Гнилые души

      Город, поглощённый в темноту, освещённый бесчисленными разносортными огнями, переливающимися и отражающимися в стеклянных поверхностях, обладал своим непередаваемым шармом. Он обволакивал в магию вечера и завораживал. Им хотелось наслаждаться и научиться обходиться без сна, чтобы полноценно окунаться в его мир и сливаться душой и телом. Минсо слишком поздно разглядела притягательность данного времени суток. И немного сожалеет об упущенном времени. Теперь же она понимает, почему многие знакомые стремились покидать комнаты и мчались на улицу, как по зову сердца. Ночью вселяется лёгкость и одухотворённость, насыщая лёгкие малостью. Жизнь так скоротечна. Ей хочется забыть… отпустить себя, прислушиваясь к совету Чонгука. Именно так она и делает, откинувшись на спинку сиденья, с жадностью всматриваясь за окно на мимо проплывающие здания и проходящих людей. Она ловила каждый отлив света, его сочетание и оттенок на пересечении с другим огням. Как они сливались в единый водоворот, в единую жизнь города. Ей нравилось, как они мельтешили, мерцали до головокружения и гипнотизировали. А ещё очень нравилась, что Чонгук позволял находиться в этом состоянии, не нарушая её покоя. Он не задал ни единого вопроса — чем Минсо очень благодарна ему — как и обещал, он дал возможность отвлечься и поддерживал его своим молчанием на дороге, спокойно ведя авто по трассе.       Минсо начинает чувствовать себя комфортнее в его компании, и это позволяет расслабиться, забыв о времени и даже о том, что они едут на какое-то там мероприятие, посвящённое чему-то там. Ей просто нравится тепло авто, дорога и отблески на ней. Она не спрашивала, куда они направляются, потому что почему-то стало абсолютно всё равно. И для неё это что-то новенькое и нетипичное. Раскрывшееся неожиданно, пробуждая к расследованию новых эмоций, глубоко запрятанных.       Пункт назначения вспоминается, когда из-за зарослей поредевших листвой деревьев и кустарников ярко не осветилось большое здание античной архитектуры. Высокие колонны стремились до самого второго этажа. Большие окна выпускали много света, как плазма телевизора, в котором можно разглядеть каждого мимо проходящего человека.       Они свернули на широкую площадь перед музейным домом с установленным посреди фонтаном. Из кувшина древнегреческого Адониса обильно стекала вода, а маленькие струйки под его ногами под разными углами и с разной высотой разбрызгивали капли, сверкая в голубой неоновой подсветке.       Чонгук плавно свернул дальше. Минсо заворожённо проводила возлюбленного Афродиты взглядом, ощущая приступ подступающей паники и начав нервно теребить ремешок клатча. Кончики пальцев холодели с приближением машины к главному входу, и теперь здание казалось ещё величественней и устрашающе, буквально уменьшая её в размерах. Ей не место здесь, это она чувствует сразу, как только Чонгук притормозил.       — Эй, ты в порядке? — подал он голос, разглядывая её побледневшее лицо.       Минсо неоднозначно кивнула, то ли соглашаясь, то ли отрицая.       Молодой лакей, нанятый на вечер, приблизился к авто и низко поклонился. Чонгук вышел навстречу, молча кинул ключи от машины, чтобы он отогнал её на стоянку, а сам открыл дверцу со стороны Минсо.       — Приехали, принцесса, наша остановка, — сообщил он ей, подавая раскрытую ладонь, чтобы она могла удобнее выйти и облокотиться на его руку. Грудная клетка девушки тяжело приподнялась и опустилась, и она подняла на него глаза, полные мольбы и просящие о пощаде. Она растерялась от такого масштаба мероприятия, которое впервые вынуждена посетить и вот так сразу без подготовки. Это не закрытая вечеринка, где пара знакомых посидят и мило побеседуют между собой, как ей было бы привычнее. Это можно сравнить с балом. Вот только она не принцесса, как окрестил её Чонгук, а обычная прислужница, служанка, горничная, да кто угодно из послужного списка. И былая уверенность мигом испарилась, как остатки влаги на солнце, под осознанием, что ей здесь не место, всё это не для неё. Даже былое любопытство поглядеть на благотворительный вечер высшего общества не могло исправить ситуации.       