Человек не всегда подвластен себе, и Чимин убеждается в этом, когда медленно, как сквозь дымку, чувствует дыхание, зрение проясняется, а происходящее вокруг обретает какой-то смысл. Состояние схоже с пробуждением ото сна. Некая прострация одурманивающего состояния, когда мозги отключаются, затянутые поволокой сладкого временного отречения от мира. Это состояние приносит лёгкую эйфорию не чувствовать ничего. Простое нахождение, где ничего не волнует и нет мыслей. Внеземная прострация вне времени. Опасное состояние, в котором легко затеряться и увязнуть, чтобы никогда не возвращаться в гнетущую реальность. К собственным разъедающим мыслям. Лучше сладкий мир кайфа без проблем. Это даже не мир, это несуществующее место, по которому порхаешь в блаженственной расслабленности, чувствуя негу вместо крови по венам. А вот выходить из этого чистилища покоя души — ломка для организма. Хочется остаться там, плавать на волнах беззаботности. Даже косточки ноют, сопротивляются.
Чимин промаргивается пару раз, окончательно сгоняя пелену, и различает силуэт, постепенно приобретающий более ясные очертания. Он лежит, судя по ощущениям. Оголённое тело, чувствует обивку дивана. Так, голое тело?
Абрис перед ним движется, обретает тонкие женственные линии. Все размеренные движения сопровождаются стонами. Это девушка страстная, он чувствует её голое разгорячённое тело кожей в районе паха. Незнакомка скачет на его твёрдом члене, как наездница, и закатывает глаза, руками лаская наливную грудь. Она откидывает голову, сбрасывая тёмно-каштановые волосы назад, и выгибает спину, ускоряя темп.
Этим можно был бы насладиться, если бы при этом наследник Пак не чувствовал ничего, кроме как опустошённость. Нет былого удовольствия. Нет ничего, кроме тупого осознания, что какая-то девушка насаживается на восставшую плоть. Пускай и его личную.
Он повернул голову, выискивая глазами, за что зацепиться. Совершенно рядом, в паре метрах от него, Тэхён откинулся на спинку кресла, а между его ног, сидя коленками на полу, устроилась обнажённая, как и его незнакомка на члене, девушка с длинными волосами, доходившими до упругой аккуратной задницы. Длинноволосая особа активно работала ртом, громко причмокивая, облизывая головку хозяйства друга. Её гортанные хлюпы смешивались с постанываниями. Сама кайфовала, оглаживала бёдра парня, как особо привилегированная.
Чонгук тоже был недалеко. Ничуть не смущаясь, он жёстко нагнул, складывая едва не напополам, свою девочку на вечер так, что бедняжке пришлось упираться руками в пол и выдерживать равновесие. Мелкий двигался резкими рывками, заставляя девичье тело содрогаться и болезненно поскуливать, но нельзя сказать, что ей было неприятно, наоборот, она поскорее сама торопилась ощутить его член глубоко внутри себя и двигалась навстречу, стоило ему только вынуть детородный орган.
Теперь Чимин узнаёт привычную обстановку — их логово, обитель, повидавшая и не столь скромные оргии с их активным участием. Квартира Тэхёна познала многое: от скромных дружеских посиделок до полного погрома. Один раз другу пришлось полностью восстанавливать ремонт после громкой вечеринки, кажется, это было на совершеннолетие Чонгука.
Хорошо, что интерьер в квартире друга тёмный — не давит на глаза, особенно сейчас, когда становится хреново. Только ещё бы девушка не мельтешила, продолжая объезжать Пака.
