Dirty Diana

      Хосок тихонько похлопывал ЧиХо по плечу, когда она кланялась шеф-повару и говорила: «Меня зовут Шин ЧиХо, сегодня я буду работать здесь. Надеюсь, всё готово к приходу капитана полиции Шин МинХо, моего отца?» Шеф-повар потерял дар речи, так как не видел девушку вчера, когда она приходила знакомиться с официантками тоже в сопровождении Хосока: раньше видя эту девушку только в откровенной одежде и накрашенную так, будто сейчас собиралась на трассу, он не ожидал её увидеть со слегка подведёнными глазами и нежно-розовой помадой, которая не совсем ей шла. Наряд тоже был непривычен: обтягивающие джинсы чёрного цвета, кашемировый свитер, отсутствие распущенных волос — низкий пышный хвост. Красивая даже так.       — А, да, мы сделали тебе бейджик, — шеф-повар Ким протянул девушке пластмассовую карточку, и она застегнула её у себя на свитере. — Итак, Шин ЧиХо, тебя посвятили, какие столики сегодня на тебе, как правильно надо подавать меню и записывать заказы?       — Она у нас девочка усидчивая, — улыбнулся Чон, прислоняя ладонь к пояснице ЧиХо. Затем чуть наклонился, коснувшись губами уха, и произнёс: — Удачи, Грязная Даяна. Порви всех сегодня.       ЧиХо улыбнулась. В тот момент, когда Хосок покинул пределы ресторана, спускаясь вниз, в помещения клуба, одна из официанток, которая вчера ещё улыбалась девушке, впихнула ей в руки тяжёлый поднос. Надо же, как меняются люди, когда непосредственный работодатель уходит. Все сразу становятся кончеными мразями по отношению друг к другу.       — У тебя около шести с половиной часов, чтобы тут освоиться, — Хеён, та самая девушка, которая дала ЧиХо поднос, поманила её за собой, чтобы выдать нормальную, фирменную униформу. — Молодец, что волосы заплела, но особо наряжаться не стоило.       Лишних вопросов у ЧиХо не было, так что вскоре фирменная униформа была уже надета. Юбка-карандаш непривычно сковывала движения девушки, ведь не привыкла к таким юбкам, рукава блузы всегда хотелось одёрнуть, а галстук сорвать к чертям, чтобы не душил. Чего уж там, танцовщица даже чокеры никогда не носила, хотя большинство гостей считали, что ей подошла бы эта вещица, даже просто брали какие-то ремешки и пытались их приложить к шее Даяны. Но она не давала этого, просто со смехом отнекивалась.       — Я надеюсь, никого не разочарую, — произнесла ЧиХо. Хеён в это время смерила её взглядом, давая понять, что своим появлением она уже всех разочаровала. Ну, ничего не поделаешь — сказала отцу, что работает здесь, значит, отработает положенный срок и будет свободна. — Сонбэ, скажи, шеф-повар часто спускается в лепестки?       — Лепестки? Это что ещё за игра слов? — Хеён остановилась и обернулась к стриптизёрше, опять про себя отмечая, что да, эта девушка красива, но её взгляд прямой, пронизывающий, и это действительно может оттолкнуть. Официантка передёрнула плечами и отвернулась. — Если ты про тот грязный притон внизу, то да, Джин часто туда ходит, потому что ему это нравится.       — Это всем нравится, — ЧиХо улыбнулась в спину сонбэ.       — Не всем, Шин ЧиХо, не всем.       Официантки смотрели на ЧиХо как на диковинную зверушку, как вчера; они знали, кто она, но лично не знали её, а поэтому за глаза называли «грязной стриптизёршей». Хотя бы не шлюхой, которой место в грязной подворотне, как считали все недоношенные ублюдки, которые приходили лишь для того, чтобы VIP-проститутка хорошо отсосала им под столом. Шлюхи есть везде и всегда — даже Даяне Хосок предлагал в стенах своего клуба зарабатывать деньги телом. Она не пробовала, да и пробовать не хотела, считая секс чем-то личным, чем-то таким, что невозможно без чувств. А уж положительных чувств эти мужланы с толстыми, будто сардельки, пальцами у неё не вызывали.       