Как оцепенелая, она не могла поднять и ноги, пока не ощутила крепкие пальцы на запястье. Чонгук сильно, но не грубо, потянул онемевшее тельце на себя. Нога неуверенно почувствовала асфальтированную дорожку, затем вторая ступила рядом, но, только выпрямившись, Минсо ощутила, как дрожат колени.       — Не обязательно так глубоко вонзать в меня свои ноготки, — усмехнулся Чонгук. Очнувшись от мыслей, взирая на освещённое здание музея, Минсо моргнула, только сейчас осознав, что вцепилась в руку парня едва ли не со всей силой.       — Прости, — тихо сообщила она, разжимая пальцы и желая убрать их от него, но Чон спокойно перехватил ладони, позволяя ей и дальше держаться за крепкое плечо, и повёл их по лестнице ко входу.       — Расслабься, здесь всем на всех плевать, — прозрачным тоном сказал Чонгук и второй рукой отворил двери, пропуская их внутрь.       Хотела бы она расслабиться, да вместо этого хочется, наоборот, сжаться и раствориться в ярком свете лёгкой дымкой. Глаза разбегались. На фоне играла живая спокойная музыка. Такого большого количества богатых людей Ми ещё не встречала. Они неспешно прохаживались с бокалами шампанского, разглядывая экспонаты на стойках и развешанные картины на стенах, и тихо с улыбками вели разговоры между собой. Между ними юрко вальсировали официанты в одинаковой форме, ловко удерживая подносы с выпивкой и закуской на одной руке и меняя фужеры господам.       Стояла специфическая аура для простого человека. Несмотря на благотворительность, здесь всё кричало о богатстве, достатке и… надменности. Сверкали бриллиантовые украшения, золотые запонки, и шуршали чековые книжки. Лицемерные улыбки озаряли на каждом шагу. Слащавые речи выливались из каждого рта тошнотворно-приторной тональностью. Манерность в каждом жесте резала глаз. Вечер собранной элиты, как змеи, выползавшие погреться на камне.       Чонгук прав, каждому плевать на тебя и в то же время каждый коршуном наблюдал, оценивающе рассматривая и приценивался к наряду, думая, не продешевил ли он со своим. Энергетика бурным потоком обрушивалась со всех сторон, задавливая любого неопытного человека. Минсо заметила, как делает маленькие урывистые вдохи, привыкая к атмосфере. Абсолютно не зная, что делать, она просто шла рядом, вверяясь Чонгуку. Он прихватил бокалы у подошедшего официанта, один вручая ей. Машинально его удерживая, Минсо безотрывно наблюдала за людьми вокруг. Никого лично она не знала ни в лицо, ни по имени. Да и было странно, если бы знала. Они не ходят по одинаковым улицам, не ездят в одном транспорте и далеко не посещают одни и те же магазины.       — Это же министр культуры? — шепнула она Чонгуку, уставившись на полноватого мужчину с седой копной волос и в сером костюме. Он громко засмеялся над шуточками компаньона, не стесняясь широко жестикулировать, проливая капли шампанского на пол.       — Ну да, — равнодушно бросил Чон, словно для него это не было чем-то необычным. — А рядом с ним владелец корейского холдинга компаний по выпуску смартфонов.       Минсо видела раньше этого человека в новостях, но никак не ожидала увидеть в паре метров от себя. По ту сторону экрана он куда более ей нравился. Сдержанный и серьёзный, сейчас мужчина вёл себя крайне беспутно, успев ущипнуть мимо проходящую официантку за задницу, а потом посмеиваться с дружком над её реакцией. И это уважаемые люди Кореи? В барах обычные работяги ведут себя приличнее. Минсо разочарованно отвернулась от мужчин.       — Как тебе изнанка? — заметив её реакцию, задал вопрос Чон и отпил глоток шампанского.       — Наверно, стоило ожидать, но всё равно неожиданно, — вздохнула Минсо.       Чонгук усмехнулся. Где же хранили эту наивность, раньше абсолютно непригодную для жизни в наше время?       Но по большей части все придерживались манерности, не забывая о статусах и красивых жестах напоказ для галочки к карме, делая свой вклад в фонд покупкой какой-либо безделицы.       — Наша жизнь сплошь и рядом состоит из разочарований, Минсо. Советую тебе не привыкать, а смириться с этим.       Чонгуку смешно, а Минсо совсем не до шуток. И весь этот вечер просто пускание пыли в глаза, пускай и золотой, но такой фальшивой, так что неприязнь сразу дала свои плоды в желании покинуть это место. Хотя чего она ожидала? Галантности? Доброжелательности? Нимбов над головой? Наверно, она слишком возвысила ожидания.       — А ты уже до конца смирился?       — Смирился? — хохотнул Чон. — Я с этим вырос, Ми.       Несмотря на смех и абсолютное спокойствие, в глазах Чонгука мимолётно и так стремительно, едва заметно, вспышкой озарилось нечто живое, присущее ему, что он постарался быстрее скрыть, возвращаясь в привычное состояние равнодушия. Минсо опустила взгляд на бокал в его руке. На краю стекла остался едва заметный отпечаток губ. У Чонгука красивая форма. Практически идеальная. Как, в принципе, и он сам весь. Наконец отойдя от проблем от встречи с арендодаторшей и прозрев от белоснежных улыбок элитного общества, она обратила на него полноценное внимание. Красивый, как никогда, и как, наверно, нелепо она выглядит рядом с ним. Он неспешно делал глоток за глотком, всматриваясь вдаль, словно ища кого-то. И нашёл.       — Кажется, моя сестра передаёт мне привет, — изрёк он, и Минсо проследила за его взглядом.       Суён стояла возле круглого стола с широкими тарелками и уложенными на них фруктами. Руки девушки были сложены перед собой, пальцами она прокручивала ножку полупустого бокала. Её легко можно посчитать за бесценный экспонат музея. Всё-таки Минсо ещё не встречала более красивой девушки с такой притягательной внешностью, но с ужасно тяжёлым и острым взглядом из-под ресниц, под прицелом которого становится максимально неловко.       — А она всегда такая? — не сдержалась Минсо.       Чонгук открыто рассмеялся:       — О-о-о, поверь, она просто душка.       Тут на небольшую организованную из пьедестала для показов сценку, где играли музыканты, к микрофону подошла женщина с широкой улыбкой, привлекая всеобщее внимание. Минсо её приметила уже раньше. Оказывая знаки внимания гостям вечера, она старалась угодить каждому, приветствуя и спрашивая, нравится ли им вечер. Её можно было бы сравнить с эталоном грации и искусной обладательницей этикета. Притягательной личностью, к которой автоматически испытываешь симпатию.       — Это Пак Сон — мать Чимина, — быстро шепнул Чонгук Минсо на ухо, — организатор этого сборища.       Минсо кивнула и снова перевела внимание на госпожу Пак. Та расправила невидимую складочку на нежно-лиловом платье в пол, едва заметно облизала нижнюю губу, бегло осматривая устремившиеся на неё взгляды, и приступила к речи:       — Приветствую всех вас на очередном благотворительном вечере, — разнёсся в микрофон елейный голос женщины, и все вокруг зааплодировали. — Я рада, что все вы его посетили в наше время, когда столькие нуждаются в помощи, и кто, как если не мы, в силах помочь нуждающимся. Выпускники Сеульского института искусств любезно предоставили свои творения. Определённо каждый из них талантлив и кто знает, приобретя сегодня их работу на выставке, возможно, вы приобретёте работу великого художника или скульптора в будущем. Все вырученные деньги пойдут в фонд «Открытое сердце». Так давайте же и мы откроем наши сердца детям, нуждающимся в пересадке.       Умиленная публика одобрительно кивала, больше растроганная похвалой их же самих. Их чистых и добрых сердец, где они такие хорошие помогают другим не ради того, чтобы о них сказали, какие молодцы, или стояло их имя в списке и оповещали в свежих новостях, а ну конечно же делают от всей души. Ну да, ну да. Только чисто случайно совсем позабыли об её отсутствии. Живя без души, привыкаешь к пустоте в груди и тешишься самовнушением, а оно штука мощная в психологии.       — Желаю всем приятного вечера, — завершила свою речь госпожа Пак, и все подняли бокалы.       Вечер тщеславия официально отрыт.