Кое-какие картинки вечера начинают собираться в голове. Он помнит, как встретился с друзьями. Помнит собственную нервозность, скрывая её за желанием выпить. Помнит, как обговаривали куда рвануть отдохнуть. Это точно был какой-то клуб. Как всегда, VIP-столик, цветомузыка, девочки, строившие глазки (судя по всему, одна из них сейчас находится на нём), и как Тэхён достал пакетик марихуаны. А дальше не помнит ничего. Только урывками смех, веселье, дурные танцы, рвущиеся женские ручки скорее расстегнуть ширинку штанов. Кто была эта девушка? Та, что сейчас на нём, или успели обменяться? Из клуба ли они вообще или успели вызвать проституток? Ничего не соображает. Да и не хочется думать, потому что организм начало неумолимо придавливать. Каждая клеточка тела отяжелела в сто крат, и ещё плюсом скачущая деваха…
Выходя окончательно из отуманивающего состояния, оставленное позади раздражение обрушивается с двойной силой. Как назло, незнакомка склонилась, провела влажным тёплым языком по его шее, самым кончиком проиграв на его нервах, как по струнам. Никакого возбуждения, кроме излишней нервозности. Хоть и девушка красива, но сейчас это не важно. Почему секс не приносит былого прилива удовольствия? Наверно, потому, что начался без его фактического участия. Только тело жило само себе, отключая все рецепторы, оставляя единственный инстинкт — совокупление. Неважно как, где и с кем. В чём разница от всех предыдущих? Да, в общем-то, ни в чём. Но именно сейчас становится мерзко от чувства, как будто имеет не он, а имеют его. Тело девушки соприкасалось с его, разнося звуки шлепков в какофонию грязного секса в стенах.
Чимин хватает незнакомку за бедра, впивая пальцы в кожу. Наездница распахивает глаза и соблазнительно облизывает губы языком, окончательно доводя до последней капли.
— Слазь, — достаточно грубо произносит Пак и, не дожидаясь от особы реакции, скидывает с себя.
Клубная дева едва успевает перехватиться за край дивана, шикнув по обивке длинными ногтями, чтобы не отбить свою голую задницу о пол.
— Ты что, больной?! — взвизгивает девушка, моментально вызывая головную боль у Чимина.
Она щурит глаза, возмущённо раздувая ноздри. Кобра в плоти человека, вот-вот кинется.
— Проваливай или можешь присоединиться к своим подружкам, — отмахивает парень, присаживаясь, потирая переносицу. Лучше его не злить сейчас. Верный вариант девушке свалить, либо заткнуть рот. Руку поднять не посмеет, но сумеет опустить очень жёстко, не покривив душой довести до слёз, если будет ёрничать. Слёзы никогда его жалобили, особенно понабравшись опыта от всех этих элитных профурсеток, которые лучше всяких актрис умели вызвать фиктивную влажную слабость для лучшей манипуляции мужчинами. Все они змеюки. Многоликие твари. Фальшивые от макушки до пят. Как же они все его бесят.
Кажется, они прервали и остальных.
Незнакомка подскочила на ноги, собрала свои разбросанные вещи, накинула платье на голое тело, не потрудившись даже надеть трусов и обувь, оскорблённо двинулась на выход.
— Мудак! — выкрикнула напоследок, показывая неприличный жест и хлопнула дверью.
Плевать. Чимин просто рад, что ей хватило ума свалить, а не устраивать сцен. От незнакомки это было бы слишком. Хочется отмыться от запаха её тела и приторных духов, прилипших к коже чем-то едким и вызывающим раздражение. Наверно, у него уже подобие аллергии начинается. Возможно, ей следовало бы заплатить? Плевать уже вдвойне. Чимин схватился за голову, кажется, его тошнит, но не от похмелья, а от неизвестного гнусного пустого чувства. Кровь то бурлила, то остывала, но это точно не лихорадка. Закрывает глаза, просто надеясь, что скоро его отпустит. Да не могли же их кутежи настолько приесться, раз его организм начал давать сбои. Или здесь дело в другом? В сраном беспокойстве? Или же это отходняк так действует, как побочка на его чувствах?
