Dirty Diana

      По пути к центральной дороге района пара молчала. ЧиХо шла чуть впереди, будто направляя Чонгука, что смотрел ей в спину. Они оба чувствовали лёгкое напряжение, повисшее в воздухе. Пока на светофоре был красный сигнал, Чон успел пристроиться рядом, взять девушку за руку. Его взгляд был направлен вперёд, будто ничего такого не случилось, а щека содрана только из-за того, что случайно упал лицом на асфальт. Стоять оставалось минуту.       — Откуда ты знаешь моё имя? — пальцы сжались, и Шин повернула голову к парню.       — Сотрудничаю со следствием, — пожал плечами Чон. — Капитан Шин при нашем первом разговоре назвал твоё имя. Не думал, что оно у тебя такое красивое.       — Скажешь тоже, — буркнула девушка, махая рукой. — Мама говорила, что так звали героиню её книги, которая была по духу сильной девушкой, а поэтому решила так назвать и меня. Что странное, она второстепенный персонаж, и мама ту ЧиХо любит больше главной героини.       Зелёный сигнал и время перехода — двадцать секунд. Пара направилась вперёд, переходя дорогу. Каждый в тот момент думал о своём — девушка немного подрагивала, потому что до сих пор поверить не могла, что Чонгук теперь знал её имя, а парень же скрывал в себе нежность по отношению к ЧиХо, которая сейчас была непривычно мягкой, нежной, не такой, как в клубе. Теперь он понял, почему капитан Шин и сам Чон знал одного и того же, но разного человека. Шин ЧиХо была нежной, любящей, такой беззащитной перед остальными. Даяна же могла надерзить, носила разные маски, меня их через секунду и приспособилась.       Чонгук понимал — ему удалось завоевать внимание как ЧиХо, так и Даяны. Это радовало больше всего на свете.       — А откуда ты узнал, где я живу? — спросила девушка, немного кашляя. Ей хотелось действительно о многом поговорить, о многом спросить, о многом рассказать, но одновременно она пугалась: всё-таки, увиделись впервые за долгие промежуток времени, была недосказанность в отношениях, так ещё и сим-карту девушка выбросила, разломала. Она боялась, что Чонгук будет ругаться.       — Твой отец навёл справки о маме, выяснил, где она живёт, а я просто караулил. Было очень приятно слышать твой голос.       Чонгук поднял их сцепленные руки и коснулся её костяшек губами. Это было бы очень романтично, если не щека Чона, которую срочно надо обработать. Она маячила кровавым пятном, и хоть никого из проходящих мимо людей не смущала, Итэвон же, Шин беспокоилась: вдруг какую-нибудь заразу подхватит, вдруг что будет. После собеседования надо было срочно возвращаться домой с Чоном, обрабатывать рану, ну и, получается, с мамой познакомить. Сказать, мол, «это Чонгук», и сойдёт.       Пришлось немного поторопиться, чтобы успеть вовремя. Кафе оказалось буквально за поворотом: маленькое, уютное, совсем не в пример барам, в которых была ЧиХо. Аккуратные маленькие туи, уже жёлтые от осени, располагались в горшках рядом с входом; летние столики и стулья были убраны. Ранним утром в помещении пока никто не пил чай или кофе, а поэтому была понятна тишина в зале, как только Чонгук и ЧиХо зашли. Оглянувшись, они никого не заметили, Шин уже хотела сверить адрес, как послышался хлопок двери, торопливые шаги, и показалась девушка. Она была старше пары, но, видимо, ненамного, раз глаза зажглись так по-детски искренне.       — Шин ЧиХо? — отдёрнув фартук, вошедшая уставилась на девушку, а потом перевела взгляд на Чонгука. — А вы? О боже!       — У вас есть хлоргексидин? — парень первым раскрыл рот, показывая пальцем на рану, которую уже заметили. — И да, я просто сопровождающий. А то снова какие отморозки на ЧиХо нападут.       