***

      — Сон, дорогая, твоя речь, как всегда, берёт за душу, — госпожа Пэ Юнджин — мать Ким Тэхёна — поприветствовала организатора благотворительной встречи, оставляя поцелуй на её щеке.       — А твоё платье, Боже, это нечто, — добавила госпожа Ха, так же оставляя и свой приветственный поцелуй для подруги. — А что это за чудесная брошка. Где ты её урвала? — восхищённо воскликнула она, разглядывая украшение на груди Пак Сон.       — А, это так, безделица, — отмахивается, прибедняясь, госпожа Пак. — Спасибо. Вы бы знали, каких трудов мне стоило организовать это всё, — вздохнула она. — Но вы так же шикарно выглядите. Так похорошели с последней нашей встречи. Наверняка ездили отдыхать. Сознавайтесь! Солнце, море, пляж действуют омолаживающее.       «Ага, пластическая хирургия, вот что действует омолаживающее, — усмехнулась про себя Суён, стоя в стороне и слыша лживые речи подруг. — Вот змеюки, потом сами же плюются в сторонке друг от друга».       Противно слушать.       Девушка отщипнула ягоду чёрного винограда и мягко захватила её губами, отправляя в рот, закусывая глоток шампанского. Если она не напьётся, то это будет скучнейшее мероприятие за этот месяц. Смотреть на все эти лица без тошноты невозможно. В желудке неприятно ноет, но причиной этому является отнюдь даже не алкоголь. Злость. Злость на брата, привёзшего эту девчонку, ничего не смыслившую в их обществе. Её ясные и широко распахнутые глаза слишком выделяются, чем привлекают ненужное внимание. И если её почуют как чужачку, то подорвут её психику на раз-два только своими одними вопросами. Для них вполне адекватными, для не привыкшего человека абсолютно бестактными. А эта глупышка даже не понимает, зачем она здесь и во что может вляпаться своим невинным личиком. Единственным верным решением для неё будет БЕЖАТЬ. И как можно быстрее и желательно без оглядки. И почему у них сознательность отключается с этими дружками-мудаками? Никакого инстинкта самосохранения! Пожать плечами да махнуть бы рукой… да вот почему-то не выходит. Суён задевает эта девушка, вызывая странные мысли на её счёт. Жалость? Но она же больше не жалеет этих дурочек из игры?       — Красивым девушкам абсолютно не идёт скучать, — Чимин обошёл Суён со спины.       — Мне очень даже весело, — Су агрессивно выпивает остатки шампанского и отставляет пустой бокал на стол.       — Неужели? — усмехаясь, скептически изогнул бровь Чимин. Она скрестила руки на груди, поджимая в губы в неясной обиде. Как бы не попасть под горячую руку, лучше увести тему: — Где Чонгук?       — Он меня бросил, — кивнула в его сторону Су.       Чимин лукаво улыбнулся, заметив друга на парочку с Минсо. Неожиданно, но очень любопытно.       — И ты решила изображать обиженную девочку?       — Имею на это право.       Он променял её на девку из игры!       — Могу предложить тебе свои услуги.       Суён усмехнулась, покачав головой:       — Пак, если уж мне и понадобятся чьи услуги, то я воспользуюсь профессиональными. А свои можешь раздавать кому угодно.       — А вот это обидно, — нахмурился Пак, пронзив Су взглядом. — Ты знаешь, некоторым девушкам впору оторвать язык, — он приблизился к её лицу и едва не шёпотом добавил, — а некоторых просто стоить хорошенечко выпороть.       Суён выдохнула остатки воздуха, невзначай бросив взгляд на пухлые губы Чимина, только что прошептавшие последние фразы. От волнения хотелось выпить залпом ещё бокал, но, как назло, под рукой ничего не было. Она знает, что задела его, просто сорвав на нём злость, но это не даёт ему права продолжать вырывать её обессиленное сердце.       — Ну так выпори, — в его же тоне бросила Суён прямо ему в лицо. Намеренно. Прямо. Хотя и не обдумав. Зато с наслаждением рассматривая, как удивлённо вытянулось лицо. А что, он думал, только ему можно? Она уже давно не та шестнадцатилетняя девочка, которая заглядывает в его рот и любуется им, как божеством. Да, больно, но закалка дала о себе знать. С неё хватит. Хватит его всего в мыслях. Слишком долго она любит, чтобы щадить.       — Что за шум, а драки нет? — молчаливый вызов взглядов прервал подошедший Тэхён.       Кажется, Суён впервые рада появлению Кима. Выхватив почти полный бокал шампанского из его рук, она заглатывает боль и волнение без остатка под ничего не понимающее тэхёновское «Это же моё».       — Она не в порядке, да? — косится на Чимина Тэхён, пронаблюдав за действиями Су.       — Она никогда не бывает в порядке, — вздыхает Пак.       — Всегда обожала, когда говорят, словно меня здесь нет, — язвительно улыбнулась им младшая Чон. — Но пока вы меня обсуждаете, мой братец значительно лидирует, Тэхён-и.       Тэхён удивлённо приподнимает брови и, как по внутренней чуйке, моментально находит взглядом Минсо, удивляясь, как раньше её не заметил, вернее, не почувствовал такой яркий свет и аромат невинной девушки среди зловония денежных купюр вокруг. Какой подарок этого вечера, и он теперь точно знает, что хочет забрать с собой с этой благотворительной встречи в качестве своего взноса. И этот подарок Чонгук сам любезно привёз сюда. Как мило с его стороны.       — Вижу цель, не вижу преград, — оповещает он друзей, не сводя платонического взора с девушки, и с улыбкой покидает их общество.       Тэхёну можно было только пожелать удачи. Пускай хоть у кого-то сложится вечер. Суён перекинулась взглядом с Чимином, прежде чем тот отправился следом за Кимом. Видимо, всё ещё переваривая её ответ глубоко внутри себя и делая привычные, известные только ему выводы.       «Вот и пускай они валят. Предатели!» — психует она, широко раздувая ноздри. Да только психует-то на кого? На них? По сути, они не сделали ничего и причина её обиженности кроется только в ней самой. То ли причина изначально в нежелании присутствовать здесь, то ли от жизни в целом. А может, шампанское начало завладевать разумом.       — Что это за девушка рядом с твоим братом? — подошла мать. Нахмуренным оценивающим взглядом она всматривалась в незнакомку.       — Понятия не имею.       Или… всё дело в ревности?