— Милочки, вам тоже пора, — Тэхён произнёс это громко и уверенно, бросая взгляд на Чимина. Он мог бы насрать и получить свою порцию оргазма, тем более, девушка неплохо справлялась со своей задачей, глотка у неё глубокая, могла вбирать его член почти во всю длину, но вот состояние Пака отбило все желание. Ким оттолкнул минетчицу, подхватил её вещи с журнального столика и кинул к ней ближе.
— Вы серьёзно? — о-о-о, этот возмущённый тон девушки с длинными волосами. Она хлопала длинными изогнутыми, явно наклеенными ресницами, и в недоумении уставилась на него. Просто сидела на полу, сжимая в кулаке короткую латексную юбку.
— Необходимо особое приглашение? — присоединился Чонгук, так же оставив свою неудовлетворённую девушку. — Выход без стрелок найдёте? — небрежно бросает он, беря бутылку воды с того же журнального столика, и жадно прикладывается к голышку.
Ещё какое-то время девушки переглядываются между собой. Вообще, у женского пола какая-то паранормальная способность общаться взглядами и вести мысленные диалоги между собой. Они обе пытались до конца осмыслить происходящее, но с учётом, что получают полное игнорирование со стороны мужчин и никто не собирает их удовлетворять или хоть преподнести какую-либо компенсацию, начинают неуверенно одеваться, продолжая надеяться на снисходительность.
Ещё одна удивительная способность милых особ моментально раскинуть свою паутину на только что образовавшегося парня с кошельком. Они мысленно уже слетали с ним в Милан, где он накупил ей кучу шмотья, сводил в самый дорогой ресторан и признался в бесконечной любви, чтобы она окончательно прибрала его к рукам. Коварная соблазнительница и похитительница мужских сердец. Теперь он только её. Только она смогла влюбить его в себя. Представила обручальное кольцо с крупным каратом на зависть всем неудачницам. Вот такая она охуенная, охмурила богатенького молодого красавчика. А её задача была бы лишь хорошо отрабатывать в постели, показывая, какая она благодарная дикая львица, и вовремя надувать губки и строить печальные глазки, выпрашивая очередные бриллиантики, ловко переворачивая с «я хочу» в «это ты хочешь подарить». Шикарная жизнь, к которой почему-то все так стремятся и вожделеют только от одной мысли, как будто это принесёт призрачное счастье, и оно будет единственное верное и правильное.
Естественно, сейчас их мечты обрушивались моментально. Фантазии разрушились вдребезги, сталкиваясь с жёсткой реальностью жизни. Это легко можно считать по ошарашенным глазкам, бегло перебегающих с одного парня на другого, в итоге пряча их за волосами, чтобы гнетущая тишина не стучала по голове, а тело перестало трястись. Бедняжки так и не успели до конца доказать, что они готовы на всё, даже фальшиво стонать, если им было это только в угоду. Но вместо статуса светских львиц успели лишь наработать клеймо обычных клубных шлюшек. Но они же не такие, правда?
— Пошли, — тихо дёрнула третья девушка длинноволосую подругу, когда та явно намеревалась что-то ляпнуть. Они прихватили свои сумочки и скрылись из квартиры, поджимая хвосты и прикусывая зубами вдруг образовавшуюся гордость, как будто не сами забирались сверху на парней и весь вечер стремись привлечь к себе внимание богатых красавчиков с одной лишь корыстной целью.
И только когда в квартире образовалась комфортная тишина, Тэхён, натянув боксеры и джинсы, уселся с Чимином рядом, подавая тому бутылку минералки:
— Ну и, что это было?
— Знал бы, ответил, — Чимин открутил крышку и сделал глоток, ощущая, как шипучие пузырьки лопаются на языке. Он откидывается на спинку. — У вас не бывает такое, что вот просто в глотке всё стоит?
— Не знаю, как в глотке, но кое-что у меня неудовлетворённое точно стоит, — усмехается Чонгук, застёгивая пуговицу на натянутых джоггерах, а затем бросил валяющиеся рядом брюки владельцу.