Пришлось парню сесть за столик, а владелице кафе метнуться в подсобку за аптечкой. Она успела заметить, как трепетно эти двое относились друг к другу: кажется, переживали тот самый конфетно-букетный период, когда всё красиво и нежно. Вернулась она уже в тот момент, когда парень держал руки девушки и что-то ей говорил, но разговор сошёл на нет, как только молодой человек с пораненной щекой обратил внимание на вошедшую. Кажется, им двоим что-то надо было выяснить между собой, но время они выбрали неподходящее.       — Мне кажется, нам можно провести собеседование и так, — когда ЧиХо приняла аптечку и раскрыла её, то кивнула. — Меня зовут Ли Миюн. Работала ли ты когда-нибудь официанткой?       Салфетка опустилась на рану, стирая кровь, и осторожными движениями ЧиХо стала капать обеззараживающим средством на лицо парня. Вены на его руках выступили — конечно, всё щипало, было неприятно, и он обхватил талию своей девушки. Миюн стало на секунду неуютно от всей ситуации, она была слишком непривычной и необычной для неё. Она хотела задать следующий вопрос или как-то разрядить обстановку, но Шин начала говорить:       — Меня зовут Шин ЧиХо, да, я работала официанткой, когда ещё в школе училась. Недавно совсем ушла из стрип-клуба. Двух стрип-клубов. Не знаю, каким образом понадобится эта информация.       — Ладно, хорошо. Тебе будет удобно в вечернюю или утреннюю смену? — спросила Миюн вновь. — Мне тут младшая сестра помогает вечером, днём она с мамой сидит. Сможешь ли начать с завтрашнего утра?       Два пластыря оказались на щеке парня, и ЧиХо ласково подула на то место. Миюн прыснула со смеху — её немного забавляла эта странная парочка, которая вела себя слишком непринуждённо, и будто сейчас не было никакого простого «собеседования», а будто простые друзья пришли в гости, потому что у самих не было ни хлоргексидина, ни пластырей. На неё обернулись.       — Конечно же, я приду. К открытию? — Чон уже было хотел прижаться к ЧиХо, как она, цыкнув, но беззлобно, отстранилась. — Я живу где-то в получасе ходьбы.       — Пойдём тогда, я оформлю тебя. Вы можете подождать свою девушку здесь? — Ли всеми силами пыталась сдержать смех, рвущийся наружу, потому что Гук был смешон в этой всей ситуации: не хотел отпускать Шин, даже шагу ступить в другую сторону. — Я её ненадолго похищу.       Кажется, Чонгук действительно сильно соскучился по Шин, но всё же отпустил девушку, дал ей возможность пройти в подсобные помещения, чтобы пообщаться наедине с работодателем и заполнить все нужные документы. Обе девушки знали, что делали, поэтому проблем возникнуть не должно, да и вроде как Миюн не внушала опасений, сразу же опустила формальности. Она была именно простой, без особых заморочек, казалась надёжной, а ей самой хотелось понравиться.       — Онни! Из банка звонили, просили передать, что… — звонкий девичий голосок резанул слух, и Чонгук резко обернулся, вперивая глаза в лицо девушки. Она была смутно знакома, особенно с распущенными волосами и испугом на детском лице, казалось, что парень сейчас вспомнит имя или хотя бы псевдоним, но он застыл где-то на краю сознания, не хотел выходить. — Чонгук-оппа?       «Оппа» сразу же натолкнуло на правильные мысли, и Чонгук кашлянул, за этими звуками скрывая своё недоумение. И вообще пытаясь понять, какого чёрта Мэри тут забыла. Непонятно куда делась, смылась, а сейчас стояла, весьма удивлённая, посреди зала, расширив глаза. Чонгук, правда, ничего не знал о ней, кроме того, что она была несовершеннолетней и работала на Хосока. Вроде бы знал только это.       — А ты что тут делаешь? — подозрительно поджала губы девчушка, а потом даже глаза сощурила забавно. — Я всё же надеюсь, что ты Даяну оберегаешь, а тут ты просто мимоходом.       