***

      Аппетита как такового не было, хотя всяческие закуски на столах вызывали интерес, но, кажется, ни один кусочек не поглотится, ровно как и нетронутое шампанское в бокале, успевшее согреться. Растерянность играла ключевую роль настроения. Минсо не было комфортно в данном обществе аристократов.       Воодушевляющая речь госпожи Пак Сон произвела впечатление, и хочется верить в истинные благие намерения всех присутствующих. Ведь помочь нуждающимся детям — дело благородное. И если её финансы позволяли бы, Минсо несомненно купила бы картину выпускника. Тем более, одна ей приглянулась. В тонкой позолоченной рамке изображена маленькая девочка, со спины державшая зелёный шарик на ниточке. Её хвостики развевались на ветру, а под ногами в лужицах блестели золотые листья клена. Удивительно утончённая картина, которая изначально показалась ей фотографией, но, приглядевшись, Минсо заметила еле уловимые мазки художника. Она знает, почему ей понравилась именно данная работа — она ей поверила. И невольно хотелось обойти, чтобы взглянуть на девочку, но ничего не выйдет. Художник предоставлял в своей картине человеку выбор: будет ли девочка грустить, широко улыбаться или с надеждой смотреть в даль улицы. Ты этого никогда не узнаешь, но у тебя всегда остаётся право выбора настроения картины.       — Ты не голодна? — вывел её из раздумий Чонгук, с лёгким прищуром, кажется, всё это время наблюдавший за ней.       — Нет, — помотала она головой. — У вас часто проходят такие благотворительные вечера?       — Каждый раз, когда необходимо отбелить имя от чёрных делишек, — ровным тоном ответил он. Минсо недоумённо посмотрела на Чона. — Шутка. Не стоит верить всему сказанному, Минсо, — и он иронично склонил голову.       Тогда насколько она может верить ему?       — А вот это действительно сюрприз. А я-то думал, сегодня будет скучно, — Минсо плотнее обхватила моментально вспотевшей ладонью бокал, побоявшись, что он выпадет, услышав голос Тэхёна. Он подошёл вместе с Чимином. Оба в приталенных костюмах. Бывает что-нибудь, что им бы не шло? Остаётся загадкой. Но в присутствии всех троих она моментально теряется, словно утопая в совместной их энергетике.       Тэхён с Чонгуком молча переглянулись. Минсо могла поклясться, что в этот момент они телепатически обменялись мыслями. Ну точно нереальные люди, либо у них настолько крепкая дружба, молча понимают друг друга. Но от этого не легче, а только путаешься больше в догадках.       — Рад тебя видеть, Ми, — с мягкой улыбкой сообщил Чимин. — Как тебе здесь? Всё нравится?       — Здесь, — Минсо покосилась по сторонам, — вполне мило.       — Ну да, Чонгук же не мог вывести на более скучное мероприятие, — съязвил Тэхён.       — Всяко лучше, чем если наблюдать, как ты трясёшь стариной, — ответил выпадом Чон.       Тэхён усмехнулся, слегка облизнув губы:       — Боишься словить пыли в глаза? Правильно. На твоём месте я бы опасался, мелкий.       Минсо казалось, словно не должна была слышать лёгкую перепалку парней, и ничего лучше не могла придумать, как сделать глоток шампанского.       — Не обращай внимания, — склонился к ней Чимин. — Эти двое такие с первого знакомства.       — Именно поэтому мне неловко, — четно признаётся она.       Взгляд Чимина заинтересованно осмотрел девушку:       — Ты привыкнешь.       