Подскочить к людям, которые сели за поставленный за ней столик, дать им меню, поприветствовав их дежурной улыбкой, которую даже в клубе нужно применять — всё вроде не так уж и тяжело. На всякий случай ЧиХо чиркнула пару раз ручкой на запястье — номера столиков оказалось запомнить сложно, а вот бегать — легко, да и пусть. Некоторые официантки косились на неё, когда ЧиХо буквально влетала на кухню и, улыбаясь, кричала заказ и номер столика. Зачем так орать? Она сейчас не в клубе, а в элитном ресторане. Но ЧиХо не слышала всего этого, не слышала их мыслей, просто физически не могла этого сделать.       После трапезы людей надо принести им счёт (конечно же, перед этим спросив, не нуждаются ли они в чём-то ещё), маленькую книжечку с чеком, куда положат хрустящие воны, или же переносной терминал, чтобы клиент смог расплатиться с помощью банковской карты. Чаевых не было — что вы, неприлично, клиенты бы таким способом только бы высмеяли девушку. Иностранцы ещё пытались втиснуть в узкие изящные ладони какие-то деньги, но ЧиХо, качая головой, произносила «Not» и уходила. Да, познания в английском были ниже, чем начальные.       Ли Миюн, а именно так звали одну официантку, смотрела на Даяну исподлобья, недобро кося. Она уже знала, как подставит эту девчонку — слишком она уж своевольно пришла сюда, будто на правах хозяйки, видно, что пользовалась покровительством Хосока и заинтересованностью шеф-повара — он уже несколько раз выглядывал из своего кабинета и рассматривал поджарую фигурку танцовщицы… ладно, чего уж тут врать, он в открытую глядел на её задницу, улыбаясь и даже как-то хищно щуря глаза. А Миюн давно нравился этот мужчина. Из-за чего? Да вся проблема в деньгах: у мужчины они были, а у студентки — нет, хоть и пахала, как ненормальная, каждый раз приходя домой и дыша, как загнанная лошадь. Именно с этим животным она себя всегда ассоциировала. Загнанная тягловая лошадь.       А ещё Миюн не нравилось, как Хеён смотрела на новенькую: видно, что её трудолюбие поразило достаточно чёрствую и скупую на положительные эмоции женщину. Ну ничего. Ли сейчас всё сделает, из кожи вон будет лезть, но насолит танцовщице.       — Так, с шестого столика клубничный чизкейк, мятный смузи и овощной салат. Боже, кто будет смешивать смузи и салат? — бормотала под нос Шин. Погоди, ЧиХо, разве не ты неделю назад праздновала с бывшими одноклассницами по школе годовщину выпуска, запихивая в себя запечённые роллы и запивая всё точно таким же мятным смузи? Это даже тяжелее легло на желудок, чем обычный чизкейк.       Миюн тенью проследовала за девушкой, намеренно толкнув её в спину и сквозь зубы, через силу извинившись. Даяна лишь опустила глаза, но в следующую секунду уже чётко называла номер столика и заказ. Сказали, что всё будет готово через десять минут. Что ж, девушка поверила на слово и вновь вышла в зал, чтобы оглянуть посетителей. Отца ещё не было, царила лёгкая атмосфера, играла расслабляющая музыка. ЧиХо кинула взгляд на часы — оставалось мало времени до прибытия сюда капитана полиции. Губа закушена, пальцы слегка дрожали; девушка боялась облажаться перед собственным отцом, боялась, что кто-то из других её рассекретит. Слава богу, здесь не было постояльцев клуба, иначе бы ЧиХо пришлось срочно скрыться на кухне.       — ЧиХо, тебя зовут на кухню, — выглянула Миюн, явно намекая на то, что салат, чизкейк и смузи уже дожидались её. Делать нечего — ЧиХо благодарно улыбнулась, прошла мимо, в то время как Ли потёрла ладошки. Сейчас кое-что будет. И всё трудолюбие с танцовщицы спадёт, и в глазах Хеён она будет выглядеть менее презентабельно.       