Чонгук хмыкнул, принимаясь укладывать лекарства обратно в аптечку. Мэри только увидела пластыри на его щеке, но не подошла, чтобы рассмотреть, как сделала бы любая другая любопытная девчонка. Она держалась отдалённо, практически в трёх метрах от парня, не решалась подойти ближе, потому что хотела увидеть здесь свою старшую сестру, работающую и улыбающуюся редким посетителям, а увидела брата Хосока. Она думала сообщить онни новость о том, что им всё же одобрили кредит, теперь они смогут покупать дорогостоящие лекарства матери, но, кажется, придётся побыть радушной хозяйкой, потому что Миюн рядом не было, куда она делась — неизвестно.       — Не бойся, твоя дорогая онни не сможет завоевать моего сердца, потому что ЧиХо слишком крепко держит его, — Чонгук улыбнулся, не скрывая, что имя возлюбленной приносило ему самое настоящее удовольствие. — Они оформляются, ЧиХо будет работать здесь.       — Да ладно?!       Вскрик, как только Ли Мина увидела ЧиХо, слышал, наверно, весь район. Она бросилась на девушку, как только та, сияя после позитивного разговора с работодательницей, вошла в торговый зал. Шин даже не поняла в первое мгновение, что за ураган обхватил её за талию и прижался щекой прямо к плечу. Только после бормотания Миюн было выловлено имя «Мина», и ЧиХо взяла девчушку за плечи, мягко отстраняя от себя и глядя в радостное, детское и немного родное лицо.       Мэри.       — Онни, я так рада тебя видеть! — улыбка украсила тонкие губы девушки, она снова прильнула к Шин, снова обнимая где-то под грудью и заставляя обнять вновь. — Мне кажется, наша встреча — это судьба, никак иначе. Как ты тут вообще оказалась?       — Нанялась на работу, как все обычные люди, — Миюн улыбнулась. — В общем, Шин ЧиХо, я очень рада тебя видеть, а особенно рада тому, что ты с Миной знакома. Она тот ещё чертёнок, никогда не может с людьми нормально найти общий язык.       — Онни!       Три девушки смеялись, а Чонгук смотрел только на ЧиХо. Уголки его губ дёрнулись вверх, когда он, подперев здоровую щёку кулаком, смотрел на девушку, осознавая, что уже в который раз влюбился в неё. Она такая милая, такая с виду простая, но со стержнем внутри, одновременно с тем заботливая и та самая единственная, которая пробудила что-то внутри настолько сильно, что хотелось подойти к ней прямо сейчас, прижать к себе и не отпускать. Потому что «люблю» много раз, потому что «хочу быть с тобой» искренне, тихо, потому что «будь со мной» прямо из сердца, задерживаясь на устах и упархивая прямо к ней.       Мина ещё долго не могла отпустить ЧиХо, сидела рядом и прижималась к ней, как котёнок, и девушка машинально поглаживала её по голове, опускаясь на плечо и вниз по руке. С этой девочкой было спокойно, практически так же, как с Миён, имя которой до сих пор немного болезненно отдавалось в груди. Они сидели за одним столом, Миюн рассказывала разные тонкости, которые в работе точно понадобятся, а Чонгук держал за руку под столом, смотрел в окно и надеялся уже выйти, поговорить со своей девушкой и чётко расставить все точки над «i». Только вот объяснения никак не хотели заканчиваться.       — И последнее, так как Чонгук, кажется, сейчас заснёт, — Миюн улыбнулась, смотря на безучастного парня, который явно хотел уже уйти, но всё никак не получалось выманить свою девушку на улицу. — Когда вы с Миной-то познакомились? Она ночами работала где-то, деньги хорошие приносила, но потом что-то поменялось, я так и не поняла, что. Объяснишь?       — Клуб, в котором мы работали вместе, закрылся, — ЧиХо пожала плечами. — Мине сказали бежать сразу, так как она несовершеннолетняя, ну, а владельца клуба под следствие взяли. Много чего всплыло, что не хотело всплывать. Я всего не знаю, но…       — Хосок сотрудничает со следствием, — будто нехотя сказал Чон. — Возможно, он сядет ненадолго, потому что послужной список у него большой, а так, думаю, договориться сможем с полицией.       