неотрывно наблюдая в стороне, как Тэхён и Чонгук вышли на цель. Боже, ну до чего же глупая девчонка, зачем она себя выдала? — Ты опять за своё? — выдохнул Чимин, стоя с ней рядом на крыльце академии. Только он, в отличие от неё, наблюдает за всем этим с интересом. Ему уже нравится, как начинается ход событий, но поскуливания младшей Чон слегка раздражают. — Разве ты не хочешь вмешаться? — скрестила она утончённые ручки перед собой, повернув голову в его сторону. — Зачем? Пускай они сами теперь разбираются. Я редко вижу, когда у них так сверкают глаза. — В том-то и дело, они же её сожрут заживо. — Ты не мать Тереза, Суён. Брось, тебе совершенно не идёт этот образ, — осмотрел он её, усмехаясь, повернув только голову в её сторону, вальяжно запустив руки в карманы брючного костюма современного кроя. — Тогда какой идёт мне? — вздёрнула девушка бровью. — Тебе? — теперь он развернулся к ней полностью, достал правую руку из кармана, прикладывая к подбородку и оценивающе изучил взглядом, особенно заостряя внимания на тонкой талии и округлых выпуклостях, сегодня так соблазнительно подчёркнутые v-образным вырезом на пурпурном платье. — Ты — сука, Суён. Самая прекрасная представительница этого образа, — склонившись к ней, к её уху, опалил мочку дыханием. — И самая соблазнительная. Ногти впились в кожу предплечья. Как хорошо, что рукава три четверти защитили кожу, иначе она бы оцарапала тонкий покров до кровоподтёков. А вот сердце совершило кульбит с тройным акселем во всей красе. Она нервно сглотнула, максимально удерживая себя в руках и не подавая вида волнения. Как же дурно, аж дышать тяжело. Впервые он сказал ей что-то подобное, но если бы она знала, что это будет так… если это так взбудоражит все внутренности, непременно избегала бы подобного рода комплиментов, которые стоит расценивать, как оскорбление. И за что следовало бы влепить пощёчину. Но это же Чимин. От него даже гадость звучит как ангельская песнь. Её серенада души. У неё совершенно не остаётся сил сдерживать ту боль, что он приносит ежедневно лишь потому, что просто дышит, ест, живёт и вот так шепчет слова. Если он сделает ещё раз так, она сойдёт с ума. Хочет ли она, чтобы это повторилось? Да. Очень. Но вместо этого вынуждена скривить губы этому апломбу и показать, что не затронул ни струны в её душе. — Который раз убеждаюсь, где у мужчин находится мозг, — язвит Су и спускается по ступенькам, гордо приподнимая подбородок. Никто не должен видеть, что на секунду королева утеряла самообладание. На неё всегда смотрят. Публика повсюду, и не дай бог не удержит марку дочери великой корпорации. Чимин бросил смешок, но последовал за ней следом: — Тебя подвезти? — снова мило он говорит. Хочется аж крикнуть: «Да брось, Чимин, я-то знаю, какой ты на самом деле». — Нет, сегодня я попросила Хосока меня забрать. — А-а-а, вечная твоя подружка, — он бросил взгляд на дорогу, где из припаркованного личного автомобиля Чон Суён вышел «подружка», как всегда, в чёрно-белом костюме и серьёзным лицом. Он же на работе и занят важным делом — охрана дочери семьи Чон. А как же тайное увлечение? Задушевные разговоры, что тайно они ведут? — Скоро я начну тебя ревновать. Я думал, мы единственные твои друзья. Как бы сжалось сердце Су на его слова, если бы знала, что они не были брошены с безразличием и равнодушием. И всё равно задевает, совсем немножко, потому что надежда тешится в ней. А может, так даже и лучше. Если он проявит к ней чуть больше эмоций, она потечёт, как дешёвая девка. — Вас я способна выдержать только до определенного момента, друзья мои, — развернулась она к нему, склоняя голову, едко растягивая губы, выкрашенные матовым оттенком под тон платья. Потянув руку, Су кокетливо поправила его прядь, игриво скользнув подушечками пальцев по его щеке, очертив линию подбородка. — Как только в вашем сердечке появится хоть чуточку больше, кроме вас самих, я буду в вашем распоряжении. Подмигнув, Суён ушла навстречу своему охраннику.***
