Руки мёрзли в метро, которое на всех парах мчалось к нужной станции. ЧиХо растирала их, дула, а потом всё же пришла к выводу, что надо бы перчатки прикупить. На нужной станции выйдя из вагона, девушка немного встряхнула плечами и выдохнула. В метро заложило уши, и за столько времени проживания в Сеуле она к этому не привыкла. Главное, чтобы плохо не стало, а всё остальное — мелочи.
Поверхность встретила извечным гулом множества машин, множеством туристов, которые фотографировались на фоне кишащего корейцами делового района. Туристы всё же чаще всего не осведомлены о менталитете корейцев, а поэтому и удивлялись, почему азиаты от них шарахались. Правда, потом смотрели, потому что европейцы совсем отличались от них: такие белые, такие… с красивыми глазами. И разными цветами волос. Сошли бы за айдолов, если бы не были европейцами.
ЧиХо быстро просочилась сквозь поток на другую сторону улицы, где было больше солнца, но всё равно натянула шарф до носа — холод собачий, и что нашли в таком времени года, как осень, туристы? Приехали б летом, тепло хотя бы.
В «Sakura blossom» тихо играли Imagine Dragons. Нам Джун посапывал на своём обычном месте под звучные завывания Хона, который пародировал Дэна Рейнольдса. Оригинал всегда лучше косой пародии, и именно поэтому ЧиХо попросила бармена заткнуться. Люси учила двух новеньких — Мэри и Микки, — правильно держаться на шесте. Их руки постоянно соскальзывали, был риск упасть.
— Держитесь крепче, а ещё лучше — устройте себе комплекс упражнений по укреплению мышц рук, — на сцену, снимая куртку и развязывая шарф, зашла Даяна. В клубе было не продохнуть, хотелось его проветрить, но в последнее время были проблемы с вентиляцией, так что девушки, в принципе, не удивлены, почему воздух будто даже раскалён. — Отжимайтесь, и тогда руки станут крепче.
— А ты сможешь под Believer? — со стороны стойки крикнул Хон. — Даже интересно посмотреть, как напрягутся твои руки.
— Извини, я в штанах, да и не в настроении сегодня, — девушка подошла чуть ближе к Люси. — Хосок здесь? Не уходил после ночи?
— Только его шлюхи уходили, — Люси упёрла руки в бока. — Нам Джун до сих пор с ночи отсыпается, хотя странно — в такое время уходит, его ж Мия дома ждёт.
— Позвоните ей с его телефона, может, она волнуется и думает, что её парня дерзкие стриптизёрши развращают, — взяв предметы гардероба с собой, Даяна пошла за сцену, к лестнице. — Я скоро.
Уже с коридора тянуло запахом сигарет и чьих-то дешёвых сладко-приторных духов так, что хотелось вставить себе два пальца в глотку и хорошенько проблеваться. Не любила она такие ароматы — их обладателями чаще всего были лживые двуличные твари, которые будут пользоваться тобой, пока ты не загнёшься. А потом даже не посмотрят на тебя, не выручат из трудностей. Просто плюнут тебе и в лицо, и в душу.
Так поступали многие люди — плевали на всех, втыкали острый нож в спину и хохотали над человеком, выставляя полным дураком и посмешищем. Таких людей надо от себя отгораживать, ведь ничего хорошего от них не нужно ожидать. Обматерят, выставят идиотом, хотя сами не умнее, шлюхой, но сами не лучше — не следят, какие члены проникают в их дырки. С ними надо вести осторожную войну, полную откровенного дерьма, льющегося из рта. И в этих войнах Шин ЧиХо всегда проигрывала.
— Хосок, ты там не помер ещё от дыма? — кашляя, девушка вошла в кабинет, пропитанный сигаретным дымом. Похоже, Чон скуривал сигарету за сигаретой, особо не заботясь о своём здоровье. Хотя он сам говорил, что на его лёгкие ему уже давным-давно насрать.
— Таких людей, как я, одна пачка сигарет точно не убьёт, — сказал Чон, ухмыляясь.
Он сидел на диване, нет, даже лежал, втягивая в себя дым, немного задерживая его в себе, а потом выдыхая. Время от времени он облизывал губы, а потом, когда Даяна села у его головы, откинувшись на спинку, чуть подполз к ней и расположил голову на её мягких бёдрах. Вздох сорвался с его губ, а потом он приоткрыл один глаз, смотря на лицо стриптизёрши.