Перехватывая их, Чимин едва не расплёскивает минеральную воду из бутылки. Он тихо выругивается, косясь на просмеивающего друга, ведь бляшка от ремня неприятно отбила костяшку. Отдав бутылку Тэхёну, и сам оделся.
— А теперь рассказывай нормально, как есть, — Тэхён вновь возвращает бутылку Паку, когда тот снова уселся на диван.
— Честно, я просто, кажется, заебался, — Чимин огладил большим пальцем стеклянную гладь бутылки. Зеленоватое стекло поблёскивало, отражая свет включённых по периметру ламп. — Отец всё больше наседает. Меня уже тошнит от его ежедневных «скоро ты станешь главой компании». Он задавливает меня ответственностью, словно я и сам всё это не знаю. Говоря ежедневно об ответственности, моё рвение не увеличится. Как бы я ни старался, ему всё кажется недостаточным.
— Радуйся, что тебя и вовсе замечают, — фыркнув, выдыхает Тэхён. — На тебя возлагают ответственность, как на единственного наследника. Смотри, скоро внуков начнут требовать.
— Ты серьёзно? — рассмеялся Чонгук. — Какие к чёрту внуки?
— А что ты ржёшь, мелкий, тебя ждёт абсолютно то же самое, — продолжил Тэхён, как знаток своего дела. — Посмотри на наших родителей, мы стоим на грани, когда они притащат не тебе, а себе невестку с золотыми акциями. Они не посмотрят, если она будет шепелявить или косить на один глаз. А вот тебе придётся любоваться своей жёнушкой ежедневно и каждый раз помнить, что именно она — выгодная сделка для компании.
— Ты что, в каменном веке родился? — покривился Чон. — Люди давно женятся по любви.
Тэхён откровенно заржал, откидывая голову на спинку и издавая гортанные звуки.
— Посмотрите, кто заговорил о любви, — успокоившись, Тэхён посмотрел на Чонгука и подтолкнул Чимина в бок, чтобы тот тоже оценил. — Ты серьёзно веришь в любовь, друг мой? В том-то и дело, что мы живём в современном мире, где этого понятия нет. А даже если и есть, тебе оно надо? Разводить сопли и выносить друг другу мозг верно очень весело, — саркастически расплылся в улыбке Ким. — Не смеши меня, Чон, наши глубоко «любящие» родители наплюют на любые твои чувства, только если они не принесут выгоду.
Чонгук скрестил руки перед собой. Любовь? Нет. Он не верит в неё. Как ровно и никто из них. В сердце пусто настолько, буквально оно и вовсе отсутствует, лишь изредка издает удары, напоминая о жизни. Но мысленно он вернулся к сестре. Она верит в любовь и все её вытекающие. Почему она так бьётся за эту любовь? Кому она сейчас нужна? Тэхён прав — это только для собственной глупости люди играют в любовь. Вызывают фиктивную привязанность. Говорят, двойственные слова для убеждения, что этот человек один-единственный и на всю жизнь. А всё ради чего? Чтобы через неделю разбежаться, а после брака развестись на следующий день. Чтобы утешать себя в старости, что знаешь, каково это — вкусить любовь, и не зря прожил жизнь? Хуёвая же любовь получается. За какими же фанерными убеждениями гонится человек ради глотка боли от этого чувства.
— Срать я хотел на любовь. Но и жениться не собираюсь. Хрень всё это собачья.
— Да заткнитесь вы уже, и без вас тошно, — кривится Чимин. Он чувствует внутреннее потряхивание. Все эти темы брака и блевотной любви вызывают подёргивания. Коленка нервно трясётся, и он жадно глотает минералку, успокаиваясь. Жениться? Ну, бред какой-то, хотя каждый из них прекрасно догадывается, что и здесь Тэхён прав, и рано или поздно родители поднимут эту тему. Но морально никто не готов. И думать никто не хочет. Не нагулялись. Не наразвлекались. Ещё столько надо успеть попробовать. Они требуют свободы, которую постепенно из них вытряхивают. Хотят глубоко дышать, но чувствуют отчётливее уздечку, сжимающую лёгкие. Им не нужны чувства, выставляя их на всеобщее посмешище. Им нет места в их сердце. Суён утверждает, они гниют и уже давно, зацикленные лишь на собственном удовольствии. Да, так и есть. Они хотят жить для себя. Быть этими жадными подонками имеющими мир. Оставаться безжалостными тварями, чувствуя истинный вкус жизни. Нет чувств — нет проблем. И это верхушка драйва. Пик истинной сласти. — Любовь. Не любовь. Надо завязывать с вами курить, вот что будет верно, — хохотнул он. — Ладно, я в душ.