— Ван! Ван! Ай, — вскрикнула девушка. Пальцы брата тут же ослабили хватку, поняв, что слишком больно стянули тонкое запястье. — Я же предупреждал, чтобы ты с ними не связывалась?! — прикрикнул старший Пак, всплеснув руками. Минсо ошарашенно уставилась на брата. Впервые он так импульсивен в её адрес и повышает голос. Он на взводе и так напряжён. Причина данного поведения неизвестна, но Минсо всё равно виновато опускает глаза на тротуарную дорожку. Лучи света играли на ней, пробиваясь и оттеняясь переливами сквозь ветви деревьев, растущих вдоль тропы по привычному пути к дому. Но сейчас они оба остановились. Брат в упор смотрел, а она не может поднять глаз от непонятных чувств, защемивших в душе. Не так себе Мин представляла себе встречу с братом. Может, он просто устал? Наверняка трудно было на работе. А он ещё отправился встретить её. Хотел сделать приятное, а она всё испортила. — Я не связывалась с ними. Просто… так получилось. Я потеряла Альфи, а потом он вдруг оказался у них, — она сжала в кулаке удерживаемую игрушку. — Не знаю, что на меня нашло, просто что-то щёлкнуло, вот меня и сорвало. Ван, это же подарок от папы. И почему так хочется хныкать маленькой девочкой? — Да, прости. Я просто переживаю за тебя, солнце. Они не те люди, с которыми стоит рядом даже просто дышать. Уж он-то знает, на носу до сих пор ссадина этого последствия. Он слишком боялся, что они узнают его, вспомнят его унижение и выпалят всё сестре. Но мажоры слишком далеки от обычных людей, не удосуживаясь запоминать лиц. Зачем захламлять память такой ничтожностью. Это не в их интересах, а вот взгляд, которым они буквально обгладывали сестру, слишком пугал. Он не всесилен, и если они её приметят, даже он ничего сделать не сможет. Для них люди подобны игрушкам, как этот фиолетовый слон. Они вертят судьбами по своей прихоти. Подкинут, поймают, снова подкинут, а потом обрушат на землю и наступят, втоптав в грязь. — Ты их знаешь? — широко распахнула младшая глаза. — Нет, — снова врёт он. — Все и так наслышаны о них. Пообещай мне, что будешь впредь более осмотрительна, — он прижал её к себе, снова поглаживая по голове. Он успокаивает себя или её? Но внутри молодого человека всё то кипит, то резко спадает. Эмоции зашкаливают, как американские горки. Это ненормально. Наверняка Минсо всё чувствует. Но он же не может подвести сестру. Теперь у него есть работа, деньги появятся, но и новые проблемы навалились грузом ответственности. Нет, ей нельзя знать теперь, с чем он имеет дело. — Хорошо, я обещаю, — поглаживала она его по спине через серую толстовку. Обещает, но обещания не всегда находятся под контролем человека. Обстоятельства и случаи порой решают всё за себя. А может, и судьба где подгадит. Да и тайные мысли, закрадывающиеся в голову, вынуждают теперь и Минсо прикусить язык. Элементарное любопытство. Познание чего-то нового и необычного. Именно этим всем являются они для неё. Она ещё никогда не встречала подобных людей. Трое парней кажутся нереальными, и это так влечёт в свои сети. Просто немного познать их мир. Узнать, какие они. Такие уж они идеальные, как кажутся со стороны? Наверняка они сибариты своей жизни. Но всё же… Эта неизведанность привлекает, буквально тянет руку навстречу, в которую она, скорее всего, готова будет вложить ладонь. И почему нас влечёт всё опасное? И чем больше запрещают, тем больше хочется. Очень жаль Минсо, что ты не догадываешься, как они уже отметили тебя однажды. Оставили свой след раз и навсегда.