— Тяжёлая у вас была ночка, — сказал Хосок. — Я вполне понимаю, зачем ты пришла, но алкоголя, даже баночки безалкогольного пива, ты от меня не дождёшься. Ты будущая примерная жена и мать, а не алкоголик, вертящийся у шеста.
— Откуда столь стереотипное мышление? — спросила ЧиХо, опуская руку на волосы парня. Он будто превратился в ласкового кота, тыкась в мягкую ладошку. — Может, я хочу бурной молодости, чтобы потом, будучи сорокалетней толстой женщиной с цветными волосами и пирсингом на половых губах, рассказывать своим детям о том, что работала на замечательного Чон Хосока, почти что каждую ночь вертясь на шесте.
От сравнения Хо начал смеяться. Он живо представил себе эту картину, а потом начал ещё пуще смеяться, роняя из рук сигарету и утыкаясь носом в живот девушки. Сам Хосок не задумывался, каким будет, когда остепенится, когда будут дети. Наверно, каждый вечер будет заваливаться с пивом и солёной рыбой у телевизора, растить себе живот и чесать щетину. Стоп. Он же примерно этим и занимался в последние несколько лет. Только живот не рос — спортзал давал о себе знать.
— Смешная ты у нас, — он дотянулся до носа Даяны и ткнул в него так, что у девушки глаза собрались в кучку.
Они долго смотрели друг на друга, а потом девушка отвела взгляд. Казалось, она видела дым, который повис в тесном помещении, и понимала, что потом от волос и одежды будет пахнуть табаком. Хосок касался её лица: линия челюсти, губы, оставляя на пальцах мазки помады, а затем чуть касаясь щеки. На ласку ЧиХо отреагировала как маленький ребёнок — чуть опустила лицо к парню и прикрыла глаза, предлагая Чону гладить её лицо. Зачем? А чёрт его знает.
— Был бы у тебя парень, ты бы к нему так бежала?
— Да.
Одно слово, а Хосок вздрогнул. Ведь они когда-то были парой. Так почему Грязная Даяна бежала к нему? По привычке. Она привыкла к нему, была его девушкой, которую, правда, совсем не трогало, что Чон Хосок, помимо неё, мог целовать абсолютно любую совершеннолетнюю сеульскую красотку. Но она знала — каждый раз к Хосоку можно приходить за лаской. Это уже привычка — чувствовать некую его заботу, когда она остро в ней нуждалась.
Чон сел рядом, располагая руки на её плечах и легонько целуя в уголок губ. Затем прислонил к своему плечу, гладя голову. Свободная рука срочно требовала сигареты, но ЧиХо со вздохом переплела их пальцы, слегка их сжимая. Приятно. Тепло. Даже как-то нежно.
Хотя в обычном состоянии, когда Даяна не находилась на грани нервного срыва, нежности от Чона ждать не приходилось.
Забываясь в поцелуе со своим бывшим, ЧиХо знала, на что шла. Знала, что Хо подомнёт её под себя, заставит раствориться в его ласках, совсем не грубых, а тех, которые даровали лишь наслаждение. Она трогала его лицо, чувствовала ткань рубашки под своими руками, беспорядочно целовала его лицо, хотела выплеснуть на парне всё, что накопилось внутри, глубоко-глубоко, там, докуда никто пока не доходил. Именно в той глуби сидела растерянная, растрёпанная Шин ЧиХо, пока не открытая никем. Она истерично билась о пространство, захлёбывалась в слезах, кричала… и эти крики отдалённо слышал Хосок, раздвигая колени девушки.
Бывший — горечь на языке. Секс с бывшим — плацебо от всех болезней.
* * *
Порт продувался всеми ветрами. Юнги уже достаточно долгое время ждал Чонгука с машиной, время от времени смотря на часы — нет, не опаздывал, скорее всего, по привычке следы заметал, чтобы не видели никого: ни его самого, ни его малышку, которую пора бы уже в другой цвет перекрасить, а то краска с бампера слезала. Люди на небольшой лодке готовы уже были передать товар, но без водителя это оказалось невозможным провернуть.
Поэтому-то Юнги и попросил Чона приехать.
Парень приехал спустя пять минут, захлопывая дверцу и ёжась от холода. Он выглядел сонным, так и хотелось спросить, всё ли с ним в порядке. Но Юнги знал, что ответа не дождётся, как и ответов на множество других вопросов.