Поднос был достаточно лёгким, но смузи налили от души — приходилось следить за большим стаканом, чтобы он не перевернулся, поэтому Шин шла медленно, в уме прикидывая, сколько секунд понадобится, чтобы дойти до столика. Из-за всего этого ЧиХо и не заметила слегка вытянутую к ней ногу Миюн, не поняла, что она летела на пол, а Ли со злорадным «Упс!» исчезла из кухни. Всё оказалось разбрызгано по полу: и напиток, и сама еда. А Хеён, которая только-только зашла на кухню, застыла столбом, слегка подпрыгнув от неожиданного грохота.       Что она не любила? Стриптизёрш и тогда, когда официантки падали, расплёскивая на пол содержимое. Случилось такое комбо — и её ноздри затрепетали, глаза сощурились, и Хеён присела рядом с ЧиХо, которая, недоумевая, пыталась оттереть от блузки блевотно-зелёного цвета смузи.       — С…сонбэ, меня толкнули, — Даяна оглядывалась в поисках того, кто подставил ей подножку — она точно слышала женское «упс», и хоть сейчас девушка была растеряна, может, отчасти даже напугана, она хотела найти того, кто заставил её тело упасть. — Я не виновата, что всё…       — Грязная Даяна, — с презрением начала Хеён, — убирай всю эту грязь.       На миг ЧиХо замерла, а затем подняла взгляд на девушку, лицо которой исказилось. У каждого есть свои тараканы в голове, но не стоило так пренебрежительно играть словами. Была бы другая ситуация, ЧиХо бы просто встала, отряхнула юбку и ушла. Но, к сожалению, это выбило её из колеи, и былое расположение духа резко забылось. Остались лишь наполненный гневом взгляд Хеён и ЧиХо. Одинокая и беззащитная девушка на вражеской территории.       Хеён присела рядом с Даяной, пытаясь внутренне собраться, но будучи девушкой весьма вспыльчивой, у неё этого не удалось. Первым на ЧиХо полетел засушенный ананас прямиком из смузи, который прилепился на воротник, отказываясь слетать вниз, на руки девушки. Не сдержалась. Хеён подняла тарелку с перевёрнутым чизкейком и взяла сладость двумя пальцами, будто некий мусор, либо грязное бельё.       — Тебе надо вокруг шеста вертеться, а не разносить еду на подносе! — шипела Хеён, не владея собой, своими действиями и кидая в ЧиХо чизкейк, который до этого был на тарелке. Хеён ещё не знала, что Ли Миюн подставила танцовщице подножку, лишь бы хоть чем-то насолить девушке, которая буквально за пятерых работала. Потом узнает. Потом накажет Миюн по полной программе. Потом будет раскаиваться, но так и не спустится в клуб, чтобы переговорить с ЧиХо. — Я поняла, что ты на хорошем счету у Ким СокДжина, но не смей пользоваться его расположенностью к себе! Боже мой! — Хеён закусила щёку с внутренней стороны, строго глядя на притихшую ЧиХо. Как и Миюн, она видела взгляды СокДжина и знала, что ни к чему этому хорошему не приведёт. Но всё же вздохнула, смотря на измазанную в еде девушку, и прикрыла глаза, успокаиваясь. — Как только твой отец тут отобедает, чтоб духу твоего тут не было, поняла? А теперь пойди и переоденься.       Умывая лицо чуть тёплой водой, ЧиХо молча обдумывала всё. Настолько увлеклась непривычной для неё работой, что даже и не поняла, как оказалась на полу. Ну ничего. Преступника всегда тянет на место преступления, и девушка была уверена, что виновник её падения придёт, вынюхает всё, как шакал, и будет наблюдать за дальнейшими действиями, дальнейшим развитием событий.       — Переоделась-таки, — услышала танцовщица позади себя голос, который она явно до этого слышала, но игнорировала. — Хорошо тебя макнули лицом в еду? Прямо как собачонку, которая наделала лужу.       Даяна обернулась. Позади неё стояла, скрестив руки на груди, коротковолосая девушка. Она явно изучающе осматривала её, пыталась найти хоть один ошмёток крема на лице или шее девушки, но пока не находила. Да и слава богу — Шин уже заколебалась отмывать чизкейк от собственного лица. Пришлось даже полностью снять макияж и не обновлять его — косметичку, к сожалению, девушка забыла дома.       — Прости, забыла твоё имя, не напомнишь? — изображала само дружелюбие, хотя внутри назревало странное чувство, будто именно эта официантка виновата во всём. — Ли…       — …Миюн, — закончила девушка и подошла чуть ближе, задирая подбородок — ЧиХо была на добрые полголовы выше. — Не смей даже приближаться к шефу.       «Нет ничего хуже ревнивой женщины, — говорил как-то Хосок, когда они с Даяной наблюдали за выходками ревнивой девушки Нам Джуна. Что уж поделать, когда твой возлюбленный работал вышибалой в клубе и постоянно пялился на полуголых девиц. — Эта его Мия всё подтверждает». И сейчас ЧиХо лишь убедилась в этой истине. Ревность — ужасное чувство, которое может привести к необратимым последствиям, застлать глаза и заставить лезть на рожон. Но поддаваться этому чувству не стоит — зачастую люди бывают верными, и тогда все обиды, вся ревность уйдёт.       — Слушай, я не имею видов на Ким СокДжина, понимаешь? Я надеюсь, мы всё с тобой решили здесь и сейчас, — ЧиХо заправила прядь волос за ухо, надеясь на то, что Миюн всё поймёт. Но девушка не поняла; более того, она чуть ли не вжала Даяну в раковину и прошипела:       — Если он так на тебя смотрит, значит, имеешь.       Спорить не было смысла. Хотелось просто махнуть рукой на ревнивицу и выйти из уборной. Ли вскоре отошла от девушки и, хмуро смерив её взглядом, покинула помещение, позволив Шин расслабиться. Вскоре и она покинула помещение, взяла поднос и посмотрела на часы. Увидев заветные цифры, ЧиХо остолбенела, неприятное волнение окатило её с головы до ног. Отец либо придёт с минуты на минуту, либо уже сидит в зале и ждёт.       Даяна вновь поправила рукава и выглянула в зал. Отец уже сидел за столом, ожидая, пока хоть одна из девушек подойдёт к нему. И Шин, нервничая и чуть ли не вразвалочку перешагивая, подошла к нему; это был её столик. Шин-старший улыбнулся, когда дочь тепло поприветствовала его и протянула меню.       — Токпоки, пожалуйста, — произнёс мужчина, — и зелёный чай.       Всё так просто. Особо шиковать капитан полиции не привык, даже дома пытался отучить дочь готовить блюда западных стран, оставаясь верным корейской кухне. Даяна направилась на кухню, но по дороге её перехватил СокДжин, слегка похлопывая по предплечью.       — Хорошо, что ты его заметила, — кивнул на капитана полиции он. — Я специально подвёл его к твоему столику.       — Благодарю, — девушка неглубоко поклонилась, краем глаза замечая Миюн, взгляд которой не предвещал ничего хорошего. — Мне надо идти, нужно отнести заказ на кухню.       — Я не смею более тебя задерживать.       ЧиХо прошмыгнула на кухню, оставила заказ и не смела выглянуть наружу. Вместо этого она следила за Миюн и СокДжином. Привычка следить за действием появилась у неё ещё в клубе; Даяна всегда была на сцене, редко уходила в гримёрку, следила за танцующими, за гостями, а в критические моменты могла появиться на сцене, отдавить каблуком жирные мужские пальцы, оттащить танцовщицу от похабных рук, либо незримо присоединиться к танцу. Даже тогда, когда Со Хэчана выводили из клуба, она наблюдала. Не наблюдала только за тем, как его убивали — не любила данные действия, и Хосока уговаривала не участвовать в разного рода экзекуциях. А он и не участвовал. Полагался на своих вышибал, которые в буквальном смысле вышибали мозги мужчинам, которые нарушили правила, пулями.       