Буквально через пять минут ЧиХо и Чонгук покинули заведение — стали заходить посетители, чтобы заказать пирожных на вынос или свежего кофе с утра пораньше. Шин направилась вперёд, как часом ранее, но Чон не дал уйти вперёд — не сейчас, потому что губы девушки, которые поцеловать так хотелось, слишком манили. Он перехватил её за запястье, приближая к себе и наконец-то целуя её, растворяясь в поцелуе. Наконец-то признался сам себе, что безумно любит, что безумно хочет быть рядом всегда. Напор ЧиХо не остановила — сама прижалась, пальцами по волосам Чона провела, поддалась вперёд с немым «я люблю тебя».       — Как ты вообще выжил после аварии? — шепнула, когда Чонгук отстранился от её губ.       — Были трещины в рёбрах, сотрясение, вроде как ничего такого, из-за чего можно было бы умереть, — парень снова взял девушку за руку. — Но я был в шоке, когда узнал, что ты просто уехала. Я был ранен, но потом вроде как понял тебя. Не знаю. Сложно просто всё было, кругом либо медики, либо твой отец, говорили, что мне нервничать нельзя, а я в таком стрессе находился, что боялся просто сорваться.       — Я просто струсила.       Если бы всё и звучало так же просто. Она испугалась, струсила, чуть не хлопнулась в обморок, а ещё было столько мыслей, что хотелось закричать, хватаясь за голову, избавиться от них и вздохнуть спокойно. На тот момент ей казалось, что она поступила правильно, но только потом осознала: это был эгоистичный поступок, она думала только о себе. Чонгук мог умереть. Отец, наверно, окончательно разочаровался в своей дочери. Выхода не было, а восстанавливать отношения с папой — как? Не он же кричал на неё, нет, он молча всё принял в свой адрес, а в глазах его читалось самое настоящее сожаление.       — ЧиХо?       — Пойдём к моей маме.       Чонгук бы, честно, испугался, если бы не предполагал нечто такое. Возможно, пора шутить уже про зятя и тёщу, но сейчас почему-то юмор не казался уместным. Они оба знатно поймали стресс сегодня: нападение, драка, потом собеседование, и вот сейчас, когда целовались, хоть и чувствовали спокойствие, смешанное с необходимостью быть рядом, что-то глодало до самых костей, какая-то недосказанность, что-то такое, что оба ещё не испытывали. Из-за того, кем она работала, ЧиХо редко испытывала стыд или смущение, но сейчас, с Чонгуком, она именно его и чувствовала. Хотелось бесконечно просить прощения за тот момент, когда она его бросила наедине с врачами и полицией, а сама не нашла ничего проще, как просто попытаться исчезнуть.       Казалось, они шли дольше до дома, чем до кафе, хотя на обратном пути никакие отморозки не лезли выяснять отношения, никто не мешал бы им поговорить на улице, но ЧиХо хотела поговорить в домашней обстановке, может, даже за чашкой горячего чая, потому что холод пробивал до костей, не спасла даже заботливо накинутая на плечи куртка Чонгука. Он сказал, что ему рядом с ней жарко, а значит, куртка не нужна. Пришлось смутиться хотя бы ради приличия.       Мама была удивлена, увидев на пороге не только дочку, но и неизвестного ей молодого человека с пластырями на щеке, который кашлянул, глубоко поклонился и что-то пробормотал. Нервничал, но крепко сжимал руку ЧиХо, будто показывая, в каких они отношениях. Госпожа Ким не сомневалась — они именно в таких отношениях, когда не могли друг без друга. Лишите кислорода — ничего страшного, лишите их обоих друг друга — начнётся апокалипсис. ЧиХо страдала, внутренне, правда, но действительно страдала всё то время, когда этого смешного паренька с чувственными губами, большеватым носом и извиняющейся улыбкой не было рядом.       — Мам, это Чонгук, — девушка никогда не думала, что знакомство её любимого человека и матери пройдёт именно так: при странных обстоятельствах, после пережитого стресса да с боевыми царапинами на лице. Думала, что будет что-то более спокойное, более приземлённое, как у обычных людей, но как у обычных людей у ЧиХо и Чонгука явно ничего не будет. — И он мой парень.       Вот так вот всё просто и почти как у нормальных людей. Только страшно немного.       — Ну что ж, тогда раздевайтесь, чай налью.       Госпожа Ким произвела должное впечатление на Чонгука. Он примерно такой её и представлял: статной женщиной среднего возраста с лёгкой проседью в волосах и внимательными глазами. Нервничая, парень помогал ЧиХо снять верхнюю одежду, рвано выдохнул, когда увидел её наряд полностью, а потом повесил две куртки на вешалки, опускаясь на колени и избавляясь от обуви. Перед тем, как позволить девушке пройти на кухню, он поймал её за руку, снова аккуратно целуя, и только лишь после её мимолётной улыбки отпустил, позволяя утянуть себя по коридору прямо на кухню.       Госпожа Ким уже размешивала сахар в кружках, совершенно не показывая недовольства или каких-то иных негативных чувств. Наоборот, она сразу начала говорить с Чонгуком, который отвечал на все вопросы очень осторожно, будто боялся женщины. Она, кажется, даже немного посмеивалась над ухажёром девушки, который достаточно забавно себя вёл. ЧиХо только улыбалась, да так по-доброму, что мать видела в её глазах буквально всё. Любила, безоговорочно.       — Я надеюсь, что ты заслуживаешь того, что моя дочь тебя любит, — вскрик «мама!» не остановил женщину, которая взяла мужские руки в свои. — В любом случае, поверь, Чонгук, если счастлива моя дочь, счастлива и я. Береги её. Пусть она станет для тебя единственным в мире сокровищем.       Честно признаться, Чон не ожидал такого. Он выдохнул, рассмеялся, сжимая женские руки, а потом склонял раз за разом голову, говоря, что ни за что не разочарует, будет стараться даже в старости быть таким, как сейчас: влюблённым, окрылённым этим прекрасным чувством. ЧиХо в тот момент отвернулась — сердце защемило от всей картины в целом, потому что она почувствовала: Чонгук понравился матери. Вот оно — её счастье. Такое прекрасное и влюблённое.       Спустя некоторое время ЧиХо и Чонгук сидели на балконе, их плечи были укрыты одним пледом, а в руках находилось по кружке чая. Они молчали, слушали звуки улиц Итэвона и хотели, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Спокойствие и уют окутали их, и девушка уже хотела заснуть на крепком мужском плече, как парень чуть толкнул её.       — Я всё же хотел бы повторить свои слова, — он целовал её лицо в тот момент, а потом, закончив, отстранился и улыбнулся. — Шин ЧиХо… я люблю тебя. Люблю тебя больше собственной жизни, даже несмотря на твои недостатки. Мы все люди неидеальные, но ты… знаешь, для меня ты идеальна во всём.       Девушка бы расплакалась, но на лице отразились совершенно другие эмоции. Получше прижавшись к Чонгуку, она поцеловала его в пораненную щёку, улыбнулась после этого немного грустно и всё же произнесла:       — Я люблю тебя. Трусиха внутри меня очень виновата, что бросила тебя тогда на произвол судьбы и разорвала контакты.       Чашки поставлены на подоконник, а сами парень и девушка обнялись, даря друг другу тепло. Прощение попрошено. О чувствах друг друга знали. Кажется, это был один из тех редких случаев, когда счастье било на поражение, затмевало глаза и заставляло улыбаться. А Чонгук и ЧиХо никак уж не хотели терять этого чувства.