* * *
— Перестаньте! — Мэри всхлипнула и оттолкнула от себя Хосока, который упал на колени прямо рядом с ней, абсолютно не понимая, что он сейчас сделал — алкоголь бушевал в крови, мужчина не отдавал отчёт в своих действиях, просто сделал то, что пришло в больную голову. Слёзы чуть не потекли алмазами из её глаз, маленькие кулачки сжались, а сама девочка была просто-напросто напугана. Она отпрянула от владельца клуба, который смотрел на неё большими глазами, полными слёз, а потом закачала головой, судорожно покрываясь красными пятнами. — П…пожалуйста, Чон Хосок, не подходите ко мне! — Мэри… Стук каблуков наполнил узкий коридор, когда девчушка сломя голову побежала от владельца клуба подальше. Всё внутри к чертям переворачивалось, разрушалось, горел маленький уютный мирок, который она хоть немного пыталась сохранить. Девушка еле сдерживалась, чтобы не начать плакать, захлёбываясь в истерике. Всё же не так должно было идти! Нет! Она не хотела этого поцелуя! Гримёрная встретила полной тишиной и пустотой. Стриптизёрша, кости которой ныли, а губы тянуло от страстного поцелуя, упала на стул, ставя локти на туалетный столик и зарываясь пальцами в тёмные волосы. Слёзы всё же полились по щекам, не встречая особых преград — Ли Мина им даже не сопротивлялась. Она всегда мечтала, что её первый поцелуй будет особенным, отличающимся от других, с любимым парнем, который хоть на край света отвезёт, лишь бы быть с ней рядом. Но нет. Этот поцелуй был не похожим на тот, о котором она бредила уже в течение многих лет: вместо парня её возраста с милыми щёчками и стильной причёской был мужчина старше, владелец клуба, в котором она работала, вместо совсем уж невесомого поцелуя с лёгкими объятиями, а потом отскакиванием в смущении друг от друга был грубый, страстный поцелуй с языком, который достаточно легко зашёл за пределы её зубов. Это было ни капли не романтично. Ни капли не красиво. Это было страшно, это было мерзко — с укусами, из-за которых губы саднили, со слюной, которая осталась в уголке губы и не давала Мэри покоя. Желания редко исполняются, если и исполняются вообще. Порой мечтать больно и опасно — не знаешь, куда они тебя доведут, а потом ты теряешься — сон ли, реальность ли то место, в котором ты находишься сейчас? Мэри редко мечтала: жизнь научила действовать рационально и не отвлекаться на мирские маленькие радости. Но всё же в какой-то мере Ли Мина была наивной дурёхой, глупышкой. Слишком много придавать значения первому поцелую нельзя — это просто прикосновение губ, которое уже произошло. Нельзя расстраиваться. Её мечта немного сбылась. Хоть и не в ту сторону, о которой Мэри думала изначально. Люси появилась неожиданно, будто специально подгадала момент, когда у Мэри под глазами соберётся вся косметика с ресниц. Будто специально появилась тогда, когда яркая помада оставила отпечатки на столике и на руках танцовщицы. Девушка попыталась вмиг успокоиться, чтобы онни не спрашивала, что случилось, да и Люси, в принципе, будто не горела желанием вскрывать все секреты младшей. Но Мине надо было выговориться: природа дала девочке весьма длинный язык, который хотелось отрубить порой. — Онни, — голос был слабым, подавленным, и Люси сразу уловила, что случилось что-то серьёзное, что задело малышку, — онни, почему Чон Хосок не понимает слова «нет»? В голове старшей стриптизёрши проносились вихрем мысли: она уж точно не понимала слов Мэри, не знала, как их правильно трактовать. Одно она знала: между ними что-то произошло, что младшей совершенно не понравилось. Поэтому, вместо того чтобы пойти и сразу бить рожу мужчине, Люси взяла свою сумку, которую так неосторожно бросила на пол, и достала плитку молочного шоколада. Потом, подойдя к младшей, с милой улыбкой протянула сладость, замечая, как стремительно покрылись её щёки красной краской. Такая маленькая и невинная. — Мужчины в большинстве своём редко понимают слово «нет», для многих это сигнал к действию, — всё же не дождавшись нужной реакции, старшая открыла упаковку от шоколадки и отломила кусочек, затем снова протягивая её Мэри. — Я так и не поняла, что там между вами произошло, но он… не изнасиловал тебя? Мэри покачала головой, осторожно взяв кусочек шоколада в руку. Откусив, она задумчиво его прожевала, а потом произнесла, проглатывая шоколад вместе со слюной: — Он поцеловал меня, а я не хотела… — Люси отвела взгляд. Знала бы эта маленькая девочка перед ней, что Чон Хосок порой делал с ней самой. После разрыва с ЧиХо он приставал ко всем своим танцовщицам, выбрал нескольких фавориток и порой во время секса называл их именем девушки, которая его бросила. Настолько она оставила след в его болезненном сердце. Видимо, между ними недавно что-то было, ведь Хо вроде как подуспокоился, а сейчас вновь начал напирать на девушек. — Понимаешь, онни, это был мой первый поцелуй, я… мне было так противно, онни… Маленькая бедная девочка. Но Люси её почему-то не было жалко.* * *
Стеклянные глаза Хосока смотрели прямо на экран компьютера. Он не мог отвести их, не мог спокойно выключить камеры и дать своему мозгу и душе частичку покоя. В нём царил целый ураган чувств: вот два тела, одно из которых до боли знакомое, то, которое принадлежало ему когда-то, а вот его младший брат. Человек, который владел Даяной, кто её имел. Даже мерзко думать об этом. Хотелось бросаться бутылками в стену, разбивая их и усеивая осколками пол. Он знал, что вёл себя неправильно по отношению к Мэри — не должен был так срываться, но совесть, заглохшая уже давно, не пихала его, чтобы он признался в своей неправоте. Люди не любят извиняться, считают это порой излишним, ведь им сложно переступить через собственную душащую, словно змея, гордость. Но если мы будем гордыми, то не сможем нормально общаться с другими людьми, нас будут ненавидеть. Но пусть Хосока лучше ненавидит Мэри и побыстрее уйдёт из клуба, перестанет работать, танцевать. Она слишком маленькая для этого места, но слишком уж настырная, будто не хотела понимать, что здесь действительно порой опасно. Проблем станет на одну меньше. Головная боль пройдёт, наверно. Только самая главная не сможет покинуть его голову, каждый раз, каждым своим взглядом и движением вышибая из него дух. Это вроде нормально, когда девушки делают больно. Но ненормально, когда до зуда в руках хотелось прервать эти ласки, задушить их обоих. Что-то тёмное опускалось на сознание Чон Хосока. Опускалось и совершенно не хотело отпускать, уходить, хоть беги за святой водой и лей на собственные волосы до того момента, пока они не превратятся в мокрую мочалку. Сжав в руках гелевую ручку, Чон метнул её в стену, к воображаемым осколкам винных бутылок. Лучше пусть страдают не дорогие вина, которые будет полезно влить в себя, а обычная ручка, которую можно задёшево купить в любом канцелярском магазине. Он сделает всё, лишь бы эта история не окончилась хэппи эндом. Пусть страдают и Чонгук, и ЧиХо. Не одному же Чон Хосоку, спускающемуся в бар и чувствующего, что ему жизненно необходимо спустить все свои деньги в своём же баре, мучиться.