— Что у тебя? — кивнул на людей в лодке Чон.
— Товар, — опережая «твою мать, хён, мог бы и предупредить», Мин поднял ладонь. — Я положу всё в багажник и прикрою. Всё пройдёт пучком. Просто отвези меня в Итэвон, я сам встречусь с остальными.
Хосок говорил, что те наркобароны, лишь чудом не успевшие изнасиловать Даяну и Миён, как раз из Итэвона. Чонгук напрягся, но послушно завёл машину, когда товар был в багажнике, а Юнги в салоне. Хотя хотелось срочно высадить друга, сказать, мол, извини, не могу тебе помочь, вспомнил, что у меня жена рожает, и уехать. Правда вот Мин знал, что жены у друга нет.
Напряжённое молчание царило в машине. Чонгук бил пальцами по рулю, стоя на светофоре и дожидаясь нужного сигнала. При появлении полицейских он и глазом не повёл — Чон всего лишь законопослушный гражданин, тачку которого надо бы подкрасить.
В районе Итэвона, как ни странно, тихо. Юнги высадился у какого-то маленького ресторанчика, натягивая капюшон куртки на голову. Чонгук, вмиг перестав быть законопослушным гражданином, развернулся через сплошную, показывая средний палец водителю, который засигналил ему. Чон устал. Чон хотел послать всё к хуям и просто отоспаться. Но домой нельзя — отец будет использовать его как грушу для битья, поэтому оставался лишь один вариант.
Кажется, Хосок там говорил, что он может посетить клуб в любое время? Пора, значит, воспользоваться связями, чтобы просто банально поспать.
* * *
Хо готов был уже стянуть штаны с девушки, как телефон на столе завибрировал. Вздыхая так, будто его отвлекли от чрезвычайно важного дела, Чон всё же расстегнул ремень девушки и, встав с дивана, прошествовал к столу.
— Раздевайся, — парень раздражённо ответил на звонок. — Что надо?
— Хён, не груби, — уставший голос по ту сторону трубки совсем не порадовал хозяина клуба. — У тебя есть место, чтобы поспать?
— В гримёрке стриптизёрш, — сбросив вызов, Хосок поставил телефон на беззвучный режим и развернулся к ЧиХо. Она была хороша, даже не смотря на то, что помада размазана по её щекам, а взгляд будто затуманен.
Чон Хосок умело туманил разум, умело манипулировал девушками и их желаниями. Поэтому просто заставил Даяну сесть на свои бёдра, медленно снять с себя одежду и целовать, теряться в ласках, в еле слышных вздохах, нежных, будто крылья бабочек, касаниях пальцев. ЧиХо хотела остановиться, честно, хотела остановиться. Но не смогла. Просто не смогла прерваться, чувствуя возбуждённую плоть под собой. Хотел. И она хотела.
Жалко только, что дверь на замок не закрыли. Но в тот момент, когда ЧиХо закусила губу и откинула голову, позволяя губам Хосока завладеть её обнажённой грудью, а его пальцам впиться в её ягодицы, им было на это абсолютно плевать.
А такие уж они бывшие?
Бывшие ненавидят друг друга, презирают, не могут ужиться на одном месте работы. Они же друг друга касаются. Яростно, остервенело, страстно, срывая стоны с губ и наполняя тесное помещение жаром тел.
Бывшие не смотрят друг на друга. А ЧиХо и Хосок смотрели друг другу в глаза, ловили каждый взгляд. Именно сейчас. Ни до секса, ни после. Именно сейчас, чёрт побери, смотрели друг на друга, будто играя в определённую игру.
А может, не такие уж они и бывшие?
Заскрипела дверь, но потом сразу закрылась. Чонгук понял, что заходить в кабинет брата было весьма опрометчиво, но чёрт разберёт, где эта гримёрка для стриптизёрш. Не туда повернул — оказался не в том месте. Почему спросонья всё кажется грёбаным паучьим лабиринтом, из которого нет выхода?
Но всё же тихая гримёрка найдена. Мягкий, хоть в обычные дни жёсткий диван тоже. Чонгук повалился на него и блаженно закрыл глаза. Ничего не было слышно, ни один звук не тревожил его слух. Только где-то на подсознательном уровне он слышал сорванный, полный удовлетворения женский стон.