Настала её очередь ответить на взгляд. Странный ответ, учитывая недавние мысли о достаточно непродолжительном общении, а тут буквально приглашают в узкий круг, в котором она никогда не будет своей. Да, она и не стремилась сюда. Да, было любопытно. Да, интересно. Да и, если честно, лестно их внимание, но они не одного круга. Они серьёзно хотят с ней дружить? Слабо верится. Суён отлично вписывается в их компанию, но точно не она. А их дружба с Хёри лишь исключение из правил.       Но для детишек корпораций правила не писаны. Они создают их сами. И нарушают сами.       Поэтому Минсо пока не может понять, что же от неё всё-таки хотят.       — Кажется, мы не были раньше представлены друг другу, — представительный мужчина в белом костюме тихо подошёл, устремляя взгляд на Минсо. — Ну, молодые люди, не представите мне вашу даму?       — Папа, это Пак Минсо, — первый отозвался Чимин, — она наша сокурсница.       Поняв, кто перед ней, Ми занервничала, но глубоко поклонилась:       — Очень приятно, господин Пак.       — Твои родители тоже здесь? — поинтересовался мужчина, польщённый такому пылкому ответу на знакомство.       Ми потупила взор, покрутив бокал в руке:       — Нет… их здесь нет.       — Минсо — умная девушка, господин Пак, — вступился Тэхён.       — Вот как, — хмыкнул мужчина, моментально понимая её уровень.       Ужасное состояние. Ми чувствует, как начинают дрожать руки и слюна вязко сглатывается. Почему ей стыдно, когда не должно быть?       — Скажите, Минсо, а мы с вами раньше нигде не встречались?       — Навряд ли такое могло быть, — просипела она, не поднимая взгляда от бокала в руках. Остатки пузырьков медленно всплывали на поверхность. От того, какое впечатление производят все эти люди, ей дурно до холодной испарины на лбу. И если она срочно не освежится, то готова будет вылить все остатки из бокала прямо на себя.       — Скорее всего. Просто вы очень похожи на мою знакомую. Ну, не буду вам мешать. Отдыхайте, молодёжь. Чимин, — перед уходом обратился господин Пак к сыну, — не забудь о нашем разговоре, мне надо тебя ещё представить кое-кому.       Чимин понимающе кивнул отцу, и мужчина удалился к компании ему знакомых лиц. Возможно, будущих компаньонов или уже нынешних. Минсо уже настолько неважно, потому что она не может больше находиться в их сборище и срочно требуется личное пространство. Просто перевести дух, большего не требуется. Она и не думала, что отец Чимина так подкосит её, не проведя в его компании и пару минут. А это всего один человек. Что же дальше будет?       — Мне надо отойти, — бегло сообщает она парням и по интуиции пускается в сторону, где предположительно может находиться туалет.       — А ты отчаянный, я смотрю, — посмеивается Чимин, отводя взгляд от убегающей девушки, и обращается к Чону. — Вот так сразу и без предупреждения решил показать Минсо всё во всей красе?       — А я и не собирался быть с ней нежен. Пускай девочка обвыкается, — отозвался Чонгук.       — Ну-ну, не гони, не забывай, что ты не один играешь, — кривит в улыбке губы Тэхён. — И тут я согласен с Чимином. Это же всё равно, что анал без лубриканта.       — Так кто тут из нас всё-таки боится, хён? — усмехается Чонгук.       — Лучше гляди теперь в оба, мелкий.