Чимин поднялся, хрустнув затёкшей шеей.
— Какой ты грубый. Мы же твоим просветлением занимаемся, — посмеивается Тэхён, наигранно дуясь. — А действительно ли тебя беспокоит только отец?
— О чем ты? — Пак наблюдает за его двусмысленной усмешкой.
— Любовь тебя настигнет, Чиминушка, — как диснеевская принцесска, тянет Тэхён, все смеясь, заражая и Чонгука. Просто стебутся, гавнюки.
— Придурки, — усмехается под нос Чимин и закрывается в ванной.
Они боятся любви. Боятся разрушиться под ней. И избегают любых симптомов, как эпидемии. Но их сердца всё же бьются.
***
Чайник щёлкнул, выпуская горячий пар из носика. Минсо поставила чашки на стол, наливая в них кипяток:
— Тебе кофе или чай? — интересуется она у зевающего брата, недавно только вставшего с кровати. Ещё лохматый, непричёсанный, домашний. Она бы умилилась и искренне улыбнулась привычному образу, если бы не, случайно проснувшись, услышала, как он ночью с кем-то переговаривался, а на утро под его глазами не залегли тёмные синяки от недосыпа.
— Кофе, — ещё раз зевнув, отвечает Ван, усаживаясь за стол.
Минсо быстро раскидывает быстрорастворимый кофе и разливает молоко по кружкам.
— Как ты себя чувствуешь? — девушка села напротив. — Я заметила, ты стал часто откашливаться. Ты не заболел?
Ми ступает аккуратно, приглядывается, наблюдает за реакцией Вана и не задаёт прямых вопросов. Раньше она легко могла угадать его настроение, его перемены и даже маленькие утайки. Сейчас ей сложно судить. Она могла обратиться напрямую, но сейчас заражена сомнениями. И эти сомнения сковывают язык, пока не позволяя откровенно поинтересоваться. Он смотрит на неё, но не прямо. Говорит, но вскользь. Улыбается, но не так, как раньше. Что-то медленно меняется в нём. Перемены настораживают. А она чувствует, что переходит в режим поиска. Поиска брата, которого почему-то перестала узнавать.
— Я в порядке, солнце, — Ван подул на кофе и сделал два больших глотка.
Придётся идти чуть прямее.
— Твоя толстовка была грязная, поэтому я постирала ее, — студенточка помешивала ложечкой в кружке, стараясь держать будничный тон. — Ван, у тебя в кармане была пустая пачка сигарет. Чья она?
Юноша опустил кружку на стол, чуть громче, чем рассчитывал, так, что содержимое едва не расплескалось кофейными каплями. Минсо видит, как вторая рука его сжалась в плотный кулак, грудная клетка тяжело приподнялась, делая вдох. Чувствует на расстоянии, как сдерживает вспыхнувшую злость от возможного разоблачения. Она несмело подняла глаза.
«Что же с тобой происходит?»
— Это коллега оставил, забыл выкинуть, — поразительно спокойно сообщает он, но глаза холодные, хоть и мягко улыбнулся.
Минсо хочется выкрикнуть прямо в лицо, что она всё знает. Зачем он лжёт? Чтобы не беспокоить её? Но ложь вызывает дурное чувство в стократ.
— Ясно, — отвечает она ему улыбкой. — Как дела на работе?
— Почти влился в коллектив.