Ким и Ли говорили недолго. Этого хватило, чтобы дождаться заказа, красиво выйти из кухни и принести отцу поднос с едой. Губы ЧиХо были сухими; она нервничала, ждала вопросов от отца, но их не последовало. Шин МинХо, улыбаясь, поклонился собственной дочери, поблагодарил за вкусную еду и попросил принести счёт. Девушка схватила всё, что было на столе, и унесла; вернулась буквально через пару минут, принеся счёт.       — У тебя хорошая работа, я рад, что ты работаешь в таком хорошем месте, — прошептал мужчина, с новым поклоном отдавая счётную книжку. — Продолжай в том же духе.       — Спасибо, — прошептала девушка, хоть на языке взорвался вкус горечи. Нет, это ложь ему во благо, это нормально, когда ты недоговариваешь о своей работе. Наверно, нормально. По крайней мере, ЧиХо хотела, чтобы он не знал, каким именно путём она зарабатывает деньги. Да, не проститутка, но ведь, вспоминая все его наставления, становится дико стыдно. Стыдно за ложь, за работу, за саму себя. — Пап… моя смена закончилась, я как раз сейчас пойду домой. Подождёшь?       — Нет, прости, дорогая, мне надо на работу, — мужчина встал на ноги, подхватив фуражку, оставленную на соседнем стуле. — Я надеюсь, ты быстро вернёшься домой.       — Да, пап…       Она смотрела на его удаляющуюся широкую спину; так же, как и сейчас, он отдалился от собственной дочери — убедился, что работа неопасная, законная — и ушёл. Девушка опустила глаза. Как сказала Хеён, теперь ей пора вымётываться отсюда.       Клиенты дорогого ресторана провожали её непонятливыми взглядами. ЧиХо стянула с себя передник ещё в зале, не глядя ни на кого. В каком-то смысле, здесь ей понравилось. Почему? Все вели себя культурно, не лапали, не хихикали, не пытались запихнуть в трусы побольше денег. Здесь царствовали правила этикета, в клубе же — правила разврата.       — Отец ушёл, я закончила, — твёрдо сказала она Хеён, вручая и поднос, и фартук. Не так грубо, как сама Хеён при первой встрече, а показывая, что всё нормально, она не расстроена, не держит ни на кого зла. — Сейчас уйду, и мы с вами больше никогда не пересечёмся.       — Желаю удачи, — сухо сказала Хеён, наблюдая, как девушка направлялась в раздевалку. — ЧиХо, — Шин обернулась, на ходу расстёгивая манжеты, которые натирали запястья, — Хосок сказал, чтобы ты после того, как закончишь, к нему зашла. У него есть разговор к тебе.       — Хорошо.       Смена юбки на привычные штаны, а блузы на свитер, который приятно оплёл тело. ЧиХо прошла через служебный выход, который соединял клуб и ресторан, не хотела проходить через зал. Спускаясь по винтовой лестнице, она хотела только одного: чтобы всё это побыстрее закончилось, чтобы этот день закончился. Из-за вынужденной лжи она чувствовала себя плохо.       Хосок был в помещении клуба, рядом со сценой, руководил парочкой танцовщиц, которые явно проходили стажировку в дневное время. Его глаза хитро щурились, а потом, когда ЧиХо подошла к нему и тронула за плечо, обернулся, знаком подзывая к себе двух девушек.       — Ну, с нашей Микки ты знакома, — кивнул на девушку, у которой явно были осветлены волосы, он, — но я хочу тебе представить ещё одну девушку, которая подаёт очень большие надежды, — вторая, немного щупленькая, но, впрочем, красивая, немного улыбнулась. — Её зовут Ли Мина, это та самая девушка из Итэвона, которая звонила тебе. Мина, напомни-ка свой псевдоним?       — Меня теперь будут звать Мэри, — улыбнулась она, показав обворожительные ямочки на щёчках. — Я надеюсь, мы с вами сработаемся, сонбэ! Я наслышана о вас!       Даяну ничто не напрягло — ни слегка бегающий взгляд, ни плотно прижатые к телу руки. Девушка явно была младше её, вызывала доверие своими тёмными масляными глазами и слегка смущающейся улыбкой.       — Рада поприветствовать тебя в нашем клубе, — сказала ЧиХо, впервые за весь день улыбаясь искренне и широко. — Надеюсь, сработаемся.