***

      Приоткрыв узорные под старину двери, Минсо радуется, что долго блуждать не пришлось. Ей хватило понервничать, стараясь невзначай не задеть никого, боясь привлечь ненужное внимание в общем зале. Молодой парень-официант, скорее всего, совсем ненамного старше неё самой, с вежливой улыбкой подсказал, куда идти. И Минсо просто счастлива теперь, оказавшись в нужном месте, завернув всего за один поворот. В уборной тепло и пахнет свежестью и чем-то цитрусовым. Скорее всего, грейпфрутом. Дышать стало сразу легче, это ощущается в расслабленных плечах и полноценными вдохами. Ноги гудели с непривычки так долго находиться в туфлях. Скинуть бы эту ношу, но если кто зайдёт, её явно не поймут. А как успела понять, выделяться здесь крайне нежелательно.       Положив сумочку-клатч на чёрную мраморную гладь столика, она размещает рядом с ней и бокал недопитого шампанского, который почему-то таскает с собой, как спасительную соломинку или акцент на то, на что можно, в случае чего, отвлечься. Минсо опирается ладонями в поверхность и смотрит на себя в зеркало. Не выделятся? Да она одно полноценное бельмо, режущее глаз всем этим расфуфыренным людям в брендовых одёжках с выбеленными зубами, сверкающими на каждом шагу. А она даже причёску нормально не могла сделать, собрав волосы в нелепый хвостик. Она далеко не Суён, сверкающая на этом вечере. Но эта девушка и выросла среди данной обстановки, а она только окунулась и далеко не рада этому. Порой некоторые вещи не стоит знать, чтобы не успеть в них разочароваться.       Дверь тихо распахнулась, и Ми обернулась. Зубы плотнее сжались, и только восстановившееся дыхание на мгновение замерло, увидев входящую Суён. Она плыла гордой походкой к зеркалу, вставая рядом с соседней раковиной. Чёрное платье до середины бёдер плотно облегало фигуру, которой позавидует любая девушка. Минсо отвернулась, снова посмотрев на себя в отражении, улавливая на мысли о гадком утёнке на фоне прекрасного лебедя.       Они не были знакомы, но, тем не менее, напряжённая атмосфера сгущала тучи над головой, готовые градом обсыпаться на ослабленные нервы. Словно девушки в давней ссоре без шанса на примирение.       Суён поправляла длинные локоны, а Минсо тайком подглядывала за ней. Как уверенно держится сестра Чонгука. Каждое её движение отточено. Взгляд стойкий, вонзающийся в самую душу, готовый выпотрошить тебя в любой момент, стоит только дёрнуться. Достав помаду из сумочки и подправив цвет на губах, Суён чуть откинула голову назад и повернула её в сторону Минсо, вздёргивая бровь, утяжеляя презрительный взгляд.       — И не страшно же оленёнку оказаться в самом сердце волчьей стаи? — с насмешкой произнесла Чон. И её голос плавно впитался в стены, утопая в них, как и Минсо, с моментально ускорившимся сердцебиением от волнения.       — Прости, что? — переспросила она, хотя и так прекрасно всё слышала, но не улавливала смысл.       — Печальный случай, — вдохнула Суён, отворачиваясь. — Надо быть аккуратнее, девочка, знать, на что идёшь, и не хвататься за то, на что силёнок мало.       Ми нахмурилась, пытаясь уловить, что Суён пытается донести до неё. Но пока, кроме неоднозначного чувства, похожего скорее на страх, девушка ничего в ней не вызывала.       — Я не совсем понимаю тебя, — пытается честно признаться она.       Едва не вздрогнув, когда Суён неожиданно приблизилась, Ми широко распахнула глаза, устремившись на неё снизу вверх. Сестра Чона выше примерно на полголовы, а самооценкой и того подавно не дотянуться до тех высот. Суён ловко двумя пальцами выудила у Минсо из-за пазухи на спине необрезанную бирку, чтобы сдать платье обратно в магазин, и, усмехаясь, фыркнула:       — То есть настолько всё плохо? А я ведь могла бы оборвать эту дешёвую бирку и бросить в мусор, но знаешь, я не стану этого делать, — она засунула ценник обратно, царапнув краем картонки кожу на спине. — Мне очень жаль тебя.       Суён резко развернулась, прихватила сумочку и двинулась на выход, звонко отстукивая каблуками по мраморной плитке.       Всё лицо Минсо залило густой краской, уши горели, дыхание рвано терзало дыхательные пути, а нижняя губа подрагивала. Ей хотелось, чтобы плиты пола разъехались и она рухнула бы в самый эпицентр стыда жизни и задохнулась бы там, но зато закрытая от других глаз, возможных уличить её в таком позоре. Губа изнутри нервно кусалась и болела, а ощутив металлический привкус на языке, Минсо сглотнула и испуганно подняла глаза на Суён.       — Ехала бы ты домой и не высовывалась из своего уютного гнёздышка, Пак Минсо.       Двери громко хлопнули, оставляя звенящую тишину в ушах.