— Я очень рада, Ван. Правда, мы совсем перестали проводить время друг с другом.
— Скоро всё утрясётся. Обещаю, выделю время для своей маленькой сестренки. Хорошо? — наконец он улыбнулся как раньше, и в глазах блеснула прежняя теплота. Минсо хотелось бы запечатлеть и зафиксировать его выражение, чтобы видеть только такого Вана. Родного и близкого. Она засияла ярче улыбкой и довольно кивнула. — Мне уже надо торопиться. Ты тоже не засиживайся, а то опоздаешь.
Ван потрепал сестру по макушке и, быстро собравшись, ушёл, так и не допив свой кофе. Минсо сделала глоток своего. Ну вот, всё как прежде же. Правда?
Моментальная мысль вспыхнула в её голове. Отставив кружку, девушка двинулась к комнате брата. Несколько раз отговаривала себя, прежде чем рука опустилась на ручку. Вобрала воздуха и оттолкнула дверь. Она шагнула вглубь. В комнате задернуты шторы и стоял полумрак. Кое-где валялись вещи Вана. Одеяло скомкано на краю кровати. Ми и сама не знала, что конкретно хочет увидеть или найти. Какую подсказку или зацепку отыскать. Это странная мысль сподвигнула её, поэтому ей хотелось отмахнуться от неё и выйти вон. Но что-то подталкивало в спину и не давало так просто уйти.
Она присела возле прикроватной тумбы и отодвинула верхний ящик.
До чего же она докатилась — шарится в вещах у брата. Ей бы срочно уйти и перестать сомневаться, но вместо этого аккуратно перебирает бумаги. Здесь документы Вана. Какие-то доклады ещё учебных времен. Пара ручек и карандаш. Ничего необычного. Закрывает верхний и открывает второй. Тоже просто какие-то побрякушки, фантики от конфет, мелочь разбросанная. Ну сам, как ребёнок. Ему бы прибраться. Но вот в дальнем углу шуфлятки валялось то, что она хотела бы списать на «показалось» — пачка ещё нераскрытых сигарет. Руки Ми подрагивают, берёт, неловко перехватывая её пальцами, а потом бросает обратно и яростно с хлопком закрывает ящик. Она же не хотела этого видеть, хотя и предполагала. Значит, сама виновата. Нечего было лезть. Но, самое мерзкое осознавать — Ван ей врёт. Лжёт нагло и открыто, смотря прямо в глаза. Сердце неприятно щемит. Ми просто не понимает, что происходит и почему брат столькое скрывает от неё. Она же ведь выслушала бы, поняла и постаралась помочь, как и раньше. Почему он так с ней?
Она тяжело вдохнула, опуская руки на колени, а потом без задней мысли, просто так, дёрнула третью, самую нижнюю — заперто на ключ. Какие ещё секреты он стал хранить от неё, запирая под замок? Для чего замыкать, ведь знает, что Ми никогда не полезет в его вещи? Сейчас это исключение. Вынужденная мера. И он не знает о её подозрительности. Это ненормально с её и его стороны. Так что младшая окончательно путается.
И что же теперь ей делать?
Она яро чувствует, что за курением скрыто нечто большее, и в подтверждение ложится запертая шуфлятка. Отвори, и она узнает секрет. Но нужна ли ей будет эта правда? Ещё не знает. Не уверена.
***
— Сейчас бы хорошенечко отоспаться, — Тэхён размял шею, выйдя из душного здания Академии вместе с Суён. Ему всегда казалось, там слишком воняло ботаниками, боявшимися выпустить учебники из рук, и парфюмом богатеньких отпрысков. Но вместе эти запахи перемешивались до жуткого амбре. Они не сочетались и сопротивлялись друг другу ровно, как и две контрастные прослойки обучающихся.
Вот от Суён всегда пахнет приятно. Он не фетишист на запахи, но невольно вбирает её аромат, идя рядом.
— Опять шлялись не пойми где, — ворчит Су, косясь на него. Ей хочется поскорее заскочить в машину и скинуть дурацкие новые туфли-лодочки. Надо же было натереть мозоль на большом пальце. — Чон объявился только утром на пары.
— Ну, почему же не пойми где, у меня были, — юноша любезно помог вдеть сестре друга руки в рукава пальто. На улице холодает, поэтому и сам утеплился в кожанку. Не такую пафосную, которые любит таскать Чонгук, но стильную. — Я и тебя столько раз звал, а ты всё не приходишь. За что ты так со мной, Су? Ты разбиваешь моё сердечко, — кривляется Тэхён, прикладывая руку к правой стороне груди.
— Было бы там что разбивать, — усмехается девушка и посмеивается, добавляя: — И сердце с левой стороны, идиотина.
— Чёрт, а я всё думал, что это у меня с левой стороны что-то стучит. Уже собирался к врачу идти, — он улыбается, видя, как Суён светиться настроением . Добился её улыбки. Ей так намного лучше, чем вечная угрюмость.
Когда-нибудь этот ребёнок повзрослеет, но не сегодня. Тэхён всю жизнь отшучивается, но вот от чего. Младшая Чон пыталась разглядеть, понять, но каждый раз натыкалась на грубую глухую заслонку, за которой творилось что-то жуткое и скверное. Неверно, подковырни, и можно пожалеть на всю жизнь. Стоит ли туда лезть? Стоит ли попытаться вынуть его из собственной ловушки? Стоит, но она уверена, что это не в её силах и не её роль. Как бы Тэхён не делал вид, не проявлял желание залезть к ней в трусики, ему нужна не она. Скорее всего, он и сам это знает, они хороши общаются на уровне друзей. Суён привлекательна для него, но вместе они не сопоставимы, хоть переспи они тысячу раз друг с другом.
— А где сейчас твой брательник? — вдруг Ким становится отрешённым. Он зациклился на одной точке, всматриваясь, готовый сделать бросок, как хищник, наблюдающий за своей жертвой. Глаза потемнели, внимательно изучая что-то или, вернее, кого-то.
— Скоро будет, с Чимином встречается, — Су пытается поймать его предмет и проследить за взглядом, бегло осматривая территорию из кишащих студентов.
— Задержи его, — Тэхен срывается с места, а когда Су обнаруживает предмет слежки, становится поздно его остановить. — Я твой должник, — осталютировал он ей, подмигивая, сбегая вниз по бетонной лестнице.
Суён только поджала губы и впила ноготки в сумочку, оставаясь наблюдателем со стороны.
А что она сделает? Ничего.
***
Иногда учёба очень выручает, когда надо отвлечься от тягот. Ушёл в учёбу, решаешь задачки, слушаешь преподавателя, усердно записываешь за ним лекцию. Мозг вначале сопротивляется, вытесняет знания переживаниями, потом постепенно смиряется, лишь изредка даёт посылы, а потом и вовсе поддаётся сложившимся обстоятельствам, включается в работу. Ми выжимала себя на сто процентов. Внимательно чертила все формулы, тянула руку для ответов и задавала свои вопросы. Окунулась полноценно в учёбу, чтобы отвлечься от, кажется, впервые навалившихся семейных проблем. И чтобы зафиксировать эффект, она сидела в парке Академии, листая учебник, и грызла яблоко, захваченное для перекуса из дома.
Хёри попросила подождать её, и, не теряя времени, Ми решила полистать дальнейшие темы. Всё равно, она же дала себе слово усердно учиться, чтобы не подвести маму и брата и себя заодно. Доказать, что она способна, она сможет пробиться в жизни. Устроиться после выпуска на хорошую должность. Честно и упорно работать, чтобы отремонтировать старую квартирку, в которой они выросли. Перебраться в Сеул на постоянное место жительства. Для начала можно снимать квартиру или даже остаться в нынешней, хоть та тоже требует капитального ремонта, но она неприхотливая. В идеале открыть свой маленький бизнес. Ей не хочется оставлять цветочный магазинчик госпожи Чхвэ. Встретить хорошего мужчину, честного и доброго. Она была бы с ним счастлива. Выйти замуж и родить деток. Ми всегда хотела троих — двух мальчишек и маленькую принцессу. И тогда их счастье оказалось бы полноценным и завершенным.
Она улыбается, понимания, как читает одну и ту же строчку уж пятый раз подряд. Снова размечталась. Как и всегда так бывает.
Откусывает кусок фрукта, прожёвывая, снова возвращаясь к той же строчке.
Яблоко резко и совершенно наглым образом вырывают из её рук. Ми расширяет глаза от удивления с примесью негодования и отрывает взгляд от учебника, резко дёргая головой. Тэхён довольно лыбился, с хрустом откусывая сочный кусок, нависая тенью. Ещё плохо прожёванный кусок туго проходит по горлу, Ми едва не давится, покашливая от неожиданного появления парня. Вот что-что, а эффектно эти парни умеют появиться.
Тэхён сел рядом, вальяжно устраиваясь на лавке:
— Что читаешь? — юноша бесцеремонно закрывает учебник, вглядываясь в название, пока у Минсо даже губы приоткрылись, не находя слов. — «Основы бухгалтерского учёта», — читает он и переводит взгляд на девушку. Ми чувствует, как начинает краснеть. Ей до дикости неловко находиться с этим парнем и его едким взглядом, пытающимся пробраться под ребра. — Учишься на бухгалтера?
Пак поспешно убирает учебник в рюкзак и продумывает план отступления. Как бы отвертеться и уйти. Готова даже простить яблоко, а это, на минуточку, её любимый сорт.
— Ну, да, — тихо произносит под нос, застёгивая рюкзак, гремя многочисленным брелками.
— Это похвально, — снова откусив яблоко, Тэхён облокотился на спинку лавки, принялся следить за прохожими.
Ми набирается смелости бросить на него взгляд. Она удивлена. Ожидала услышать насмешку, но никак не похвалу. И это сбивает с толку, теряя на мгновение ориентацию в пространстве. Искренне ли он это говорит? Или всё же насмехается? Господи, какие же эти парни сложные. Делать расчёты и то проще, чем попытаться догадаться, о чём они думают.
— А ты сомневалась? — улыбнулся он, разворачиваясь к ней, склоняя голову набок, игриво выгибая бровь. Тэхён буквально прочитал её немой вопрос, который не решалась озвучить. И ему нравится полностью руководить ситуацией. Нравится следить за ней. Как теряется. Как проскальзывает смущение в пойманном взгляде. Такая забавная. Всё же миленькая. И от неё по-прежнему пахнет цветами. Этот запах отличается от духов Суён, он более натуральный и природный, настоящий и живой одновременно. Эта девочка определенно разогревает его интерес.
Ми выдыхает, ногтем ковыряя замок рюкзака. Да он что, и правда умеет читать мысли? Или это только она такая прозрачная? Всё видно и всё понятно?
— Нет, — качает она головой, опуская взгляд на рюкзак на коленях, прекращая нервно ломать ноготь. Как вообще с Тэхёном играть в переглядки? Это нереально! Невыполнимая задача! Мгновенное чувство плавления внутри сбивает дыхание. Она и так не уверена в своём «нет», а под его предельным разглядыванием блеет, как обритая овца.
— А хочешь, докажу? — он чувствует её на расстоянии. Впитывает её эмоции и неуверенность подобно вампиру.
— Что? — брови Минсо приподнимаются, удивлённо уставившись на него.
Тэхён лишь улыбается, хватает девушку за руку, обжигая горячими пальцами запястье, и утягивает за собой, попутно выкидывая недоеденное яблоко в урну. Минсо едва успевает прихватить рюкзак, слетевший с колен, и шокировано смотрит на урну, в которую улетел перекус. И всё же это было её яблоко.
